Моя Лоботомия

5 октября 1960 года Лу впервые встретилась с доктором Фрименом. Заметки Фримена о первой встрече выглядят так:

Миссис Далли пришла поговорить о своем пасынке, которому сейчас 12 лет, и он учится в 7 классе. В семье еще четыре мальчика: двое ее собственных, 17 и 12 лет, еще один его ребенок, 9 лет, и четырехлетний ребенок, который принадлежит им обоим. Первый муж миссис Далли был алкоголиком, обеднил ее, ушел с подругой, которая использовала его и развелась с ним, и он, похоже, не играет никакой роли в их жизни. Мальчики миссис Далли добродушны и хорошо воспитаны. У матери Говарда был третий ребенок перед тем, как она умерла от рака; этот ребенок был усыновлен и оказался умственно отсталым, и, я полагаю, находится в учреждении и не должен дожить до половозрелости. Мистер Далли учит 6-й и 7-й классы в школе Hillview уже шесть или семь лет, в то время как миссис Далли не закончила среднюю школу. Она познакомилась с мистером Далли вскоре после того, как он овдовел, когда Говарду было около пяти лет; она занималась шитьем, стиркой и сочувствовала ему. Согласно миссис Далли, ее муж — лучший муж, какого только можно представить: добрый, заботливый, хороший кормилец, готовый обходиться без чего-то, разделяющий ее проблемы, без трудностей в отношении религии, денег или политики, но он не видит ничего плохого в Говарде, и вот тут они особенно не согласны.

Фримен тщательно вел записи. Я не знаю, писал ли он их сам, диктовал ли секретарше или использовал этот магнитофон, который он носил с собой в Лоботомобиле. Но он вел подробные записи. После первой встречи было написано две полноценных страницы, с одинарным интервалом. Весь файл обо мне насчитывает около тридцати страниц. На каждой странице сверху указано имя пациента — о Лу там не упоминается;

ДАЛЛИ, Говард (О: Родни Л.) — адрес и номер телефона, а также дата. Имя врача, направившего меня, Мараззо, также указано на каждой странице.

Фримен мало писал о своих мыслях. Но он много писал о том, что говорили другие люди. В отличие от психиатров, с которыми Лу уже общалась, Фримен, по-видимому, не был заинтересован в разговоре с ней о ней самой. Файл был обо мне. На самом деле, первое интервью с Лу читалось как показания на суде по уголовному делу. Фримен даже называл это “актами обвинения”.

В первый раз, когда миссис Далли увидела мальчика, она подумала, что он спастик из-за неуклюжего размаха рук при ходьбе и странной походки. У него, кажется, плохой мускульный контроль, но он хорош во многих спортивных играх в школе. Ему не нравится работать руками; он не строит. Его младший брат, Брайан [Фримен записал так], любит строить дома, стены, замки из блоков, а Говард их сносит, кидает блоки в стены и бьет Брайана по голове ими. Он возражает против ухода спать, но затем хорошо спит. Он следит за возможностями и ловко крадет, но всегда оставляет что-то позади, чтобы показать, что он сделал. Если это банан, он кидает кожуру в окно; если это плитка шоколада, он оставляет обертку где-то поблизости и прячет вещи в таких очевидных местах, как за комодом и под кроватью. Он не играет с игрушками, скорее он использует их в качестве оружия или разрушительно. В доме есть собака, и он дразнит собаку, пока та не возбуждается, а затем наказывает собаку за возбуждение. Он хмурится и нахмуривается, если телевизор включается на другую программу, отличную от той, что ему нравится, а это в основном кровь и гром. Он много мечтает и, когда его спрашивают об этом, отвечает: “Я не знаю.” Иногда он демонстрирует дерзость — “Ты говоришь мне делать это, а я сделаю то”. Иногда на его лице появляется злобное выражение.

Фримен назвал обви нение “достаточно впечатляющим”. Достаточно для чего? Чтобы признать меня пациентом для консультации? Для лоботомии? Из заметок Фримена неясно, что он думал о Лу или ее “обвинении”.

На второй странице стало немного напряженнее.

Фримен назвал обвинение “достаточно впечатляющим”. Достаточно для чего? Чтобы признать меня пациентом для консультации? Для лоботомии? Из заметок Фримена неясно, что он думал о Лу или ее “обвинении”.

На второй странице стало немного напряженнее.

