На все четыре...

Глава 14

Я даже забыл дышать, переживая за Серафиму. На арене впервые сошлись два противника с длинным древковым оружием. Глефа Симы против копья Фрика. Вот и настал черёд проверить - чему она научилась, отмахиваясь от собак у себя в Чистом Поле. Впрочем, Шарфик-то, пожалуй, куда как поопасней всех тех собак будет.

Как ни странно, но до этого боя я как-то не рассматривал Фрика как серьёзного соперника. Наоборот, его вызывающий внешний вид создавал у меня, скорее, презрительную к нем реакцию. Ибо, был этот самый Фрик-Шарфик довольно-таки серым и скучным персонажем во всем, кроме внешности. Ну вот совершенно ничем себя не проявил! Да, он присоединился к "Бразовской" коалиции, но, даже, и там показать себя не сумел.

Я уже давно знал, что те, кто вот так, как он, изгаляются со своим внешним видом, пытаясь хоть чем-то выделиться - маскируют этим эпатажем собственную серость и заурядность.

Внешность у него, конечно, была запоминающаяся. Этого не отнять. Что есть, то есть. Одни только чёрные дреды (ну, или, афрокосы, честно говоря, я не разбираюс,ь чем одни от других отличаются), спускающиеся ему на лопатки, чего стоили. А полностью покрытая замысловатой татуировкой рука? Полностью, то есть, вся. Начинаясь от основания пальцев на тыльной стороне ладони и заканчивая, буквально, шеей, на которую протягивались отдельные "языки" наколки. Всякие там колечки в ухе, ноздре и верхней губе на этом фоне уже просто терялись. Подумаешь, «мелочь» какая.

И, только, когда он вышел на арену, я взглянул на него, в первую очередь, как на бойца, а не как на размалёванного клоуна и, надо признаться, занервничал. Парень он был крепкий (ну, до Греки-то ему далеко, конечно, но и не задохлик какой, типа Дона или Куктая). Впрочем, Хиросима и сама была крепкой девчонкой. Но она всё ж таки девчонка. А женский организм всё равно остается женским. С мужиком на равных не потягаешься.

Да ещё и вооружен он, как назло, копьем, практически сводя на нет всё преимущество Симы с её длинным оружием. Похоже, там под копной этих искусственных волос всё-таки притаился какой-никакой умишка. Допетрить о преимуществах копья у него же хватило мозгов?

Бой начался не особо зрелищно. Сима и Фрик пошли по кругу, выставив навстречу друг другу свои палки с наконечниками. Изредка, то один, то другой делали попытку отбить жало вражеского оружия в сторону и провести собственную атаку. Но все они заканчивались ничем.

До тех пор пока Серафима не решила сменить тактику и, в очередной раз, отбив острие копья Фрика, пошла в атаку не на него самого (всё-таки он находился довольно далеко и успевал увернуться), а на его руку, сжимающую копье и, потому, выставленную вперед.

Удар был хорош! Пальцы, сжимавшие древко, от удара по ним глефы, так и посыпались на песок. Похоже, Сима сама не ожидала такого результата, поскольку, отшатнулась, явно потрясенная произошедшим. Но, к её чести, быстро сумела взять себя в руки. Арена - не место для сантиментов.

А Фрик был, по сути, уже обречен. Не сумев воспользоваться тем мгновеньем, когда ошарашенная Сима раскрылась, отступая, он (сосредоточившийся на собственных ощущениях боли) упустил свой единственный шанс на победу. Всё. Больше ему с его искалеченной рукой уже ничего не светило.

Дальше было уже дело техники. Копье, всё-таки двуручное оружие. И с одной рукой им много не навоюешь. Нет, Фрик, конечно, пытался ещё кое-как отбиваться, но всё это уже было совершенно бесполезным трепыханием. Хиросима решительно пошла в атаку. Отбила глефой его копье и, в длинном выпаде, проткнула его, мало не насквозь.

