На осколках мира

Глава двенадцатая «Борьба за жизнь»

Чудовище находилось в глубине норы и непрерывно ело. Монстр жадно поглощал еще теплую липкую плоть. Зверь жаждал крови и все чего он хотел — это поскорее утолить порабощающую разум потребность — голод. Его глаза привыкли к темноте и теперь он мог рассмотреть очертания норы.

Хозяин логова был свиреп и проворен, он убивал и делал это искусно. Охота была его жизнью, а смерть — частью существования, но существо, скрываемое под шкурой очередной жертвы, хладнокровно разделавшееся с хищником, было куда опаснее охотника. Следуя цели, оно не ведало страха и не испытывало боли. Убийца хозяина норы был безумен, движимый идеями навязанными своей одержимостью, он не мог остановиться даже перед ликом смерти. Ведомый своими иллюзиями, безумец шел до конца.

Сверху раздался металлический лязг. Входная дверь в трюм распахнулась, ударившись о стену. Чудовище, вслушиваясь, замерло. Тяжелые шаги. К яме приближалась жертва. Монстр накинул на плечи шкуру только что освежеванной добычи, взял оружие — заостренный осколок кости — и, крадучись на согнутых ногах, покинул логово.

— Цаво! Великий бог, — проревел человек склонившись над ямой, — мой бог, я хочу видеть тебя! — человек заметил темную, едва различимую во мраке фигуру, шмыгнувшую к нему. — Здравствуй, Великий Цаво, я рад, что ты цел и невредим, — мужчина встал на колени и, уперев руки в пол, наклонился над ямой, — прошу, скажи, хватает ли тебе даров, которые мы приносим тебе? — обратился он к размытому тьмой силуэту. Фигура, осторожно ступая, приблизилась к стене, на которой в ожидании ответа замер вождь. Силуэт, принятый за гиену, вдруг вытянулся, встав на задние конечности, а потом (когда глаза вождя уже привыкли к темноте) принятое за бога Цаво существо стало походить на человека. «Он принимает человеческий облик⁉ Возможно, хочет жить среди нас!» — пришло в голову человеку, и он опустил лежавшую у ямы лестницу, по которой ловко взобралось существо.

— Рад видеть тебя, Цаво!.. Видеть тебя среди нас! Можешь править своим нар… — речь прервал удар в шею. Острие кости пробило плоть насквозь, и бугай опустился на колени. Вождь смотрел на темную фигуру, пока та наносила стремительные удары в область шеи. Теплая кровь хлынула из ран, жизнь стремительно покидала тело жертвы. «Как пожелаешь, Цаво… как по…», здоровяк обмяк и повалился вперед. Тело с глухим звуком ударилось о дно ямы, а зверь, двигаясь в тени, покинул трюм.

Когда головорезы вошли в трюм, обессиленный Олдридж спал. Они открыли клетку и схватили его. Для Итана это оказалось ошеломляющей неожиданностью. В этот раз за пленными пришли два крепких молодых мужчины, с которыми не так просто было бы справиться и Остину. Олдридж же оказался вполовину меньше бандитов, как ростом, так и весом. Люди-звери молча схватили пленника за щиколотки и поволокли к выходу из темницы. Итан бегло осмотрел неприятеля. Эти двое не были вооружены огнестрельным оружием. На поясе одного висел длинный тесак, напоминающий мачете, а второй нес в руке длинный стальной прут, заостренный с одной стороны, как игла шприца. Заключенные, наблюдавшие из своих клеток, понимали, что их план побега провалился, ведь одолеть бугаев изможденному, уступающему габаритами и массой, пленнику практически невозможно. Олдридж, напротив, только разозлился, когда головорезы двинули его о стальные прутья клетки, когда вытаскивали из нее. Друзья жертвы кричали вслед, пытались отвлечь бандитов, хоть как-то потянуть время, но люди-звери не обратили внимания на тщетные попытки смертников. Несмотря на патовость положения, Итан не захлебнулся в накатывавших на него волнах паники и мыслей о неминуемом конце, а наоборот, проницательно обдумывал план «Б», не обращая внимания на бесполезный треп соратников, и грубое, болезненное волочение по холодному железному полу.

