Небо твоего цвета

ХIII

Честимир ворочался в кровати. Часы показывали первый час ночи, а он никак не мог уснуть.

— Что ж ты будешь делать то! — ворчал он.

Но сон как рукой сняло. Он заложил руки под голову и размышлял: «Если она мне сказала, что всё будет хорошо, то значит, все будет так, как надо. Шанкар хоть и юн, но уже мужчина и в боях показал себя отличным воином, не трусом. Говорят в народе, что он очень любит Махавира, а к Пратапу относится прохладно. А если всё это сплетни? И он так же крепко любит Пратапа? Тогда моё дело плохо. Ещё в тюрьму бросят за клевету на второго сына правителя Индивера. А девушка хороша, — вдруг его мысли перескочили на сегодняшнее свидание с незнакомкой, — не думал, что жизнь мне преподнесёт такой сюрприз. И тянет к ней до невозможности, — Честимир открыл глаза и посмотрел на потолок. Ночь тёмным покрывалом накрыла город и свет от луны из его, не зашторенного окна, стелился мягкой дорожкой по деревянному полу. — Утром нужно всё- таки решить, сказать Шанкару или нет и обязательно вернуться в тот дом».

Приняв такие решения в два ночи Честимир уснул.

Утро освежило город Кучелмин. Торговцы открыли свои магазинчики, жители города заспешили по своим делам, а воины рода Монос получили приказ внимательно патрулировать улицы города. Почему они получили такой приказ, их капитаны не знали, да и не привыкли они обсуждать приказы генерала. Не могли они знать, что в Кучелмине инкогнито находится правитель рода Даймонов Нереус, им по статусу знать не положено.

Честимир проснулся рано, уже умылся и собрался в свою любимую Харчевню. За завтраком решил для себя поразмышлять о своей проблеме.

Зайдя в Харчевню и увидев её хозяина, который расплылся в дружеской улыбке, приметив постоянного посетителя, Честимир уже было открыл рот, чтобы сделать заказ и сеть на своё любимое местечко, за дальний стол, стоящий в углу зала, но тут он встретился глазами в глаза с ещё одним посетителем, пристально смотревшим на него.

Это был младший сын правителя Монос, Шакар.

Не поворачивать же обратно и не выходить из Харчевни из- за того, что Честимир так и не решил: говорить ли Шанкару или не говорить. Он натянуто тому улыбнулся и кивнул головой.

— Наш господин, Шанкар, сын правителя Индивера, почтительно просит Честимира, доблестного воина, принять его приглашение и позавтракать вместе с ним, — низко кланяясь, произнёс хозяин Харчевни.

Чесимир наклонил слегка голову, давая знать, что он принимает приглашение. Делать было нечего, и он прошёл через весь зал к столу, за котором сидел Шанкар. Тот привстал со стула, когда подошёл Честимир.

— Рад видеть тебя, Честимир! — он широко улыбался, — в прошлый раз ты меня угостил обедом, теперь позволь и мне угостить тебя в ответ.

— Здравствуй, Шанкар! Ну, что ж, принимаю твоё приглашение.

Мужчины уселись за стол, а хозяин Харчевни самолично обслужил их столик.

Шанкар вчера почти весь день и сегодня с утра находился в этом пищевом заведении. Он так сильно хотел увидеть Честимира, что завтракал, обедал и ужинал здесь, карауля его приход. И ему повезло сегодня за завтраком встретить того, кого ждал.

Мужчины молча ели. Один думал, рассказать или нет, другой ждал, что вот сейчас всё- таки он расскажет мне то, что не захотел слушать Мурали.

— Я чувствую, Шакар, что ты ждёшь от меня разговора, которого у меня не получилось с Мурали, — сказал Честимир, после того, как всё было съедено, и стол их опустел.

— Да, жду, — не стал кривить душой перед этим уважаемым им воином и мужчиной, ответил Шанкар.

— Не здесь, — коротко произнёс Честимир и встал из- за стола.

Шанкар тоже встал.

— Пойдём со мною.

Оба мужчин вышли из Харчевни и направились в дом к Честимиру, который он снимал, пока жил в Кучелмине.

Придя домой, пригласив гостя пройти в большой кабинет, Честимир сел в кресло возле камина и его пригласил присесть в такое же, стоящее рядом. В кабинете воцарилась тишина. Шанкар был заинтригован. Однако он и предположить не мог себе, о чём пойдёт речь.

— Твой брат, Пратап, задумал злодеяние, — голос Честимира был строгим, суровым, — поэтому я много думал, прежде чем решился тебе сказать.

— Злодеяние? — Шанкар нахмурился, — я не удивлён, — через мгновенье добавил он, — Пратап всегда был сам себе на уме.

— Однако то, что он задумал, касается напрямую членов вашей семьи, — добавил Честимир.

— Членов нашей семьи?! Кого?!

— Твоего старшего брата, Махавира.

