Небо твоего цвета

VI

— Пойдём, пойдём! — потянула Мадонна Есению за руку, — будет очень весело!

Есения вслед за той прошла в огромную залу с круглой сценой и балдахином ярко красного цвета, висевшим где- то под потолком.

— Так! Девушки! — все присутствующие услышали голос госпожи Луизы.

Она в тёмно- синем платье из тончайшего бархата продефилировала мимо собравшихся женщин.

— Иша! Поди, сюда! — позвала она его.

Иша покорно засеменил к ней навстречу.

— Сейчас наши девушки переодеваются перед генеральной репетицией, а ты должен сказать свои слова перед публикой. Да смотри у меня! — предостерегла она его, — чтобы не было как в прошлый раз! Безобразник! — Луиза скрыла улыбку и нахмурила брови.

— А что было в прошлый раз? — шёпотом спросила Есения у Мадонны.

— Пошутил он неудачно. Правда… — тут она замялась, — весь зал смеялся, и всем присутствующим понравилось, но вот нашей госпоже нет, — Мадонна, не отрываясь, смотрела на сцену.

Там занавес буквально упал, закрывая все пространство круглой сцены, и сейчас она была похожа на шатёр, какие бывают у гастролирующих цирков.

— А госпоже, почему не понравилось? — не унималась Есения.

— А? Что? — тут Мадонна оторвалась от своего созерцания красного занавеса и мельком взглянула на девушку, — а про шутку? Так шутка про неё была, вот и не понравилась, — уточнила она, — кто будет доволен, если про него шутить будут. Тем более Иша работает на госпожу, а её надо уважать, она другого отношения не приемлет к себе.

— А, ты, тоже будешь выступать? — поинтересовалась у неё Есения, видя с каким восторгом, Мадонна смотрит на то, что происходит на сцене.

— Нет, — с сожалением ответила она, — я слишком пышненькая, мои телеса не предназначены для танцев. А мне так бы хотелось! — Мадонна мечтательно закатила глаза.

— Внимание! Внимание! — вдруг все услышали звонкий и задорный голос Ишы.

Все свои взгляды устремили на сцену. Там, на боковой ступеньке, чуть ниже самой сцены появился Иша, во фраке, с красной бабочкой под подбородком и напомаженными волосами. Его лысина, на макушке, блестела в свете фонарей, бросавших яркие лучи на занавес, а рот расплылся в улыбке, да так, что казалось, сейчас треснет пополам.

— Сейчас наши красавицы станцуют для вас танец задорный, любовный и необыкновенно красивый! Господа, мои, хорошие, готовьте ваши кошельки, потому как ни одна сладострастница сегодня не уйдёт без вашего золотого!

Занавес вдруг медленно поднялся, сжавшись и улетев к потолку, а на круглой сцене уже выстроились в ряд женщины, все в коротких пышных ярких платьях с открытыми декольте. Заиграла музыка и всё пришло в движение.

Есения завороженно смотрела на это выступление. Никогда в своей ещё не долгой жизни она ничего подобного не видела. Да и когда ей было это видеть? Её отец и мать берегли Есению от пагубного влияния жизни. Все то, что было за пределами их дворца, Есении не было доступно. Она многого не знала и многое не умела. Конечно образование ей дали родители превосходнейшее! Вышивала так мастерски, что обогнала своего преподавателя в этом деле, а голос у Есении мягкий, ласковый, тонкий и необыкновенный, поэтому и песни ей тоже удавались. Танцы пристойные, которые должна была уметь танцевать девушка её положения, она знала и исполняла на превосходнейшем уровне. В общем, всё чему её учили, Есения выполняла на отлично.

Однако жизненного опыта действительного, реального, у неё не было. В свои восемнадцать, она, по сути, являлась ещё ребёнком.

Вот поэтому девушку так завораживало всё, что происходило в этом странном доме.