Тут, надо вам сказать, что глефа это совсем не то же самое, что пика или копье. Здоровенное лезвие распороло живот Фрику почище лопаты. Он упал на колени, пытаясь удержать вываливающиеся внутренности. А Сима, второй раз за бой, отшатнулась и не выдержала-таки. Её вырвало. Ну её трудно винить за несдержанность. Выглядело это всё действительно крайне неаппетитно. Даже меня, находящегося в своей каморке на приличном расстоянии, изрядно замутило. Что уж тут говорить о девушке?

– Победитель сегодняшнего боя - Хиросима! - Ликующим криком возвестил ведущий, стоило только Фрику затихнуть на песке арены. Сима же, диковато глянув на него, вытерла рот тыльной стороной ладони и гордо выпрямилась. Вот так, сразу. Только что из себя извергала остатки ужина сломленная девчонка, и р-раз, словно переключателем щелкнули. Стоит гордая Королева. Обведя злым взором беснующуюся вокруг толпу, она встретилась взглядом с развалившемся на своем ложе Шварцем и, презрительно улыбнувшись ему, она вскинула в его сторону ладонь с оттопыренным средним пальцем. А потом развернулась и прошествовала, по иному и не скажешь, в свою каморку.

Гвоздь

– Игорь, а ты слышал, что малиновские к Горынычу в Левашово снова кинозал отправили? Как раньше. И к себе, говорят, кого-то там пускают.

Гвоздь резко повернулся к говорившему. Парень, по прозвищу Му-му (столь «литературное» прозвище он получил за свое довольное редкое имя - Герасим) был не особо уважаем другими парнями и не популярен у девчонок. Но, зато, был пронырлив и полезен. Своей тайной службы, как у Князя, у Гвоздя не было. Но, если бы он надумал её создавать, то лучшей кандидатуры на нее, чем этот Му-му, трудно было бы подобрать.

– Это что значит? Они - и решили помириться?

– Не похоже. Блокпост на мосту по прежнему стоит. Там, вроде как, они только конкретно с Горынычем помирились. А про нас и слышать не хотят, по-прежнему.

– Ну, возможно это первый шаг? Намёк. Приглашение к переговорам. Их конфронтация с нами тоже, наверняка, достала. Пошли в Левашово, на месте и разберемся.

Сложившаяся ситуация донельзя угнетала лидера колхозанов. В последнее время вообще всё и везде шло у них через пень-колоду. И началось это задолго до беспредельного захвата Жмуром Шиши на его, Гвоздя, территории. Этот момент только вскрыл все проблемы, копящиеся уже не один месяц.

Гвоздь не признавался в этом даже самому себе, но, похоже, он просто не справлялся с таким количеством детей, что свалились на него. Поначалу всё, вроде, шло успешно. Он удачно боролся с беспредельщиком Герцогом. Переманивал к себе поток беженцев из Заозерного. И, вроде бы, всё получалось. Вот только увлекшись противостоянием с Левашово, он упустил заботу о самых маленьких и, как результат, получил сначала сгоревший дом (ладно, никто не пострадал, хотя сам дом было жалко до слёз), а потом и шесть детских трупиков, которые угорели, невовремя закрыв вьюшку у печи.

И с тех пор всё так и шло. По нарастающей. С одной стороны, успешное расширение анклава, появление новых территорий. Заозерный, Левашово, СтальМост, СНТ Западное... Но, в то же время, разрыв между старшими парнями, "элитой" его анклава, и всеми остальными - только рос. У первых было всё самое лучшее. Лучшие дома, машины, немногочисленные генераторы. У всех остальных не было почти ничего! Мрак и нищета. Только, что с голода Гвоздь не давал им сдохнуть. Что, уже немало. Вот только благодарности ему за это никто не высказывал.

Чуть полегче стало, когда появился Шиша со своей кинопередвижкой. Тот и сам не понимал какое удачное решение он нашёл и как необходимо было его изобретение здесь, в Откормочном. Да вся жизнь малышей (старшим оно не так критично было) была подчинена графику посещений кинопередвижки. А если учесть ещё и навар, который Гвоздь имел с "левака", тайком приторговывая с Толстым, так и вовсе всё красиво выходило.

