Небо твоего цвета

VII

Он закрыл глаза. Она поцеловала его в губы. От её волос веяло еле уловимым ароматом розы. Его голова закружилась. Сердце его остановилось на мгновенье, а затем учащённо забилось вновь. Кровь прилила ко всему телу, и обдало жаром сильным, неистовым, страстным.

— Я люблю, тебя, Беримир, — услышал он её нежный голос, — но вот любишь ли ты меня так, как я тебя?

Тут он вдруг почувствовал, как хочет ответить ей: «Да, да, тысячу раз «да»! Я люблю, тебя, очень сильно!»

И Беримир открыл глаза. В окно стучали капли крупного дождя. Вода буквально смывала всё на своём пути. Ударялась в стекло, ветер ныл, а воздух наполнился влагой и печалью.

В мире, где жил Беримир не часто шли дожди, но если они начинались, то растягивалось всё это на несколько дней.

Вот сегодня как раз такой день: начало дождей.

Он вспомнил ту, которую любил до того, как решил, что его законной супругой станет Дарена. Это воспоминание отразилось в его душе, нет, не болью, а тоской. Тихой, печальной тоской. Он знал, что если бы время повернулось вспять, то он бы поступил точно так же: выбрал Дарену, потому, что она из его рода, рода Архонтов.

А та, другая. Он снова закрыл глаза. Каштановые волосы в беспорядке ниспадали на её плечи, золотистые медовые глаза, что так сияют и слепят его, наполнены любовью к нему, рот алый, как бутон распустившейся розы- Млада, вот та к кому он ещё не равнодушен, хотя прошёл уже двадцать один год с этого мгновенья.

С Младой он познакомился случайно, на ярмарке и сначала не знал кто она. Влюбился и она в него, а потом всё закрутилось, завертелось, и лишь когда он узнал, что его возлюбленная из рода Даймонов, то его горю не было предела.

Млада отличалась от своих родичей, тем, что цвет её кожи был белым, а не золотистым, как у Даймонов, это и сыграло злую шутку с Беримиром. Почему же её цвет кожи так сильно не походил на цвет кожи Даймонов, он не знал, да и спрашивать, как то было неудобно, а она ничего ему по своему желанию не объяснила.

Млада была вся в любви, поэтому разрыв их отношений перенесла очень болезненно.

Его слепая верность роду Архонтов, душила её, обидела, потому, как она верила, что их любовь сотрёт все преграды между двумя семьями. Она и стёрла эти преграды, но двадцать один год спустя. Их дети создали союз, не без помощи родителей, конечно, но всё- таки они соединились: два великих рода- Архонты и Даймоны. Что принесёт этот союз в реальности пока не эта и не та стороны не знали, но «надежда умирает последней», как говорится в народе, а надежда у них была. Была она и у него, Беримира.

Именно её дочь Есения стала женой его сыну Светозару, как будто судьба решила исправить оплошность, которую он совершил- отказавшись от своей любви в пользу своего рода.

И вот сейчас он смотрел на слёзы дождя, затуманившие вид из окна, вспоминал её последние слова: «Ты, любишь, меня?»

«Почему, как начинается дождь, я постоянно вспоминаю Младу? — подумалось ему».

Но ответ он не успел найти в закоулках своей памяти, услышав, как в комнату вошла его жена, Дарена.

— Беримир, — тихо позвала она его, — ты не спишь?

— Нет. Размышляю.

— Мне показалось, что ты уснул, — она подошла к его креслу, нагнулась и поцеловала в губы, — так тихо сидишь и глаза твои закрыты.

— Мне так легче думается, с закрытыми глазами, — он не ответил на её поцелуй, но Дарена не заметила печального настроения своего супруга.

— Я зашла с тобою поговорить об Абраксасе.

— Что такое? — он весь напрягся.

— Мне кажется, что он что- то замышляет, — она нахмурилась, — сидит в своей опочивальне, и приказал никого к себе не пускать.

— Зачем, ты, к нему пошла?

— Я хотела узнать про нашего сына и свою невестку. Прошло уже две недели, а вестей нет ни от кого, — она присела рядом, в такое же кресло обтянутое бычьей кожей.

— Мне это тоже не нравится, — согласился он с ней, — странно. Раньше он всегда нас держал в курсе всех событий и своевременно информировал. А теперь, что?

— Я не пойму его таинственности, — продолжила говорить Дарена, — меня к нему не пустил его слуга! Это неслыханно! Меня, главу рода, и не пустил какой- то слуга! — она обиженно надула свои губы.

— Не переживай, я к нему сам сейчас зайду и спрошу у него про одно утверждение, которое он сделал, когда Есения пропала.

— Какое? — с любопытством посмотрела, Дарена на своего мужа.

— Абраксас в день исчезновения девушки обмолвился, что она убежала в Кучелмин, а нашему сыну сказал прямо противоположное- в Хотшин.