Тем временем девушки на сцене в танце, обхватили друг друга за талии, выстроились в шеренгу и под музыку стали поднимать свои ножки и так высоко, что всем присутствующим было видно, что у них под коротенькими юбочками.

— Мадонна! — ахнула Есания и закрыла ладошкой свой рот, — так на них трусиков нет!

— Конечно, нет! — важно заметила та, — это же специальный танец. Ты, милочка, в доме любви, а здесь очень всё свободно! Нам надо соблазнить мужчин и так, чтобы они расстались со своими золотыми с удовольствием. И нам хорошо и им сладко.

Есения не отрываясь теперь, смотрела на танец женщин. Они стали крутиться, стрелять глазками, репетируя свои движения для сегодняшнего вечернего выступления. И хотя сейчас зал был пустой, а на креслах сидели госпожа Луиза, Мадонна и Есения, танцовщицы старались вовсю.

Госпожа Луиза довольно улыбалась и в такт музыке топала тихонько ножкой.

Есения покраснела до ушей, потому, как женщины такое начали вытворять на сцене, что бедной девушке стало не по себе, а Мадонна с восторгом наблюдала все эти кренделя.

— Хорошо танцуют, — вдруг возле самого своего уха, услышала Есения.

Она обернулась назад. Позади, на втором ряду сидел Иша и улыбался.

— А что? Тебе не нравится?! — он смешно округлил глаза.

Его маленькие глазки стали круглыми, круглыми, как бусинки. От этого он стал похож на бурундука.

— Уж очень это… — прошептала в смятенье Есения.

— Нашей девушке не нравится танец?! — удивился он, — а что по мне, то он великолепен! И откуда ты такая? — теперь Иша смотрел на неё как то странно, с сомнением.

— Я сюда попала по ошибке, — нашлась с ответом она.

Есения отвернулась от этого мужчины, вводившего её в стеснение и больше, до конца представления, ни о чём с ним не говорила.

Никто из присутствующих в зале и тем более танцовщицы, изгалявшиеся на сцене, не заметили исчезновения Иши.

Он исчез и появился в полумраке коридора ведущего к лестнице на второй этаж, там, где находились апартаменты для гостей, желавших уединиться с понравившейся женщиной.

Дверь будуара госпожи Луизы была не заперта, а матушка Джиоти, у которой комната находилась в конце коридора, вышла во двор по своим делам. Её пустующий рабочий кабинет с приоткрытой дверью привлёк внимание Иши. Он нервно обернулся, как бы осматривая всё пространство коридора, но все были в кабаре, тишина здесь стояла полнейшая. Поэтому он на цыпочках зашёл в будуар госпожи. Через минуту вышел, потирая руки от удовольствия, и почти бегом побежал по длинному коридору в его конец, метнулся в открытую дверь кабинета матушки. Через две минуты и из него выскочил обратно, в коридор. Остановился посередине, прислушился- никого нет. Затем пригладил свои напомаженные волосы, что росли по бокам головы и, присвистывая, вразвалочку вернулся в кабаре.

Есения недоумевала, откуда на сцене появились танцовщицы, ведь сцена круглая, задней стенки, в простонародье «задника», части на задней границе сцены, где должна быть театральная декорация, не было. Кулисы опускались и поднимались вверх и вниз, как же появились женщины на сцене? Сей вопрос очень занимал девушку.

Когда они зашли в зал, сцена была пустой, потом занавес опустился, а затем поднялся и вот надо же, все шесть танцовщиц уже стояли на ней.

Наконец Есения не вытерпела, тихонько дёрнула за рукав Мадонну и, наклонившись к её уху прошептала.

— Как же танцовщицы на сцену попали? Она же круглая, спрятаться невозможно, чтобы мы их не заметили. А я никого не видела до этого.

— Какая ты всё- таки глупенькая, — улыбнулась Мадонна, — сама догадаться не смогла? — и, видя непонимающее выражение на лице Есениии, добавила, — посередине сцены есть люк, который ведёт под неё, а там маленькая каморка и лестница. По ней- то наши девушки на сцену попали, — объяснила она ей.