— Не может этого быть! — в горячке воскликнул Шанкар.

— Может!

— Так утверждать… Значит есть у тебя доказательства?

— Имеются, но вот поверишь ли мне ты?

— Скажи, а там я уж сам решу.

— Тогда слушай. Тем более человек, рассказавший это, живёт в вашем городе и он Монос. Я уверен, он подтвердит всё мною сказанное, — тут Честимир нехорошо улыбнулся, — но те обстоятельства, при которых он мне это поведал, заставят его сначала все отрицать, однако против фактов и того, что в этом деле замешана его жена, он ничего не сможет сделать.

— Так тут ещё кто- то замешан кроме Пратапа?!

— Слушай…

И Честимир рассказал Шанкару все, что услышал в бреду от Джатини, которого он выходил и спас от смерти. После того, как рассказ был окончен, Шанкар вскочил с кресла в гневном порыве. Он сжал кулаки.

— И этот Монос промолчал! Лучше бы он умер!

— Но тогда, мы бы не узнали, что замышляет Пратап, — возразил спокойно Честимир.

— О, боги! — схватился за голову Шанкар.

Он с тоской посмотрел на Честимира, и тому в этот момент стало жаль парня, ведь это его братья.

— Этот человек мог прийти к моему отцу, — сев снова в кресло сказал горячо Шанкар.

— И попасть в тюрьму? — Честимир пристально смотрел на Шанкара, — не думаю, что его кто- то бы послушал. Он и так весь дрожит, как осиновый лист, а ты говоришь, «пойти и рассказать».

— Может быть, это действительно был его бред? — с надеждой спросил Шанкар.

— Нет. Ты знаешь мою репутацию. Я не стал бы верить какому- то проходимцу, я следил за ним две недели. Он говорил правду, но он не знает, что я знаю.

— Как так?

— После выздоровления, я ему ничего не сказал из того, что слышал, когда он бредил.

— Ты знаешь, где он живёт?

— Я за ним следил. Я все про него знаю. Его имя Джатин, его жену зовут Анака, — Честимир встал с кресла и прошёл к окну.

За окном наступил день, и он вдруг вспомнил её глаза. Его потянуло к ней, в груди защемило. Он отвернулся от окна.

— Ты, Шанкар, постарайся ничем не выдать того, что знаешь и с Пратапом будь осторожен. Последи за ним, внимательно отнесись к каждой его встрече. С кем встречается, с кем и о чём говорит. Не знаю, стоит ли тебе говорить отцу. Нужны веские доказательства, прежде чем посвящать правителя в то, что его сын замышляет убийство своего брата. Поверь мне, твой отец любит Пратапа, он его растил, кормил и обучал воинскому делу. Индивер не поверит Джатину. Кто этот Джатин, а кто Пратап, а вот когда с поличным уличим или же расстроим планы Пратапа, то тогда уж наша возьмёт.

— Я подумаю над твоими советами, Честимир. Мне пора, — Шанкар встал и слегка наклонил голову в поклоне.

— Будь стоек. Теперь от тебя многое зависит. Жизнь Махавира в твоих руках.

Шанкар вышел из дома Честимира ошарашенный, поражённый. Тяжкий груз внезапно свалился на его плечи и слова Мурали вспомнились ему: ты сможешь решить все сам.

А Честимир, как только ушёл Шанкар, позвал женщину, которая убирает его комнаты и приказал ей наполнить ванную горячей водой. Он решил, что сегодня пойдёт к этой таинственной даме, а для этого ему нужно было помыться, привести бороду свою в порядок и сменить бельё. Ведь, как известно, чтобы понравиться женщине, от мужчины должно пахнуть свежим бельём…

Лабрадия все очень успешно для себя устроило. Оно поимело двойную, а то и тройную выгоду: мало того, что оно отплатило этой молодой особе благодарностью за своё спасение, так и обустроилось в доме, где его больше никто искать не будет, а так же Лабрадия теперь при деле, приносящее доход. По договору с этой девушкой деньги они решили делить поровну.

Лабрадия имело свои цели, связав себя обязательствами с Есенией. Только наивный человек, коем и являлась Есения, мог подумать, что Лабрадия бескорыстно, в знак благодарности помогает ей. Нет, это было не так. Конечно, оно было ей благодарно за лечение, но сейчас, когда пошли посетители, нуждающиеся в тёплом, добром слове, а чаще и в совете дельном, оно задумало улизнуть со своей частью денег. Не хотел Лабрадия вечно быть за занавеской и шептать этой наивной девушке, что она должна говорить и что делать, чтобы клиенты, разинув рты, несли им свои денежки. Побаловали и всё. Однако и бросить Есению вот так сразу оно не могло, всё- таки мало- мальская совесть у него была.

Прошёл месяц после их ухода из Публичного дома и Лабрадия уже искало среди клиентов их заведения достойную пару незамужней Есении. Оно перебирало всех и остановилось на воине, зашедшем к ним случайно, как думала девушка, но Лабрадия решило, что эта кандидатура вполне устроит Есению.

