На все четыре...

Глава 31

Никсон

Поначалу Коле участие в рейде жутко нравилось. Это ведь не на блокпостах скучать или, того хуже, аграриям помогать на полях. Тут настоящее дело! Боевой выход! Ночь. Темень, хоть глаз выколи. Лодки. Азарт и волнение... Романтика!

И, даже, когда они так по-дурацки напоролись на восточников, он ощутил лишь досаду, и, в то же время, буквально взрыв возбуждения. Адреналин попёр! Возможно, будь Коля один, он мог бы не справиться с волнением и наломать дров в горячке. Хорошо, что рядом был более опытный Гриб. Тот действовал чётко. Успел и основную группу предупредить, и начал уводить заметивших их противников в сторону.

Поначалу Гриб даже спецом подтормаживал напарника, чтоб преследователи не теряли их след. Чтоб уж наверняка бежали следом. Но те, похоже, и без всяких поддавков уцепились за ними намертво. Так просто не стряхнешь. А потом Гриб словил очередь.

Даже когда его напарник рухнул на асфальт, сложившись пополам, Никсон не испугался. Да, волнение, и без того зашкаливающее, снова выросло скачкообразно. Буквально на порядок. Но он, по крайней мере, точно знал как действовать.

Рухнув на землю рядом с напарником он, откинув ножки, установил свой РПК на них и, уперев приклад в плечо, показал всё преимущество своего оружия.

Дистанция была метров семьдесят. Для пулемета (даже такого, как его РПК) и пулеметчика, занявшего положение лежа, плёвая. Вообще ни о чем. А вот для их противников она была буквально запредельной. На бегу, от пояса (единицы приклад к плечу прижимали), да ещё из укоротов (в принципе не предназначенных для дальних дистанций)... Не. Нереально. Как ещё Гриба-то умудрились зацепить? Случайно, по любому.

А вот Коля и показал мастер-класс! Высыпавшие на открытое пространство преследователи чуть все там и остались. Ну, по крайней мере, троих, а то и четверых Никсон точно скосил. А остальные, успев сообразить, поспешно ретировались под прикрытие ближайшей многоэтажки.

И только после этого Николай повернулся к Грибу. Тот уже чуть пришел в себя. Ему досталось две пули. Но, если первую попавшую ему в живот принял на себя бронежилет (вот когда возблагодаришь Бога, за то, что всё это время таскал проклятую тяжесть), и, кроме отбитого нутра, других повреждений не было. Князь говорил на занятиях, что у ментов (а у восточников было именно что ментовское оружие и боеприпасы) специально ослабленные патроны, по сравнению с армейскими, для избежания лишних жертв и разрушений в городе. Так что даже с такой дистанции бронник выдержал. Но боль, конечно, была адская. Так что вторую пулю, прошившую ему бедро Гриб, поначалу, даже и не заметил. Все болевые ощущения перекрывал отбитый ливер в животе. И только когда он попытался вскочить на ноги, левая-то, как раз, и подломилась.

Вот именно тогда Коля и испугался. Гриб, такой мужественный, такой опытный и боевой, как-то враз перестал был лидером двойки. Он побледнел, и, пока, Никсон торопливо бинтовал ему ногу прямо поверх штанины, поглядывая на угол дома, куда отбежали противники, всё повторял:

– Ты только не бросай меня. Не бросай! Я дойду. Я справлюсь. Ты только помоги мне дойти.

В фильмах в такой момент раненый напарник обязательно, как раз, просил оставить его и спасаться самому. Но жизнь не кино! Гриб тоже хотел жить. Надо отдать должное Николаю, у него не промелькнуло даже мысли, о том, что напарника можно бросить. Но вот страх, наконец, настиг его. Как с раненым товарищем ему пробиваться до реки? Там, конечно, на такой случай спрятана лодка. Но до нее же ещё нужно добраться! До Сельмаша! Больше километра. Как?

Тот обратный путь Коля запомнил плохо. Они прорывались к пункту эвакуации больше часа. Поначалу Гриб шёл сам, лишь наваливаясь на Никсона, приобняв его за плечо. Но, чем дальше, тем больше он слабел, а уже на территории КурганСельМаша отрубился совсем.

