Мусульманский Ренессанс

14. Школы права

Мусульманская история права установила в IV/X в. свой важнейший пограничный столб. Считают, что в это время неограниченное самостоятельное правотворчество, т.е. предоставленное единоличному знанию толкование Корана и хадисов (иджтихад мутлак) прекратило свое существование[1497]. Закончилась эпоха творчества, и старые авторитеты были канонизированы как непогрешимые. Только в мелочах юрист еще имел право составлять свое личное суждение. Иными словами, раввины последовали за книжниками.

Однако это лишь точка зрения самих мусульманских ученых, на деле же обнаруживается то же, что и в других областях знания: главным событием эпохи явилось введение доисламских правовых понятий, возрождение античных греко-римских учений. Эти идеи были представлены юристами (фукаха), которым противостояли сторонники старого — «передатчики» (асхаб ал-хадис), для которых мерилом жизни было слово Аллаха и пророка. Старая школа отнюдь не собиралась добровольно сдать свои позиции. Она еще господствовала в двух таких важных провинциях, как Фарс и Сирия, да, кроме того, в Синде, а также и в Мидии у нее было много сторонников[1498]. Самыми значительными среди них были ханбалиты, ауза‘иты и сауриты[1499]. Ханбалиты в то время еще не были признаны как юристы, что и было основным различием с более поздней эпохой. В 306/918 г. в качестве правовых школ называют шафи‘итов, маликитов, школу Суфйана ас-Саури, ханифитов и да’удитов[1500], а к концу века — ханифитов, маликитов, шафи‘итов и да’удитов[1501]. В обоих случаях отсутствуют ханбалиты. Во время похорон ат-Табари (ум. 310/923) произошли осложнения только из-за того, что он в своей книге о разногласиях среди юристов совершенно не упомянул Ахмада ибн Ханбала, так как считал, что тот вовсе не юрист, а «передатчик»[1502]. Ханбалитам удалось добиться признания их юристами лишь много позже[1503]. Другие школы традиционалистов не смогли удержаться. Так, уже в III/IX в. маликиты вытеснили в Испании ауза‘итов[1504]. Ауза‘итом еще был умерший в 347/958 г. кади Дамаска[1505], и в большой мечети Дамаска ауза‘иты имели свою школу[1506]. Однако успехом они уже не пользовались, и ал-Мукаддаси полагает, что произошло это только потому, что область их влияния была в стороне; «если бы она лежала на пути паломников, то под их влияние подпали бы и Восток и Запад»[1507].

Толк Суфйана ас-Саури, господствовавший в свое время, например, в Исфагане, ал-Мукаддаси также причисляет к вымирающим[1508]. Последний юрист, который в мечети ал-Мансура в Багдаде выносил заключения в соответствии с положениями этого толка, умер в 405/1014 г.[1509]

Впрочем, все находилось еще в стадии брожения, хотя, если верить легенде, уже в начале III/IX в. исчезло 500 правовых школ[1510]. Да’уд из Исфагана (ум. 270/883) основал важное захиритское направление, которое в IV/X в. получило на Востоке крайне широкое распространение. В Иране, например, в его рядах числились весьма знатные фамилии[1511], а в Фарсе к нему примкнули даже кади и другие чиновники-юристы, так как сам правитель ‘Адуд ад-Даула был сторонником этой школы[1512]. Непримиримее всего это направление выступало против найденного шафи‘итами компромисса между старой, традиционной казуистикой и новой[1513]. Как и всякая другая крайность, это направление сыграло очистительную роль. Однако принцип захиритов — точно придерживаться предания — был строго научным, и они очень скоро поняли, что юриспруденция не является наукой. Их строгая методика оказала куда большее влияние в области историко-филологической. Согласно ал-Мукаддаси, основными качествами захиритов были гордость, резкость, находчивость и зажиточность[1514].

Историк ат-Табари (ум. 310/923) также основал свою собственную школу права[1515], почему много месяцев после его смерти благочестивые люди посещали его дом, чтобы помолиться на его могиле[1516]. Друг ат-Табари — Ибн Шаджара (ум. 350/961 в возрасте 90 лет) также стремился найти свой путь и поэтому не признавал никакого авторитета. И, несмотря на это, он смог стать кади, что является характерным для отношений на Востоке, еще не закрепившихся окончательно[1517]. Выносил решения по собственному правосознанию также и причисляемый к шафи‘итам кади Старого Каира Ибн Харбавайхи (ум. 319/931 в возрасте за 100 лет) — «если бы так поступал кто иной, то никто бы об этом не молчал, на него же никто не был за это в обиде»[1518].