И вот Лабрадия начал действовать. К слову сказать, это создание умело многое, поэтому его так недолюбливали обычные люди. Лабрадии тоже не особо жаловали людей и в городах бывали очень редко, только если уж совсем припрёт.

Наш проказник колдовал с умыслом и приворожил Честимира в его первый приход к ним. Чары действовать начали сразу, о чём сама Есения, не разбиравшаяся в магии, почувствовала тоже. Она за весь вчерашний и сегодняшний день только и думала об этом мужчине, у которого даже имени не спросила.

— А он придёт к нам ещё? — в двадцатый уже раз спрашивала она Лабрадию, когда были перерывы между посетителями.

— Придёт, придёт, — двадцатый раз отвечал ей Лабрадия и с удовольствием потирал свои тоненькие ручки.

И вот вечером он пришёл. Есения волновалась, но когда Честимир посмотрел ей в глаза, волнение как рукой сняло.

— Я пришёл, — он неловко себя чувствовал, но глаз оторвать от её лица в маске не мог.

— Я вижу, — её голос проник в его душу, — у вас возникли какие- то проблемы? Или всё решилось?

— Я последовал вашему совету и все поведал своему знакомому.

— Прекрасно, — Есения замерла.

Она желала быть с этим мужчиной, Честимир тоже хотел эту женщину.

Голова его была ватной, язык еле ворочался, но любовь, разгоревшаяся в его груди, была яркой, сильной, взрывной. Смотря сейчас на эту женщину и ощущая аромат её тела, Честимир уже знал, он влюблён. Чувство влюблённости ему, конечно, было знакомо, не мальчик, поди, но вот чтобы так сразу тянуло сумасшедше к женщине, которую он увидел только вчера, один единственный раз, такого он не помнил.

С языка хотели уже сорваться заветные слова- я полюбил вас, но Честимир был сильным воином и мужчиной, и воспитанным, поэтому он сдержался. Лишь любовался ею.

Есения что- то говорила ему, отвечала на его вопросы, но её мозг лишал её возможности адекватно всё воспринимать. Честимир ей нравился, её к нему тянуло, серые глаза его так нежно смотрели на неё, что первым порывом девушки было сбросить маску и признаться в любви. Однако она этого не сделала. Что- то, а может кто- то за занавеской мешало ей поступить опрометчиво.

Лабрадия наслаждалось, играя чувствами смертных. У него был свой собственный план. В нём присутствовал пунктик и для Есении. Оно не собиралось обманывать девушку, что было хорошо, а просто решило устроить вопреки её и его воли, их судьбу.

Лабрадия знало кто перед ним, в отличие от Есении. Честимир был знатен, богат и имел связи, он для Есении был подходящей партией, по решению Лабрадии. Есения не будет одна, она будет с ним и тогда оно выполнит уговор, и с лёгкой совестью покинет девушку и ненавистный ему город Кучелмин. Такой был план у Лабрадии.

Каждый день в течение двух недель Честимир приходил на беседу к Есении. Он и деньги платил, ведь её время имело цену. Никто утешать задаром не собирался, поэтому польза была двойная- Есения наслаждалась разговорами с тем, кого полюбила, а Лабрадия получал прибыль в виде монет от влюблённого Честимира.

Но так продолжаться более не могло и в один прекрасный день Лабрадия поднажало в своём колдовстве.

Вечером, после одиннадцати, когда луна появилась на небосводе, а ночь повеяла осенним холодом, Честимир не ушёл домой, а ждал, пока последний посетитель покинет дом Есении. Когда из двери её дома вышла женщина, приходившая за советом и утешением, Честимир затем вошёл в дом.

— Вы пришли, — с придыханием произнесла Есения. Она ждала его весь день.

— Да, я не мог больше ждать, — Честимир подошёл к ней вплотную.

Она не сделала шаг назад, а так и осталась стоять возле стола.

— Я рада, вас, видеть, — почти прошептала она.

— Мне приятно это слышать. Ведь вы знаете, что я влюблён в вас с первой нашей встречи.

— Влюблены? Я не знала, — Есения не кривила душой, говоря так.

— Да. Влюблён. Я воин, я уважаем в роду Архонтов и я уже не мальчик, поэтому я знаю, что хочу от жизни. Есения, будьте моей, и вся дальнейшая жизнь ваша и моя обретёт другой смысл, — тут он спохватился, — а вы, любите меня? — задал он запоздалый вопрос.

Есения улыбнулась. Глаза её светились под маской.

— Я люблю, — тихо сказала она, и щёки её запылали.

Честимир правой рукой снял с неё маску и залюбовался лицом своей возлюбленной.

— Ты назовёшь мне своё имя?

— Клариса, — ответила она.

— Ты, очень хороша, Клариса, — левой рукой он обнял её за талию и их губы слились в сладком поцелуе.