Никсон одной рукой придерживавший всё это время напарника, а во второй удерживающий свой пулемет и, даже, умудрявшийся стрелять из такого положения (в основном мимо, но получившие свой урок преследователи опасались уже приближаться. Так что он их просто отпугивал), опустил Гриба на землю. Да чтож такое-то!? Чуть-чуть же осталось! Да и противники, которых хоть и стало больше, но на время их потеряли.

Чертыхаясь, Коля закинул автомат Гриба себе за спину, приподнял бесчувственное тело и, крякнув, взвалил его себе на левое плечо. Тяжело! Аж в глазах темнеет. Но, подхватив свой пулемет свободной рукой, Николай на подгибающихся ногах продолжил свой путь.

Силы дотащить напарника немного не хватило. Вот уже и дамба, с той стороны Тобол и спасительная лодка, но взобраться на дамбу сил уже нет. Тут самому бы подняться, а с таким грузом - точно без вариантов.

Но и тогда Никсон не бросил товарища. Упираясь ногами, он уцепился свободной рукой за воротник бронежилета Гриба (натурально за шкирку так-то), и упрямо тянул его вверх. На счастье, Гриб ненадолго пришел в себя и тоже, в меру своих сил, пытался помочь, отталкиваясь целой ногой и цепляясь руками. Так они и сумели-таки подняться. Но стоило им показаться на гребне дамбы, как вокруг снова застучали пули. Догнали!

Спихнув вновь отрубившегося Гриба вниз по склону в сторону спасительных реки и лодки, Никсон зарядил свой последний бубен и, укрывшись за гребнем дамбы, начал отстреливать нападавших, ориентируясь по вспышкам выстрелов. Неизвестно, попал ли он в кого-нибудь, но канонада вновь попритихла. Вот так-то, с-суки! Съели?

Съехав на заднице вниз по склону, Коля уже проверенным способом за воротник подтащил Гриба к спрятанной в кустах лодке и, потужась, перевалил его через борт внутрь. Отталкивая лодку от берега Коля со стыдом ощутил, что его колени предательски дрожат. Вот капитально так вибрируют. То ли от перенапряжения, то ли от страха, то ли откат пошел преждевременно. У Коли ещё промелькнула нелепая, в данных обстоятельствах мысль: что вот, хорошо, что никто не видит. А то позору было бы...

Лодка была ещё на середине реки, когда на гребне дамбы показались преследователи. Ну вот тут нам и конец! - успел мрачно подумать Никсон. - На реке не спрятаться, не затеряться, как на блюдечке у них. Он, конечно, тут же бросил грести, схватив свой пулемёт, готовясь подороже продать их жизни, но тут с правого берега, прямо над головой у беглецов ночь прочертили линии трассеров, осыпающие дамбу плотным заградительным огнем.

И Коля уже не пряча больше слезы счастья на глазах, да, наверное, даже и не замечающий их, снова схватился за весло. Свои! Прикрывают! Они таки вырвались!

Шиша

В день финала, за несколько часов до начала боя, мою камеру «почтил своим присутствием» Шварц, собственной персоной. Он ввалился в сопровождении своей свиты, как раз в тот момент, когда пришедшая Ведьма накладывала мне на грудь тугую повязку. Ребро, похоже, было всё-таки сломано, (по крайней мере треснуто) и, таким образом, медичка фиксировала его, чтоб оно не гуляло.

Понаблюдав как Ведьма бинтует мне грудную клетку, Шварц глубокомысленно, с явным намёком, заметил куда-то в пространство, что столь плотная повязка на груди даёт мне дополнительную защиту и, соответственно, преимущество в бою. Услышав подобное заявление я аж дёрнулся! То есть, он своему Мослу бронежилет готовит и это - нормально, а мне вот повязка на груди «защиту даёт»? Вообще «отлично». Чо уж там.

Впрочем, я сумел сдержаться и не высказать всё это ему в лицо. Знание — Сила! Я знаю о его бронежилете, а он не знает о моем пистолете. И, у кого преимущество? То-то и оно. Так что я смолчал. А то, что дёрнулся... Ну так, бинтуют же. Задели неловко, вот от боли и дергануло.

