(не)случайный наследник для магната

Глава 33

— Ты совсем не дал мне поговорить с Достоевским! — посмеиваясь, чтобы снизить градус нашей близости, сказала я.

— Да, он любит хвастаться этой фамилией, ничего не скажешь. Таким образом завлекает молоденьких девушек в свои сети.

— О, что, есть претенденты? — хихикнула я, но Алексей вдруг сжал сильнее мои пальцы и я поняла, что ступила на хрупкий лед, и стоит держаться от этой темы подальше.

— И тебе я бы рекомендовал держаться от него подальше. Вячеслав Достоевский – не тот человек, связь с которым пойдет тебе на пользу.

Мне захотелось остановиться, посмотреть серьезно в глаза Алексею, взять его лицо в свои руки и спросить: «А связь с тобой может пойти мне на пользу?». Но я сдержалась.

Однако Грецких не был бы собой, если бы не умел читать людей как книгу. Он вздохнул и вдруг прижался своей щекой к моей. И, хотя в танце это выглядело очень мило и гармонично, я понимала, что с музыкой это не имеет ничего общего. Все дело было в том, что сейчас происходило между нами.

— Ты прекрасно выглядишь, — вдруг сказал он мне и втянул воздух сквозь зубы. — Мне очень нравится твое платье, но, видит бог, как я хочу завязать глаза всем этим шакалам, которые пускают на тебя сейчас слюни!

Мы помолчали и почти замерли на кромке разделительной полосы между танцполом и рестораном. И кажется, что это было очень символично – потому что мы тоже оказались с этим мужчиной на разделительной полосе, после которой – либо туда, либо сюда.

— Почему так получилось, Тася? — вдруг спросил он горько и тихо. — Почему?

— Этот вопрос мне нужно задать тебе, — почти всхлипнула я.

Мне тут же захотелось бросить все, подобрать подол платья, скинуть туфли на невероятно высоких каблуках, и бежать оттуда без оглядки, не думая о своем прошлом, не заглядывая в будущее. Потому что я отчетливо чувствовала своим телом жар от тела мужчины рядом, понимала, что происходит сейчас с ним и чувствовала каждой клеточкой своего тела, как откликается мое состояние, ведомое его возбуждением.

И в этот момент…

— Ох, какие люди! — вдруг раздалось рядом.

Женский голос буквально полоснул по нервам.

Грецких тут же взял себя в руки и натянул на свое лицо маску равнодушия. Я же спрятала на секунду-другую, чтобы привести свои нервы в порядок, свое лицо на его плече.

— Не мог не поздравить вас с открытием нового ресторана, — чопорно ответил Алексей и я повернулась на голос.

Перед нами стояла Екатерина – его жена, во всей своей красе: светлые локоны волос, искусно уложенные в замысловатую прическу, яркое платье, отливающее золотом и медью, что так прекрасно огибало все изгибы ее фигуры, тонкие изящные открытые руки.

Рядом с ней я казалась настоящей демонессой в своем откровенном черном платье, тогда как она олицетворяла своим видом невинность и непорочность.

Хотя глаза, именно глаза говорили об обратном! Они буквально источали злость, готовы были прожечь меня на месте, и я практически чувствовала запах серы вокруг.

— Милое платье, — сказала она сквозь зубы.

Я промолчала.

— Так значит, вы вместе? — спросила она, и я удивлено глянула на мужчину рядом. Алексей взял мою ладонь в свою и сжал легонько в поддерживающем жесте. Но я и не думала теряться. Все, что сейчас происходило передо мной, было похоже на фарс, а держать лицо в таких случаях я умела давно.

— Тебя это уже не касается, — сказал он тихо, но веско.

Она сразу занервничала. Весь боевой настрой стух, сдулся. Она тут же выдавила из себя улыбку, которой, впрочем, было не обмануть никого.

— Тем не менее, я имею право поинтересоваться, — запоздало ответила она. Алексей кивнул, но это движение нельзя было оценить однозначно: он будто был согласен и в то же время выражал отрицание.

