На все четыре...

Глава 1

Очнулся я от пинка по ребрам и противного крика сверху:

– Что, б...ь, спать полюбил? А ну подскочил живо и за работу! Солнце уже высоко, нигер!

И нога, обутая в грязный поношенный кроссовок, снова приложила меня в бок. Да уж... Да уж! Это пробуждение однозначно не входит в тройку моих самых приятных пробуждений. И, даже, в десятку.

Когда грязно матерящийся подросток в третий раз засадил мне ногой по ребрам, я, чисто инстинктивно, поймал его ступню ладонями. Ни о каком сопротивлении я в этот момент и не думал, просто хотел уберечь свою нежную тушку от новых побоев. Но стоило мне поймать его ступню, как в мозгу словно щелкнуло.

Всё-таки занятия с Немцем, как ни отрывочны и фрагментарны они были (ну где найти время на эти занятия сверх-занятому лидеру анклава? И без того забот не продохнуть) научили меня главному. Самое главное - захват. Приёмы, конечно, знать тоже надо, но если у тебя не получилось нормально захватить противника, то никакие приёмы тебе не помогут. По большому счету все схватки между настоящими борцами - это борьба за захват. Кто лучше ухватился сам и не дал схватить себя, тот и победит. А вот этот конкретный придурок только что сам, самолично преподнёс мне собственную ступню. Ну и кто тебе после этого злобный Буратино? Вот и не обижайся.

Ухватив ступню за носок и пятку, я резко и со всей силы своей злости, абсолютно не сдерживаясь (отбитые ребра болели зверски) рванул её, выворачивая носком внутрь. В суставе что-то явственно хрустнуло, а мой мучитель заверещал неожиданно тоненьким голосом, словно я ему не ногу вывернул, а яйца защемил, и рухнул на спину.

Я же, наоборот, прижимая локоть к отбитым ребрам и чуток скособочившись, вскочил на ноги. Быстро обшмонал тоненько воющего надсмотрщика. Увы, но оружия, кроме небольшой и не слишком толстой палки (похоже черенок от швабры), при нем не было. Эх, мне бы сейчас мой ПМ. Но он, похоже, остался там у Жмура. Так что действуем тем, что имеем. И, подхватив эту палочку, я рванулся в раскрытую дверь на улицу.

Увы, но этим мои успехи и закончились. К этому сараю на визг потерпевшего уже бежали трое, не особо обремененных интеллектом особи, а от крыльца "хозяйского" дома повелительный голос командовал:

– Не стрелять! Палками его поучите! Только не сломайте ему ничего. За него деньги уплочены.

Ну нашим лучше. Так что первого подбежавшего, пока он совершал свой богатырский замах дубинкой, я коротким выпадом, держа двумя руками, словно копье, бью концом палки ему в солнечное сплетение. Из него словно воздух выпустили. Только кхекнул. И, хотя, он завершает-таки свой замах, огрев меня своей дубинкой по плечу, но силы в этом ударе уже нет. Чисто ж по инерции дубинка долетела. Хотя больно всё равно адски.

Не ввязываясь в дальнейшую мясорубку, я проскакиваю мимо него, не отказав себе в удовольствии сбить с ног ударом плеча (правого, непострадавшего) противника, пока он находится в прострации. И припускаю к калитке в заборе, ограждающем весь двор... Точнее, пытаюсь припустить, но, увы. Второй противник успевает добежать до меня, и припечатывает меня своей дубинкой по бедру. Нога отнялась сразу, Ну, еще бы! У этих-то палки потолще и потяжелее. От лопат черенки, наверное. Как бы ногу не сломал. Уже падая я ещё пытаюсь слепо отмахнуться своим прутиком и, даже, попадаю ему в харю! Но тут замечаю летящую прямо мне в голову дубинку третьего и понимаю, что увернуться я уже никак не успеваю...

Последнее, что промелькнуло у меня в голове: "Только бы не насмерть!", и я провалился в темноту. Резко. Будто свет выключили.

Сознание возвращалось медленно и неохотно. Ну ещё бы... Досталось мне знатно. Всё тело болело. Голова кружилась. Тошнило. Сотрясение, по любому. Болели ребра, плечо, бедро, под глазом припекало. И во рту мерзкий привкус крови. Осторожно провожу языком по губам. Точно, губа разбита. Словно слива раздулась. Это, похоже, уже после того, как я отрубился, мне добавили. Не сдержались. Вот и повоевали. Всё, чего я добился своей эскападой.