Когда [Говард] и его сводный брат, которым обоим примерно один возраст, одевались в школу, он не хотел носить новую одежду, но надевал джинсы и рубашки, часто потрепанные, надевает свитер в самые жаркие дни и ходит без майки в прохладный день; включает свет в комнате, когда снаружи яркое солнце, и напрягает глаза, чтобы видеть в темноте, когда она наступает; ненавидит мыться. Миссис Далли должна была сажать его на горшок до 6 лет и купать его до 8 лет. У него раньше были довольно сильные кровотечения из носа, возможно, из-за того, что он его ковырял, но даже когда кровь размазывалась по лицу и подушке, он ничего не говорил об этом и, казалось, не осознавал и не признавал, что что-то не так. Иногда он все еще испражняется в штаны или на кровать, или на пол, или может завернуть какашку и спрятать ее в ящик; недавно он пописал на стену своей комнаты; в другой раз он оставил след от своей комнаты до ванной; использованную туалетную бумагу можно найти в его шкафу, на его кровати или в ванной.

Миссис Далли хотела снова отвести Говарда в Семейную службу. Но ее муж возражал и, вероятно, будет возражать против прихода в офис и предоставления своей версии картины. Она думает, что он очень горд и что он отрицает проблему, а не сталкивается с ней. Ему пришлось прибираться после одного беспорядка, когда Говард пописал на пол, и моча просочилась через потолок вниз.

Единственное, что сейчас успокаивает миссис Далли, это когда мистер Орвилл Блэк, который является дворником, забирает Говарда каждое воскресенье уже на протяжении последних пары месяцев и, похоже, может с ним установить контакт. Я попросил миссис Далли позвать мистера Блэка, чтобы он рассказал мне о своих впечатлениях о взаимодействии с мальчиком по воскресеньям.

Исходя из ее рассказа, это, казалось бы, детская шизофрения, и это в некоторой степени подтверждается некоторыми рисунками, которые она нашла, спрятанными в его шкафу.

Это были заметки с первого визита Лу. Могло ли что-то из этого быть правдой? Я уверен, что я не мылся достаточно хорошо, чтобы удовлетворить Лу. Возможно, я испачкал свои трусы или капал по пути в туалет. Я уверен, что сморкался и бросал бумажную салфетку на пол. Но заворачивать какашку и прятать ее? Да ладно!

Самое верное, что сказала Лу, это то, что мой отец возражал бы против встречи с Фрименом. Я не был вовлечен в какие-либо обсуждения на эту тему, но мой младший брат Брайан помнил ужасные споры о моей поездке домой. Мой отец считал меня нормальным. Лу думала, что я сумасшедший. Они кричали друг на друга, говорил Брайан, используя такие уродливые слова, что он убежал и спрятался в своей комнате.

Но сопротивление моего отца не остановило Лу или Фримена. Через три дня он принял визит от Орвилла Блэка. Заметки Фримена о встрече рассказывали другую историю, отличную от той, что он получил от Лу.

Г-н Блэк — мужчина среднего возраста с железно-серыми волосами. Из разговора с г-ном Блэком я понял, что миссис Далли постоянно говорит, наставляет, исправляет и истерично переживает, в то время как ее муж нетерпелив, взрывной и довольно жесток, на самом деле, в том, как он не позволяет мальчику высказаться и называет его тупицей, придурком и другими несимпатичными именами. Под спокойным руководством г-на Блэка Говард не только заботился о себе, например, мыв руки, наводя порядок, но и был очень полезен на церковном пикнике, где помогал накрывать на стол и разложить вещи, а также проявлял вежливость и уважение к другим. Недавно, с мальчиком по имени Боб, они играли в мини-гольф, и Говард оставил Боба, когда тот не смог контролировать силу ударов и слишком сильно бил по мячам, заставляя их отскакивать. Говард даже выразил желание ходить в воскресную школу…

Г-н Блэк гораздо больше, чем просто школьный дворник, так как он является доверенным лицом всех одиноких мальчиков, которые могут потеряться среди 300 других мальчиков. Он гордится тем, что с ним “легко поговорить”. Он говорит, что и мистер, и миссис Далли пытаются смягчить свою критику в отношении Говарда в надежде получить лучший результат.

В записях Фримена после встречи кажется, что список набранных тем как будто бы сопровождал записи. Под заголовком “Отчет г-на Блэка” кто-то набрал такие фразы, как “Проявляет разочарование. Чувствует себя стесненным. Нет уверенности в ком-то. Сомневается, что может угодить кому-то или сделать что-то правильно. Имеет собственное мнение. Хотел бы быть доверенным лицом. Пытался бы угодить любому, кого он мог бы доверять как другу. Необходимо обращаться с ним с позитивной, но дружественной позиции.”