— Почему он так сказал? — её глаза потемнели.

— Вот это я и хочу узнать, — он встал с кресла, — я сейчас же к нему зайду, а ты не волнуйся и не переживай. Я намерен все узнать.

— Может быть, и мне пойти с тобой, — Дарена так же встала.

— Нет, дорогая, это будет сугубо мужской разговор. Мне надо давно с ним поговорить и предъявить ему ещё кое- что.

— Хорошо, как скажешь, но только после сразу же ко мне зайди. Я буду тебя ждать.

Беримир взял руку жены и поцеловал её.

— Обязательно.

Абраксас сидел перед Зеркалом Судьбы внимательно вглядывался в него и его губы шептали заклинания. Вдруг дверь его комнаты с треском распахнулась. Он обернулся и увидел, как его слуга тощий мужичонка, словно тростинка отлетел от Беримира и упал на пол под ноги магу.

— Что это такое?! Абраксас?! Твой слуга запрещает мне видеть тебя?! — Беримир стоял на пороге и своим внушительным телом, широкими плечами полностью загораживал свет из коридора, просачивающийся тонкой полоской в затемнённые покои мага.

Абраксас медленно с достоинством встал со скамьи, на которой до этого сидел, махнул рукой своему слуге, чтобы тот оставил их одних. Тот вскочил с пола и исчез из комнаты.

— А что с того?! У меня могут быть дела, личного характера и поэтому я приказал своему слуге никого не пускать!

— Что за дела такие?! Ты и Дарену не пустил к себе?! Раньше всё мы решали вместе, а теперь ты прячешься от нас! Или же тебе есть, что прятать? — в глазах Беримира сквозило недоверие.

— А если и прячу?! — вдруг запальчиво ответил Абраксас, — то это только для вашего же блага! Кому как не мне заботиться о нашем процветании, о том, чтобы наши враги не знали покоя и не посмели напасть на наше государство?!

— Эта забота, прежде всего моя, как правителя и главы рода! — вдруг гаркнул Беримир, — или ты забыл, что мой отец дал тебе приют, после того, как другие семьи не хотели тебя видеть в своих городах? Сколько тебе тогда было? Двадцать восемь лет? Кто поверил твоим россказням?! Только мой отец! И ещё, он поставил тебе в условие, что ты будешь всегда поддерживать и помогать нашему роду и его сыну, то есть мне!

— Я и помогаю тебе! — было видно, что этот разговор очень разозлил Абраксаса, но он ещё сдерживался.

— Ты сказал мне, что Есения убежала в Кучелмин, а моему сыну, что в Хотшин! Как это понимать?

Абраксас замялся, было видно, что этот вопрос Беримира его застал врасплох. Однако он встрепенулся и мягким голосом проворковал.

— Беримир, ну зачем нам сейчас ссориться? — он подошёл к нему, взял его за локоть, — садись, поговорим, — пригласил маг присесть его на скамью, — вот видишь, — он указал на своё магическое Зеркало Судьбы, — это зеркало даёт мне информацию. Как оно покажет, так я и говорю.

Беримир сел на скамью и хмуро взглянул на Зеркало Судьбы. Оно мерцало тусклым светом, отражая сейчас его лицо.

— Вот хочешь, я тебе предоставлю такую возможность самому увидеть, что оно мне только что показало.

Абраксас зашептал, и зеркало засияло голубым лучом. Затем его поверхность стала прозрачно- зеркальной и вдруг Беримир увидел своего сына Светозара. Он стоял рядом с какой- то девушкой и о чём- то с ней говорил, с ним был его слуга Леандр и они находились на постоялом дворе, который Беримир знал, потому, что это были его владения.

— Светозар ещё не покинул наши земли, — полушёпотом стал говорить Абраксас почти в самое ухо Беримиру, — он поехал в Хотшин, как я ему указал. В Кучелмине Есении нет. Я ошибочно полагал, что она туда могла направиться. Но что ей там делать? Одной в незнакомом городе, без друзей, без денег? Сам посуди, правитель, — Абраксас прищурился и внимательно следил за реакцией Беримира, как его слова повлияют на его гнев.

— Ты, думаешь, что ей там не помогут? — все ещё с недоверием спросил он, — если она скажет кем она является, ей окажут помощь в любом городе.

— Девушка очень юная, — возразил на это маг, — поэтому страх сковал её рассудок. Она не скажет ни кому, кто она. И потом зачем же убегать, если тебя вернут туда, откуда ты сбежала? — задал маг вопрос Беримиру.

Тот исподлобья посмотрел на Абраксаса.

— Почему она так поступила? Мы разве обидели её чем?

— Кто знает? — уклонился от прямого ответа маг, — она дочь своей матери, — добавил он, намекая на мать Есении, Младу.