Блин, да как вообще так получилось, что я, лидер не самого последнего анклава в городе, оказался на положении бесправного раба, которого колотят палками за попытку бунта? А вот... Получилось как-то. Ну кто в самом деле мог знать, что Жмур насколько прогнул Гвоздя-то? И откуда мне было подумать, что в Откормочный, который давно считал самым безопасным местом в городе, после собственного анклава, нужно ехать с вооруженной охраной? Да никогда такого не было. Всегда один ездил... Доездился вот.

Но Гвоздь тоже «хорош».

– В моем доме тебе ничего не угрожает. Приедешь, поговоришь со Жмуром, разрулить ситуацию на нейтральной территории. Чтоб ни ему, ни тебе.

И я повёлся. Поверил в его "нейтральность". И поехал один. Ну, не один. С Совой, куда я без неё, но сути этого не меняет. Считай, один. А когда Жмур ввалился с десятком своих нукеров и, без разговоров, сразу меня пеленать стали, уже поздно что-то делать было. Опять туплю не по детски. Знатного косяка упорол. В который раз уже... Ничему меня жизнь не учит.

А Гвоздь тоже... Сразу хвост поджал, как Жмура увидел. Нет, он, конечно, пытался там что-то вякать:

– Ты обещал!

На что Жмур (крайне неприятный тип, нужно заметить) в ответ сам на него наехал:

– Ты что, мне предъявляешь, что я п....бол? Я тебе что обещал? Что ни я, и никто из моих людей его убивать не будет. Никто и не убивает. А насчет свободы, извини, разговору не было.

Гвоздь ещё пытался там что-то протестовать, но сам-то бойцов на «встречу» не подготовил, так что помощи от него ждать не стоило. И потому я тогда решил сам побарахтаться, пытаясь выдернуть пестик из кобуры, но, увы. Вот тогда-то в первый раз по голове мне и прилетело. Так что куда меня отвезли, да кому "продали" я уже плохо себе представляю. Чуть не сутки в отключке провалялся. А сегодня вот "проснулся" от пинка под ребра.

И, кстати, чего на меня нашло-то? Полез в драку, даже не оценив степень угрозы и шансы на благоприятный исход. Не очень-то на меня похоже, честно говоря... По крайней мере, не похоже на меня прежнего. Ещё месяца три-четыре назад я бы молча покорился (по крайней мере, внешне). Выполнял бы все требования "хозяев". Ходил бы согнувшись, опустив плечи и не поднимая глаз... До поры до времени, понятное дело. И, выждав подходящий момент, сбежал бы, возможно завалив охранника. Но зряче, всё рассчитав заранее и, как можно надежнее, и чтоб, без риска. А тут...

Нет, полгода в этом мире всё-таки изрядно меня изменили. Не могли не изменить. Убийства, совершенные мной, не могли не оставить своего отпечатка. Причём, убийства такие, когда глаза в глаза, когда чувствуешь, как нож вспарывает плоть... Я определенно стал жестче. Если не сказать хуже. Кто-то, может, и скажет, что я стал храбрей и решительнее, а я скажу, что я стал более жесток и бескомпромиссен.

Хорошо это или нет, я не знаю. Но это данность. Раньше бы я ни за что на свете не стал нарываться на неприятности с этим охранником. А тут, словно молния ударила. Стоило его ногу поймать, и как огонь по жилам пробежался. Мозг не то, чтобы отключился, скорее просто... Не знаю, короче, как объяснить. Я словно взорвался изнутри движением и агрессией... Ну и -вот результат. Еле лежу. Сесть проблема.

Кстати, а где я? Не сарай, не баня. Дом какой-то. На полу грязный линолеум, стены кирпичные, окно довольно большое и светлое, но за окном - решётка. Мебели в комнате нет. Я лежу на голом полу. Понятно. Карцер, или что-то подобное. Наказать строптивого...

Кстати, я так же гол, как и комната. Ни одной ниточки мне из одежды не оставили. Ага, психологический прессинг. Без одежды человек становится не уверен в себе и более податлив к внушению. Ну и воля его к сопротивлению падает. Чистая психология. Я, конечно, все эти фокусы знаю, и на меня они действуют в куда меньшей степени, чем на какого-нибудь мальчишку моего возраста, но, ведь, действует же! Все равно действует.

