Не спи! Вслед за темным даром

36.

Сначала была просто темнота. Немного дезориентирующая, полная, но не гнетущая. Потом она превратилась в ночь. Вернее, в ночное небо, которое Идэн видел, стоя на пороге своего родного дома. Он не вспомнил, что в тот момент был намного моложе. Просто ему снова было двенадцать лет, и ничего еще не случилось. Идэн полностью стал собой прежним, оставив за гранью заклятья Лиссы всю свою жизнь.

И вот этот мальчик стоял на крыльце родного дома. Он видел свой двор. Целиком. Не деталями, какие были ему хорошо знакомы. Общую картину. Видел своего отца. Высокого, худого. Немного нескладного. С большими руками, с широкими ладонями. Отец как раз повернулся к сыну и успокаивающе улыбнулся.

— Не бойся, Идэн, — произнес он. — Ей нечего тут делать. И если придет, я прогоню ее.

А ведьма уже была здесь. Темная фигура в старом изношенном платье, с длинными спутанными волосами, падающими неровными прядями на лицо. Она стремительно шагала к ним.

Колин повернулся навстречу опасности, увереннее сжал нож. Это было простое оружие. Грубо выкованный тесак с неровно заточенным лезвием и зазубринами. Только какое это имеет значение? Идэн думал лишь о том, что нож достаточно длинный. Если отец им ударит ведьму, эта женщина не сможет приблизиться, не дотянется до отца.

Как бы не хотел Колин, Идэн боялся. Так, что слабели колени, и дурнота подкатывала к горлу, сердце бухало в груди бешеным ритмом. Мальчик сейчас не думал о себе. Только об отце. Ведь у него больше никого нет. Он один на всем свете. Отец — вся его семья. Все, вокруг чего вертелся мир Идэна.

— Иди в дом, — Колин старался, чтобы приказ сыну прозвучал мягко. Но его голос был слишком напряженным.

Услышав эти тревожные ноты, мальчик просто не смог себя заставить сделать шаг назад. Он будто прирос к порогу кухни.

— Я люблю тебя, сын, — уже не глядя на Идэна, сказал Колин. Твердо, как-то даже торжественно, будто давал клятву. Или прощался.

— Я тебя тоже, — прошептал мальчик, не задумываясь, услышит ли его отец.

А Колин уже уверенно шагнул вперед, преграждая ведьме дорогу. И тут же ударил. Нож четко вошел ей в живот. Не кровожадный по жизни, в чем-то даже слишком добрый обычно, сейчас отец мальчика с каким-то ожесточением повернул лезвие в ране. Чтобы наверняка, чтобы не оправилась, остановилась, сдохла…

Но женщина будто и не почувствовала удара. Не остановилась. Она замахнулась рукой, как-то странно согнув пальцы, будто вместо ногтей у нее длинные когти. И попыталась дотянуться до своего противника. Инстинктивно Колин отступил прочь. Это спасло ему жизнь. Правда, каменщик об этом даже не подозревал. Он сделал это движение только ради того, чтобы освободить нож из раны и тут же нанести следующий удар. Наотмашь, будто надеялся перерубить ведьму пополам на уровне груди.

И снова женщина осталась на ногах. Снова попыталась дотянуться до врага. Теперь Колин был уже не так быстр. Он сам шагнул под ее руку, оказался практически вплотную, толкнул ведьму на перила веранды. Женщина падая, вцепилась в плечи каменщика. Они вместе рухнули на деревянные доски, снеся хрупкие столбики перил.

Идэн продолжал стоять на своем месте, как вкопанный. Он заворожено следил за боем. Он не мог уйти. По своей детской наивности он считал, будто передает отцу мысленно всю свою смелость, свою веру в него.

Пол веранды провалился, рухнули столбы, поддерживающие крышу. Дерущихся завалило сверху досками. На миг во дворе все стихло. Мальчик сделал крохотный шажок вперед. Там же отец… Его надо вытащить, убрать дальше от этой страшной женщины и…

Поломанные доски с шумом развалились в стороны. Колин тяжело поднялся и попытался распрямиться. Сердце Идэна екнуло. Привыкшие к темноте ночи глаза мальчика прекрасно видели, что на теле отца нет ни одной серьезной раны. Но тогда почему он так слаб?

Колин как-то неуверенно покрутил головой. Его качало. Наконец, каменщик сфокусировал взгляд на сыне.