Через четыре дня Лу снова вернулась. Согласно записям, она признала: “Говард справился очень хорошо в субботу днем и воскресенье, когда он был с г-ном Блэком”, но сказала: “В воскресенье вечером, когда он вернулся, он вернулся к своему прежнему поведению, был невероятно дерзким, с диким видом на лице, и иногда она почти боится, что он может причинить вред ей или кому-то другому.”

Фримен написал, что мой отец был в отъезде на несколько дней, но “он мог бы быть следующим человеком для контакта”. Он также написал, что Лу хотела привести свою сестру, которая “была того мнения, что это были проблемы мачехи до примерно года назад, но теперь передумала”.

Фримен, казалось, с нетерпением ждал встречи с ними. “Это должна быть интересная семейная констелляция”, - заключил он.

Хотелось бы мне помнить больше про этот период. Был октябрь. Дни становились короче и прохладнее. Листья меняли цвет, и деревья становились голыми. World Series была на подходе. День благодарения, Рождество и мой день рождения не были так уж далеко.

Но я мало что помню. Я не знал, что Лу видится с Фрименом. Я не знал, что она разговаривает обо мне с психиатрами. Я помню, как проводил воскресенья с дядей Орвиллем. Я помню, что Лу была постоянно на меня зла. Я помню, как меня называли такими именами, и ею, и моим отцом.

По какой-то причине я помню, как сидел в заднем дворе на маленькой качельке, которая была там, и напевал себе под нос. Мне нравилась музыка, и мне нравилось слушать музыку, и я часто напевал себе песни. (Позже я возьму в руки гитару и приду к идее о том, что могу стать какой-то поп-звездой.) Я помню, как сидел в заднем дворе, качался и тихонько напевал себе. Песня была “Моменты, которые стоит запомнить” от The Four Lads.

Текст песни должен быть каким-то ностальгическим. В песне красивые гармонии и такие колокольчики-глокеншпиля. Слова говорят:

В тот канун Нового года, когда мы гуляли по городу, В тот день, когда мы снесли футбольные ворота,

Мы будем помнить эти мгновения.

Я качался взад и вперед, напевая себе, и слезы стекали по моим щекам. О чем я плакал? Я еще не пошел в колледж. Мне не скучно было по безумным студенческим дням и старым друзьям из колледжа. Но я мог почувствовать печаль песни.

В какой-то момент этого периода Брайан был втянут в спор обо мне и о том, что со мной делать. Лу привела его к доктору Лопесу, который много лет был нашим педиатром. Когда они пришли, доктор Лопес попросил Лу подождать снаружи. Он хотел поговорить с Брайаном наедине.

Лопес хотел поговорить обо мне. Он хотел задать Брайану вопросы о том, что происходит со мной. Он сказал Брайану, что моя семья думает об отправке меня куда-то из-за моего поведения.

Брайан расстроился. Он заплакал. Он сказал доктору, что не хочет, чтобы меня отправляли прочь. Он хотел, чтобы я остался дома с ним. Он сказал доктору, что со мной ничего не случилось.

Брайану тогда было около девяти лет. Это был конец его отношений с педиатром. Он сказал позже: «Это был последний раз, когда я видел доктора Лопеса. В следующий раз, когда мне стало плохо, меня отвели к доктору Филипсу. Я больше никогда не видел доктора Лопеса. Лу искала ответы, и доктор Лопес, после разговора со мной, пришел к неправильному выводу».

Брайану тогда было около девяти лет. Это был конец его отношений с педиатром. Он сказал позже: «Это был последний раз, когда я видел доктора Лопеса. В следующий раз, когда мне стало плохо, меня отвели к доктору Филипсу. Я больше никогда не видел доктора Лопеса. Лу искала ответы, и доктор Лопес, после разговора со мной, пришел к неправильному выводу».

Несмотря на интерес Лу выгнать меня из дома и использовать Фримена для этого, у семьи были финансовые трудности, и Фримен брал больше, чем они могли себе позволить. Есть письмо из того периода, написанное в ноябре, которое Лу написала Фримену: «Мы надеемся, что вы примете этот платеж сейчас, и мы будем делать будущие платежи до полного погашения или до текущего момента», — написала Лу. «Если я найду покупателя на мою антикварную стеклянную посуду, вы получите оплату гораздо раньше».

Должно быть, дело было серьезным, если Лу продавала свои антиквариаты. Но, по-видимому, она где-то нашла деньги, потому что встречи с Фрименом продолжались. Ассортимент персонажей также увеличился.

Лу уговорила свою сестру Вирджинию прийти поговорить с Фрименом. У нее было много чего сказать, и я уверен, что Лу хотела, чтобы она сказала это как можно скорее.

«Миссис Далли пришла со своей сестрой, миссис Вирджинией Робинсон, чтобы обсудить Говарда», — говорится в записях Фримена.

