На все четыре...

Глава 16

На обратном пути у меня словно ьы свалился камень с души. АгаЮ здоровый такой, не меньше знаменитого Улуру. Всё, теперь я отвечаю только за самого себя и ни за кого больше. Можно совершать более рискованные действия. Мелькнула даже мыслишка попробовать как-то вырубить охранников и выскочить на ходу. Благо лес вот рядом, прям на обочине. Уходи...

Но, увы. Мои охранники были совершенно точно не дураки и подобный вариант они предусмотрели. Руки, прикованные к скобе в потолке (явная самоделка, не предусмотренная конструкцией машины) об этом ясно говорили. Да и пара охранников с боков явно настороже и ожидают от меня чего-то такого. И всё равно я испытывал такой подъём, что будь у меня свободны руки, я бы всё равно попробовал сбежать. Но мне никто не собирался давать даже шанса.

Свое приподнятое состояние я сумел сохранить и по возвращении. Хиросима с Грекой, встретив меня, начали в два голоса меня успокаивать. Я сначала даже не понял - о чём они, зачем? А потом сообразил. Это для меня вчерашний поединок с Герой - адреналиновый шторм, заглядывание в лицо смерти, но и не более того. Для Хиросимы это был ещё и сильнейший удар по психике. Убить человека... Ого! Это для них звучало страшно. Я же ничего подобного уже не испытывал. В моральном плане я был совершенно спокоен. Ничего у меня внутри не дёрнулось от убийства этого парня. Уж, по крайней, мере во снах мне, как Стекляшкин, в первое время, Гера точно прихрдить не будет.

– О чём вы, ребят? - их беспокойство за меня, конечно же, грело, но я поспешил их "успокоить". Ну и попижонить немножко, как без этого. - Этот Гера далеко не первый человек, которого я убиваю. И все эти стадии переживаний я уже давно прошел.

– А скольких ты убил? - с чисто женским любопытством интересуется Сима.

Гм. Интересный вопрос. А действительно, скольких? Ну, первое мое убийство было сразу четверным. Та четвёрка, что пришла меня сжечь вместе со всем моим семейством. А потом приход Немца с его командой в Малиновку. Скольких я тогда убил? Стекляшкин, Ковбой, Чёрный, Крыс, Индус... Пончик тоже умер от ран. Ещё шесть получается. Потом ,когда Просветовских оккупантов обстреливал из пулемета в доме Совы... Двоих из них потом так и похоронили. И перестрелка в лесу, когда они на нас с фланга зашли. Там вообще непонятно кто кого и сколько. Все стреляли. Но одного, пожалуй, и тогда можно в свой зачёт записать. Или нет? Короче, я уже и сам со счета сбился.

– Много, - слегка грустно отвечаю, после весьма продолжительной паузы. Больше десятка - точно. То ли двенадцать, то ли тринадцать.

– Ого! - вроде как, даже уважительно протянула девчонка. - А ты сильно переживал после своего первого убийства?

– Да не было у меня первого-то. Первые сразу четверо были... И после этого я пару дней в отключке от потери крови был. Едва выкарабкался тогда. Вот шрам на морду заработал, - я криво усмехнулся, - так что мне тогда не до переживаний было.

– Расскажи? - совсем как моя Ева, выпрашивающая сказку на ночь, попросила Сима.

Ну и я, конечно, рассказал. Не столько даже, чтоб удовлетворить любопытство девчонки, сколько для того, чтобы отвлечь Греку. А он явно волновался. Его соперник по сегодняшнему бою уже известен заранее. И, хотя, сам Грека не подает виду, что волнуется, это всё равно чувствовалось. Он вновь, в который раз уже, повторил, что ему никак нельзя проигрывать. Его дома ждут мелкие. Им без него никак не вытянуть. И ему обязательно нужно побеждать. Он словно самому себе внушение делал. Словно щит эту фразу фразу выставлял. Этим и выдавал своё волнение. А ещё и сам Мосол, чуть ли не впервые за время своего пребывания тут, вышел со своими девками на улицу. Подошёл, рассматривая Греку, словно блюда, приготовленное ему на ужин. Грека ответил ему твёрдым, слегка наигранно-презрительным взглядом, на который тот тонко улыбнулся и тихонечко покивал головой и ушел. А Грека вновь повторил свою мантру, про то, что ему нельзя проигрывать.