Я промолчал, лишь одарив жирдяя тяжёлым взглядом. А тот, не дождавшись моей реплики, недовольно посопел и продолжил:

– Короче, чтоб сделать бой более зрелищным - было решено укоротить оружие вдвое. Не переживай. Не только твою пику укоротим, но и Мослу его глефу тоже. Так что тут всё честно.

Меня от подобной "честности" аж скривило. Ну как можно так беззастенчиво подыгрывать своей креатуре? Ну хоть какие-то приличия бы соблюдал. Об честности он заговорил, ага. Мосол с покалеченной рукой и так своей глефой управлять не сможет. Так что, ополовинив его оружие, превратив его в, по сути, короткий меч на длинной ручке, он лишь подыгрывает ему! Понятно, что его ставленнику в такой ситуации это выгодно. Но мне-то нет! Длина моего копья - это единственный козырь, который у меня был. И которого меня наглым образом лишают. Все для победы своего любимчика? Да?

Но и это было ещё не всё. Кивнув на мою повязку, Шварц сообщил, что, для того, чтоб никто не получал преимущества, Мослу тогда тоже сделают подобную повязку. На руке, естественно.

Это было уже за гранью всяких приличий. Мало того, что меня, по сути, оставляют с жалким огрызком от копья (только в зубах ковыряться вместо зубочистки и пойдёт), мало того, что ему тайно готовят броню под одежду (не знай я этого, по любому - первый удар провел бы в корпус... И тут же сложился бы от ответки, не добившись никакого результата), мало того, что Мослу подгонят оружие под его возможности, так мне только что открытым текстом заявили, что у Мосла будет чуть ли не официальный щит на руке сооружен! Ни за что не поверю, что его повязку не армируют металлическими прутками. «Конструктивный элемент», если что, скажут. Я, конечно, знал, что тут играют грязно, но чтоб настолько… !!!

На несколько секунд я потерял дар речи от подобной наглости. Возникло дикое желание выхватить сейчас вот пистолет из-под матраса и пристрелить эту жирную свинью. Ну и кого из охранников, если повезет. Но вот этого-то борова я точно успею пристрелить! И вся его «империя» кончится вместе с ним. Да, меня, скорее всего, положат тут же рядышком, но, как не странно, моя возможная гибель не вызывала того внутреннего протеста, как раньше. Что-то внутри меня бесповоротно сломалось.

Я сдержался. И инстинкт самосохранения тут не при чем. Помимо желания жить на мне пудовыми гирями висели оковы долга. Если я сейчас пристрелю Шварца, и лягу сам, сорвав финал и вызвав сумятицу, я сильно поднасру Князю. У него-то вон какой план уже разработан! И мне даже отведена роль спускового крючка. (Я не обольщался. Я уверен, что у наблюдателей минимум два варианта для подачи сигнала к началу атаки. Или мой выстрел, или моя гибель на арене. Ну, мало ли как дела на арене пойдут. Но это и неважно!) Главное: мне дали шанс выжить самому и приставили к делу. Подвести Князя после этого я просто не мог.

Так что я снова промолчал. Но, видимо, всех эмоций я сдержать не смог и Шварц, заглядывающий мне в лицо, отшатнулся, словно смог прочитать мои кровожадные планы в отношении него. Ведь страха у меня не было. Была лишь готовность убить его вот прямо сейчас. При этом, не было ни малейшего сомнения, что у меня всё получится! И Шварц почуял! Почуял мою готовность убить его и уверенность в своих силах. Понять не понял, откуда она и почему, но почуял. И испугался!

Отшатнувшись, он непроизвольно отступил за спину подавшегося вперёд телохранителя. Грязно выругался, поняв, что все присутствующие стали свидетелями его испуга, злобно глянул в мою сторону и, так и не дождавшись от меня никакой иной реакции, покинул камеру. За ним потянулась и его свита. Буквально через пару минут дверь моей каморки захлопнулась, скрежетнул засов, и я вновь остался один. Ждать уже такого близкого вечера. До финального боя оставалось не более трех часов.

