На все четыре...

Глава 8

Настроение у меня ещё больше ушло в минус, когда вернувшись с Грекой с тренажеров, первой, кого я увидел, была эта «Хатико» в девичьем исполнении, опять упрямо стоящая у прутьев решетки и с надеждой смотрящая на проходящих мимо. Все милого своего ждёт? Похоже на то.

По её обреченно подавленному виду было ясно, что всё про своего избранника она уже поняла. Но и уйти, плюнув, она тоже не могла. Похоже, где-то на самом дне её сознания ещё теплилась робкая надежда на чудо. А вдруг? А вдруг он всё-таки придет сейчас? И она опять покорно стоит у ограды.

Смотреть на это было откровенно тяжело. Ну почему девчонки такие дуры? Почему? Вечно влюбляются во всяких уродов? Блин, да ни один парень недостоин такой собачей преданности. Тем более этот Иуда. Но ей же это не объяснишь. Вот и остается только досадливо морщиться, натыкаясь взглядом на её фигурку.

Впрочем, глаза она мозолила не одному мне. Я и сам не увидел в какой момент к ней подошел армянчик Браза и нахально попытался приобнять ее.

– Э-э, красавица, зачем грустишь одна? Плюнь на этого Краба, не придет он. Хочешь я тебя утешу?

Доброволец издевался. Об этом яснее ясного говорил его глумливый тон и ехидная усмешка. Нава вырвалась из его объятий и, чуть отскочила в сторону, но ничего не сделала нахалу. Даже не огрызнулась. Нет, девчонка тут явно по ошибке. Не знаю как она своей шашкой владеет, но по характеру она не боец. Совершенно.

– Отвали от неё, козел! - тонкий мальчишечий голос звонко прогремел на всю арену. Вот кому бойцового духа не занимать.

Дон - вчерашний триумфатор стоял перед армянчиком, выпрямившись во весь свой невеликий рост, гордо вскинув подбородок и сжав кулачки. Он весь был как одна натянутая струна. По всем прикидкам, он должен пластом лежать весь день, занимаясь самобичеванием и переживаниями после первого убийства в своей жизни. А он вот... Стоит, едва ли доставая своей макушкой до подбородка Бразы, и метает молнии из глаз. Боец!

– Э-э, ты, слышь. Ты чо такой дерзкий, салага? Если первый круг прошёл, так уже в себя поверил?

– Тебе же ясно сказали: оставь девчонку в покое! - Рядом с напружиненным мальчишкой возник куда более серьезный защитник в лице Арбуза. Всё-таки видна в ним какая-то военная косточка, видна.

– Э-э, а твое какое дело? Ты куда вообще вылез? Тоже утешать лезешь? Так я первым был. Твой номер двадцатый, понял, да?

Мы с Грекой переглянулись и, не обмолвившись ни словом, молча поднялись на ноги и тоже двинулись к месту разборок.

– Усохни, «утешитель» - из-за второго плеча Дона, и не думающего уходить, появилось злое лицо Серафимы-Хиросимы. - Вали давай. Тебе же русским языком сказали: тебе тут не рады.

– А ты чо так базлаешь? - Браза тоже злобно щерится в ответ, но обороты сбавляет. Одно дело наезжать на безответную жертву, или, даже, на мелкого пацана и, совсем другое дело, когда напротив тебя стоит трое противников. Поневоле призадумаешься. - Тебя вообще кто спрашивает? Твой день 8 марта, так что сиди и молчи.

– Съе...сь отсюда, обезьяна, - напротив Бразы уже стояло не трое, а пятеро противников. Мы с Грекой присоединились к линии защитников, встав по краям. Впрочем, линия была не прямой, а изгибалась дугой, охватывая армяшку в полукруг. — Или ты человеческого языка не понимаешь? - Ну Грека был «сама дипломатичность».

– Э-э, брат, зачем обзываешься? - армянчик откровенно струхнул и давал заднюю, аж отступил на полшага назад, ну Грека-то выглядел представительно. Здоровый кабаняка. - Мы с тобой не конфликтовали...

– «Не брат ты нам, гнида черножопая!» - я не мог упустить возможность произнести эту крылатую фразу. Впрочем, местная молодежь если и смотрела этот фильм, вряд ли растаскивала его на цитаты. У них свои фильмы и герои. А мне с детства мечталось произнести эту фразу с таким же гордым и независимым видом. - Беги отсюда, пока можешь.

Не знаю, что он мне ответил бы, но договорить нам не дали. К нам несся Сиплый, размахивая своим шокером. Причем, не один, а парочкой новых охранников.

