Небо твоего цвета

IV

Шпаги схлестнулись, и звон металла эхом отразился от сводчатого потолка.

— Думаешь, ты, выиграешь поединок?! — Горислава с горящими зелёными глазами сейчас была похожа на фурию.

— Конечно, девчонка! — отразил её выпад Махавир.

Он ловко увернулся и сделал шаг вперёд, воткнув свою рапиру в стену, чуть выше её плеча, но девушка до этого сумела вовремя отскочить.

Они кружили вокруг друг друга, периодически каждый из них пытался уколоть своей шпагой противника. Рапиры сверкали своими драгоценными камнями на рукоятках, заставляя цветные сполохи прыгать по- тёмным каменным стенам. Оба были превосходными фехтовальщиками, и у каждого была своя школа подготовки. Однако Махавир был мужчиной, а это значило, что Горислава всё- таки уступит ему, не потому, что подготовка у неё слабее, а потому, что она, прежде всего женщина. Но зато какая!

Высокая, стройная, гибкая и быстрая, как кошка. Её рост один метр восемьдесят пять сантиметров лишь немногим уступал росту Махавира, у того он был один метр девяносто три. Её чёрные волосы, блестели в свете факелов, растрепались от горячего боя. Коса, туго заплетённая перед поединком представляла из себя плачевное состояние. Лента, что подвязывала её, давно слетела, а на лоб мокрый от пота прилипли маленькие завитушки чёрных волос.

Махавир откровенно любовался девушкой. Капельки пота на её верхней губе показывали, что Горислава очень напряжена, ему стоит только поднажать и поединок будет выигран.

Но тут случилось непредвиденное. Пока Махавир отвлёкся на прелести Гориславы, девушка сделала оборот вокруг себя, поднырнула под его левую руку и пнула ногой в его колено. От такой неожиданности Махавир упал на пол. Его шпага отлетела в сторону, а Горислава не медля ни секунды, вскочила на него, прижав своим коленом его тело к холодному каменному полу.

— Сдавайся! — выкрикнула она, приставив кончик рапиры к его сонной артерии, которая пульсировала от горячего боя.

Махавир застыл от красоты девушки. Её раскрасневшиеся щёки, растрёпанные волосы и лихорадочный блеск глаз возбуждал его.

— Стоп! Бой окончен! — услышали они оба голос их наставника.

К ним подошёл мужчина лет тридцати с небольшим. Его каштановые волосы доходили до плеч, шоколадного цвета глаза сейчас смотрели на них строго, а вот губы тронула улыбка, которую он всё же спрятал, закрыв рукою, пригладив свои усы.

— Горислава вышла победителем, Махавир.

Тот дёрнулся, встрепенулся, схватил Гориславу за кисть, в которой была рапира и, вывернув девушке руку за спину, тут же освободился, вскочив на ноги. Горислава от неожиданности и боли в руке, вскрикнула.

— Я уже на ногах! — высокомерно заявил он.

— Это уже не в счёт, — возразил Кишан, который был для них наставником по боям на шпагах и другом Махавира, — она положила тебя на лопатки, а раз спина коснулась пола, то ты проиграл!

— А! Что б тебя! — в горячности воскликнул тот, исподлобья посмотрев, однако на Гориславу.

Та растирала кисть руки.

— Что сильно болит? — немного остыв, Махавир подошёл к девушке.

— Болит, но пройдёт, — спокойно ответила она.

Махавир поцеловал её в губы.

— Ну, прости меня, пожалуйста. Ты, же знаешь, когда я в бою, то я распалён и могу сделать больно. Я не специально.

— Я знаю, Махавир, все в порядке.

Он взял её руку и поцеловал то место, которое у неё болело после его грубого зажима.

— Вы, такие голубки! — засмеялся Кишан, — что я, если бы не видел своими глазами ваш бой на рапирах, то подумал бы, что мне всё приснилось. Зачем же, вы, так дерётесь? Как будто всерьёз хотите поранить друг друга?

— А что же это за тренировка, если я буду Гориславу щадить? — удивился Махавир, — в настоящем бою такая безалаберность будет стоить жизни моей возлюбленной.

— Махавир прав, — поддержала своего любимого Горислава, — я тоже за честный, жёсткий бой. И не надо смотреть на то, что я женщина.

Она вытащила из кармана чёрных бархатных брюк мягкую льняную тряпочку и протёрла стальной эластичный клинок своей шпаги.