Узник посмотрел вперед, где располагалась узкая клинкерная дверь из трюма. Дверной проем был его единственным шансом справиться с бугаями. Заключенный прекрасно понимал это, ведь через дверь мог протиснуться только один из них, а это значило, что в момент протаскивания через дверной проем держать его будет только один. Когда надзиратели подтащили невольника к двери, один из них отошел в сторону, а другой, отдав заостренный прут ожидавшему товарищу, взяв вторую ногу Итана, потащил жертву дальше. Когда переборка, в которую была врезана дверь, оказалась под Олдриджем (приподняв его тело над полом так, что он мог дотянуться до мачете), узник резким движением схватил рукоять оружия, стоящего у проема охранника, и рывком потянул его на себя. Разрезав ремень, клинок полоснул ногу бугая, и тот, скорее от неожиданности, нежели от нестерпимой боли, взвыл. Второй страж обернулся, ослабив хватку, и тут же получил ударом ноги в спину, отчего отшатнулся вперед, но не упал. Когда второй занес прут над собой для сокрушительного удара, Олдридж вонзил мачете ему в пах, и верзила, уронив свое оружие, с точащим из тела клинком опустился на колени, жалобно постанывая. Итан подобрал прут и кувыркнулся в сторону, оказавшись на полусогнутых ногах. Пленник направил острие оружия на второго бугая, но его поблизости не оказалось. Бросив своего товарища, охранник убежал. Сквозь плач и стоны беспомощного головореза, молившего вытащить лезвие из тела, Итан услышал ликование друзей. Шатаясь, то ли от волнения, то ли из-за чудовищной слабости, Олдридж подошел к бандиту. Команде «Лилит» очень повезло, ведь связка с ключами, открывающими клетки, оказалась в кармане истекающего кровью, рыдающего бугая.

— Здесь нельзя оставаться! Нам нужно уходить как можно быстрее! Скоро сюда придут, — говорила Нона, покидая клетку.

— Все верно, так что старика оставим здесь… Он — обуза для нашей команды, — добавил Дарси Уолш.

— Иди-ка ты к черту! — парировала Нона.

— Остин, помоги… — бросил Итан, распахнув настежь решетку Эдварда Лэйна. Старик находился без сознания, и Брайану пришлось взвалить бездыханное тело Эдварда на плечи, чтобы спасти. Мачете пришлось отдать Дарси, который шел вторым.

Команда шхуны двигалась по темному коридору к ближайшей лестнице. С верхних ярусов доносились крики и шум. Раздавались выстрелы, была слышна беготня. Беглецы не знали, что происходит наверху, но им казалось, что люди-звери отбивают нападение на корабль или истребляют друг друга.

— Может переждем здесь? Спрячемся? — предложила Эшли Грин.

— Это глупость. Нам нужно как можно быстрее убраться из этого ада, — прошептал Уолш.

— Он прав, — добавил Итан, — возможно, будет правильно разделиться и выбираться двумя малыми группами. Впереди еще одна лестница, такая же, как эта, — Олдридж указал на лестницу в конце коридора. — Я и Нона можем пойти к дальней лестнице, а вы — идите по этой.

— Ну уж нет! — возразила Грин, — я с ним никуда идти не хочу и вам не советую, — девушка говорила об Уолше.

— Да вы мне и не нужны! Мне лучше одному, — бросил капитан буксира и начал подниматься по ближайшей лестнице один.

— Замечательно, — безэмоционально произнесла Эшли, — идем!

Ярусом выше находились пустые каюты. В них никто не жил, но несколько оказались забитыми доверху всевозможным хламом. Возможно, вещи сносили сюда из плавсредств, принадлежавших людям, ставших каннибалам едой.

На этом этаже команда шхуны видела несколько убитых головорезов. Мертвые тела объединяла одна черта — проломленные лица. Сначала Грин не придала значения ужасающим увечьям, но позже вспомнила рассказ безумного Стивена Райта, напавшего на нее, Брайана и Чарльза в ресторане небоскреба «Ландмарк Пинакл». Он рассказывал о лицедробителе, проламывавшем лица своих жертв тяжелым предметом. Убегая из темницы, не было времени рассказывать эту историю, да и Остин, слышавший рассказ Райта, тоже видел трупы бандитов, но ничего не сказал по этому поводу. Грин знала, что время поведать эту жуткую историю еще будет. «Главное — выжить и убраться подальше от этого гиблого места! Черт, это сущий ад!» — думала она, оглядываясь по сторонам.

Отряд, крадучись, продвигался по узкому коридору, минуя каюту за каютой. Олдридж, идущий во главе команды, не мог сориентироваться и найти нужный путь к лестнице на следующий этаж. Так они исследовали весь ярус, но оказались в тупике. Трапа, ведущего на этаж выше, не было.

— Может лестницы наверх здесь нет? Может, та, по которой пошел Уолш, ведет на палубу? — спросила Нона, когда отряд остановился перевести дыхание.

— Да быть такого не может. Это же корабль. Трапы на нем должны располагаться симметрично, — ответил Итан, — возможно, путь наверх распложен за одной из тех запертых дверей, что мы проходили раньше.

