Муж в наказание

25. Неприемлемые условия

Эмир оставляет меня в одиночестве. Он уходит сразу же, как только провожает меня до спальни. Долгое время он отсутствует, а я между тем не могу найти себе места. Я невольно выжигаю свой разум дурными мыслями, обращая его в прах.

Чтобы не слоняться из угла в угол, теряясь в бесконечных догадках, я не придумываю ничего иного, кроме как присесть на полу у двери. Прислонив ухо к щели в проёме, я прислушиваюсь к глухим мужским голосам, доносящихся с улицы. Я точно знаю, что мужчины устроились именно там, под шатром, спрятавшись от накрапывающего дождя. Покрайней мере, Рифата с Капланом я видела на террасе, восседающими за накрытым столом и смолящими сигары.

Уж не знаю за каким важным делом Рифат наведался к нему, но, судя по всему, Каплан был оповещён о его визите заранее. Прислуга заблаговременно накрыла стол на троих. Третьей персоной, как оказалось, стал Эмир.

Продолжительное время я ничего не могу разобрать из их разговора, но в какой-то момент я начинаю различать зычный голос Эмира.

— Нет! Никогда этому не бывать! — свирепствует он на повышенных. — Чёрта с два, Рифат!

Доносится звук бьющегося стекла, возгласы женщин. Я силюсь с тем, чтобы не рвануть на улицу. Мне требуется лично убедиться, что с Эмиром всё в порядке. Я очень сильно переживаю за него, тем не менее, я не могу подвести его. Единственное, что он попросил меня — сидеть в нашей спальне и ни при каких обстоятельствах не высовываться.

— Поверь, даже будучи на небесах, я найду способ помешать тебе! — продолжает он настаивать на своём. — Я сделаю всё возможное и даже невозможное, но ты забудешь о нашей семье! Раз и навсегда!

Раздаётся дьявольский смех, скорее всего, принадлежащий Рифату.

— Эмир, сынок, остынь! — прикрикивает Каплан. — Не ведись на провокации!

— Это уже не провокации, дедуля! Разве ты не видишь, что этот гнилой человек ведёт грязную игру? Он отказывается от своих слов!

— Лев мой, дорогой… твой дед прав, — внезапно к разговору присоединяется Мария. — Ты сейчас на эмоциях. Покушай, успокойся. Вам надо обсудить всё в более спокойной обстановке.

— Ты только подумай! Это же выгодное предложение! — хлёстко произносит Каплан как будто желает вбить эти слова Эмиру в голову. — В таком случае мы останемся в плюсе! Всё станет как прежде! Ты сможешь жить прежней жизнью, неужели ты не понимаешь? Соглашайся!

— Нет! Нет! И ещё раз нет! — рычит Эмир обезумивши. — Это ты останешься в плюсе! Только ты и останешься в плюсе! Я не пойду на это ни за что! Гори всё адским пламенем, но я не пойду на те условия, что выдвинул этот подонок! Он обратился не по адресу, я всё сказал! Передай господину Рифату, чтобы проваливал сию же секунду! Чтобы он забыл сюда дорогу до назначенного срока! В противном случае я буду вынужден объясниться с ним уже по-другому!

Я едва ли успеваю приподняться на ноги и отскочить от двери в сторону, иначе подлетела бы я в воздух, от того, с какой силы Эмир ворвался в комнату.

Разъярённый, как раненый буйвол, он проходится внутрь. Пыхтит, на лету срывая с себя рубашку. Она словно душит его. Он швыряет её на пол, а меня и не замечает. Глаза его застелила непроглядная пелена ярости.

— Что там произошло? — мой обеспокоенный голос заставляет Эмира замереть у балкона.

Он фокусирует жесточайший взгляд на мне. Зверский, острый, как клинок. Он способен обескровить им, но постепенно Эмир возвращается в реальность из своих мыслей.

Выдохнув весь запас воздуха из лёгких, он без сил падает на кровать спиной ко мне, голову склоняет к груди, словно она стала неподъёмной из-за находящихся грузных мыслей в ней.

— Ничего, — безжизненно отвечает.

— Я слышала, Эмир. Что Рифат предложил тебе?