За это время мне нужно решить, как справиться с Мослом. Казалось бы, вот чего проще? Вышел на арену, вытащил из кармана ствол и стреляй. Но я упрямо хотел победить его чисто игровыми методами. Зачем? Кому-то что-то хочу доказать? «Детство в жопе заиграло?» Не совсем. Просто Мосол - что? Да, мерзкий тип. Да, убийца, пошедший в турнир добровольно. Поубивать живых людей за ради развлечения. Ну-ну. Но не он главное зло.

Шварц. Я хотел прикончить Шварца. И пистолет приберегал именно для этого. Если он выйдет на арену чествовать победителя турнира (а в прошлые турниры именно так всё и происходило), то у меня будет прекрасный шанс пристрелить его прям тут же. На песке арены. Чтоб он, сука, почувствовал как жизнь вытекает из него в этот самый песок.

Глупое желание? Пожалуй. Слишком оно какое-то... Эмоциональное и нерациональное? Да. Но, именно поэтому я так и вцепился в него. Слишком мало во мне осталось эмоций. Слишком большое место в душе заняло равнодушие и пустота. Так что в своё желание я вцепился как клещ. Это была как попытка доказать самому себе: Я всё ещё жив! У меня есть желания!

Но, для того, чтоб иметь шанс пристрелить Шварца, я должен справиться с Мослом "честно"! То есть, играя по правилам Шварца, подсуживающего своему любимчику как только можно, и всё равно - победить! Впрочем, вариантов действий у меня, честно говоря, немного. Будем пробовать.

Убедившись, что за мной никто не наблюдает, достаю свой главный козырь из-под матраса. Разряжаю обойму выбрасывая и рассматривая каждый патрон. Эх, жаль: всего восемь выстрелов! Запасной обоймы не додумались прислать. С одним магазином много не навоюешь. А ведь там, вместе со Шварцем, и его охрана будет. А они тоже вооружены. Может получиться так, что первым делом придется именно охрану-то и ложить. Мало! Мало восьми патронов. Будет обидно если, как раз, на Шварца патрона и не хватит.

Зарядив пистолет я сунул его за пояс брюк сзади. Удачно всё-таки, что погода испортилась и нас выпускают теперь на арену тепло одетыми. В свитерах и тёплых рубашках. Выпустил рубашку поверх штанов и всё! Ничего не видно. Если б, как хотел Цвет, мы в шортиках и с голым торсом выходили - такой фокус точно не прошёл бы. А так - нормально.

Остаток времени я провел как на иголках. Нет, чисто внешне я был спокоен как удав. Полулежал-полусидел на своей кровати, прикрыв глаза и собирал всю свою решимость и злость в один кулак. Не перегореть бы заранее-то. Впрочем, я так перенервничал, что к тому моменту, когда арена загудела от голосов собравшихся зрителей, а из динамиков полился уже осточертевший "Колизей" Арии, я реально уснул. Вот натурально! Надо было видеть лицо Молчуна, разбудившего меня. "Ему на бой выходить, где решится жить ему или нет, а он дрыхнет тут!" Похоже, я сам того не желая, создал ещё одну легенду.

Получив из его рук жалкий огрызок от своего копья (вот суки! Да тут явно больше половины отпилили! Меньше метра осталось) я скривился и вышел на арену. Мосол был уже там. От его первоначальной брутальной красоты практически ничего не осталось. Он, по прежнему, возвышался надо мной горой мускулов на добрых полторы головы, но больше не вызывал того внутреннего трепета. Он зябко кутался в свитер, постепенно намокающий под мелким противным дождиком. Надежно спрятав им бронежилет, очертания которого можно было угадать всё равно. Ну, если, конечно, знать что искать и куда смотреть. Но вместе с жилетом ему пришлось спрятать и свои бицепсы. Да уж, не покрасоваться больше.

Да и рука его выглядела странно. От локтя и до самых кончиков пальцев был один сплошной кокон. И, что-то сдаётся мне, что там, действительно, укрепили его чем только можно. Взять он этой рукой ничего не сможет. А вот как щитом этим коконом, по любому, воспользуется. Впрочем, я этого и ожидал. Как же они предсказуемы!

