Наемники бродячих островов. Том 3

Глава 13

Как умеет кричать Даджой и что за этим обычно следует, Макс знал не понаслышке. Иногда даже фантазировал, будто бы сражается с великаном плечом к плечу (ну или плечом к боку) и тот вдруг начинает реветь. В этих мечтах, юноша всегда мужественно переносил сверхъестественный страх, навеваемый голосом товарища. Никогда не терялся и уж точно не обращался в бегство.

Вот только всё это были лишь грёзы…

На деле же — душа ушла в пятки, сердце чуть изо рта не выпрыгивало, а яйца встали ромбами!

У ополченцев и пустынников дела обстояли ещё хуже. И те, и другие бросились врассыпную. Неведомый доселе ужас достал дерущихся даже на дальних флангах! Ни расстояние, ни шум, ни глухие шлемы с плотными подшлемниками… Ничто не защитило от пробирающего до костей звука.

Люди двигались неудержимой волной!

Плечом к плечу спасались те, кто ещё мгновение назад рвали друг другу глотки. А боевые товарищи и закадычные друзья — наоборот, хватались друг за друга и мешали бежать.

А так как Макс стоял на самом фланге — как раз на него всё это человеческое море и хлынуло!

В последний миг, мозг юноши нашёл за что зацепиться, чтобы тоже не кануть в пучине ужаса. Ружьё отца! Он успел забрать его у пустынников!

Увы, радость была недолгой. Ей на смену пришёл ещё один страх. Вот только, в отличие от навеянного и иллюзорного, этот был вполне себе реальным!

Парнишка уже несколько раз становился свидетелем давки во время сражений. Страшнее меча и пули, могло быть только падение под ноги разъярённым врагам и перепуганным союзникам.

Вцепившись в эту мысль, он изо всех сил попытался сохранить самообладание.

Не пойти на поводу у стадного инстинкта! Не позволить толпе увлечь себя! Не упасть!

Тысячеликий поток гудел и ревел чуть ли не страшнее самого Джоя! Метров десять Макса протащили просто зажав между телами. Испуг перерос в ярость, и он бесцеремонно стал отпихивать взбесившихся соратников.

Кого-то ударил латной варежкой прямо по лицу. За другого схватился и сгрёб под себя. Да, не очень красиво, но главное, что сам не упал! Даже сумел извернуться и ткнуть мечом попавшегося пустынника.

Одинокий латник обернулся нерушимым волнорезом!

Однако, расслабляться было рано. Внезапные новые мысли накрыли молодого наёмника новой волной ужаса. Враги! Враги попадались всё реже и реже!

А что случится, когда два войска разделятся окончательно?

Ответ был прост: артиллерия вторженцев снова откроет огонь.

— Мать твою… — обречённо прошипел Макс и перешёл на крик:

— Назад! Назад! В окопы! Туда!

Он хватал попадающихся под руку бойцов и направлял их в тыл, на вершину холма. Одни пугались ещё пуще прежнего, другие действительно меняли курс, взгляды третьих были более осмысленными, и они уводили кого-то вместе с собой…

Вскоре развернулись и передние ряды беглецов. Ну, то есть, бывший левый фланг.

Вот только они даже не думали укрываться в траншеях. Перепрыгивали, перебирались, в отдельных случаях — переползали, и продолжали улепётывать дальше. Прямиком в город!

ГУХ! ГУ-ГУ-ГУХ!

Случилось именно то, до чего додумался Макс. А вместе с ним, ещё и командиры сил вторжения.

Громыхнуло так, что ноги подкосились. Хотя, как будто до этого они твёрдо на земле стояли!

Залп вражеской артиллерии пришёлся по правому флангу, вернее — выше его. Скорее всего, пушкари хотели как-то поддержать своих, но боялись их задеть. И потому — целились в самую вершину холма. К счастью — взяли чуть выше необходимого. Только одно ядро вспахало землю за окопами, остальные полетели дальше — на дома горожан…

Грохот поблизости, и серия гулких разрывов с улиц привели в чувства некоторых ополченцев. Макс обнаружил, что за ним по пятам таскается полнокровное отделение. Бедолаги трусятся, постоянно оглядываются, но оружие держат крепко!

— В окопы! Затаскивайте всех в окопы и приводите… — молодой командир осёкся.

