На все четыре...

Глава 30

Восторженное обожание Стюарта меня откровенно тяготило. Впрочем, он ко всем участникам турнира (не только к нам с Мослом, а и погибшим тоже) относился как к неким небожителям. Пусть не полубоги, но герои точно. Могучие, бесстрашные, несгибаемые... Уж, по крайней мере, точно не обычные люди. Они не стонут, не плачут, не кричат. Они терпят боль, сурово стиснув зубы, и продолжают сражаться ранеными, истекая кровью. Моя попытка убедить его, что это не так, не нашла у него абсолютно никакого понимания. Он же видел как всё происходит! Никто не просит пощады, никто не сдается, никто не хнычет.

То, что получивший ранение почти автоматически погибает, он не понимал. Редко кто способен не рухнуть как подкошенный, вереща от боли, получив кровавую рану (те, кто был не способен на это, как раз, и погибали первыми). И, если, насчёт слез я ещё был с ним согласен, но вот заработав рану не закричать, ну или, хотя бы, не зашипеть от боли или выматериться в голос... Да невозможно это в принципе!

А вот Стюарт не верил в подобное. Сказать, что я был озадачен -- это ничего не сказать. Он же смотрел все бои! Неужели он не слышал возгласов, ругани или криков боли?

Как оказалось - нет. Действительно, не слышал. Ну, за исключением того, как Куктай разделывал своей цепью сначала Корнея, а потом Бразу. Там не услышать вопли полосуемых цепью было просто невозможно. А вот всех остальных не слышал. Хотя и я матерился, когда его цепь мне в грудь прилетела. И Мосол ревел раненым носорогом, когда ему Сима пальцы отрубила. И Качан охнул, когда Мосол ему ногу рубанул... Да все как-то да реагировали. А Стюарт не слышал.

Впрочем, его можно понять. Он же смотрел бои с трибун. Где кричала и бесновалась толпа зрителей. Так что видеть-то он, может, всё и видел. А вот услышать уже -- фигу. Я и сам-то находясь практически на самой арене (всё-таки наши камеры эту арену как раз и ограничивали) практически ничего не слышал. Потому-то и общение на арене было возможно только с помощью жестов. Говорить что-то - дохлый номер.

Увы, но все мы не киборги, которые не чувствуют боли. Лично я вот с трудом представляю себе как мне выходить на финал уже завтра вечером. И левая рука и грудь от малейшего неосторожного движения тут же отзывались резкой болью. Э-эх, похоже, ребро всё-таки треснуло. Даже глубоко дышать было больно, не говоря уже о чём-то еще. Ладно хоть двойное сотрясение мозга, случившееся в начале турнира, почти не напоминает о себе. Хотя подобные вещи без последствий не проходят. (Видать особо сотрясать таму меня и нечего было...)

Утешало только одно. Мослу было как бы даже не хуже, чем мне. Ведьма, приходящая ко мне на перевязки, шепотом под большим секретом поделилась со мной тем, что левая рука у Мосла вообще не действует. И так-то была покалечена Серафимой, а теперь и вовсе. До сих пор сохраняется опасность того, что её придётся ниже локтя ампутировать. Ведьма этого до жути побаивается. Ампутаций она ещё никогда не делала. Но, если выбора не останется...

Пока Ведьма собирала свою сумку после перевязки, Фокс - эта рыжая связная Серого, которая по прежнему таскалась с ней, ассистируя при перевязках (больше правда, лапающая меня за разные места, чем реально помогающая) с самым невозмутимым видом начала устраиваться на кровати рядом со мной. На замечание Ведьмы, что им пора, заявила, что «сегодня она больше уже никуда не пойдет». Медичка только индифферентно пожала плечами, а охранники, сторожившие меня от дверей, попытались возмущаться. На что рыжая оторва заявила, что «она свободная женщина и никому напрямую не подчинятся. А режима она не нарушает. Она узнавала. Это - можно. Спросите у девчонок Мосла». Охранники покривились, понимающе переглянулись и с гнусными усмешками заперли нас вдвоем.

Проводив их до двери Фокс тут же вернулась и, не спрашивая разрешения, сразу полезла ко мне в кровать. Ну не знаю. Как «легенда» для внедрения роль любвеобильной фанатки по мне неплоха, но эта девица явно занимается этим не по велению долга. Нравится ей это дело. Вот только нимфоманок мне тут и не хватало!

Сопротивляться её напору я не стал. Всё-таки то чувство брезгливости, когда я ее сразу увидел, слегка подутихло после получения письма. Как оказалось, здесь всё не так просто, как это можно было подумать. Подутихло, но полностью не прошло. Всё-таки патриархальное советское воспитание продолжало сказываться. Для меня девушка, по прежнему, продолжала оставаться крепостью, которую нужно завоевывать. А готовая сдаться первому встречному… Ну нет, уважения вызвать у меня не могла в принципе. Так что даже отдавая должное отваге и уму разведчику под прикрытием, тень неодобрения в моем к ней отношении всё равно присутствовала.