Всё это промелькнуло у меня в голове под завывания, иначе это торопливое «представление» участников финального поединка и не назовёшь, от ведущего. Тот разливался, накручивая и разогревая собравшихся вокруг арены всё больше и больше. Я-то сам особо и не вслушивался, но фоном его восторженные восхваления «Великого и Непобедимого» Мосла всё равно прорывались в сознание самым краешком.

Особенно мне понравилось то, что превознося каждый бой своего «кумира», по мне этот болтун он прошелся как-то вскользь. Вот, мол, Шиша. Тоже как -то дошёл до финала. Ну, наверное, достоин, значит сразиться за титул чемпиона. (Наверное!!!... Вот же, су-у-ка!) По всему выходило, что финал должен был бы стать очередным триумфом всеобщего любимца Мосла. Ну-ну… Видали мы лилипутов и покрупнее. Я перестал вслушиваться и вступил на мокрый песок арены...

Мосла, видимо, уроки Хиросимы и Качана ничему не научили. Ведь он же больше, сильнее, (да ещё и защитная экипировка, но об этом тсс...) Ну что ему может противопоставить этот сопляк со своей зубочисткой? Так что, чуть прихрамывая (а хорошо я ему тогда ногу распахал, а?), он сходу решительно пошёл в атаку, попытавшись отбить выставленный мной огрызок копья в сторону своей культей-щитом и, одновременно, делая шаг вперёд и, замахиваясь своей половинкой глефы. Вот только пусть и не точно такой же, но подобный вариант я, как раз, и отрабатывал на тренировках со Стюартом. Так что я не стал пытаться удерживать копьё перед собой, а сам отвел его в ту самую сторону, куда он и хотел его отбить, одновременно оттягивая его назад. Так что кокон-щит Мосла впустую просвистел в воздухе, заставив его провалиться (сопротивления-то, на которое он был рассчитан, он не встретил), и раскрыться. Чем я и тут же и воспользовался.

Убрав своего коротыша с траектории удара Мосла я и не думал останавливаться, а, наоборот, максимально быстро вернул его в первоначальное положение и сам, сделав шаг навстречу своему противнику (не забываем, он тоже качнулся вперёд, намереваясь меня зарубить. Правая рука с зажатым в ней клинком уже начала свой разгон и летит в мою сторону, описывая красивый полукруг), делаю резкий выпад острием своего копья в опасно приблизившегося великана.

Так как бить в корпус было бесполезно (а информации от Фокс я поверил сразу же. Слишком грязно тут играют), я бил в лицо. Точнее - в голову. А, так как, Мосол был куда выше меня ростом, то мой удар получился ему под подбородок. Собственно говоря, удар получился почти полной копией того, что я наносил Дону. Но если тот, хотя бы, пытался от него увернуться, то Мосол его проворонил полностью! Точнее, он не ошибся в том, что удар придётся не в подставляемую им грудь, а в голову. Этого он никак не ожидал.

Собственно мой выпад, пробивший ему череп, убил его сразу же. Его рука с половинкой глефы ещё продолжала движение, но уже чисто по инерции, не управляемый более мозгом. А, так как я сократил дистанцию до минимума, то и удар пришелся не лезвием глефы, а его древком. Ну, может, чуть-чуть его лезвие мне по затылку задело.

В любом случае, удар меня, конечно, сбил меня с ног (словно лошадь лягнула. И это уже на излете! Уже перестав вкладываться в удар! Что было бы, если б он во всю силу меня приласкал? Думаю, череп бы мне он проломил даже древком), и я полетел на мокрый песок. Вот только Мосол бескостно осел рядом со мной бесформенной кучей тряпья, а я, потрогав рану на рассеченной голове, неуверенно, но поднялся на ноги. Поглядев на ладонь запачканную собственной кровью с головы, я выпрямился и, мельком глянув на поверженного великана, повернулся к притихшим трибунам. Что, суки? Такого никто из вас не ожидал?