Мгновение — и Эмир снова выходит из себя:

— Ничего! Ничего, чёрт возьми! Ничего такого, о чём тебе следует знать! Диана, прошу, хоть ты не лезь ко мне с вопросами!

Во время их эмоционального разговора меня терзали догадки, что речь шла обо мне.

Думаю, я как-то причастна к выдвинутым условиям Рифата.

Но что именно он мог предложить? Как узнать, если Эмир отказывается идти на контакт? Что-то ведь способно вернуть Эмира к прежней жизни…

Жить и не оглядываться, забыть обо всём, если это вообще возможно после пережитого…

Мне больно смотреть на отчаявшегося Эмира. Каких-то полчаса назад я могла видеть в нём жажду жизни. Я видела перед собой жизнерадостного, наделённого силами человека, способного верить, чувствовать, а теперь предо мной снова человек, лишившийся всего этого. У него отняли самое главное — надежду на будущее.

Я осторожно становлюсь коленями на матрас, он прогибается под моим весом, но Эмир и ухом не ведёт. Я медленно подбираюсь к нему со спины. Его замершая фигура становится гранитной статуей по мере моего приближения к нему. Я протягиваю к нему руки, прижимаю свои ладони к его обнажённой груди и кладу голову ему на плечо. Прижимаюсь к нему настолько крепко, насколько это возможно. Сердце его под моей ладонью отзывается размеренным ритмом. Некоторое время я просто прислушиваюсь к нему. Сомкнув веки, я натягиваю на лицо грустную улыбку и смахиваю с щеки катящуюся слезинку прежде, чем она падает на его кожу.

— Эмир, я не хочу, чтобы такие люди, как Рифат, расстраивали тебя. Знай, я приму любой твой выбор. Но если есть хотя бы малейший шанс сохранить тебе жизнь, я хочу, чтобы ты им воспользовался. Любой ценой, даже если этой ценой стану я.

— Ты не понимаешь… — с сожалением он произносит.

Мною движет одно — желание отвлечь Эмира от всего навалившегося, для этого я перебираюсь к нему на колени. Седлаю его и стискиваю ладонями измождённое лицо. Вибрация проходит по позвонкам, стоит мне встретиться с его взглядом. Я подаюсь вперёд, кончики наших носов практически соприкасаются. Обжигающее дыхание Эмира задевает мои пересохшие губы, а потемневшие глаза уже способны обездвижить меня.

Изнутри разрастается пламя, раскалённая лава разливается по каждой вене, грудь наливается тяжестью от соприкосновения вершинок с его каменным торсом. Ещё немного — и я взорвусь, как тикающая бомба, если не скажу то, что нужно было сказать ещё днём. На яхте, когда был подходящий момент. Тогда я побоялась, но теперь я боюсь упустить своего шанса. Сейчас — самое время.

— Возможно, но и ты пойми меня. Эмир, ты мне стал очень дорог, — я ласково накрываю его плечи, заглядываю в бездну его глаз, проваливаясь туда. — Я не могу потерять тебя. Я ведь…

Но мне не суждено закончить свою мысль. Не суждено договорить фразу, так и вертящуюся на моём языке, поскольку в следующий миг Эмир заводит свою руку за мой затылок и его смелые губы ловят мои. Он берёт их в свой плен, смакует их ласково и не спеша. Постепенно во мне просыпается что-то необузданное и безрассудное. То, с чем мне ещё никогда не доводилось сталкиваться.

Нежный поцелуй заставляет меня не только замолкнуть, сокрушающие губы напрочь затмевают моё сознание, а внизу живота вмиг разворачивается разбушевавшаяся стихия, способная заставить меня забыть обо всём. Душа моя каким-то образом высвобождается. Она парит над нами, пока я упиваюсь безумием, находясь в тёплых мужских объятиях.

Кожа моя плавится наряду с разумом. Эмир делает для этого всё, поскольку поцелуй из мягкого и изучающего стремительно перетекает в пылкий и требовательный.

— Диана, я бы всё отдал, чтобы повернуть время вспять, — хрипит Эмир, ладонями гуляя по моей спине, он нашаривает молнию на летнем платье. — Прости меня, — подавленно он произносит сквозь поцелуи.