Что же касается собственно... Эмм.. Процесса. Того этого... То ничем особо впечатлить она меня не смогла. Да, девица была опытна. И, даже, очень. Не берусь судить, возможно она в свои шестнадцать была уже поопытнее того сорокалетнего меня. Хотя, вряд ли. Практика обширна, а вот набор любимых поз и действий не так велик. Так что кое в чем я её смог даже удивить.

После утех, уже лёжа рядышком, я шепотом потребовал у нее объяснений. Девица не стала выёживаться (получив от меня желаемое, она немного обмякла) и так же шепотом принялась вводить меня в курс дела. Причём, начала она, как не странно с местных новостей.

– Вчера к Мослу приходил Шварц со свитой. Смотрел руку, выслушал Ведьму. Хмурился. Недовольный был. Потом они с Мослом о чём-то тайком шептались, нас выгнали всех. Подслушать не удалось. Но, зато, уже сегодня я узнала у охранника, что для Мосла из оружейки бронежилет подбирали. Скорее всего перед началом боя его оденут под свитер. Типа, «сюрприз» для тебя будет.

– Понятно…. - пробормотал я с горечью. Ну то, что тут играют нечестно, я уже давно понял, так что таким уж потрясением эта новость для меня не стала. Но горечь всё равно присутствовала. - Не удивлюсь, если ему ещё и оружие поменяют. Со своей глефой он одной рукой много не намахается.

– Очень может быть, - согласно кивнула девица, - и то, что мы об этом ничего не знаем, ещё ничего не говорит. Вон какую тайную операцию по простой примерке жилета провели.

– Что-то ещё?

– Принято решение уравновесить шансы, и вот... - рыжая вытащила откуда-то из под кровати из кучи своих шмоток уже до боли привычный пистолет Макарова и протянула его мне. - Раз они играют нечестно, то никто не запрещает и нам ответить тем же самым.

– Гм... - я взял оружие в руки, выщелкнул обойму, дернул затвор, выбросив патрон на одеяло (кстати, дурацкая привычка досылать патрон в патронник, если не собираешься стрелять вот прям сейчас, и ходить с досланным патроном в стволе. За такое по ушам надо хлопать), щелкнул спуском. Выполняя заученные до автоматизма движения я размышлял. - Но ведь если я достану пистолет на арене... Выстрелить-то в Мосла может и успею, но меня же тут же изрешетят из автомата охранники.

– Не изрешетят. Ваши ребята ближе чем ты думаешь. Уже два дня подряд за вашей жизнью тут на арене с ближайшей высотки наблюдают ваши разведчики. Тебе, кстати, привет от них.

– От кого конкретно?

– Мамон и Маркони. И третий ещё какой то. Но я его плохо знаю. Он к нам в Тюмень не ездил. Тут оставался. Тик-Так вроде прозвище.

– Понятно, - спрашивать, что она делает тут, не стал. Мало ли? Может её Серый там завербовал, или дип-представитель (что конечно маловероятно) от местного тюменского анклава. Да это и неважно, по большому счету. - Но то, что тут разведка торчит, ещё не гарантирует моего выживания после появления пистолета.

– Сегодня ночью на точку подтянутся ещё четверо. С крупнокалиберным пулеметом. И, после твоего выстрела тебя поддержат огнем из него. И вообще, твой выстрел из пистолета и будет сигналом для начала всей атаки.

– А вот теперь поподробнее!

И она рассказала. Явно не всё. И сама она явно только часть общей картины знала, но, даже, из того, что знала, не всё мне выложила. «Конспирация», блин.

Но на что человеку и нужны мозги, чтоб из разрозненных кусочков общую картину собирать. Зная Юрия можно даже не сомневаться, что операция готовится вовсе не для спасения меня красивого. Просто этот Шварц, видимо, крепко-таки достал уже Князя. И терпение последнего лопнуло. Но совершать необдуманных поступков тот не спешит. Операция явно готовится тщательно и силы, наверняка, задействованы просто циклопические по нынешним временам. (Шварц не Колесо. У него бойцов раза в три побольше будет. Его, как Просвет, лихим кавалерийским наскоком не возьмёшь.) И это значит - будут учитываться все факторы, могущие сыграть в плюс операции.

То, что начало атаки приурочено к финалу турнира - логично. Большая часть бойцов (не говоря уже обо всей верхушке анклава) будет тут на трибунах. И, потому, границы должны взять сходу. Вот только я сам, получается - смертник. И, даже, пистолет, который мне вот передали от Мамона, не может исправить эту ситуацию. Меня убьют по любому.