Так что своим рассказом я, в первую очередь, пытался отвлечь именно Греку, а не Серафиму, от его тягостных мыслей. Вроде как, удалось. Не в полной мере и не совсем, но какой-то эффект всё равно был.

И вообще, я невольно оказался лидером нашей крохотной ячейки. Казалось бы: мы тут все равны. И находимся в абсолютно равных условиях. Ан не, все равно. Возраст не спрячешь под маской четырнадцатилетнего мальчишки. Он все равно прорывается наружу. Вчера я весь день утешал и успокаивал Серафиму после её первого боя. Вечером прошел мой бой и теперь, вместо того, чтоб принимать утешения в свой адрес, я изо всех сил пытаюсь успокоить Греку, у которого все ещё только впереди. Оно само как-то получилось. Никаких усилий для этого я особо и не прикладывал.

Опять, как и вчера, развлекал своих товарищей рассказами о своих подвигах. Расспрашивал-то обоих (но особенно Греку), об их анклавах. В общем, старался как мог. И это-таки работало. Ровно до того момента, как нас опять разогнали по каморкам, а ведущий, под рев толпы, восторженно не провозгласил:

– Мосол против Греки!

Грека вышел на арену максимально собранным. Ни одного лишнего движения. Предельная концентрация и внимание. Мосол же, наоборот, был лениво расслаблен. Крутил своей двусторонней глефой восьмерки, изображал пропеллер на потеху публике, и вообще, похоже, был абсолютно уверен в собственной победе.

С началом боя Грека не кинулся вперед, а осторожно пошел по кругу вокруг противника. Пройдя где-то с треть круга, он остановился. Я не мог не оценить его замысел. Заходящее солнце возле самого горизонта оказалось у него как раз за спиной и било прямо в глаза его противнику. Умно! Вот только Мосол лишь чуть сузил глаза, а по лицу его пробежала презрительная усмешка.

Дергая своим телом так, чтоб его силуэт, то закрывал солнце для противника, то резко выскакивало из-за его спины, буквально ударяя в глаза, Грека попытался прорваться на ближнюю дистанцию (ну, с его не самым длинным клинком - единственно возможная стратегия.) Безуспешно. Мосол играючи отбил его атаку и, даже, сумел сам зацепить Греку за ногу на противоходе своим вторым клинком. Пусть ранка была пустячная, чисто царапина, но сам факт... И уловки с бьющим в глаза светом не помогли. Мосол их словно и не заметил.

Отскочивший Грека утроил собственную осторожность. Хотя, казалось бы, куда ещё сильнее-то? Но Грека нашел для этого возможность. Вторую атаку он подготавливал ещё тщательнее чем первую. И, к бьющему в глаза Мослу свету, добавил порцию песка, который он подцепил ногой и швырнул в лицо противнику. И это, таки, сработало! Ну, частично. На мгновенье, пока Мосол прикрыл глаза и тряхнул головой, сбрасывая песок, Грека успел сместиться вбок и приблизиться на вожделенную ближнюю дистанцию. Вот только его удар, долженствующий раскроить противнику голову, налетел на жёсткий блок, который Мосол все-таки успел выставить.

Понимая, что второго удара ему просто не дадут нанести, Грека попытался продавить силой, благо Мосол держал своё оружие в не самой удобной для себя позе. Не помогло. Да, Грека был крепким парнем. Выше меня почти на голову и атлетически развит. Но Мосол, даже на его фоне, всё равно поражал. Настоящий великан, весь переплетенный мускулами. Коротко рыкнув он одной только силой рук буквально отбросил меч Греки (вместе с самим Грекой, если уж честно говорить-то) в сторону и, воспользовавшись мгновеньем, пока Грека неловко переступал ногами, отступая, сумел крепко полоснуть его по бедру, практически обездвижив парня.

Дальнейший бой назвать схваткой было весьма затруднительно. Это было избиение. Потеряв в мобильности Грека, и без того уступающий Мослу во всех компонентах, откровенно поплыл, и Мосол довольно быстро его и добил.