— Что дома слышно? — перевёл разговор в другое русло Кишан

— Мой брат уже женился, я думаю, — нехотя ответила Горислава.

— Все- таки тебе нужно было присутствовать на свадьбе. Ведь это твой брат.

— Ты, знаешь, Кишан, что этот союз я не принимаю и эту девчонку тоже. Мне неприятен весь этот балаган. Вот от него- то я и сбежала к вам, в Кучелмин.

— Оставь эти разговоры, — заступился за свою возлюбленную Махавир, — мне тоже это очень странным показалось. По- видимому, Даймоны что- то задумали, раз свою единственную дочь отдали без любви и так скоро за её брата, Светозара.

— Кстати, ты в курсе, что в нашем городе находится и Честимир друг твоего отца? — Кишан с интересом посмотрел на Гориславу. Ему было любопытно, что она скажет в ответ.

— А он то, что здесь делает? — удивилась та.

— Может быть, за тобой следит? — Кишан постарался спросить как можно безразличнее. Он даже стал собирать разбросанные рапиры после их боя, чтобы не выглядеть слишком заинтересованным в ответе Гориславы.

— Это очень плохо, если окажется, что отец послал его сюда приглядеть за мной.

— Не переживай, Горислава, я в обиду тебя не дам, — Махавир подошёл к ней и, взяв её руки, сжал тихонько.

— Он мне ничего не сделает, — возразила девушка, — да и ссориться с вашей семьёй у нашей нет резона.

— Кто знает, что там, на свадьбе случилось, раз я его в Кучелмине видел, — сказал Кишан.

— А когда, ты, его видел? — Горислава стала немного беспокойной.

— Вчера.

— Странно, — она задумалась, — торжество праздновали за день до этого. За сутки он не мог из Алчедара в Кучелмин добраться. Слишком далеко.

— Значит, он не присутствовал на свадьбе! — заключил за неё Махавир.

— Пойдёмте в Харчевню, — предложила Горислава.

Ей вовсе не хотелось сейчас обсуждать свою семью и зачем, и почему, и что решил её отец. Желудок урчал, а после боя ничего нет лучше, чем подкрепиться.

— Молодец! — поддержал её Кишан.

— Я тоже проголодался, — согласился Махавир.

Все трое больше ни слова не говоря о предыдущей теме, быстро собрались и вышли на улицу из дворца, принадлежавшего семье Монос.

Поднявшись по улице, они вошли в самую лучшую Харчевню в городе Кучелмин. Вывеска гласила, что вкусно поесть может любой желающий, если в его кармане завалялся хотя бы один золотой или серебряная монетка.

Горислава любила такие моменты, когда они вот так просто, как обыкновенные жители любого города, приезжие или просто праздно шатающиеся, заходили в это вкусно пахнущее здание. В их Алчедаре её отец не разрешал ей, шастать по таким заведениям, как он говорил, где едят простые смертные. Однако Горислава была намного ближе к своему народу Архонтам, чем её отец, хотя он любил своих подданных.

Народу было в зале много, и как только хозяин Харчевни заприметил Махавира и его друзей, тут же сорвался с места, с которого он наблюдал за залом и подбежал к ним.

— Чем обязан такому приятному стечению обстоятельств? — низко кланяясь с подобострастием, произнёс он.

Махавир старший сын правителя Индивера, главы семьи Монос, которой принадлежал весь город Кучелмин и такой высокий гость, почтивший своим присутствием его Харчевню, это было для него высочайшей честью.

— Нам столик и на троих еды, — Махавир даже не удостоил хозяина Харчевни взглядом.

Он прошёл вглубь помещения, заприметив впрочем, освободившийся стол.

— Очень рад! Очень рад! — пролепетал тот, опережая Махавира, Гориславу и Кишана.

Подскочив к столу, как по волшебству в его руке появилась тряпка, которой он тут же протёр стол, постелил скатерть белоснежного цвета и, подозвав мальчонку, находившегося в его услужении, приказал тому принести тарелки, ложки и кружки.

Еда была замечательно вкусной. Горислава не обращая внимания на шум и гам в Харчевне, с наслаждением уплетала утку запечённую в сыре. Она мельком поглядывала на своего любимого Махавира и воспламенялась от его тёмно- зелёных глаз с нежностью смотревших на неё. Кишан тоже погружён был в процесс поглощения пищи, однако они двое сидели спиной к остальному залу, а Махавир напротив, лицом.