Уверен, что Князю, искренне симпатизирующему мне, данное решение далось нелегко. Что бы он не изображал, но у него на меня явно были какие-то далеко идущие планы. И, если, он-таки решил мной пожертвовать (а, несмотря на прикрытие с высотки и пистолет, это именно жертва), то цель должна быть достаточна серьёзна, чтоб оправдать "убытки". Такой целью мне видется именно полное уничтожение, мешающегося всем анклава восточников. Ну никак по другому пасьянс не складывается.

Задевало ли меня столь утилитарное ко мне отношение? Безусловно. Я тоже человек и хочу жить. Осуждаю ли я Князя за это? Ни в коем случае. По большому счету я признаю, что он поступает правильно. Лучше пожертвовать пешку (ну ладно, пусть даже офицера, чисто подыгрывая моей гордости и самомнению), но выиграть, в итоге, всю партию. Разумеется, мне не хочется ощущать себя всего лишь фигурой на шахматной доске, но то, что я, хотя бы, вижу как мной мной играют и понимаю общие расклады уже утешает. Возможно, со временем и я смогу вырасти до полноценного игрока. Если выживу, разумеется.

Немец

Гарика пригласили на заседание Штаба как командира одной из штурмовых групп. Благодаря присоединению Макса с его ребятами Гарольд смог набрать-таки требуемые двадцать человек бойцов. Разумеется, это вместе с собой и Эльбой. Она, кстати, тоже присутствовала на заседании. Ну да, многие присылали по два человека от одного отряда. Вон тот же Медведь нигде без своего Хруста не появляется. Буквально тень его. Да и Сильвер стоит за плечом у Киселя. Были и другие. Так что присутствие двух человек от Малиновских по большому счету напрягало только самого Немца. Ну раздражала его подобная неопределенность. Кто из них двоих командир-то? Эльба - вроде разумная девчонка и командовать в бою не особо лезет, но ведь, по сути. именно она считается главной во всем анклаве после исчезновения Шиши. И такое вот двоевластие жутко раздражало Немца.

Впрочем, были у этого и положительные моменты. Сам дисциплинированный Немец и не подумал бы спорить или препираться с четко поставленным его группе приказом. Коротко кивнул бы, сказал "Ок", и отправилсябы его выполнять. Но не Эльба. Нет! Эля сразу задала вопрос о том: как их атака на пограничные территории поможет спасти Шишу? Уклончивые объяснения Князя про группу поддержки в высотке возле стадиона и самый подготовленный отряд Киселя, который с началом операции совершит рывок в сторону стадиона, её не удовлетворили.

В итоге, она буквально начала требовать, чтоб и их отряд включили в состав группы прорыва. Напрасно Князь убеждал её, что это самое опасное направление, и там должны участвовать самые подготовленные. С непоколебимой уверенностью Эльба заявила, что их отряд в последнее время самый опытный в боевом плане. Столько, сколько они воевали - пожалуй сравнятся только гвардейцы Севера. Попытка Князя указать, что именно они и пойдут в паре с отрядом Киселя не убедила. Эльба упёрлась. Именно они должны идти спасать Шишу. Если будет кто-то другой - он погибнет. И только они смогут его спасти. Князь пытался достучаться до неё, указывая, что именно в районе стадиона планируются самые упорные бои. Что если они пойдут в первых рядах - у них, по любому, будут потери. Эльба была непреклонна. Она словно чувствовала что-то и не собиралась уступать.

В итоге Князь сдался. Немец с Эльбой переходили в оперативное подчинение Киселю и должны были совместно прорабатывать действия в группе. Кисель от такой замены тоже был явно не в восторге. Одно дело старшие северцы, у Паши в гвардии не было никого младше четырнадцати лет. Зато был один двадцатилетний. И совсем другое - мелкие малиновцы. Причём, чуть ли не треть из них - вообще девчонки! Кисель крайне невысоко оценивал их боевой потенциал. Но выбора ему, по большому счету, и не оставили.

С первых же минут он озадачил Немца задачей раздобыть броневики. Да одна из БМП и Бтр пойдут именно в составе их отряда, но вот личный состав-то должен передвигаться самостоятельно. Не пешком же им бежать. И обычное авто тоже не годится. Всё-таки они совершают рывок вглубь вражеской территории, где из-за каждого угла можно ожидать очереди из автомата. Так что броня была нужна обязательно.

– Да где ж её взять-то? - искренне недоумевал Гарик. - Вся броня наперечет. Вся сочтена и в строю.