— Возможно, нужно вернуться и попытать удачу, поднявшись по другой лестнице? — спросила Грин, но ей никто не ответил. Остин рухнул на колени, затем осторожно опустил Лэйна на пол и сам облокотился о переборку рядом. Атлет выбился из сил, устал нести бездыханное тело старика. За дни пребывания в плену регбист утратил былую силу, прыть и неиссякаемую, как он считал сам, выносливость. Его тело было изранено. Не впервой мужчине пришлось отгонять мысли о том, что пора оставить старика умирать, а иначе ему, Остину, не удастся подняться наверх — выжить. Тем временем размышления на эту актуальную тему становились все назойливее.

Из коридора, у трапа, ведущего вниз, послышались голоса:

— Здесь еще не искали, — хрипло прошипел неизвестный.

— Ага! Давай глянем, раз уж поднялись, — бормотал второй.

Сомнений не было — люди-звери заглянули на этаж в поисках беглецов. Выжившие встрепенулись. Олдридж указал на приоткрытую дверь в ближайшую каюту, и узники как можно тише проникли в заваленную вещами, затхлую комнатушку.

— Я слышал, будто сам Цаво убил Крула, вот только за что — я так и не понял…

— Да, так говорят, но где наш бог сейчас?

— Возможно, бродит среди пустых кают в поисках еды… — голоса становились громче.

Бандиты приближались к притаившимся среди хлама пленникам. Осматривая помещения, головорезы открывали двери в каюты с ноги. От сильного удара двери бились о стену, создавая звонкий шум, распространявшийся по пустому коридору. Когда людоеды добрались до каюты, нервы беглецов были натянуты словно струны, и в любой момент могли порваться, ведь ситуация оказалась чрезвычайно опасной, так как укрывшись в каюте, команда лишила себя возможности отступить. Каюты на нижних, трюмных, ярусах имели крошечные «глухие» иллюминаторы. Из комнатушки, забитой хламом, не было выхода, кроме входной двери, у которой уже находились головорезы. По щекам Грей скатывались слезы. Несмотря на то, что Эшли была уверенна, что в этом мире, пронизанном ненавистью и жестокостью, не было места для Бога, она молила его, дрожа от страха. «Возможно, — думала она, — Господь устал терпеть неисправимых, не имеющих сострадания и совести, переполняемых злобой, алчностью и ведомых похотью грешных созданий, для которых и создавал Эдем. Мы, люди, так и не научились любить по-настоящему. А вот лишить самого ценного, дарованного Богом, — жизни — мы способны даже ради материальной выгоды. А бывает, совершаем это столь страшное и непростительное преступление просто ради удовольствия. Человечество заслужило существовать в муках, истребляя друг друга до тех пор, пока на Земле не останется ни одного человека.»

— Кстати, насчет еды. Я бы уже перекусил. Давай посмотрим здесь и на этом закончим. Явно же — тут никого нет, — после сказанного, неистово рыча, бандит ударил в дверь, но она, несмотря на напор агрессора, приоткрылась лишь на четверть, упершись в груду хлама. — Ай… Сука! — взвыл каннибал от боли в колене.

— Это складские помещения! Пойдем, здесь их точно нет, — закончив ржать, как лошадь, обратился к товарищу второй.

— Не… я проверю!

— Подожди-ка! А кто вот это?.. — изумленно бросил один из людоедов, и воцарилась тишина. Нона вслушивалась в тишину, пытаясь услышать хоть что-то за дверью, но за биением выскакивающего из груди сердца ей это не удавалось.

— Цаво… — проронил один из людоедов. Беглецы услышали полное гнева рычание. Сомнений не было, что оно исходило из человеческой глотки.

— Ты уверен? — встревожено произнес второй, а спустя мгновение, потеряв контроль над собой, бросился бежать, оставив товарища один на один с вызывающим трепет неизвестным. Рычание приближалось и вскоре оборвалось у двери.

— Цаво… — произнес головорез, после чего выжившие услышали глухой удар и звук свалившегося с ног тела, а после — еще несколько тяжелых ударов.

В гробовой тишине команда шхуны стояла не шелохнувшись, боясь издать малейший шорох, пока неизвестный, названный Цаво, волоча по полу что-то тяжелое, не ушел.

Первым покинул убежище Олдридж. Он прятался у самой двери и перед тем как выйти из укрытия, выглянул из дверного проема. У каюты лежал труп людоеда. Его череп был проломлен, рядом лежал пистолет, который Итан забрал себе. Через весь коридор, ведущий к трапу, тянулась кровавая полоса.

— Идем на хрен отсюда, — прорычала Нона и толкнула Итана в плечо.