В основном уже в то время четыре главные школы определили те сферы своего влияния, которыми, за исключением стран, ставших шиитскими, они владеют и по сей день. Только теперь, т.е. в IV/X в., влияние ханбалитов перешагнуло границы Вавилонии[1519]. Прежде всего, однако, ставшая отныне наиболее значительной школа шафи‘итов завоевала свою область. Штаб-квартирой этой школы считалась область Мекки и Медины[1520]. «Со времени возникновения школы шафи‘итов и до сих пор должности судьи, проповедника и имама в священной области находятся в руках шафи‘итов. Вот уже 563 года произносят они проповеди в мечети посланника Аллаха согласно тому, как это делал его двоюродный брат Мухаммад ибн Идрис (аш-Шафи‘и), и он — пророк — присутствует при этом, видит и слышит это, и в этом — самое ясное доказательство того, что направление это является правым у Аллаха»[1521]. В Вавилонии у них было мало сторонников — там юристы и кади были чаще всего ханифитами[1522], хотя уже в 338/949 г. один шафи‘ит был назначен верховным кади Вавилонии[1523]. С большим успехом притесняли они ханифитов на Востоке[1524]. В Сирии и Египте они добились исключительно прочного положения. Абу Зур‘а (ум. 302/914) был первым шафи‘итским кади как в Дамаске, так и в египетской столице, и его преемники в Сирии оставались верными его школе[1525]. Их противниками в Египте были маликиты, которые с середины II/VIII в. взяли там верх. В 326/938 г. шафи‘иты и маликиты имели в главной мечети Фустата по пятнадцать «кружков» (слушателей), а ханифиты — лишь три[1526]. Во времена ал-Мукаддаси в мечети Ибн Тулуна в первый раз исполнял должность имама один шафи‘ит, до него имамами были исключительно маликиты. Однако большая часть юристов еще принадлежала к течению маликитов[1527]. Круг слушателей, собиравшихся вокруг маликитского имама ан-На‘‘али (ум. 380/990), охватывал семнадцать колонн мечети[1528]. Вот поэтому-то фатимидское правительство и принимало такие крутые меры против маликитов. Так, например, в 381/989 г. в Каире один человек был бит плетьми, а затем его на позор водили по улицам города только за то, что у него была обнаружена ал-Муватта Малика[1529]. После падения Фатимидов Айюбиды — сами курды-шафи‘иты — завершили победу этой школы тем, что оказывали предпочтение юристам из шафи‘итов, в то время как и в наши дни весь Нижний Египет в основном остался маликитским. Дальше на запад пропаганда шафи‘итов не проникла. Магриб делили между собой маликиты и ханифиты, причем последние были более любезны фатимидскому правительству, чем первые, так как отличались меньшей строгостью. Когда же в 440/1048 г. от Фатимидов отпала Северная Африка, то от этого пострадало не только их собственное шиитское направление, но также и находившийся под их покровительством суннитский толк ханифитов: вся провинция перешла в маликитский толк, к которому она принадлежит и сегодня[1530]. В Испании маликиты господствовали неограниченно[1531].

В самом Багдаде среди ортодоксальных течений больше всего доставляли хлопот правительству ханбалиты, так как они со всей страстностью вели борьбу с шиитами. Когда они строили мечеть, то она становилась «источником шума и смут»[1532]. Ютившиеся в мечетях слепые обычно держались их: так, например, в 323/935 г. они избивали проходивших мимо шафи‘итов[1533]. В общем же они приберегали весь яд своего бешенства для шиитов и своих теологических противников. В среде юристов шафи‘иты решительно — также и согласно характеристике ал-Мукаддаси[1534] — были склочниками. В этом отношении многие были введены в заблуждение, так как значительную часть сведений об этих движениях мы черпаем из шафи‘итских источников. Однако там, где возникали юридические распри, шафи‘иты были всегда тут как тут, противники же менялись и более или менее договаривались друг с другом. В целом в IV/X столетии различные школы еще хорошо ладили между собой. Образованные люди, как, например, ал-Мукаддаси[1535], постоянно призывали к единодушию.

В это время переход из одного направления в другое осуществлялся еще легко; Ахмад ибн Фарис (ум. 369/980), крупнейший филолог, перешел от шафи‘итов к маликитам исключительно из негодования, вызванного тем, что в Рее, где он поселился, не было ни одного сторонника этого глубоко почитаемого направления[1536]. В Каире имамом мечети Тулунидов на должность, постоянно занимаемую до того времени маликитами, без определенных оснований избирается шафи‘ит: не было никого лучше[1537]. Даже ал-Мукаддаси в ответ на недоуменный вопрос, почему он — сириец — придерживается учения ханифитов, в то время как жители его страны — ханбалиты, а юристы — шафи‘иты, перечисляет просто-напросто чисто личные основания, по которым он считает это учение более хорошим[1538]. И лишь в следующем веке, когда были искоренены мелкие школы и крупные оказались наедине друг против друга, их соперничество приобретает более энергичные формы и они призывают себе на помощь в этой борьбе, особенно на Востоке, и сторонние силы[1539].