Левак, с отстранением Толстого, увы, закончился. Новый оператор упорно отказывался понимать его намеки на взаимовыгодное сотрудничество и брал твёрдую плату. А когда этот сраный Жмур кинул его с переговорами и, по беспределу, захватил Шишу, всё резко кончилось.

Как оказалось, Гвоздь даже сам не представлял, как они зависят от этих сеансов. А ещё же и торговля накрылась. А при полном отсутствии топлива (свои заправки за эти месяцы уже выбраны досуха) они и вовсе провалились в каменный век. Ребята ропщут. Макс, вообще, глядит волком. Мелкие пищат и разбегаются. За десять дней, прошедших с момента инцидента уже десятка полтора разбежалось. Причём, большинство - именно к малиновским бегут.

Так что за шанс всё вернуть "как было" Гвоздь уцепился обеими руками. Как оказалось, его огромная "империя" в почти полторы тысячи жителей очень и очень зависит от куда более меньшего, но, зато более экономически устойчивого, анклава Шиши.

Увы, идея приехать мириться с малиновскими с треском провалилась. Стоило ему с Му-му появиться возле кинопередвижки (пусть расстояние до Левашово не так и велико, но раньше его Гвоздь, по любому, бы преодолел на машине, а тут почти сорок минут пришлось тащиться пешком), как откуда не возьмись выскочила эта злющая дылда из Малиновки.

– Ты что тут делаешь, п...р гнойный?

– Ты ох...а, что ли? - опешил Гвоздь. - Это мой поселок, вообще-то.

– Ну и иди на х.й со «своим» посёлком!!! Шаман, глуши шарманку. Сворачивайся. Едем домой. Ноги нашей здесь не будет, пока тут это говно бултыхается.

– Ты что несешь, дура? Сама приперлась ко мне домой и тут свои законы устанавливаешь?

– Ах ты, гнусь, - Эльба скинула с плеча свой укорот и передернула затвор.

По её бешенному взгляду Гвоздь понял, что она действительно способна его пристрелить сейчас. К тому же, на крыше кинопередвижки он заметил ещё пару автоматчиков. Этот, как его, Шрам, что ли? И ещё одна девка, тоже с калашом. И они тоже навели свои стволы на него с Му-му. А его макров на поясе против трех автоматов вообще не канает. "Почему я не взял с собой охрану?" - мелькнуло у него в голове. Ну так, вроде как, мириться шел. Кто же знал, что тут так получится?

Спасли Игоря от расправы Шаман и Горыныч. Они дружно кинулись на Эльбу, буквально повиснув у неё на плечах, не дав ей расстрелять ненавистного ей колхозана. Горыныч обхватив и удерживая девушку, повернул голову в сторону своего лидера и выкрикнул:

– Уходи! Не видишь - она не в себе. Свали отсюда быстрее.

Гвоздь аж задохнулся от подобного нарушения субординации. Это ему-то? Собственные же подчиненные говорят "Свали"? Ну, Горыныч... Ну я тебе это припомню... Но выяснять отношения под прицелом чужих автоматов не стал, и послушно отступил из поселка.

Возвращаясь в Откормочный он буквально кипел от гнева. Вот суки! Он к ним с открытой душой, а они его чуть ли не в говно мордой макнули. Гады.

Му-му, прекрасно чувствовавший настроение лидера, молчал, стараясь не особо отсвечивать. Что, однако ,не помогало. Гвоздя это тоже бесило. Но он сдерживался.

– Значит так. С сегодняшнего дня в Левашово переводишься. Выясни мне всё, что там происходит. Что-то Горыныч стал себе много позволять. За моей спиной с малиновскими хороводится, а мне не докладывает, и вообще... Оборзел. Понял?

– Да, - послушно закивал Му-му, - когда идти?