Скитания вывели команду на верхние этажи. На протяжении всего пути отряд не встретил ни единого каннибала, но с нижних ярусов периодически доносились крики и стрельба. Выжившие крались по широкому коридору, заканчивающемуся лестницей полукруглой формы. Она вела наверх, откуда исходил дневной свет. У трапа на палубу, охраняя распахнутую дверь, расположились двое вооруженных автоматическим оружием стражников. Они стояли к беглецам боком и не смогли заметить подобравшегося к ним Олдриджа. Выживший открыл прицельный огонь и убил обоих. В охраняемом помещении беглецы нашли Джессику. Проходя мимо открытой двери, Нона заметила Джесси сидевшую на полотне странного вида. Когда друзья подошли ближе, то рассмотрели жуткие детали. Былую красоту девушки сменили черты, присущие обезумевшему человеку. Ее не заплывший ослепший глаз был блеклым. Лицо покрывали порезы, гематомы и ссадины. Она, непроизвольно пошатываясь, сидела на сшитом из человеческой кожи полотне, рядом с изгнившей, смердящей человеческой рукой. Нагое, измазанное сажей и побелкой, тело частично скрывала рваная шкура зебры. Уставившись в одну точку, девушка никак не отреагировала на появление друзей. Миссис Харрис не могла идти сама, и ее нес Итан, взвалив на плечо.

Наконец-то отряд выбрался из преисподней на белый свет. Одного взгляда на хмурое свинцовое небо хватило, чтобы на какое-то время ослепить их. Благо на палубе не было ни одного часового. Возможно, каждый людоед искал беглецов в трюме или воевал с неизвестным противником, жестоко расправлявшимся с бандитами внизу. Подбежав к фальшборту сухогруза, команда сразу же нашла «Лилит» среди сгрудившихся у борта судов. Наконец-то они, прошедшие через страшные муки, были у цели. От шхуны — единственного шанса спастись — отряд отделяли какие-то двадцать метров, и беглецы были уверены, что непременно преодолеют расстояние и выживут.

Дарси Уолш крался по темному коридору, выставив перед собой мачете. Капитан буксира прошел мимо входа в просторный зал, посреди которого стоял длинный банкетный стол, а на окровавленной, когда-то белой, скатерти лежали человеческие останки. От увиденного Дарси бросило в пот и он, позабыв об осторожности, поспешил дальше. В конце узкого коридора, где Уолш рассчитывал увидеть трап, ведущий на верхнюю палубу, его ждал камбуз. Через открытую настежь дверь в неработающую холодильную камеру беглец увидел части человеческих тел, свисавших с потолка на крюках. Белую плитку, покрывавшую пол и стены, забрызгало кровью. Большой металлический стол, заставленный тазами и кастрюлями, занял центр помещения. В нескольких емкостях находились внутренности. Из камбуза разило гнилью. «Нет… Боже… Выход… Где выход? Нужно найти…» — капитана охватила паника. Он попятился назад и врезался в нечто большое. «Это» не было стеной. Дарси ощутил что-то мягкое. Вскрикнув, узник резко повернулся к препятствию и, осознав, что преградой был необъятный, здоровенный мордоворот с шароподобным животом, попытался нанести удар мачете, но бугай перехватил удар, схватив Уолша за руку и, оскалив рот в зловещей улыбке, приподнял его, а потом двинул, подобным кувалде, кулаком в лицо. Дарси на миг провалился в небытие и пришел в себя на заляпанном кровью полу, находясь посреди камбуза. Не успев оклематься, он получил еще один сокрушительный удар. На этот раз верзила зарядил ногой в торс, от чего ребра Уолша не выдержали и хрустнули. Мелькнувшая чуть ранее мысль о попытке сбежать от толстяка, бросившись прочь, была не актуальной. Дыхание перехватило. Грудная клетка болела, а изо рта брызнула кровь.

— Пожалуйста… Умоляю… — едва слышно произнес он, с ужасом осознав, что это конец. Верзила подошел к пленному, стянул со стола, похожий на филейный, нож и, закрыв собой небольшой иллюминатор, оказавшись в тени, навис над жертвой. Беспомощный Уолш из последних сил пытался ползти, но, сделав шаг, кок настиг Дарси и опустившись на него сверху, прижал капитана, уперев колени в грудь, отчего тот ощутил нестерпимую боль, от которой потемнело в глазах. Убийца придавил голову жертвы рукой и медленно перерезал горло. Уолш закричал, но вместо обезумевшего от осознания смерти вопля послышалось клокотание, рот заполнила кровь, капитан попытался встать, но силы стремительно покадили тело. Силуэт убийцы растворялся в обволакивающей тьме, звуки соединялись в монотонный гул и, по мере наступление бесконечной тьмы, затихали…