Впрочем, и он не стал накалять и без того наэлектризованную обстановку. Вклинившись между нами он, криком, и размахивая своей игрушкой, развел всех по разным углам ринга. Однако, довольно мирно. Даже никого не вырубил. Так тут это и не понадобилось. Браза, словно только дожидался его прихода, сразу сдал назад и усвистал к себе в коморку. Да и мы, лишившись противника, не стали лезть в бутылку и разошлись без споров. Но настроение у меня, вроде, выровнялось...

Но не надолго. Ровно до начала вечернего представления. Как только увидел в окошке толстую тушу Шварца и его стеклянный барабан, так сердце снова заныло от дурных предчувствий.

– Первый участник сегодняшнего боя у нас под номером 16, - ведущий с почтением приял в свои руки шар, вынутый ему Шварцем, глянул в свой список, и тут же с тройным воодушевлением заорал во все горло. - Это наш непобедимый чемпион! Качан! Герой мая месяца! Прошедший подобный турнир от самого начала и до конца и победивший всех своих соперников!

Мда, чемпион это кисло. Не хотелось бы попасть на него. На все четыре боя (1/8 финала, 1/4, 1/2 и финал) меня почти наверняка не хватит. Но мне кровь из носу нужно возвращать Сову домой, так что я надеюсь, что, хотя бы, первый противник окажется мне по силам. А нарваться на чемпиона в самом начале... Не, не хотелось бы.

– Второй участник сегодняшнего боя, - ведущий принял и второй шар, поданный ему толстяком - номер 9!.. Это Нава!

Чёрт. Сердце опять резко кольнуло в груди. За что так девчонке-то?

Она вышла из своей каморки с таким видом, словно не понимала, чего от неё хотят. На ее лице казалось остались одни только глаза, полные невыносимой тоски и печали. Да и вообще, девчонка казалась уже больше чем наполовину там... За кромкой. А здесь только бледная тень от прежней Навы.

Создавалось впечатление, что она не осознает, что происходит. На сунутую ей в руки шашку она посмотрела чуть ли не с изумлением. Что за бессмысленный предмет? Единственное, что еще вызывало у неё некое подобие интереса - беснующиеся лица зрителей. Она подошла к решётке, окружающей арену (забытая шашка упала на песок), взялась за прутья решетки и долго всматривалась в зрителей, словно искала кого-то.

Не найдя искомого, она опустила голову. И, хотя, водопад распущенных черных волос закрыл ей лицо, я был уверен - девчонка плачет.

– Отпустите девку! Вы что, не видите, она не в себе! - крикнул кто-то запертых гладиаторов. Кажется это был Арбуз?

– А ну, завалил хлебало! - рявкнул выскочивший на арену Сиплый и саданул дубинкой по окошку говоруна.

Он с напарником подскочили к Наве, сунули ей в руки подобранную шашку и подвели к центру ринга, где все это время возвышалась гигантской статуей туша Качана. Поставив девчонку напротив чемпиона, надсмотрщики тут же порскнули в стороны.

Нава подняла голову. Она посмотрела на шашку в своей руке, на настороженного Качана, выставившего перед собой свой меч, на беснующихся зрителей и, кажется, до неё-таки дошло что все это значит. Понимание осветило её лицо. Отведя руку с зажатой в ней шашкой максимально далеко от себя - буквально параллельно земле, она разжала ладонь. Клинок мягко упал в песок арены. Сама же она делает шаг навстречу Качану и опускается перед ним на колени, протягивая руки и наклоняя голову. Волосы опять скрыли ее лицо, но вся эта мизансцена и без того была ясна, как божий день. Она отказывается сражаться, принимая всё что преподносит ей жизнь со смирением святой.

Качан был явно растерян. Он недоуменно глядел на коленопреклоненную девичью фигурку. Потом поднял взгляд и озадаченно оглянулся по сторонам, словно в поисках подсказки, и поднял взгляд на вип-трибуну, где восседал Шварц.

Взгляды двух толстяков встретились. Шварц, словно только этого и ждал (и, как будто, много раз это репетировал) медленно и величественно поднял свою жирную лапку, сжатую в кулак с оттопыренным в сторону большим пальцем. Протянул её вперед и резко повернул кулак пальцем вниз. Тоже мне, «император недоделанный» выискался. «Вершитель судеб». Тля!

У Качана расширись глаза. Он перевел взгляд на девочку, на её шашку, лежащую в стороне, снова перевел взгляд на Шварца и подбородком указал на неё, недоуменно вскинув брови. Шварц нахмурился и тряханул своей рукой, подтверждая - палец вниз! Убей!