— А в каморку, что под сценой они как попали? — не унималась Есения.

— Ох! Из гримёрной, конечно. Это все знают. Есть чёрный вход, вот по нему- то наши танцовщицы проходят на сцену, — она снова закатила глаза, — ах, да! Ты новенькая, поэтому не знаешь.

Больше Есения у Мадонны ничего не спрашивала, всё и так стало понятно. Однако танец её все же впечатлил. Он кардинально отличался от тех танцев, которыми её обучал преподаватель у неё во дворце.

Вечер обещал быть насыщенным в доме Любви, как его величали жители этого самого дома. Не часто хозяйка Луиза устраивала у себя такие представления, как сегодняшнее вечернее шоу. Все билеты были проданы ещё неделю назад. Кучелмин гудел, так как все мужчины, имеющие достаток выше среднего, предвкушали превосходнейшее представление.

Посему в доме царило полнейшее возбуждение, начиная от матушки Джиоти, ответственной за платья и костюмы танцовщиц, и заканчивая самими женщинами, репетирующими свои танцы вот уже как месяц и конферансье Иши, бегающего сломя голову, по всему дому, показывая своё рвение во всех делах, даже в тех, которые его совсем не касаются.

Есению тоже это сумбурное настроение задело. Хотя она не выступала, однако общая суматоха коснулась и её.

И вот этот час наступил. В зале расставили столики, поставили стулья, диванчики у стен, а матушка Джиоти принесла кружки, кувшины с пивом, закуски. Все это было распределено по столам вместе с букетами цветов в вазах и всё пространство преобразовалось в красивейшее место для услады.

Есения, Мадонна и ещё три женщины, не участвующие в вечернем шоу, стояли за дверями зала, где была сцена. У них не было доступа в сам зал, к гостям, поэтому госпожа Луиза им разрешила немного подглядеть из- за шторы, прикрывающей полукруглую арку, ведущую в зал со стороны коридора, где были внутренние покои куртизанок.

Музыка заиграла, действие началось.

Есения завороженно смотрела на само помещение, где все столики и диваны были заняты мужчинами в красивых, нарядных камзолах, парадных костюмах и в рубашках из тончайшего хлопка. Возраст был разный от совсем юных безусых молодых отпрысков из богатых семей до седых воинов, с бородой и усами. Такого количества лиц мужского пола Есения видела разве только в день начала войны с родом Архонтов, но тогда она была ещё совсем маленькой и её детские впечатления уже поблёкли.

Занавес поднялся, и мужчины захлопали в ладоши, а затем засвистели от восторга.

Позади Есении и женщин, которые были с ней рядом, появилась матушка Джиоти.

— Девушки! — строго сказала она им, — посмотрели?! И хватит! Все по комнатам, марш!

— Ну, ещё чуть- чуть, матушка Джиоти, — заканючила Мадонна, — так хочется посмотреть!

— Нет, я сказала! Хватит! Ишь, чего удумали! Сейчас же по своим комнатам!

Все пятеро понурив головы, с неохотой, пошли по коридору, каждая в свою комнату.

Есения тоже прошла в свою голубую комнатку. После того раза, как она обслужила первого своего клиента, госпожа Луиза определила в её собственное пользование эту голубую комнатку с выходом в садик. Все остальные будуары уже были заняты, а ей хотели отдать каморку маленькую и тесную, что была рядом с кабинетом матушки Джиоти, потому, как Есения была новенькая, неопытная и ещё не заработала на своё отдельное помещение. Но после первого клиента, так щедро расплатившегося за услуги девушки, госпожа изменила своё намерение и отдала ей «счастливую», как она сама назвала голубую комнату, в полное распоряжение Есении.

Она была рада. Лучшей комнаты и не было для неё в этом странном доме.

Здесь, в тишине, музыка, игравшая сейчас в мини театре, на другом конце коридора, почти не слышна. Пение птиц, запах роз, доносившийся из сада, услаждал слух и обоняние Есении.