— Беги, Идэн, — с трудом проговорил он. — Беги. Ты не должен попасть к ней…

Ведьма поднималась из кучи мусора. Будто и невредимая. Бессмертная. Казалось, она стала даже сильнее и увереннее, чем до боя с Колином.

— В дом! — распорядился каменщик.

И снова мальчик не смог его послушать. Он не оставит отца здесь. Просто не сможет. Закрыть перед ним дверь? Когда папа тут сражается с этой… Идэн уже не верил, что ведьма просто человек, наделенный магическими способностями. Она с ее неуязвимостью и этим упрямым стремлением вперед, казалась мальчику неким существом, пришедшим из Нижнего мира. Нет, он не оставит отца, не убежит и не закроется в доме.

Каменщик вцепился одной рукой ведьме в шею, будто пытался удушить ее. В другой руке Колин сжимал нож. И раз за разом всаживал оружие в тело ведьмы. И снова, женщина будто не замечала его атаки, все так же упрямо и неумолимо стремилась к порогу дома.

Дважды еще Колин отталкивал ведьму и сам падал на ступени. Но все равно вставал каким-то чудом на ноги и полз вперед. К сыну. Защитить. Не подпустить к ребенку этого монстра. Веранда была развалена полностью, обломились ступени. Но ведьма все равно выбиралась из очередной свалки досок и упрямо следовала в дом.

Когда отец рухнул на самом пороге, Идэн просто ухватил отца подмышки и потащил в кухню. Было неимоверно тяжело и страшно. Не из-за ведьмы. А потому, что мальчик понимал — отец умирает. Как-то интуитивно мальчик чувствовал, что преследующее их чудовище каким-то образом влияет на отца, забирает его жизнь. Идэн не знал, как это получается, и не думал об этом. Он хотел лишь одного: спрятать от нее отца.

Все та же детская наивная вера, что они могут закрыться в доме, что тонкая дверь или даже просто порог их жилища, удержат ведьму там, снаружи. И тогда…Все станет, как прежде. Отец снова обретет силы, встанет с пола, улыбнется Идэну своей широкой ласковой улыбкой.

Но все же Идэн знал, что этого не будет. Колин лежал теперь у самого порога, все еще сжимая в руке нож. Он еще дышал. Натужно и тяжело. Еще пытался поднять руку, занести оружие, ударить по ведьме, когда она появится. Только мальчик видел, что взгляд у отца какой-то слепой. Что сил больше не осталось. Это чудовище выпило всю жизнь из каменщика.

Идэн присел рядом, упираясь коленями в камень пола, попытался вытащить нож из руки отца. Он сам сможет защитить свой дом. Он не отдаст папу ведьме. Он сможет…

— Сын… — Колин дотянулся до ладони мальчика, накрыл ее своими пальцами. — Я люблю тебя. Помни… Знай….Ты должен…

Она вошла в их дом. Остановилась на миг. Идэн не видел, но почувствовал ее взгляд. Ведьма будто оценивала свою добычу. А потом шагнула к скорчившемуся на полу Колину. Мальчик очень хотел остаться на месте, заслонить собой отца. Но инстинкт самосохранения оказался все же сильнее. Идэн шарахнулся прочь.

Ведьма расставила ноги пошире, как-то по-хозяйски оглядела тело мужчины, потом согнулась над ним, зачем-то чуть перевернув Колина. И снова скрючила пальцы, как птица, наметила какое-то место на груди мужчины и впилась ему в грудь.

Если бы мог, Идэн закричал бы от ужаса. Но горло будто сдавило спазмом. Это чудовище хочет вырвать сердце из груди его отца. Мальчик слышал, как люди говорили об этом. Что ведьма забирает сердца у своих жертв. Но… это же его отец. Идэн впился взглядом в лицо Колина. И тут понял — отец мертв.

Потери люди переживают по-разному. Кто-то опускает руки и просто тонет в своем горе. Кто-то дает волю чувствам, рвущимся наружу. Кто-то просто ломается, готовый лечь рядом с покойником, последовать за ним в Нижний мир. С Идэном было иначе. Вместо боли и горя пришел гнев. Поднялся от сердца к голове, накрыл волной, будто взорвался внутри. Жаркий, неимоверно сильный. И в тоже время — очищающий.