Вот так вот. Ни максимальная мотивация, ни запредельная концентрация и внимание, ни, даже, "грязные" приёмы, коими не побрезговал Грека, не помогли ему выстоять в этом бою. Я же сумел оценить уровень подготовки Мосла. Это было что-то невероятное! Я никогда не встречал подобных бойцов. Никто из участников турнира даже рядом с ним не стоял. Ну, может быть, только Качан. Чемпион, как никак. Да и то. Лично я против него не продержусь и десяти секунд. Да чего там. Если говорить откровенно, у меня и против Греки-то было бы не много шансов. Особенно, против такого, максимально заряженного на победу Греки. Ну а про Мосла и говорить нечего.

Ночью, (точнее, даже ещё поздним вечером, уже после затихания Колизея) я понял, что эта ночь станет настоящим испытанием для моей психики. Вчерашняя моя победа и убийство моего противника не так повлияло на меня, как гибель Греки. Ведь мы с ним, практически - уже подружились… Можно сколько угодно демонстрировать свой несгибаемый характер для окружающих, но, если он не сгибается, то, скорее всего, просто сломается при превышении нагрузки.

Возникло дикое желание напиться. И я уверен - стоит только намекнуть охране, как алкоголь тут же найдется. Вот только... Это явно не выход. Да, возможно это поможет сохранить рассудок в эту ночь, но... Вон Дон так же сломался. И его усиленно спаивают, не давая вынырнуть из пьяного дурмана. Хочу ли я себе подобной участи? Вопрос риторический.

Была бы здесь Сова, она одним бы своим присутствием давала бы мне опору. Словно якорь, не дающий сорваться мне в водоворот безумия. Но её тут не было. И, с одной стороны, это и прекрасно, что она сейчас в безопасности и у своих-наших, а, с другой стороны, сам я чувствую, что могу потеряться в собственных мыслях и комплексах в эту ночь. Что же делать?

Хотя... Если алкоголь отпадает, то что мешает мне воспользоваться правом потребовать от охранников ещё чего-нибудь? Например, бабу. Тоже знатный антидепрессант. По любому, же у них должны быть профессионалки. Вон у Мосла парочка, блондинка и брюнетка днюет и ночует. Пусть и мне приведут. Раз уж грехопадение с малолетками уже произошло, то не вижу смысла и дальше вести жизнь монаха. А хороший секс определенно может вставить мне мозги на место.

Постучав по двери я озвучил появившемуся Сиплому своё «скромное» желание. Тот лишь хмыкнул и сказал, что посмотрит, что тут можно сделать, и испарился. Я же сел ждать. Ждать пришлось довольно долго. Не меньше часа. Чёрная депрессия за это время опять начала запускать холодные и скользкие щупальца в мою душу. Так что, когда заскрежетал засов моей коморки, я только обрадовался. Хоть какая-то живая душа рядом.

Дверь распахнулась и Сиплый издевательски учтиво посторонился, приглашая войти ко мне в комнату... Хиросиму?!

Гибель Греки, оказывается, ударила по психике не только мне. Девчонка, ещё не до конца отошедшая от собственного боя, была потрясена куда сильнее. У меня всё-таки и опыт (пусть и не самый приятный в этой сфере) и возраст (ну, не четырнадцать мне, на самом-то деле), да и здесь уже на стадионе на начальных этапах меня весьма поддерживало соседство Совы. Все остальные же (ну, за исключением Мосла) сидели в своих камерах поодиночке. А это тот ещё удар по психике.

Так что если я просто заказывал себе проститутку в "номер", то Серафима же конкретно просила у тюремщиков возможности переночевать именно со мной. Ей просто было страшно оставаться одной. Ну, может, и не страшно, всё-таки Сима храбрая девочка, а, скажем, невыносимо. Сиплый же, скотина, решил объединить оба наши желания. Ну и сэкономить на проститутке, не без того, конечно. Выполнять-то пожелания гладиаторов ему было приказано, а вот бюджет ограниченный. Так что заказывать профессионалку пришлось бы ему из своего кармана. А тут - раз, и выкрутился.

А Сима ещё, к тому же, находилась под сильным впечатлением от меня, именно как от мужчины. Этому способствовали и мои вчерашние рассказы, про мою нереальную крутость (ну, я, конечно, не так рассказывал, но, при желании, всё это вполне можно было и как хвастовство интерпретировать) и, самое главное, мои к ней прикосновения. Позавчера, когда я ей делал массаж, я ни о чём таком, честно говоря, и не думал... (Хотя нет, подумывал, но так... Чисто гипотетически.) Главное было - успокоить девчонку, находящуюся на грани срыва. И я этого добился. То, что при этом она испытала сильнейшее сексуальное возбуждение - было чисто побочным эффектом. Но она-то об этом не забыла. Даже несколько расстроилась, когда я совершенно не стал искать никаких вариантов для продолжения.