Стоило мне с горем пополам, преодолевая приступы головокружения и тошноты, привести себя в вертикальное положение и, держась рукой за стеночку (не упасть бы), направиться в сторону окна (хотя бы оценить визуально где нахожусь), как лязгнул засов на двери и внутрь помещения полезли посетители, мать их.

Тут была парочка давешних охранников, тот "хозяин", что командовал ими с крыльца, ещё парочка каких-то мордоворотов, но не они приковывали взор. Вместе с ними в комнату впихнули Сову. Девчонка так же, как и я, была абсолютно обнажена и явно лишена сил. Она мешком рухнула на пол, стоило одному из мордоворотов, слегка толкнув ее, в угол. Ах вы, п....ы малолетние, ну я сейчас вас…!!! Так, спокойно... Ничего я им сейчас сделать не смогу. А если покажу, что на этот рычаг-девчонку, на меня можно надавить - они им непременно воспользуются. И, как бы, Соне хуже не стало, от моих попыток помочь ей. Так что скользнуть по ней как можно более равнодушным взглядом, и уставиться на главного вошедшего.

А главный-то тут, как не странно, не "хозяин". Он, вон, скромненько сбоку встал и особо не отсвечивает. А вот чернявый толстячок удобно расположился на пластиковом стуле, который один из холуев ловко подсунул ему под задницу, по едва заметному движению его руки. Скрестив пухлые ладошки на животике, он с интересом рассматривал меня.

– Знаешь кто я? - наконец спрашивает он.

Я каменно молчу. О, нет, слова-то вертятся у меня на языке, самые разнообразные. Матерные, в основном. Вот только, боюсь, начни я ими сыпать, и остановиться уже не смогу. Точно лишнего наговорю. И назад потом уже не отыграть будет. Отношения будут испорчены раз и навсегда. А это явно очень Большая Шишка. Вон как местный хозяин перед ним расстилается. Не стоит сразу вот так рубить варианты действий и сужать самому себе свободу маневра. Посмотрим, что он ещё скажет. А тому явно не понравилось даже мое молчание.

– Невежливо молчать, когда тебя спрашивают. Нужно поучить тебя хорошим манерам, - заявил он лениво, и слегка шевельнул рукой. Хозяин дома тут же ткнул в бок одного из своих охранников, направляя его ко мне. А Большая Шишка продолжал не меняя тона. - Только нежно. А то он опять отрубится. Он, вон, едва на ногах стоит.

Это была правда. Я и действительно едва стоял. Голова кружилась, а на каждое движение организм отзывался новыми приступами тошноты. Но я всё равно качнулся навстречу подходящему охраннику. Кстати, тому самому, которого я недавно чуть не проткнул своей палочкой как копьем, а потом ещё с ног сбил плечом. Кажется, он на меня обиделся. Но и ослушаться большого босса и врезать мне от всей души он тоже не мог, и попытался повторить против меня мой же прием. Толкнуть меня торцом своей дубинки. Но, если, я делал резкий выпад, вкладываясь в него, то этот попытался легонечко толкнуть меня, уверенный, что мне этого хватит.

В принципе, он был прав. Мне много и не нужно было. Вот только кто ж так выставляет свое оружие? Медленно, словно специально, чтоб противник его выбил. Вот и я вцепился в его дубинку обеими руками. Вырвать ее у противника у меня не было ни единого шанса. Да я, в принципе, и не старался. Я вцепился в нее, скорее, чтоб сохранить равновесие, и не рухнуть ему под ноги самостоятельно. Как еще одну точку опоры использовал.

Вот только охранник тоже не смог выдерживать весь мой вес на вытянутой палке (а я навалился на нее без стеснения) и дубинка пошла к земле, а сам охранник подшагнул ко мне ещё на полшага. Точно так же, как и я. Потянувшись вслед за уходящей от меня точкой опоры, я тоже сделал полшага вперед, и оказался совсем близко от противника.

Удар босой ногой совсем не то же самое, что тяжёлым ботинком. Но косточка под коленкой - крайне болезненное место. Так что, хоть я и отбил себе пальцы на ноге, охранник тоже зашипел от боли, и согнулся ещё сильнее, приблизившись ко мне уже практически вплотную. И я, увидев его маленькие глазки в каких-то двадцати сантиметрах от своего лица, больше уже не думал. Я и так уже практически падал вперед, потеряв равновесие, так что наклоняем голову и ускоряем падение, стараясь попасть лбом ему в переносицу.