– Прям сейчас п....уй. Посмотри, что там и как. Давай, бегом.

– Понял, - парень, прекрасно понимающий в каком состоянии Гвоздь, и не думал спорить, и, хотя, они уже почти вернулись в Откормочный, послушно развернулся и припустил обратно.

– Черт те что творится! - выдохнул Гвоздь и вошеёл в свою столицу.

Но стоило ему сделать несколько шагов, как он замер, прислушиваясь к звукам стрельбы, раздающимся не так уж и далеко. В Заозерном" - с тоскливой обреченностью определил Гвоздь. - Неужели Жмур пронюхал о том, что я забрал оттуда половину стволов, и решился-таки выбить меня из первого-второго микрорайонов?

Проблема вооружения в Откормочном стояла необычайно остро. Его постоянно не хватало. До недавнего времени большинство всех стволов (охотничьих ружей, в основном) было собрано у Кабана в Заозерном. Н, это объяснимо. Фронтир. Граница. Беспокойный Жмур под боком, с которым были постоянные тёрки. Потом, вроде как, договорились, но разоружать отряд там не стали. С таким соседом лучше быть начеку.

И, в итоге, это-то, как раз, и аукнулось. Когда Жмур появился на переговоры со своими боевиками, в Откормочном банально не нашлось достаточно стволов, чтоб удержать его от произвола. Бойцы нашлись бы, а стволов нет. Таким униженным себя Гвоздь до той поры никогда не чувствовал. Прихватил его тогда Жмур, что называется, «без штанов».

После этого половина стволов у Кабана была отобрана в пользу "столицы", дабы подобный конфуз не мог больше повториться. А Жмур, похоже, прознал об этом и ударил-таки в ослабленный гарнизон в Заозерном. Стрельба-то явно оттуда идет. Причём слышны как гулкие, раскатистые выстрелы из гладкоствола, так и короткая трескотня автоматов. А автоматы - это Жмур.

На весь анклав Гвоздя имелся всего один калаш (всё тот же ментовской укорот), к которому, опять же патроны буквально наперечет. До стыдного доходило! Патроны к нему выменивал всё у того же Шиши поштучно. Причём, не втридорого, а, скорее, встодорого. Соседушка своего не упустит. И Гвоздь платил. А что делать? Этот укорот - главная ударная мощь его анклава. Все остальное - обычные охотничьи ружья, несколько, опять же, ментовских пистолетов, да ещё несколько воздушек из школьного тира. Вот и весь его «могучий» арсенал. И, даже, его, как показала практика, катастрофически не хватало. Ну не растянуть его на все направления. Никак! Как то одеяло. Натянешь на голову - ноги голы. Натянешь на ноги - плечи стынут. Так и тут.

Всё это промелькнуло в голове у Гвоздя, пока он торопливо поднимал "в ружье" свой столичный гарнизон и спешил на выручку Кабану. День сегодня откровенно не задался.

Шиша

Ночью почему-то плохо спалось. В душе был полный раздрай. Несколько противоречивых эмоций бурлили внутри меня. Тут и искренняя радость за победившую девчонку. И, в то же время, не менее искреннее сочувствие ей. Как она сейчас? Убить человека - не так просто, как думает большинство. Нет, физически-то, как раз, очень просто. Раз и все. А вот морально... Вон Дон - не смог этого выдержать. Сломался. Запил. Страшно представить, что сейчас чувствует эта девчонка. Она, все-таки женщина. В ней самой природой заложено дарить и сохранять жизнь, а не отнимать её. Она, конечно, да - девка боевая, но всё же, всё же...