Качан опять посмотрел на девочку. Нахмурился уже сам. Поднял взгляд на всесильного правителя и медленно отрицательно покачал головой. Взбешенный отказом Шварц ещё раз потряс кулаком, показывая свою волю, но Качан отвернулся от него. Поставив свой меч острием вниз перед собой, он положил свои руки на его крестовину и, гордо подняв голову, застыл неподвижной статуей, отказываясь смотреть куда бы то ни было. Ни на девчонку у своих ног, ни на беснующегося правителя восточников, ни на притихшую толпу. Он смотрел вперед. В никуда.

Ситуация явно патовая. Как заставить сражаться тех, кто отказывается это делать? Да хрен его знает! Не думаю, что надсмотрщики рискнут подталкивать Качана силой, когда у него в руках его дрын. И, что же делать?

Похоже, об этом задумался и Шварц. Подозвав к себе взмахом руки подскочившего Кержака, он что-то приказал тому. И Кержак, послушно кивавший на каждое сказанное ему слово, мгновенно испарился.

Потянулись тягучие минуты напряженного ожидания. Ничего не происходило. Качан по прежнему стоял неподвижной статуей, кажется, даже, не шелохнувшись. Шварц чего-то ждал, откинувшись на подушки на своём лежаке. И только Нава, видимо устав стоять на коленях, опустилась на песок и легла на бок, свернувшись в комочек. Все чего-то ждали.

И они-таки дождались! Минут через двадцать распахнулась калитка в решётке, ограждающей арену, и Кержак с Сиплым впихнули внутрь... Да-да. Того самого Кирилла-Краба, что задурил голову девчонке.

– Если она не встанет, то с Качаном будешь драться сам, - злобно шипел ему в спину Кержак.

Толстяк, похоже, услышал эти слова и статуя, которую он изображал, шевельнулась. Повернув голову в сторону нового действующего лица, он кончиком своего меча подцепил валяющуюся шашку и швырнул её к его ногам. Словно говоря: "Давай. Бери и покончим с этой мелодрамой"

Но нет. От боевого оружия этот трус отпрянул, как черт от ладана. По огромной дуге, стараясь всё время быть максимально далеко от стоящего в центре чемпиона, он испуганной крысой просеменил к лежащей девушке.

Схватив её за плечи, он жарко обнял её, осыпал поцелуями её лицо, что-то горячо шептал ей на ухо, и девушка начала оживать. Да как так-то? Ну что? Что девушки находят в подобных слизняках?

– Не слушай его! Не слушай! Пусть сам дерется! - я не мог больше молчать, и, обхватив руками решетку на окошке своей камеры, заорал во мощь своих легких. Тут же, как из под земли вырос Сиплый с дубинкой в руках. С силой саданув своим дубинотором по прутьям решетки (я едва успел руки отдернуть, а то бы все пальцы мне переломал) он злобно зашипел:

– А ну быстро пасть заткнул!

– А ты зайди ко мне внутрь, - меня просто трясло от ненависти, и страха не было совсем. В тот момент я был готов выйти с голыми руками, не то на что вооруженного Сиплого, но и против самого Мосла даже. - И заткни меня!

Он не рискнул. Он умчался дальше, туда, где через одну комнатку от меня точно так же что-то кричал Арбуз... Не помогло.

Это ничтожество всё же смогло запудрить мозги бедной девчонке. Уговорил, наобещал чего-то, осыпал её всю поцелуями и, чуть ли самолично, всучил ей в руки брошенную шашку. А девчонка ожила. Слегка порозовела, в свой клинок вцепилась, как утопающий в спасательный круг, а на возвышающегося в центре чемпиона смотрела, хотя и не без опасения, но с железной решимостью.

Трусливый же герой-любовник отскочил обратно к калитке в решётке и потряс её, требуя его выпустить. Впрочем, Кержак, стоящий снаружи, не спешил его отпускать. И, только, уловив движение руки Шварца на трибуне и рассмотрев его недовольную рожу, всё таки отпер замок.

А в центре арены сошлись двое гладиаторов. С более чем получасовой задержкой бой, всё-таки, состоялся.

Я наконец понял, что Нава делала тут. С шашкой она обращалась виртуозно. Ловко крутила восьмерки и кольца, вот только... Бойцом она не была всё равно. Ее стиль, скорее, напоминал танец или, как там, джигитовку танцоров в казачьих ансамблях. Что-то такое. Но никак не боевой стиль. Выглядит-то всё красочно, а вот практическое применение - под вопросом.