Попал! Так что на пол мы падаем одновременно. В каких-нибудь боевиках главный герой тут же вскочит на ноги, уже вооруженный дубинкой охранника... Меня же от резкого движения и удара головой всё-таки вырвало. И главной мыслю было - только бы не захлебнуться собственной блевотиной... Полоскало меня знатно.

Но Большой Босс заценил. С его стороны раздался негромкий смех и он, даже, пару раз совместил ладошки. Типа обозначил, что он похлопал.

– Неплохо, неплохо... Ничего выдающегося, но всё равно - очень достойно. Особенно, если учитывать его состояние. Видишь как его полоскает? Сотрясение у него, по любому. Перестарались твои парни.

– Он Грине ногу сломал, - подает голос местный хозяин. - Просто вот так схватил за ступню и вывернул... Гриня ходить не может. Как бы инвалидом не остался.

– Охотно верю, - кивает Большой Босс. - Этот может... Дайте ему воды напиться. И пусть приберут здесь.

Как по мановению волшебной палочки тут же появился ковшик с водой, и пугливая служанка с тряпкой. Меня усадили на пол у стены (без стены вряд ли усидел бы даже) и напоили. (Опасаются, суки, даже ковшик мне в руки давать. А ну как я его в оружие превращу? Правильно опасаются, кстати. Это я запросто... Вот только не в моем теперешнем состоянии.)

А Большой Босс, поглядывая на меня, заговаривает снова:

– Меня зовут Шварц. Слышал?

Я упрямо молчу, рискуя вызвать его недовольство, и пытаясь осознать всю глубину задницы, в которую я угодил. Про Шварца я, конечно, слышал. Если это тот Шварц, что я знаю - то это лидер восточников собственной персоной. Глава не просто мощнейшего анклава, глава альянса анклавов. И он, без всяких там смехуёчков, действительно Большой Босс.

Мое молчание ему явно не понравилось. Но он не стал метать громы и молнии, наоборот, гнусно так улыбнулся (типа по доброму, как он думал. Хотя вышло мерзко), и ласковым голосом продолжил:

– Упрямый... Слышишь, упрямый, ты же понимаешь, что ты в полной моей власти? Я вот только щелкну пальцами и тебя не станет. Прям вот сразу. Р-раз и нету.

Я молчал, устало смотря прямо в его маленькие глазки. Страх? Да, страх был. Умирать не хотелось. Но он был не такой острый, как я сам ожидал. Какое-то странное равнодушие накатывало на меня. Похоже, пошел откат после вспышки движения. Сил не остается даже на страх. А Шварц, разглядывая меня и, видимо, не уловив в моих глазах этого самого страха, кивнул, словно самому себе, и продолжил свой монолог:

– Хотя смерти ты, возможно, и не боишься... Но тебя можно сломать. Можно. Даже самые упрямые и твердые ломаются... Опустить тебя. И девку вон твою по кругу пустить. У тебя же на глазах. Да ты потом сам повесишься с позора.

Я молчал. Этот жирный боров заставил-таки меня выйти из равнодушного созерцательства. Внешне я не шевельнул ни одним мускулом, но внутри по жилам вновь заструилась энергия. Злость придала сил... Немного. Последние ресурсы организма, видимо. Только бы выбрать удобный момент...

– Но я не буду этого делать, - продолжает этот Джабба Хатт. - Это вон Колесо, - он кивает на кого-то за своей спиной, - любит людей ломать. Ему это удовольствие доставляет. А я не верю во все эти психологические штучки. Если у человека есть характер, то его можно избить, изнасиловать, пытать каленым железом и он, вроде как, со всем согласится. Возьмется за любую работу. Будет унижаться и лебезить... Но только до того момента, когда не увидит шанс за все поквитаться... Вот тогда горе его мучителю.

Он помолчал, разглядывая ногти на собственной руке, о чём-то размышляя. Затем улыбнулся и продолжил:

– Рабом, конечно, никто не рождается. Рабов нужно воспитывать. Вот только не каждый материал подходит для заготовки будущего раба. Есть буйные, упрямые, несгибающиеся. Можно заставить работать и их... Но тогда жди бунтов и неповиновения. Стычек с надзирателями и охранниками. И для других рабов дурной пример. Нет. Таких буйных нужно утилизировать. Чтоб не смущали остальных. А унижать их для этого совсем не обязательно.