А еще липкой паутиной протягивал нити Страх. Такое ощущение, что меня оставляли «на сладкое». Каждый вечер неимоверное напряжение во время выборов соперника. Вот сейчас меня вызовут. Вот сейчас! И откат расслабления. Не сегодня. Еще один день можно жить. И день ото дня напряжение это только растет. Уже двенадцать из шестнадцати бойцов сразились на арене. Шесть победителей определились. И только четверо остались на два последних боя. Я, Грека, Мосол и Гера. Из всех трёх соперников только Гера виделся мне посильным противником. Ни с Грекой, ни с Мослом встречаться не хотелось бы. Пусть, по разным причинам, но, ни против одного, ни против другого, выходить на арену мне просто, звиздец, как не хотелось бы. А шансы на это, кстати, два из трех. Есть от чего впасть в уныние.

В эту ночь мне просто катастрофически не хватало Совы. Даже без секса, просто человеческого тепла рядом. Я только сейчас осознал, как успокаивающе действовала она на меня все эти дни. Вчера я отрубился и не заметил потери, зато сегодня осознал сполна.

Как итог - наутро я был невыспавшийся, злой и осунувшийся. Впрочем, судя по кругам под глазами Хиросимы, она тоже не спала всю ночь. Переживала девка, это понятно. Простоватый Грека не заметил этого, но мне то не четырнадцать лет на самом деле. Надо ее как то поддержать. Я подошел к Серафиме и положив руку ей на плечо заглянул в ее глаза:

– Сима, не накручивай себя. Отвлекись. Не надо все время думать об этом. Иначе ты не выдержишь. Сломаешься как тот же Дон. А эти - я кивком указал на охрану - с радостью помогут в этом. Вчера ты показала высший класс. И я говорю не о бое - я отрицательно покачал головой увидев как она вздрогнула - а про то, что было после. Как ты бросила вызов Шварцу. Как ты уходила с арены. Как королева. Гордая. Непобежденная. Вот этот настрой постарайся сохранить в себе!

Похоже мои слова попали в цель. Хиросима с силой обняла меня, крепко, аж до боли, уткнулась лицом мне куда то в ложбинку между плечом и шеей и прерывисто задышала. Слез не было. Похоже, плакать она разучилась давно и надежно. Хотя, порой это - лучшее решение. Особенно для девушки.

Весь день мы с Грекой усиленно развлекали ее как могли. Я травил анекдоты, рассказывал интересные истории, дурачился и тормошил ее. И все время старался держать с ней тактильный контакт. Держать ее за руку, обнять, дунуть в ухо, погладить по голове как маленького ребенка, даже сделал расслабляющий массаж (моя фишка из той жизни в охмурении прекрасного пола. Не одна потом признавалась, что сам-то я не особо в их вкусе, но, за то, как я делаю массаж - они готовы были простить мне многое)

В итоге мои усилия не прошли даром. Сима оттаяла. Расслабилась и, даже, улыбалась. Огорчало только, то, что Грека, вроде как, почувствовал себя «третьим лишним», хотя, сам я никаких таких мыслей в отношении девчонки не имел. Просто хотел не дать ей сорваться. Но Грека, видать, понял всё не так. К вечеру он стал сторониться нас. А может он тоже просчитывал в уме, варианты и, вариант, что нам возможно сегодня выходить друг против друга, его угнетал. Не знаю. Очень возможно.

Видели мы Дона, выползающего из своей каморки. Он опять был пьян, а надзиратели зорко следили, чтоб мы не помогли ему соскочить. Сволочи. Спаивают мальчишку. Ему ж всего 12! Грека попытался подойти к нему, но его опять завернули ещё на подходе. Суки.

Я сам не заметил, как наступил вечер. Вот нас уже разгоняют по своим каморкам. Появляются первые нетерпеливые зрители. Опять звучит "Колизей" группы Ария, своеобразный гимн этого заведения. Он каждый вечер звучит. Я уже наизусть его слова, наверное, выучил. Вот ведущий начинает накачивать публику. Вот Шварц запускает руку в стеклянный барабан, в котором осталось всего четыре шара. Вытаскивает первый, передает ведущему.

– Итак, первый участник сегодняшнего боя номер 12... Это Шиша!

Сердце замерло на мгновенье, и, тут же, пустилось в дикий галоп. Все-таки это свершилось. Мой выход!