Прямо перед ним возник престарелый бедуин, да с таким перекошенным лицом, что смотреть страшно было!

С перепугу нервы свело, что ли? Ай… Неважно!

Главное, что его намерения — ясны как белый день: увидел громкого противника и решил прикончить. Да только башка не варила и попёрся прямо в лоб! Ни сам не укрывался, ни оружие не спрятал — толстенный ятаган в одной руке и стилет в другой.

Не думая ни секунды, Макс совершил наиболее быстрое, на что был способен — тычок с длинным подшагом.

Ага! Не тут-то было! Старик оказался резвым, что твой козёл!

Отпрыгнул назад и своим мечом отвёл в сторону оружие соперника. После чего — снова сократил дистанцию. Причём так молниеносно, как будто тысячу раз это движение отрабатывал! Последовал удар ножом! Замах был коротким, но дедок вложил в него весь свой вес!

Увы, целился он во фронтальную часть панциря. Аккурат в противопульные пластины.

Макс от такой прыти не растерялся. В спаррингах с Кеншином, он успел натерпеться и быстрых ударов, и обманных выпадов, и контратак после парирования.

Короче, прилетело пустыннику в табло латной варежкой! Сбоку! Ещё раз сбоку! Потом с другого! Когда дистанция позволила — ушла связка прямых! А закончилось всё коротким хуком снизу! Да таким, что бедуин аж на задницу шлёпнулся.

С каждым ударом, лицо старика перекашивало всё сильнее и сильнее. Макс подобрал меч, чтобы добить его, но внезапно остановился. У гада одна из глазниц съехала на лоб.

Маска! Да такая, что сразу и непонятно!

Память услужливо подсунула образ хашашина из Стиллролла. Живым что ли взять? А что как беды натворит? Не, не натворит!

Умозаключения юноши закончились для пустынника ещё большими побоями. Но на этот раз — ногами! Макс не удержался и один раз даже зарядил стальной накладкой на носке! В качестве испытания, так сказать.

Ополченцы рядом не разобрались, что происходит и ринулись помогать своему командиру. Прежде чем их удалось остановить, бедуин обзавёлся новыми травмами и перестал реагировать на удары.

— Отставить! Живо в укрытие! Нет! Этого с собой!

Бесчувственную тушку бедуина затащили к траншеям за ноги. Естественно, поддержать никто не догадался, так что бедолага сильно приложился головой о дно окопа. Бездна! Такими темпами он не доживёт до допроса…

— Связать! Руки, говорю, свяжите ему!

— Синьор адъютант, верёвки нет. — словно виновато оправдался один из ополченцев.

— Тряпки с его башки смотайте и ими свяжите! И ноги тоже!

До Макса вдруг дошло, что он до сих пор продолжает орать на подчинённых. Хотя, выстрелов и паники больше нет. От гвалта битвы остались только крики и стоны раненых.

Молодой наёмник продолжил раздавать команды чуть понизив тон:

— Остальные, проверьте и перезарядите оружие. И приводите в чувства вот этих. — он неопределённо махнул рукой вдоль щели.

Там, поджав колени, сидели десятки шокированных ополченцев. И трусились так, что доспехи тарахтели, у кого они были!

Мало… Слишком мало, чтобы даже думать о продолжении сражения. Да и как тут вообще о чём-то думать, когда в десятке шагов раненые вопят. Бездна! Их там столько, что друг на друге лежат! Как в песне из сказки: «лежал живой на мёртвом, а мёртвый на живом.».

Радовало только то, что у пустынников дела обстояли не лучше. Хотя, скорее всего, собственные раненые их не интересовали. По крайней мере, раньше они не особо пытались забирать их, когда отступали. Да и пушками прям над своими отстрелялись.

И те, и другие догадки укрепил Кеншин. Степняк появился в окопе с целым взводом ополченцев. Но легче от этого не стало:

— Пока не стемнеет, наружу никто не пойдёт! Забрать можете только тех, до кого с бруствера дотянетесь, но не дальше!

Мужики переглянулись. Им претила мысль, бросить своих соседей просто вот так — истекать кровью и мучиться среди трупов. Но, после всего виденного, никто не стал спорить с опытным воином. Раз приказал — значит так надо!