Мне показалось, что в этом разговоре я буду лишней. Ну мало ли как ругаются между собой супруги? Тем более быть причиной того, чтобы жена выносила мозг мужу, мне совершенно не хотелось. Я не знала эту Катерину, мне было совершенно все равно на нее, но становиться пятым углом, очередным ненужным колесом в телеге не захотелось совершенно точно.

Я сделала шаг вперед и попыталась вырвать руку из захвата Грецких. Однако Алексей не позволил этого сделать.

— Ты вынуждаешь меня уйти отсюда, — сказал он ей. — Однако я вложил деньги в этот проект и мне тоже нужно быть здесь.

Она тут же приняла покорный вид и будто бы стала ниже ростом.

— Достоевский просил финансовой помощи, и я выступил соинвестором. Мое присутствие не связано ни с тобой, ни с ним. Это только бизнес.

Катерина кивнула и посмотрела в пол. Мне показалось, что она сжала губы и тихонько выругалась. Если конечно, леди такого пошиба знают бранные слова.

— Лешик, перестань, ну что ты, — она попыталась свести все к невинной шутке, но по тому, как был насторожен Грецких было понятно, что эта кнопка давления в нем не работает. Или он очень хорошо знал свою жену, или на него вообще не действовали такие приемы – демонстрация легкости и слабой женственности.

Вместо ответа Алексей потянул меня за руку вперед. Я, ни слова не говоря, последовала за ним, быстро перебирая ногами, чтобы подстроиться под его широкий шаг.

Мы преодолели пространство танцпола, завернули к лестнице, прошли мимо шкафоподобного охранника, там поднялись по прозрачным ступеням на второй этаж. Музыка здесь звучала глуше, тише, воздух и запахи были совсем другими.

Алексей провел меня за собой к открытой кабинке и помог сесть на мягкий стул. На столе уже стояла бутылка вина и фруктовые, сырные, мясные нарезки. Поглядев на всю эту подготовку, я покачала головой. Волнение было на таком уровне, когда кусок в горло не полезет.

Мужчина же, кажется, чувствовал себя вполне вольготно. Он развалился на стуле напротив, налил в пузатый фужер вина, и оно красным рубином блеснуло в свете неярких бра.

— За тебя, Таисия! — приподнял он за тонкую ножку фужер и отпил из него. Алексей облизнул губы, и это медленное движение подействовало на меня, как монета гипнотизера.

Чтобы не попасть в этот морок, которым только он мог окутывать пространство рядом, я усилием воли заставила себя оторваться от его созерцания и перевела взгляд на вино в фужере.

— Ты не хочешь мне ничего сказать? — спросила я тихо, но уверенно, пытаясь взрастить в себе здоровое чувство злости, которое приподняло голову во время разговора с его женой.

Он развел руками.

— Ничего? — я хмыкнула. — Как обычно.

Он тут же подобрался, как кобра перед прыжком, и выставил вперед палец, указав прямо мне в район груди.

— Ты не можешь…не можешь уличать меня в молчании!

Мне не оставалось ничего, как отпить из фужера терпкое сухое вино и пытаться сдержать в себе тот ураган чувств, который начал подниматься изнутри.

— Я никогда не бегала от разговоров.

Он откинулся на спинку кресла.

— Хорошо. Что ты хочешь знать? Задай любой вопрос.

Я задумалась. В голове тут же замелькали картинки нашего прошлого, а после – моего одинокого настоящего. Хотела ли я его спросить о главном, о том, что произошло? Отчего он так поступил? Конечно. Я понимала, что сейчас он ответит совершенно серьёзно. Не соврет. Не схитрит. Не приукрасит действительность.

Но при этом я понимала еще одну вещь: если сейчас что-то пойдет не так, то это хрупкое единение, мое с ним и мое с самой собой тут же разрушится. Это было трудно объяснить, но я чувствовала, что вопрос, который должен прозвучать, не должен касаться прошлого.

— Что я здесь делаю? — я тут же посмотрела на него в упор, придавая вес своим словам, чтобы он не посмел перевести все в шутку или начать юлить.

— Ты – моя гостья, — сказал он так, будто это было само собой разумеющимся.

Но я была настроена серьезно.

— Ты пригласил меня, чтобы позлить свою жену? Вы поругались?

Алексей удивился.

— С чего ты взяла, что я женат?