На осколках мира

Глава девятнадцатая «Встреча»

В маленький круглый иллюминатор бил дневной свет. Он не был ярче, чем раньше, не был способен согреть или хотя бы заставить Агату зажмурить глаза. Тем не менее, его хватало для того, чтобы осмотреться. Стальные стены тесной каюты, окрашенные, в уже потрескавшуюся, белую краску, были расписаны ржавыми узорами, оставшимися от потеков воды. Несколько полок, маленький стол и узкая шконка, придвинутая к стене, — вся утварь каюты, именуемой лазаретом, была хорошо различима в скудном свете, проникающем через иллюминатор. Агата не сомневалась в том, что находилась на корабле, хотя морское волнение ощущалось слабее обычного. Иногда издали доносились голоса. Она не могла расслышать слов, понять, кому принадлежат голоса. «Может, это Ноа?», — думала Агата, с трудом поднимаясь с постели. Как бы она хотела, чтобы эти голоса принадлежали ее друзьям, родным, близким людям, которым девочка могла довериться и не бояться. Страх крепко вцепился в ребенка и не отпускал с тех пор, как вода хлынула в ее комнату родительского дома. Детали обстановки детской — розовые обои, десятки мягких игрушек, расставленных на спинке кровати, домик любимой куклы Дикси, занявший весь кофейный столик, кукольный гардероб на подоконнике — создавали теплую атмосферу, давали ощущение безопасности и умиротворения. В стенах родительского дома Агата чувствовала себя в безопасности, будто принцесса в неприступной крепости, охраняемой несокрушимым рыцарем — ее отцом, который непременно, если бы возникла необходимость, пришел на помощь и защитил дочь от любого врага.

Когда голоса стихли и со временем казались галлюцинацией, девочка еще раз осмотрела помещение, в котором находилась. Теперь принцесса была заточена в темницу, а ее рыцарь был очень далеко, чтобы прийти на помощь. Последнее, что она помнила, как Марти спас ее и они вдвоем на крошечной лодке дрейфовали в бескрайних водах, пока она не очнулась в этом месте. Агата хотела позвать на помощь. Надежда увидеть друзей и дедушку все еще теплилась в ней, вытесняя мрак, тянущийся цепкими холодными лапами к ее учащенно бьющемуся в груди сердцу, но когда дверь в каюту открылась, скрипнув закисшим от влаги механизмом замка, в лазарет вошла незнакомка.

— Ой! Еще утром здесь спала необычайно красивая девочка! Куда же она подевалась? — ласково произнесла женщина, глядя на прячущуюся под клетчатым пледом Агату. — Хотелось бы позвать ее на обед, — продолжила незваная гостья, но, не дождавшись ответа, добавила, —

что же, придется есть одной, — не отводя взгляд от Агаты, толкнула скрипучую дверь, будто бы уходит, и девочка тут же высунула лицо из укрытия. — Привет! — с излишней радостью и доброжелательностью воскликнула она, но Агата, не произнеся ни слова, лишь недоверчиво уставилась на незнакомку.

— Я Мэг. Заведую этим местом, — женщина указала на белые стены, шкафчик, стол. — Я лечу людей.

— Вы не похожи на врача, — не отводя глаз от женщины, недовольно пробубнила девочка. Мэг осмотрела себя, улыбнулась и, поправив торчавшие из черной вязаной шапки редкие рыжие волосы, продолжила диалог.

— Да, вид у меня не очень… Вместо белого халата — роба моториста, да и такие резиновые сапоги, — она подняла ногу, демонстрируя обувь, — медсёстры в той жизни не носили, но жизнь такая… — она запнулась, понимая, что залезает в дебри, — Знаешь? А кто мне запретит теперь выглядеть так, как я хочу? Замены мне все равно нет. Есть хочешь? — вдруг спросила Мэг, на что девочка утвердительно кивнула. — Вот и отлично! Идем! У меня есть кое-что вкусное и это что-то можно съесть до супа и консервированных бобов, — Мэг протянула руку и улыбнулась.

— Я могу съесть суп и бобы, а вкусное можешь оставить себе, если хочешь, — блеющим голоском промолвила Агата и неуверенно протянула руку новой знакомой.