— Офицеры! Ко мне! — донёсся раскатистый бас Даджоя откуда-то с центральной позиции.

На время отсутствия, Кен оставил за старшего одного сержанта. А чтобы того слушались — приказал поддерживать дисциплину силовыми методами, вплоть до расстрела. В шутку он это ляпнул или был серьёзен — пойди разбери эту морду узкоглазую!

— Значится так, господа офицеры… — начал Батя, но тут же сорвался на хрип. Стало понятно, почему старших созывал Джой, а не он. — Кхм… Сейчас отправляете несколько человек в город, пускай наших бегунов возвращают. Между линиями укреплений собрать раненых. Особое внимание на огнестрел и доспехи. С пустынников тоже поснимать. Только добивать гадов не вздумайте! Может у пушкарей хоть какая-то совесть проснётся. Если через пол часа ничего не случится — жду на доклад по потерям. Вопросы?

— Это… Кажется я ценного пленного взял. — сообщил Макс.

— Офицер? — нахмурился командир.

— Нет. Кажется, хашашин.

Джой усмехнулся:

— Смелое заявление!

— Ладно. Кен, разберись, кого там твой ученик захватил. И кстати, если сегодня больше ничего не случится — будем допрашивать пленных. Так что прикинь, что тебе для процедур понадобится, а я у городского врача попробую выпросить. — Батя многозначительно подмигнул Кеншину.

Снаружи блиндажа многоголосые стоны снова начали резать уши. Землянка вроде и не сильно их глушила, но внутри всё равно было как-то спокойней. Максу захотелось вернуться в её тёмное прохладное лоно. Возможно, это просто ещё не отступил первобытный страх, навеянный Даджоем.

Хотя, пора бы. Ополченцы уже оклемались. Трудятся вон: повсеместно начали стаскивать в окопы тех раненых, кто лежал ближе всего. А кое-кто умудрялся использовать алебарду, чтобы подтянуть более дальних.

Выкрутились, молодцы!

Подоспели и санитары: целая вереница дородных баб с носилками прошмыгнула в ход сообщения между второй и третьей линиями траншей. А чуть поодаль раздался надрывный женский вой. Наверное, кто-то из женщин-волонтёров обнаружила своего супруга или родича раненым. Или убитым.

К приятному удивлению наёмников, на их фланге тоже кипела работа. Сержант оказался инициативным мужиком и организовал спасательную деятельность, сбор обмундирования и оружия. В отдельных случаях — даже пустынникам первую помощь оказывали. Одному такому, боец перетягивал ногу его же размотанным тюрбаном.

В общем, приказы лишний раз дублировать не пришлось.

Кеншин сразу взялся за осмотр пленного.

Каучуковая маска явила на Свет молодого мужчину. Правда, избитого так, что вряд ли бы родная мать узнала! За пазухой нашлись аж шесть скрытых кобур под пистолеты. А на внутренней стороне пояса были нашиты крошечные карманы. Внутри — колбочки и конвертики с порошками. Защитился тоже прилично: вшил кольчугу во все подкладки всех одежд. Наощупь — редкую, типа той, что на балахоне Кена. Но на торсе плетение становилось таким плотным, что еле гнулось. Весьма неплохо! Такое может и от несильного тычка спасти.

Во всём остальном хашашин полностью соответствовал выбранному образу. Затасканная остроносая обувь и пыльное шмотьё с заплатками. Ни дать, ни взять — обычный бедный горожанин, просто с поправкой на чужеземный колорит.

Увы, долго исследовательской деятельностью заниматься не получилось. Без сюрпризов не прошло и десяти минут, прибыл гонец от Лайонела.

Глотая слова, он доложил, что пустынники уже вошли в город с другой стороны, и их там около батальона!

Линию обороны покидали впопыхах, но максимально скрытно.

Надеясь, что противник ничего не заметит за вознёй санитаров. Те, кстати работу выполняли на отлично. А некоторых раненых прям сразу обратно в строй ставили. В виду грядущих уличных боёв, резаная рана на лице или оторванный палец резко переставали считаться серьёзными ранениями! Перебинтовали — пошёл! Зашили — вперёд! Какой-то зелёной гадостью рожу измазали — к бою готов!

Перегруппировка проводилась в прямом смысле — на ходу.