И снова томительная пауза. Как же он любит эдакое многозначительное молчание. Небось думает, что выглядит в эти моменты мудро и величественно. Тоже ахиллесова пята, если подумать... А насчет Колеса - это интересно. Неужели это тот самый Колесо, что на Просвете озоровал? Выжил таки, гад? К восточникам прибился? Что же они всякую нечисть у себя собирают? Сперва цыгане, теперь вот Колесо ещё...

– Но и утилизировать можно по разному. Можно, конечно, просто всех отволакивать в ближайший овраг. Чик по горлу, и всё готово. Но, на мой взгляд, это слишком просто. А вот гладиаторские бои... Когда утилизируемые сами уничтожают друг друга, выполняя за меня всю работу... Да еще и зрелище, конечно. Главное - правильно замотивировать. Ты хочешь жить, упрямый? Не просто жить, а еще и свободу?

Я по прежнему каменно молчал, предоставляя этому фашисту недоделанному раскрываться во всей красе. Как же любят подобные типы разглагольствовать. Вот всегда считал, заезженным и неубедительным штампом, когда в фильме, в финальной сцене схватки главного героя и главного злодея последний начинает изливать душу, куражась над главгероем, вместо того, чтоб побыстрее прихлопнуть его. Но, оказывается, такие типажи действительно существуют!

– Я даю тебе шанс. ШАНС! Ты слышишь? Пусть один из шестнадцати, но это ШАНС! Я провел уже четыре таких турнира и всегда, слышишь, всегда отпускал победителя и запрещал его преследовать. Никто не сможет обвинить меня в том, что я нарушил данное слово и не отпустил победителя.

Тут не поспоришь. Что есть, то есть. Шрам, выигравший, похоже, первый подобный турнир, действительно ушёл от него на своих ногах и никто его не преследовал. Так что, по крайней мере, насчет того, что отпустит победителя, он, похоже, не обманывает. Но ведь надо ещё и победить! А я - не Шрам. И с оружием не очень. Нет, Шрам меня, конечно, натаскивал слегка, но именно что слегка. Мне, даже, до его уровня как до Пекина раком. А ведь Шрам сам едва выжил тогда.

– Ты так и будешь молчать? - начал терять терпение Шварц. - Скажи что-нибудь! Или ты мне всё-таки отдать тебя Колесу, чтоб он проверял на тебе свои методы ломки непокорных?

– Я согласен, - словно со стороны слышу собственный хриплый голос. - Но, с одним условием.

– Не в том ты положении, чтоб условия диктовать! - победно улыбается Шварц. (Добился-таки своего, я заговорил) - Но я люблю наглых. Чего ты хочешь?

– Девчонку, - я киваю на забившуюся в угол испуганную Сову, - вы отпустите тоже. Причём, вне зависимости от того, выиграю я турнир или погибну.

– Наглец! - одобрительно улыбается жирдяй, и задумывается .- Но знаешь, это как то неспортивно... Давай так: если ты не сдохнешь в первом же бою, если сумеешь выиграть хотя бы один бой - её отпустят. Даю слово. Но если ты глупо сольешься, то извини. Она остаётся. И ребятки с ней славно покуражатся... Как тебе такая мотивация? Ха-ха-ха...

– Хорошо, - через силу выдавливаю из себя согласие. - Так будет справедливо... Надеюсь, мне дадут хотя бы пару дней на прийти в себя?

– Даже больше чем пару дней. Как бы не пару недель. Начало турнира назначено на 1 августа. Поправляйся. Убивать того, кто не может стоять на ногах, по меньшей мере неспортивно. Хе-хе-хе...

– Она будет со мной всё это время, - торопливо вставляю я, видя, что он собирается вставать и уходить. - И её никто не тронет за все это время.

– Это с Фиксой обсуждай, - отмахивается Шварц, словно от комара. - Мне эти частности не интересны. Но, если что - я не возражаю. Пусть сиделкой, как раз, и поработает. Фикс, слышишь?

Один из его окружения, молодой, в принципе, пацан с неприятным взглядом, согласно кивнул.

– Вот и забирай их себе. Приводи в форму. К турниру он как огурчик чтоб был. Понял?

– Всё сделаем в лучшем виде. Не сомневайся... Хлюст, Сиплый, грузите их. На стадион везём...