Она открыла стеклянную дверь, спустилась по крутым ступеням железной витой лестницы и присела на скамейку.

«Может мне сбежать? — пронеслось в её голове, — деньги у меня есть, — тут она задумалась, — но куда я пойду? В этом городе я никого не знаю. Прошло всего две недели с моего побега. Как там мои папа и мама, — вдруг жалость стиснула её сердце, но через мгновенье горечь обиды все стёрла, — так им и надо! — вдруг зло подумала она, — пусть помучаются».

Тут она снова подняла голову и засмотрелась на небо. По небу плыли облака, подсвеченные заходящим розовым солнцем. Скоро оно полностью скроется за горизонтом и тогда небо почернеет, и на нём появятся звёзды.

Девушка вздохнула, посидела ещё чуть- чуть, ей стало скучно, и она решила подняться к себе. Авось матушка Джиоти ушла и она сможет одним глазком подсмотреть, что же там происходит. Есения вернулась в голубую комнату, а дверь в сад оставила приоткрытой.

Она только что вошла, оглядела комнату, стоя спиной к двери и только хотела уже выйти в коридор, как вдруг что- то больно ударило Есению в спину, да так сильно, что девушка буквально упала на кровать.

— Ой! Что это?! — она резко перевернулась на спину, а затем села.

У её ног, на полу лежало маленькое создание пятидесяти сантиметров, серого цвета, с полупрозрачными крыльями такого же оттенка, как и всё тельце. Шерстка вся его была взъерошена, а в правом боку была рана в два сантиметра. Его рот приоткрылся, оголяя тонкие острые зубки, с двумя клыками, а красные глазки с мольбой смотрели на девушку.

— Лабрадия! — воскликнула в ужасе Есения, и вскочила с ногами на постель.

Лабрадия мифическое существо нечто среднее между эльфом, феей и гномом. Как феи и эльфы они имели крылья, как гномы могли создавать разные красивые предметы вплоть до драгоценных украшений, но отличались скверным характером, капризным и взбалмошным. Их услугами пользовались маги, колдуны и те, кто их не боялся, потому, что они могли такое начудить, что мало не покажется.

Простой люд их чурался, а знатные господа предпочитали дело иметь всё- таки с магами, те хоть были людьми, а Лабрадия не то и не другое.

Вообще- то они были незаметны для глаз, а появлялись во плоти только в двух случаях: когда с ними заключали контракт на выполнение какого- либо дела или же если их кто- то ранит. Тогда их серебристая кровь вытекала вместе с энергией и из прозрачных, не заметных они становились серыми, видимыми простому глазу.

Сейчас был как раз такой случай.

— Госпожа, — прошептал Лабрадия, — спрячьте меня. За мною гонятся.

Его маленькие ножки дёрнулись, как будто оно хотело побежать, но не сдвинулось с места. Из раны на пол капала серебристая кровь и светилась, как ртуть в лучах заходящего солнца. Дверь была открыта нараспашку, и лёгкий ветер шевелил его тонкие крылья.

— Помогите, мне, — прошептал Лабрадия и его огненные глазки закрылись.

Есения в нерешительности стояла на кровати. Она посмотрела на дверь, из которой прилетел Лабрадия, потом на пол, где оно лежало, на его тонкое тельце покрытое мехом, который свалялся, был каким- то грязным местами. Жалость вдруг накрыла девушку.

Она осторожно спустилась с постели, присела на корточки и дотронулась до тельца Лабрадии. Оно было тёплым, судорожно дёргалось, как будто у него не хватало сил дышать.

— Бедненький! Кто же тебя так?

Есения подняла Лабрадию, положила на кровать, накрыла одеялом. Тут же заметила маленькую лужицу светящуюся серебристым цветом, кровь Лабрадии. Оглядела комнату в поисках: чем бы вытереть пол, чтобы убрать следы крови. Схватила салфетку со стола, наскоро вытерла, а затем подошла к умывальнику промыла её. Тут же на столике возле зеркала стояла бутылочка с духами. Есения взяла её и повертела в руках.