Перекличка выявила потерю двух третей сержантского состава. Пришлось срочно повышать командиров отделений до командиров взводов. Выбрали из тех, кто не торопился сбегать, во время психической атаки Даджоя. Грубо говоря — как самых стойких.

Что до сбежавших — с ними вышла прям какая-то засада. Попрятались так, что даже гражданским пришлось принимать участие в поисках. В итоге — доставали из подвалов, снимали с деревьев, вытаскивали из сточных каналов под улицами…

К сожалению, кое-кто поехал умом основательно. Мало им было артобстрела и кровавого месива, так ещё и ультразвуком шарахнуло! Таких сразу разоружали в пользу более психически крепких сограждан. А иногда, оружие отдавали появляющимся на ровном месте призывникам! Почти пол сотни добровольцев набралось, пока до центра города дошли. И стар, и млад изъявляли желание защищать отчизну! Даже бабы порывались (они особенно рьяно), но Батя осаживал их крепким словцом и наказывал держать на печах кипяток:

— В хату к тебе полезет, гнида черножопая, а ты ему в харю как плеснёшь!

— Да вы что, синьор капитан! Я же не молодая синьорина, чтобы ко мне в хату лезли!

— Тьху на тебя, шельма! Хата — это дом!

— А-а-а! — женщина покраснела, аки помидор. И, видит Свет, причиной тому было не неловкое недопонимание, а сам седовласый воитель!

Ну или то, как яростно он поправлял языком усы.

Молодость, что ли, вспомнил? Как на былой войне к бабам в хаты лазил…

В общем, до центра города успели собрать и распределить между собой пять рот, плюс вновь-призвавшихся. Остальные или хорошо спрятались, или ранены, или погибли.

Итого: боевые потери — примерно половина.

За то приятно удивил Лайонел!

Он закрепился в руинах мэрии, на главном столичном складе и в городской библиотеке. Въезды на площадь и все переулки завалили бочками и ящиками с землёй, и выставили часовых. Центр города обернулся настоящей крепостью! К тому же, кроме оставшихся у Лая трёх рот, на помощь пришло почти столько же мужиков с топорами и вилами. Тех самых, которыми накануне хвалился один из чиновников.

— Стой! Кто идёт?! — донеслось из-за баррикады.

— Та пишов ты у сраку!

— Это синьор Сержио! Пропустить! — крикнули из окна библиотеки.

Колонна быстро втянулась внутрь безопасного периметра. Ну то есть как безопасного… Скорее — наиболее безопасного в городе.

Лай выскочил навстречу командиру и принялся объясняться:

— Папаш, там без вариантов было! Они бегом попёрлись, да рассеянным строем. Мы отстрелялись, но так позорно, что даже рассказывать не буду! Дай Свет — десять человек упало…

— Где Венга? — твёрдо перебил Батя.

— Эм… В библиотеке в читальном зале дрыхнет.

— Хорошо, продолжай доклад.

— Та нечего продолжать, свалили мы. По дороге горланили, народ на уши поднимали. Но многие не серьёзно отнеслись. Я ещё и глашатаев по городу разослал.

— Плохо разослал, ни одного не встретили.

Лайонел на такое замечание только руками развёл. Мол, пытался.

— Ладно. — Батя отмахнулся и понизил голос. — Наши потери — пятьдесят процентов. Вещи принёс?

— Обижаешь.

— Отлично. Джой, Кен, Макс! Ко мне!

Командир отряда наёмников оглянулся по сторонам и заговорил полушёпотом:

— Мужики, хотите обижайтесь, хотите нет — действуем так, как договаривались изначально. Если сейчас дела пойдут в худшую сторону — будем сваливать. Так что держимся на виду друг у друга. Макс, и не смотри на меня так!

В подтверждение слов лидера, где-то неподалёку раздались выстрелы. И тут же, словно закрепляя выводы, громыхнула далёкая канонада!

— Все в укрытие! Быстро! — заорал Батя, окончательно сорвав горло.

Повторять не потребовалось.

Больше полутысячи человек — ринулись кто куда. Под спасительные своды зданий, к бордюрам, самые медленные и отчаянные ложились прямо на брусчатку. Всё правильно! Не зря время на обучение потратили!

Толпа рассосалась в считанные секунды. Честное слово, как корова слизала!