– Инкассаторские бронеавтомобили, - с явно выпячиваемым страданием от общения со столь тупыми собеседниками процедил Кисель. - Сбербанковские. Их гараж находится на территории, контролируемой нами. Стариком, конечно, но всё равно. С ним уже всё обговорено. Бери пару водителей и дуй получать технику. Без хоть какой-то защиты я вас в бой не пущу. И еще - нужно будет вам бронников выдать. Конечно, большинство из вас их даже поднять не смогут ,- здоровяк кисло поморщился, - но что-то же нужно делать. Навязали вас на мою голову.

Немец промолчал. По большому счету он был согласен с оценкой их воинства, и сам не особо рвался в первые ряды. Но Эльбу было не остановить. Она явно что что чувствовала и буквально рвалась вперёд. Спасать Шишу.

Бирюк

Марк был очень спокойным и рассудительным парнем. Возможно, именно поэтому именно его назначили старшим диверсионной группы, хотя там были ребята и постарше его. А может свою роль сыграло и то, что его Утёс был главной ударной силой отряда. По сравнению с ним все остальные автоматы казались несерьезными.

Да и неважно, по большому счёту, что именно побудило назначить именно Марка командиром. Главное то, что он подошел к своим обязанностям с той основательностью, что была ему присуща в полной мере. Ему, конечно, помогали, но основная тяжесть организации легла именно на него.

Предусмотреть нужно было всё. И связь, и разведку, и переправу, и носильщиков... Да, без носильщиков никак не обойтись. Перетащить Утёс на своих плечах, да со станком, да с боезапасом... Тут народу изрядно нужно. Причем старших. Кто посильнее.

Только по этой причине в отряд не попал Карась - напарник Бирюка по расчету ЗУшки в экспедиции в Тюмень. Ну маловат мальчишка. Толковый, расторопный, но таскать дикое железо на своем горбу никак не годится.

Так что напарником Бирюка сегодня был Комель. Неуклюжий и не шибко умный, но крепкий парнишка. Именно с ним они и тащили сейчас собственно сам пулемёт, взвалив его на плечи. А следом шли четверо носильщиков. Бык тащил станину, а трое его подчиненных короба с патронами. Они не являлись членами диверсионной группы и после доставки груза Бык уведёт их обратно к лодкам.

А вот кто являлся, так это четверка прикрытия. Всё-таки крупнокалиберный пулемет это такая Ценность, что попади она в руки противников... и всё. Пиши пропало. Так что на прикрытие не поскупились. Ну Длинного и Гриба Марк знал прекрасно, всё-таки чуть не месяц вместе в Тюмени ошивались, а вот снайпера Робина и ещё одного пулеметчика Никсона (у него, правда, был всего лишь РПК. Марк его и за пулемет-то не считал, честно говоря. Ну да, его задача именно прикрывать основную боевую единицу, а не тянуть бой самому) Бирюк знал не особо. Нет, знал, конечно. Всё-таки односельчане, как не крути. Но знакомство их было шапочное. Привет-привет. Пока-пока.

Через Тобол перебирались на трёх лодках. Южане перевозили. Тут уже сам Серый договаривался. Не Марка уровень переговоров. А на берегу их уже встречал Тик-Так. Разведчик из группы Мамона. Он выступал проводником их отряда.

Шли осторожно. То и дело останавливаясь и высылая вперед парные патрули. Нарваться вот тут в самом сердце владений восточников уж очень не хотелось.

И всё-таки они нарвались! Уже в самом конце, когда промзона осталась за спиной и они шли дворами. Но улицы пересекать всё равно было нужно. Вот на одной из них их и заметили.

Кто это был? То ли патруль Шварца, то ли просто подвыпившая компания, возвращающаяся с гулянки. Кто ж теперь разберёт-то? Важно то, что их было много (ну, по крайней мере, больше пяти) они были вооружены, и они-таки заметили отряд Марка.

Ну не весь отряд, конечно. Гриб с Никсоном, шедшие в тот момент в головном дозоре, заметили их первыми и успели подать сигнал основной группе затаиться. А вот сами спрятаться не успевали. Вот их-то восточники и заметили.

Подобная ситуация прогнозировалась и план действий для неё был разработан. Поняв, что их заметили и сейчас попытаются поймать, Гриб и Никсон открыли огонь, ещё более привлекая к себе внимание и попытались оторваться, увлекая за собой погоню.

Бирюк же с основной группой затаились и, убедившись, что несмолкающая перестрелка достаточно уже удалилась, совершили финальный рывок до цели их путешествия. Тик-Так сумел провести их тихим двориком в искомый подъезд, где они поднялись на самый верх высотки. Ни о каком возвращении носильщиков речи уже не шло. Город бурлил. Такое ощущение, что там не пару диверсантов ловят, а чуть ли не генеральное наступление началось. Без шансов! Не дойдут носильщики. Придется им оставаться здесь же. До следующего вечера. До вечера финала турнира гладиаторов и запланированной атаки на анклав Шварца. В этот вечер всё, так или иначе, но решится.