Так что всё у нас в итоге прошло на удивление гладко. Сима, как уже было сказано, была далеко не девочкой и, даже порой, бравировала тем, что жила в своем интернате регулярной половой жизнью, как бы аж не с двенадцати лет. Вот и тут, будучи старше меня минимум на год, и, куда как, в этом плане опытнее (ну, по крайней мере, она так считала), Хиросима была уверена, что будет моей учительницей и проводником в мире секса. Пришлось её разочаровать.

Нет, опыт у неё действительно был. Но весьма убогий, по моим меркам. Ну чему могли её особо научить такие же как она сама, пацаны из её интерната? Как говорится: торопливо всунул, вынул и пошел? Ну, не совсем так, конечно, но что-то близкое к этому. У меня же опыт интима был не только более обширен, но и куда более качественен. Так что "показывать класс", как она выразилось, пришлось ни ей, а мне.

И вообще, наша ночь как-то очень быстро переросла в несколько суток почти беспрерывного секса. Мы практически не выходили из моей комнатки (благо, после финального боя первого круга всем нам было положено два дня выходных - десятое и одиннадцатое августа. "На поправку здоровья от ран", как нам было сказано.) Ну, не знаю. Это для Бразы было особенно актуально. Хотя и мне отдых тоже бы не помешал. Да и Куктаю тоже. Запястье у него до сих пор перебинтовано. Так что, в принципе, правильно рассудили. Так вот, мы с Серафимой расценили эти два дня отдыха как подарок судьбы, предназначенный только для нас. Как неожиданные выходные. И наслаждались ими (ну и друг другом, заодно) на всю катушку.

Благо, и погода была за нас. После одуряющей жары начала августа, когда в комнатах воздух нагревался как в бане, и находиться там днем было решительно невозможно, температура снизилась, сначала до 25, а во второй день и вовсе стало всего около 22 градусов. И, пришли дожди. Вторник вовсе лило как из ведра весь день. Сверкали молнии и громыхал гром. А мы с Симой любили друг друга под аккомпанемент дождя и грома с особым неистовством.

Нельзя сказать, что я испытывал какие-то особые чувства к этой девочке. Но и безразлична она мне не была совершенно точно. Что чувствовала она ко мне я не знаю, но, думаю, что-то подобное, как и я к ней. Мы просто отрывались на всю катушку, вполне справедливо подозревая, что это, возможно, наши последние дни в этом мире и, потому, мы пытались урвать напоследок всё, что только возможно.

Мы уцепились друг за друга, найдя в партнере точку опоры. Островок стабильности в накатывающем на нас обоих безумии. Якорь, не дающий затянуть нас в эту пучину. Да и просто ощущать человеческое тепло рядом - дорогого стоило.

В общем, это были самые приятные двое суток с начала турнира. Мы практически не выходили из моей каморки, а Сиплый с охраной ревностно охраняли наш покой (точно так же, как не давали протрезветь Дону. Их эта ситуация тоже полностью устраивала.

Каково же было мое недовольство, когда вечером во вторник в самый пик дождя к нам в каморку ввалился Кержак с Сиплым и потребовали мне собираться. Шварц опять требовал меня на разговор.

Вот честно, выбираться из кровати, от тёплого бока разнежившейся Серафимы и тащиться под проливным дождем чёрт знает куда, чтоб там в итоге увидеть эту жирную рожу - не было совершенно никакого желания. Но когда я высказал всё это своим надсмотрщикам и посоветовал им идти, вместе с их любимым Шварцем, в жопу, они этого почему-то не оценили и дали понять, что настроены очень серьезно. И идти мне придется всё равно. Даже если для этого нас обоих будет нужно вырубить шокером.

Пришлось, матерясь и поеживаясь под проливным дождем, тащиться на нахрен мне не нужную встречу.... Как я думал, что ненужную. Но, стоило мне зайти, как ноги сами затормозили. Напротив, как всегда вальяжно развалившегося Шварца, сидел, скрестив ноги каралькой... Князь!