Наёмники успели переступить порог библиотеки, когда со всех сторон раздался грохот. Пол задрожал, стёкла со звоном вылетели, с потолка посыпалась побелка…

Батя дождался окончания разрывов и высунулся наружу:

— Шо вы лежите, мать-перемать?! Живо по домам и занять круговую оборону!

Остальной отряд не стал задерживаться и углубился в недра библиотеки. Джой, завсегдатай этого заведения, повёл товарищей к винтовой лестнице. Якобы, она была самым прочным местом здания.

Макс сперва хотел возразить. Ведь как могут каменные плиты, расположенные по спирали, быть самым прочным местом? Но затем он увидел, что именно это за камень. Тот самый — чёрный. Тёплый и жадный до света. Такой же как в крепости, как в Стиллролле, как на мельницах и ещё много-много где.

Детища древних архитекторов простояли сотни, а может и тысячи лет. Все сомнения отпали.

Обстрел продолжался несколько часов.

Залп за залпом, артиллеристы разносили город на дрова. Бессистемно, не прицельно, явно — без наводчика.

Просто бомбили куда попадут… И ведь попадали!

То тут, то там исчезали верхние этажи построек. Земля всё чаще содрогалась не от взрывов, а от рушащихся домов. Разгорались пожары. Запах гари резал глаза даже в помещении.

Ополченцы выли от бессилия. Ещё и командиры настрого запретили высовываться наружу за семьями и имуществом. Хвала Свету, накануне Батя посоветовал Орландо провести инструктаж для гражданских. Как оказалось — не зря.

Худо-бедно населению разъяснили, что делать в случае обстрела. Зачем держать запас еды и воды в подвале? И зачем там вообще отсиживаться? Казалось бы — всё понятно! Но нет… Фермерам, знавшим о войне из сказок и песен, приходилось объяснять, что это всё не шутки, а реальные требования. Раз капитан островной милиции сказал, значит — надо!

Кроме того, волонтёры поставили специальные отметки на домах, где эти самые подвалы имелись. Это было нужно на случай, если кого-то обстрел застанет в незнакомом районе. Ну или если придётся откапывать…

Элементарные меры должны были существенно сократить количество жертв.

Что до наёмников — они ждали. Ждали новостей, изменения ситуации, окончания обстрела… От каждого из этих факторов зависели их дальнейшие действия. А пока — болтали, ели и даже дремали.

Макс слушал планы Бати и Кеншина о побеге и погружался в тяжёлую ностальгию. С одной стороны, он истово желал защитить невинных фермеров от пришедшей беды. Он словно исправлял несправедливость, через которую прошёл сам. Но с другой — тепло вспоминал дни, проведённые в кругу собственной банды.

Бесконечное путешествие и приключения будоражили сердце и разум. Собственно, как им и полагается это делать с любым юношей, в любые из времён.

Остальные наёмники проводили вынужденный досуг менее сакрально.

Даджой принёс себе стопку старинных книг.

Лайонел вспомнил об обещании показать льва и начал требовать картинки. Но, к его сожалению, литература к животным отношения не имела.

Венга сидела рядом с Максом и дурашливо улыбалась. Кажется, она помнила, как парень возился с ней накануне и таким образом выражала свою благодарность. Окончательно девушку пока не отпустило. Она то и дело проваливалась в дремоту, но постоянно вскидывалась от грохота разрывов.

Очередное попадание пришлось по зданию библиотеки. Грохнуло так, что уши заложило!

Стены затряслись, ступенька под задницей крупно завибрировала, кажется, где-то на первом этаже попадали стеллажи с книгами! Отовсюду посыпалась штукатурка!

Хорошо, что шлемы не снимали. От железа то и дело отскакивали фрагменты окаменевшей отделки.

И вдруг Макс вспомнил о разговоре, прерванном знакомством с синьором Римом. Ну, то есть как знакомством… Венга тогда чуть на суп бедного кота не пустила! Потом правда извинялась, на руках таскала и колбасы давала чуть ли не как седьмому члену отряда. В общем, не суть!

Суть была в рассказе Даджоя. О том, почему в Стиллролле летоисчисление ведётся «от падения небес» и что оно такое вообще.

— Джой, а помнишь, ты про падение небес рассказывал?