За давящими, как тиски, стенами каюты, Агата сразу ощутила себя лучше. Слабость будто исчезла, страх сменило любопытство, а ожидание обещанной еды, несмотря на переполняющие ребенка переживания, поднимало настроение. Наконец-то очередная дверь оказалась позади, и девочка вышла на свежий воздух. Ее взору открылась удивительная картина — десятки кораблей, тяжело и медленно покачивавшихся на волнах. Капли дождя ударяли о металл, брезентовые тенты, а потом вода, громко журча, стекала в сотни разнообразных емкостей, создавая настоящую симфонию, которой в лазарете было не слышно. Но больше всего ее поразило скопление выживших. Столько людей одновременно она видела только в том, прошлом мире. Мужчины и женщины напоминали муравьев в лесном муравейнике. Они то и дело поднимались по многочисленным мостикам и траппам с одного судна на другое. Одни носили наполненные водой емкости, другие — пустую тару на замену. Кто-то из жителей «муравейника» шел с садовым инвентарем, кто-то нес коробки с инструментами. Каждый, проходивший мимо, приветствовал Агату жестом или одаривал доброжелательной улыбкой. На небольшом корабле девочка увидела нескольких детей. Они, на вид счастливые, играли в салки — гонялись друг за другом и смеялись.

— Я попала в Рай? — серьезно произнесла Агата, на что Мэг рассмеялась.

— Нет. Это место мы называем — Оазис. Знаешь, как в пустыне? Но первый — наш главный — уверяет, что на этой планете есть Рай, и мы непременно найдем его.

— Жаль… — обреченно произнесла девочка, — Я надеялась встретить своих близких, но их я увижу скорее только в Раю.

— Возможно, встретишь и на Земле. Главное — не унывать и верить, а пока этот момент не настал, я хочу дать тебе один совет, — Мэг ласково провела рукой по спине ребенка, — старайся ценить каждый миг, ведь ни тебе, ни кому-либо еще, не суждено знать, когда прервется жизнь… — сказала новая знакомая, на что Агата ничего не ответила. Ей было сложно ценить осколки, в которые превратился ее мир, пронизанный теплом, заботой и добротой. Мир, в котором жили близкие и родные люди. Мир, в котором Агата не была знакома со смертью. В словах Мэг был смысл, но следовать ему мог далеко не каждый. По щеке ребенка покатилась слеза. Даже в Оазисе, в окружении множества сплоченных людей, ее переполняло одиночество и уныние.

Так они и шли, минуя палубу за палубой, а где-то и темный коридор, сокращая путь напрямик. Агата насчитала семь больших теплоходов и четыре судна поменьше, пока ей не показался нос маленького пассажирского судна «Джад». Здесь, у трапа на борт, девочку окружили манящие забытые ароматы. Выжившая непроизвольно глотнула слюну, когда витавший запах из камбуза налетел на изголодавшее дитя. Она ощутила пряный, сладковатый привкус. Уловила вкус овощей, копченого мяса и дыма.

— Неужели бобы могут так пахнуть?

— Ты и твой спутник пролежали в лазарете четыре дня. Сейчас, наверное, и пропавшие продукты покажутся сносными для употребления.

— Мой спутник? Марти! — воскликнула Агата, — Он тоже здесь? Живой?

— Живой, но пока не пришел в сознание, — она легонько подтолкнула девочку, — идем, а то нам ничего не достанется.

— Я могу его увидеть? — присутствие здесь близкого ей человека стерло мысли о желанном обеде. Теперь девочка хотела поскорее оказаться рядом с ее другом и спасителем, отказавшись от обещанного супа и бобов, запах которых уже начал повелевать ею.

— Конечно, но сначала нужно поесть.

— Может быть, вы видели моего дедушку? Или Ноа? — залепетал ребенок. Мэг ощутила, как надежда начала питать жизненной силой ее угасающее сердце, — Ноа — он такой высокий, сильный и красивый! Уверена, вы бы наверняка заметили его, — продолжила Агата, но Мэг ответила, чтобы девочка сосредоточилась на обеде и не рассчитывала на встречу, которой в ближайшее время может не произойти.

Столовая оказалась узкой и длинной. Помещение из трех соединенных залов, в котором были убраны переборки, заставили импровизированными столами и лавками, собранными из металлических, пластиковых и, реже, деревянных деталей.

За каждым столом помещалось не меньше десяти человек, а всего в помещении было как минимум восемьдесят выживших, не считая заступивших на вахту в камбуз. Как только дверь громко закрылась, на Агату и Мэг одновременно посмотрели десятки глаз. Девочка испугано потупила взгляд, стиснув руку Мэг.

— Не бойся. Все хорошо, каждый из этих людей — твой друг, — произнесла женщина, уставившись на незнакомую компанию в углу помещения. Четверо сидели за небольшим столом в темном углу столовой, и как только Мэг с ребенком появилась на площадке стальной лестницы, ведущей в трапезный зал, они будто бы впали в транс и, обомлев, уставились на Агату. Женщина лет пятидесяти поднялась с места и, протянув руки к ребенку, истошно завопила на всю столовую: «Агата». Она несколько раз произнесла имя девочки голосом, переходящим в плачь, и бросилась к ребенку, который, как показалось Мэг, пребывал в шоке.

— Нона… — неуверенно, с дрожью в голосе, проронила Агата, — это я…