Мальчик вскочил на ноги. Больше не было страха. Не было ничего. Только одно — неукротимое желание убить, уничтожить, стереть с лица земли. Идэн ухватил табурет. Сколоченный на совесть, крепкий и тяжелый. Обычно мальчик передвигал его, напрягая обе руки. Сейчас гнев наделил его огромной силой. Он просто поднял предмет и метнул его в голову ведьмы.

Расстояние было небольшим. Всего-то какие-то метра полтора. Табурет врезался в тело чудовища, с треском развалился, осыпая ведьму осколками. Она упала на тело Колина. Идэн только кивнул и взял в руки следующий табурет. Он уже знал, что убить ее будет не просто. Но он это сделает. Как только женщина чуть сдвинулась с места, отползла по полу в сторону от покойника, мальчик уверенно подошел, даже как-то не спеша, почти торжественно. И снова обрушил свое оружие на голову чудовища.

Гнев не ослеплял, не горел так, что затмевал мысли. Наоборот. Он рождал холодную уверенность и очищал разум. Тогда, там, пятнадцать лет назад, Идэн еще не знал этого. Но после, в Ордене, он будет испытывать это чувство каждый раз, когда станет сходиться в открытом бою с каждой новой злонамеренной ведьмой.

Но сейчас это было впервые. Мальчик разбил табурет, шагнул назад, стал нашаривать рукой следующий. Но больше ничего не попалось. Тогда он оглядел свою кухню. У стены печи стояла кочерга. Идэн пошел за ней. Все так же спокойно и уверенно.

Ведьма кое-как поднялась с пола, встала на карачки. Сейчас она еще больше была похожа не на человека, а на некоего монстра. Женщина нашла мальчика взглядом. Это было странное выражение глаз. Какое-то пустое, будто само зло смотрит сквозь ее зрачки. Она вытянула вперед дрожащую руку, будто указывая на своего врага. Идэн увидел странное зеленоватое свечение, окутывающее ее ладонь. Еле заметное, слабое. А потом вдруг ведьма изменилась. Взгляд стал осмысленным, злым, и будто обиженным. Женщина издала громкий звук. Не то рык, не то восклицание.

Интуитивно мальчик понял, что сейчас произойдет нечто плохое. Он рванулся в сторону, прочь от этой указующей на него руки. Нечто сорвалось с пальцев ведьмы и разнесло в щепки стол. Один из острых осколков оцарапал мальчику щеку, другие ударили по спине. Только он будто и не заметил этого. Выпрямился и шагнул вперед.

Идэн не стал больше ждать, подскочил к чудовищу, ударил кочергой, прямо по этой вытянутой руке. Один раз, потом еще и еще. Он бил не разбирая, по плечам, голове, по телу. И после каждого удара чуть отступал назад, помня, что ведьма никак не должна его достать. А еще — надеясь, что она все же умрет.

Но снова и снова эта странная женщина оставалась жива, снова, получив крохотную передышку, она ползла вперед, ближе к печи и пыталась встать. Это упрямство уже не пугало мальчика, а лишь разжигало его злость и желание уничтожить ведьму. Потому он продолжал наносить все новые удары.

В какой-то момент он увлекся так, что все-таки оказался слишком близко к ней. Ведьма тут же протянула руку, пытаясь достать мальчишку. И снова на кончиках ее пальцев было это странное зеленоватое пламя. Еще более слабое, чем раньше, но было. Идэн буквально отпрыгнул назад, споткнулся о разбитые ножки табурета, неловко упал на пол. Странно, но в тот момент он не почувствовал боли, хотя на миг в глазах потемнело, удар о каменную поверхность получился серьезным. Видимо, заполнившая его ярость убила другие эмоции.

А ведьма доползла до печи, хваталась руками за полку, когда-то приделанную отцом, где можно было в зимние дни посидеть, погреть спину. Тонкие доски не выдержали веса ведьмы, когда она пыталась опереться на них, чтобы подняться. Женщина сползла по стене, оставляя на ней кровавые следы.

Вид ее крови обрадовал Идэна. Это было мерзко и жестоко, но рождало надежду, что это чудовище все же можно убить. Мальчик сел ровно, собрал свои силы, которые тоже уже истощались в ходе этого бесконечного боя, он перехватил кочергу, как копье, и просто метнул его в голову ведьме. Удар получился точным. И впервые за все это время, женщина издала всхлип. Будто признавалась, что тоже чувствует боль.