— Что ты, имеешь против Млады?! — вдруг снова воспылал Беримир, а Абраксас прикусил губу, вспомнив, что «наступил на больную мозоль» правителю. Все знали, что ради союза с Дареной Беримир отказался от своей возлюбленной.

— Я хотел лишь заметить, что ты, правитель, сделал правильный выбор в пользу своего рода и взял себе в жёны Дарену. Ну, посуди сам. Если бы твоя дочь сейчас сбежала и поставила тебя в такое положение, как Есения подставила своих родителей и весь свой род? Что бы могло случиться со всеми нами?

— Вот я и хочу во всём разобраться и спрашиваю тебя, что могло случиться с девушкой? — уже спокойней, спросил он.

— Если бы у меня на все вопросы были бы ответы, — философски заметил Абраксас, — скорее всего девушку испугала новая взрослая жизнь, вот она и дала дёру.

— Этим своим поступком она испортила только что зародившиеся хорошие отношения между нашими семьями, — подытожил Беримир, — однако я намерен написать письмо Честимиру и пусть он займётся поисками девушки в Кучелмине.

Беримир не обратил внимания, как дёрнулся Абраксас, как злобой загорелись его глаза, как плотно сжались губы. Тот так надеялся на своего друга детства, что он поможет ему найти Есению, потому, что сам послал Честимира с секретным заданием в Кучелмин. Беримир совсем не смотрел в этот момент на мага, а нужно было.

— Конечно, конечно, — засуетился Абраксас, — Честимир предан тебе душою и сердцем своим, он найдёт девушку, если она действительно в Кучелмине.

Беримир встал со скамьи, прошёл к двери, повернул голову и долгим взглядом посмотрел на мага, затем вышел из комнаты, а Абраксас со скрываемой злобой проводил его.

— Надо с тобой разобраться, правитель, — сквозь зубы процедил он.

Дарена писала письмо своей дочери Гориславе. За окном лил, не переставая дождь, крупные капли ползли по стеклу, а мысли матери были сейчас рядом с её кровиночкой. Если Светозар был, сын своего отца, то Гориславу Дарена любила сильнее, как девочку, дочку и очень переживала из- за того, что та уехала в Кучелмин.

Нрав Гориславы был смесью характеров отца и матери. Такая гремучая смесь всегда находила выход в виде непослушания и крутого нрава, но Дарена, как мать не замечала этого и всё боготворила своё дитя. Вот и сейчас она, держа в руке перо, кончик которого был в чернилах, писала о том, что больше всего её беспокоило:

«Милое дитя, моё, Горислава, я пишу тебе вот уже второе письмо. На первое ты мне не ответила. Заклинаю тебя всеми богами, ответь хотя бы на него. Отец зол, потому, что Светозар уехал в Хотшин к этим Даймонам в поисках свое жены, а Есению не смогли найти. Да, ты, наверное, уже это знаешь. Слухи распространились по всем городам и в Кучелмине тоже, поди гуляют. Не знаю, где может носить эту девчонку! Может быть её волки разодрали, а нам покоя нет. Кто теперь нам скажет?

Не могу понять, что ты сама в Кучелмине забыла? Свадьба давно прошла, можешь возвращаться, отец ругать тебя не будет. В свете последних событий у него только и дел, что поиск сбежавшей Есении.

Я скучаю по тебе, дитя, моё. Вернись и услади сердце моё своим присутствием. Что касается твоего замужества, то это откладывается на неопределённое время, так, что будь спокойна в этом отношении».

Дарена прочла письмо и затем добавила: «Любящая тебя мать».

Она заклеила письмо, налив сургуч и приложив к нему свою печать. Вздохнула, поправила свои русые волосы, которые растрепались и мешали ей писать письмо, с грустью посмотрела на погоду за окном. Так хотелось сейчас самой вскочить в седло и пустить галопом своего коня, но вместо этого позвала слугу.

— Что прикажет моя правительница? — с поклоном спросил молодой парень лет двадцати, слуга её мужа Беримира.

— Тебе письмо своё я вручаю. Поедешь в Кучелмин. Бери лучшего коня, я разрешаю, и доставь письмо Гориславе. Я не знаю, где она остановилась, но, скорее всего, у Мурали. Его дом тебе каждый житель покажет, не заблудишься, — она подала ему письмо со своею личной печатью, — и ещё, на вот, возьми, — Дарена протянула ему холщовый мешочек, — тут деньги на дорогу, — постарайся, чтобы моя дочь написала мне ответ. Скажи, что я его жду немедля.

— Слушаюсь, правительница, — поклонился слуга.

Уже минут через пять Дарена видела, стоя на крыльце, как слуга верхом поскакал по дороге, ведущей в Кучелмин. Из- под копыт его коня во все стороны разлетались комки грязи.

Как только Дарена вернулась к себе в комнату, с их двора ускакал ещё один гонец с письмом за пазухой в город Кучелмин.