Насколько она помнила, когда мать её делала духи, всегда добавляла спирт, чтобы запах держался лучше, а благовония становились ярче для обоняния.

Смочив салфетку духами, Есения подошла к кровати и заглянула под одеяло. Лабрадия судорожно дышал.

— Будет немного больно, — сказала она ему, — но уж ты потерпи. Надо обработать твою ранку, а кроме духов у меня ничего нет.

Лабрадия медленно кивнул головой, а Есения осторожно приложила к его ранке мокрую от духов салфетку. Оно даже не издало звука, но его тонкий нос смешно сморщился от боли. По комнатке разнёсся запах духов. Лабрадия чихнул.

— Потерпи, хороший, мой, — ласково сказала девушка.

Она сильнее прижала салфетку к его ране. Кровь перестала течь.

Внизу, в саду, послышался грубый голос: «Я знаю, что оно там! Сейчас же пропустите! Именем рода Монос и нашего правителя Индивера, дайте пройти воинам, стоящим на страже правопорядка в Кучелмине!»

Есения метнулась к стеклянной двери: в саду стояли двое мужчин в латах с гербом на них рода Монос, в полном вооружении и матушка Джиоти рядом с ними.

Они спорили с ней, потому как она не давала им прохода, а маленькое пространство садика не позволяло развернуться или обойти матушку, которая загородила вход в калитку своим телом.

— Нет тут никого! — настаивала она, — это дом всеми уважаемой госпожи Луизы. Она пожалуется нашему правителю Индиверу, а вы знаете, что он покровительствует ей.

— Мы знаем! Но так же мы видели, что оно влетело в этот сад! — настаивал на своём один из воинов.

— Если Лабрадия залетел в ваш дом, то мы должны его забрать! — громко сказал второй воин, — вам же будет хуже, если это существо останется у вас.

— Что, вы, что, вы! — взмахнула руками от страха матушка Джиоти.

Она с неохотой, но все же пропустила их в сад. Те прошли и по лестнице стали подниматься в голубую комнатку Есении.

— Ох! — девушка отскочила от двери, схватила одеяло и как можно плотнее укутала Лабрадию.

Подушками закидала сверху, образовалась гора из подушек. Но вот что делать с его крыльями? Они были длинными и торчали во все стороны. Не было времени их прятать, потому, как мужчины уже входили в комнату.

Тут Есения расправила свою юбку и села сверху на подушки, как на трон, пытаясь собою полностью закрыть крылья Лабрадии. У неё это не очень получилось, потому, что два крыла, вернее их кончики торчали по обе стороны от плеч Есении. Создавалось такое впечатление, что это её маленькие крылышки торчат из- за спины.

Как только воины вошли, девушка от волнения немного съехала с подушек, но схватилась за свои волосы и стала вынимать шпильки из причёски, тормоша их. Таким способом она попыталась закрыть своими руками кончики крыльев за своей спиной. Ей почти это удалось.

В комнате был полумрак. Из- за этой ситуации Есения совсем забыла о лампе и хорошо, что забыла.

Воины остановились, увидев молодую девушку, сидящую на постели, которая странно выглядела.

— Что там у вас? — грубо спросил воин.

— Это мой клиент. Он не хотел бы, чтобы вы его видели, — громко ответила Есения, удивляясь своей находчивости.

— Клиент? — недоверчиво спросил один из воинов, делая шаг по направлению к Есении.

— Да и он влиятельный, и если вы сейчас проявите бестактность, и залезете под одеяло, то я думаю, что ваша семья лишится многого, так как вас уволят с должности, — важно сказала девушка, но голос её предательски дрожал.

Воин остановился, а второй засомневался, но тут первый увидел кончики сереньких крыльев, трепещущих у Есении за спиной.

— А это что?! — ткнул он своим пальцем, указывая на её спину…