Идэн завертел головой, только сейчас сообразив, что остался без оружия. А ведь он так близок к победе. Она без сил. Откуда мальчику было это известно, он и сам не понимал, похоже, все так же интуитивно чувствовал это. Нужен еще один точный удар. Но…

Ведьма добралась до косяка двери, ведущей в комнату, цепляясь пальцами за дерево, стала подниматься. Идэн тоже вскочил. Неровно, с трудом. Хотя ни боли, ни усталости он по-прежнему не испытывал. Снова он понимал, что ранен. Рубаха прилипла к спине от крови, текущей из мелких ран, оставленных после щепок стола. Так же по щеке струилась бордовая влага. И все равно боли и усталости не было. Только одно желание — покончить с ведьмой. Только одна мысль — где взять оружие.

А ведьма все же встала на ноги, привалилась все к тому же косяку спиной. И сейчас просто стояла, давая себе время передохнуть и собрать хоть немного сил. И вот тут Идэн немного испугался. Если сейчас он не найдет, чем ее ударить, чудовище выиграет. Мальчик снова стал судорожно осматриваться. Бежать до кочерги он не решался. Слишком близко к ведьме. Но рядом не было ничего, что могло бы ему помочь.

И тут он услышал странный звук за спиной. Шаги. Идэн резко развернулся. Через порог переступил Уилл. Ученик отца. Всегда такой веселый и живой, любознательный и говорливый. Уилл бросил грустный взгляд на тело Колина, переступил аккуратно через покойника. В руках парень нес вилы.

— Держи, — протянув оружие Идэну, произнес он.

— Уходи, — сухо сказал мальчик в ответ. — Здесь опасно.

А потом развернулся, выставил вилы перед собой и побежал вперед. Казалось, он вложил все, что в нем было, и свои небольшие силы, и всю свою злость, желание уничтожить чудовище, в этот удар. Острые концы оружия вошли в грудь ведьмы, прошили ее насквозь и врезались в дерево косяка. Женщина закричала. От боли и злости. А Идэн все давил на рукоять, будто надеялся вогнать вилы еще глубже.

Ведьма била руками по деревянной рукояти, молотила без устали, так, что Идэна даже трясло. Но он не отпускал, пока она не начала затихать. А потом…

Женщина выпрямилась, уронила руки, и посмотрела на своего убийцу. Теперь ее взгляд был ясным и полным странного спокойствия. Она улыбнулась. Холодно и зло. Но тут же ее улыбка превратилась в почти животный кривой оскал. А по рукояти оружия заструилось нечто. Багровое марево, мерцающее и неровное. Оно то взметалось всполохами, то текло, как ровный поток. Прямо в руки Идэна. И через них — в его тело.

Будто под воздействием этой страной силы дерево треснуло и сломалось. Только поток багрового пламени не прервался. Он все еще соединял умирающую ведьму и мальчика. Идэн почувствовал, как слабеют колени, как отказываются слушаться руки. Стало трудно дышать и внутри будто все скрутило. Пришел холод. Леденящий, выедающий все. А за ним должна была прийти и боль. Только… ее он не ощутил. Снова.

Идэн упал на пол. Просто сложился, там же, где стоял. Перед глазами все плыло, но он еще видел умирающую ведьму. Видел и то, как к ней почти вплотную подошел Уилл. Мальчик хотел сказать приятелю, что это очень опасно, что она может забрать жизнь, снова возродиться и тогда…

Уилл как-то спокойно, даже ласково, взял в руки ладонь женщины и что-то тихо сказал. В следующую минуту перед глазами Идэна вспыхнуло новое, на этот раз зеленоватое пламя, охватившее фигуры ведьмы и Уилла. Только сам мальчик уже ничего не мог сделать. Тело его не слушалось. В ушах разрастался звон. Дикий, резкий звон, лишающий рассудка. Зрение ему отказало. Идэн был уверен, что умирает. Пойдет вслед за отцом. И где-то там, в другом, в Нижнем мире, они будут вместе.

А потом кто-то начал трясти Идэна за плечи, кто-то тянул его вверх, а звонкий девичий голос, чудом прорвавшийся через этот смертоносный звон, упрямо и твердо произнес:

— Не спи!

Идэн резко очнулся. Кругом была темнота. Не давящая, а какая-то успокаивающая. Темнота потолка крохотного домика, где Лисса возвращала ему память своей магией.