Миссис Робинсон начала с того, что у нее шестеро детей, один от бывшего брака, Линда, которой сейчас 16, и которая говорит, что Говард вызывает у нее мурашки. Он подкрадывается к ней сзади, не издавая ни звука, и, кажется, обожает напугать человека. Он смотрит на человека из-под глаз. У него, кажется, извращенное чувство юмора, и он может повторять что-то несмешное снова и снова. Он забывает, что должен что-то делать, и может вернуться три или четыре раза из наверху, куда его отправили за чем-то, спрашивая, что это было. Он кажется находящимся в тумане. Миссис Робинсон считает его мучаемой душой и жалеет его, но признает раздражение.

Возможно, Лу осталась без Вирджинии или, может быть, продолжала свое обвинение, пока Вирджиния была рядом. Записи Фримена на тот день продолжались:

Миссис Далли поговорила с учительницей, и та сказала, что у нее 160 учеников, и она может найти подход к 159 из них, но не может найти подход к Говарду; он не приносит книги в школу, и когда его ругают, ему, кажется, все равно. Однако иногда он так хорошо справляется, что получает A, а в другой раз F. Миссис Далли говорит, что мистер Блэк считает Говарда нормальным, но «когда Говард вытворяет что-то подобное, я почти хотела ударить его прямо здесь и сейчас». Он говорит, что каждый ребенок должен чего-то бояться, но Говард, кажется, боится всего.

Рядом с этим, карандашом, было написано слово: «Почему?» Хороший вопрос.

Следующие пара записей предлагали некоторые объяснения.

Миссис Далли сообщает, что когда Говард принес домой один из своих плохих отчетов, его отец разозлился на него, и его мать должна была сдерживать отца, чтобы тот не обижал мальчика; будучи учителем шестого класса, отец мог бы проявить больше самоконтроля.

Говард плачет гораздо легче, чем кто-либо из знакомых этих дам. Например, когда мальчики шумели, миссис Далли сказала им всем выбраться из дома, и когда она позже выглянула в окно, Говард был вдалеке, на конце участка, совсем один, и она подошла к нему, и слезы текли по его щекам; она терпеливо объяснила, что все мальчики были отруганы и что он не должен воспринимать это слишком серьезно.

Любой врач мог бы догадаться из этого отчета, что я был чувствительным ребенком и что жил в трудных условиях. Он, вероятно, не мог бы догадаться, насколько все было плохо. Но Лу наполнила его голову подробностями: “Миссис Далли оставила ряд других наблюдений”, - написал Фримен.

В одном рукописном документе, датированном 19 октября 1960 года, был длинный список дополнительных жалоб. Я не знаю, была ли это почерк Лу, но жалобы были ее. И они были действительно ужасны.

“Имеет обезьяноподобные жесты и манеры, например, чешет голову и тело”, - говорится в заметках. “Быстро устает. Нуждается в большем количестве сна. Легко засыпает на стуле. Глаза кровавые, когда устает. Не отзывчив. Не привлекателен. Джекил и Хайдовский характер.”

В заметках говорится, что я не мог одеться должным образом, что все время пачкался, что был трудным в управлении. Но все это кажется такими мелкими жалобами. “Не двигается, когда говорят, что время коротко. Не проявляет благоразумия. Понимание нехорошее. Кажется бесполезным объяснять причины. Не делает домашнюю работу.”

Также были представлены некоторые доказательства, которые, по-моему, могли показаться красным флагом для любого врача или психиатра, который действительно слушал. “Подглядывает через окна, будь то внутри или снаружи”, - говорится в заметках. “Фациальные мышцы сокращаются. Но нет подергивания или тиков. Показывает внутреннее страдание, но не может описать. Крайнее состояние агитации. Глаза двигаются странным образом.”

Эти детали создают образ ребенка, испытывающего огромное количество стресса. И некоторые из того, что она рассказала Фримену, заставляют Лу саму звучать как тревожную. Последние заметки Фримена в тот день гласили:

В конце концов, она сказала, что ее мучают сны о Говарде. В одном из них, который постоянно повторяется, она хочет отшлепать его, но обнаруживает, что у нее нет правой руки, что это всего лишь слабый маленький отросток, и она трактует это как знак, что она никогда не сможет отшлепать его. В другой раз сон повторился дважды: она зажала зубы, чтобы вонзить их в него, и проснулась, обнаружив, что кусает подушку.

Фримен еще не был готов дать рекомендацию. Ему требовалось больше информации.

“Я отказался давать какое-либо заявление, пока не увижу Говарда”, - написал он. “И сказал, что мне нужно сначала увидеть господина Далли.”