Качан, наоборот, был почти неподвижен. Выставив перед собой свой длиннющий дрын, удерживаемый за длинную рукоять сразу двумя руками, он почти не шевелился, лишь мягко переступая своими тумбообразными ногами, разворачиваясь вслед за идущей по дуге девчонкой, видимо пытающейся зайти с фланга, ибо, прямо перед собой она видела острие его меча. Безуспешно! Как бы она не двигалась, он, не сходя с места, только разворачиваясь всё время, удерживал клинок направленным в её сторону.

Вот зазвенела, сталкиваясь, сталь. Нава довольно ловко пыталась отбить клинок Качана в сторону или вниз, чтоб приблизиться на среднюю дистанцию. Дохлый номер. Толстяк, почти не двигая мечом (его клинок каждый раз смещался от линии, направленной ей в грудь, от силы на десяток сантиметров), встречал все её атаки жестким блоком. Очень жестким. Он и так-то сильнее своей противницы раз в пять, минимум, и раза в три тяжелее, так еще и клинок держит двумя руками. А Нава одной. Я из своей каморки по одному только её лицу понял как отсушивают ей руку эти его блоки.

Но девчонка и не думала сдаваться. С ее лица не сходила маска обреченной решимости. Она снова пошла кругом, пытаясь найти слабину в защите чемпиона. Но Качан явно не просто так добился своего титула. Он был максимально собран и внимателен, и все её выпады замечал чуть ли не раньше, чем она сама.

Неизвестно сколько бы продолжались эти «танцы», если бы во время очередной сшибке этот ее Кирилл, уже успевший успокоиться, и с интересом следивший за сражением, не решил "поддержать" Наву.

– Вперед, Нава! Сделай его!

На свою беду девчонка услышала его (хотя гвалт с трибун стоял неимоверный, но, видать, голос любимого всё равно пробился в её сознание). Она вздрогнула, скосила взгляд в его сторону, и... Пропустила мгновенную атаку чемпиона.

До сего момента он вообще не предпринимал никаких атакующих действий, а тут, стоило ей отвлечься, и он не упустил своего шанса. Сделав шаг вперёд он, в резком выпаде, буквально насадил ее на свой полуторник.

Острие его меча вошло ей куда-то в подмышку, прошило всю грудь и вышло над ключицей с другой стороны. Шашка выпала из рук уже мёртвой девочки. Но сама она, словно бабочка, пришпиленная к доске, всё ещё стояла. Точнее, висела на клинке толстяка, удерживаемая им.

Качан осторожно опустил тело на песок и ещё более осторожно вытащил свой меч. Он действовал так, словно боялся причинить лишнюю боль мёртвой девочке. Освободив свой клинок он довольно долго стоял, глядя на убитую. О чём он думал в эти секунды? Кто его знает. Но он тяжело, с грацией бегемота, опустился на одно колено перед ней и мазнул рукой по её лицу. Закрыл глаза - догадался я. А после встал и, повернувшись в сторону решётки, нашел взглядом эту крысу-Кирилла и уставился на него долгим немигающим взглядом. А когда тот заметил внимание к своей персоне, медленно осуждающе покачал головой. И, так и не сказав ни слова, уронил меч на песок и, развернувшись, ушел в сторону своей коморки. Второй победитель определился.

Меня же душили слезы. Девчонку было до безумия жалко, но не это было причиной слез. Это были слезы отчаянья и безнадеги. Всё напрасно! ВСЁ! Вот мы днем героически спасли девчонку от издевательств (а, возможно, и от домогательств). И теперь её нет. От наших действий ничего не изменилось. Вот она сама отказалась играть по правилам - но всё равно, в итоге взяла в руки свою шашку и вышла-таки на арену. Даже её противник, отказывающийся убивать её безоружную и, тем бросающий вызов всесильному Шварцу, всё равно ничего не смог изменить. Мы все тут фигурки в его шахматной партии. И своей свободы выбора нам не позволено. Что бы мы не делали, как бы не извивались, нас всё равно ждет этот чертов ринг и смерть в итоге. Всё безнадежно.

Отойдя от окошка я рухнул на свою кровать, давясь сдерживаемыми рыданиями. Мне казалось, что я не смогу уснуть ещё долго, но, видимо, сказалась предыдущая бессонная ночь. Я отрубился едва ли не быстрее молчаливой Совы, прижавшейся ко мне сбоку.

Князь

Князь уснул уже во втором часу ночи. Но не прошло и часа, как Карина растолкала его. А это от девушки, готовой грудью встать за каждую минуту его сна, было нетипично. Значит случилось что-то, из ряда вон выходящее.

– Что? - выдохнул Князь, первым делом хватаясь за Грач на тумбочке у кровати.

– Там Голован с Сазаном...

– Ну?

– Серый вышел на связь. Тебя требует. Говорит: новости - просто бомба.