По капле я наполняюсь наслаждением, поддавшись безудержному накалу. Я растворяюсь в поцелуях этого мужчины, что будоражит мою кровь. Эмир осыпает поцелуями моё лицо, плавно оттягивая бегунок от молнии. Он превращает мой разум в пепел.

В глазах уже темнеет, я нахожусь в приятном ощущении головокружения. Кончиками пальцев Эмир проходится по коже на спине, очерчивая извилистую линию вдоль моего позвоночника. Мурашки врассыпную устремляются по телу.

— Тебе не за что просить прощения… — отвечаю, жадно хватая ртом воздух.

Теряюсь в тёплых и таких нежных руках. Я не в силах оторваться от его губ, чтобы произнести что-то более внятное и вразумительное.

Эмир смело расстёгивает на платье молнию до самой поясницы, приподнимается на ноги, удерживая меня на себе, а затем ставит на пол, отрывается от губ нехотя.

Расширенные зрачки Эмира мечутся по моему разрумянившемуся лицу, словно он высматривает какой-то подвох или очевидные сомнения. Но он вряд ли их найдёт. Их нет во мне с недавних пор.

Не сводя с него обожаемого взгляда, я изящными движениями распускаю на талии поясок. Оголяю плечи, поддевая ткань указательными пальцами. Замечаю в глазах Эмира озорной огонёк, подначивающий меня идти ва-банк и ни в коем случае не останавливаться. Его грудь ходуном ходит от порывистого дыхания, пока я удерживаю платье, прижимая ткань к груди, а затем он и вовсе перестаёт дышать. Задерживает дыхание на вдохе, стоит моему платью упасть на пол. Оно растекается бесформенной лужицей у наших ног. Недолго думая, я переступаю через него, и вновь оказываюсь в объятиях Эмира. Он приподнимает меня в воздухе, сажает на себя. В губы впивается, вернув мне такую необходимую нежность и будоражащий аромат своего тела, которому подвластно как успокоить меня, так и устроить массовые беспорядки в моих ощущениях. Бабочки в моём животе поднимают самый настоящий мятеж.

Прижимая меня к своей груди, Эмир огибает кровать. Он бережно кладёт меня на неё, словно я сделана из тончайшего фарфора. Склоняется надо мной, удерживая свой вес на ладонях, на миг задерживает взгляд на моих губах, а затем подминает под себя.

Я могу ощутить на себе его приятнейшую тяжесть. Я желаю раствориться в аромате, от которого схожу с ума. Ловлю внутреннюю вибрацию, что так и просится вырваться наружу, пройдясь через все уголки моего тела и души.

Поцелуи тем временем становятся всё более напористыми. Эмир покрывает ими всё моё тело, разжижает кровь только от прикосновений.

Этот день, без преувеличений, надолго поселится в моей памяти. Эта ночь запомнится мне на всю жизнь.

Этой ночью я опробовала на себе удивительные ощущения. Я испытала столько чувств и эмоций, сколько не испытывала, наверное, за всю свою жизнь.

Я чувствовала каждое движение, губами ловила каждый порыв его дыхания, ощущала даже мимолётное прикосновение, от которых взмывала на головокружительную высоту.

Сегодня этот мужчина стал моим спасением, он заставил почувствовать меня нужной.

А теперь мне во что бы то ни стало нужно спасти его.

Уже среди ночи, когда всё стихает… Когда я то проваливаюсь в сон, то вновь выбираюсь из забвения, чтобы не упустить ни единого мига, наслаждаясь приятными объятиями, Эмир тихо произносит:

— Я не отдам тебя ему, — оставляет невесомый поцелуй на моих волосах.

Я вздрагиваю от услышанного, но стараюсь не подавать вида.

Думается, Эмир сказал это только лишь потому, что был уверен, что я давно уже сплю.

Но внутри меня всё тотчас рушится карточным домиком. Всё переворачивается вверх дном и сопровождается оглушительным звуком моего разбивающегося вдребезги сердца. Я мёрзну в трясине реальности. Меня передёргивает от жуткого страха неизвестности.

Так, значит, я была права. Мне нужно перейти в руки Рифата, чтобы Эмир оставался жить?