Он заметил, что двое из рода Даймонов подозрительно смотрят в их сторону. Затем один как бы невзначай толкнул локтем Гориславу, да так сильно, что она пролила на себя квас, который пила в этот момент.

Тут уж Махавир не сдержался.

— Что?! Как, ты, посмел Даймон толкнуть мою женщину?!

— Пусть подвинется, — грубо на это ответил ему мужчина.

— Она сидит так, как считает нужным! Не тебе решать!

— Что, ты, хочешь, Монос?! — мужчины оказались не робкого десятка, и было видно по ним, что они специально затеяли все это, подразумевая, что сия вольность и наглость приведёт к драке.

Конечно же, они добились этого. Махавир тут же вылетел из- за стола, оказавшись нос к носу с главным обидчиком, тем, кто специально толкнул Гориславу и долго не размышляя, ударил того в нос. Естественно мужчина не заставил себя ждать и, выплюнув кровь изо рта, от удара Махавира, ударил его в ответ. Завязалась драка, в которую ввязался и Кишан.

Гориславу оттеснили в сторону, к стене. Зал был небольшим, и скопление посетителей не давало дерущимся развернуться, как следует, поэтому они мутузили друг друга кулаками, ногами, толкались, схватились в рукопашную, упали на пол и две пары мужчин стали кататься по полу, как два комка, сметая на своём пути стулья, столы, визжащих женщин, тут же пустившихся на утёк из Харчевни и других посетителей, обрадованных таким случаем- не заплатить за еду и вовремя смыться под шумок.

Борьба была нешуточной и до первой крови, а как только у этих Даймонов появились огромные синяки и кровь из разбитых губ, и выбитых зубов, то они решили, что с них довольно и, улучив возможность, вскочили на ноги и дали дёру из Харчевни.

Горислава подбежала к Махавиру. Она взяла в свои ладошки его помятое лицо от драки и внимательно насмешливым взглядом стала его осматривать.

— Чуть- чуть порез вот тут и тут, — она коснулась своими пальчиками его ссадин на лице, — а вот здесь завтра будет синяк, — сделала она заключение после своего осмотра, — в общем, им хорошо от тебя досталось, а сам ты отделался лёгкими ушибами, — она улыбнулась.

— А кто же на меня так ласково посмотрит? — полушутя спросил, надувшись Кишан, наблюдая за воркованием Гориславы и Махавира.

— Я господин! — к нему подошла миленькая девушка из тех, что наблюдали всю драку от и до.

Кишан расплылся в улыбке…

— Не нравится мне, что затеяли Даймоны, отдав свою дочь за сына рода Архонтов, — правитель Индивер серьёзно смотрел на своего советника, друга и мага Мурали.

Тот промолчал.

— У меня три сына, могли бы выбрать, кого то из них, — продолжил он.

— Индивер, — обратился Мурали к нему, — насколько мне известно, Горислава и твой Махавир неравнодушны друг к другу.

— Да, знаю, но земли Даймонов прекрасны, плодородны, а хлеб нужен каждому и родовитому, и простолюдину, — добавил Индивер.

— Пытаешься на двух стульях усидеть?

— Мне всегда это удавалось, — Индивер встал со своего кресла обитого кожей буйвола, — ещё с юношеских лет, когда был жив мой отец, он мне всегда говорил: «Индивер, ты, станешь правителем государства расположенного на выгодном месте между землями твоих соперников Архонтов и Даймонов, и тебе быть, и вершить их судьбы. Наши земли испокон веков были и есть оазис неприкосновенности, из которого всегда можно выгадать себе лучшее из лучших. Наша горная страна, где так много железа, серебра, меди, золота, как никакая из остальных всегда будет нужна и Архонтам, и Даймонам, потому, что войны будут всегда, а у нас куётся оружие для этих войн».

— Всё верно говорил ваш отец, правитель, — чуть наклонив голову в поклоне, согласился Мурали, — однако, если Горислава дочь Беримира любит твоего Махавира, то этот союз принесёт нам выход к морю и его богатствам.

— Да, и это верно. У меня три сына и боги наградили меня ими не для того, чтобы я расстраивался из- за этого поспешного союза Архонтов и Даймонов, — Индивер стал прохаживаться по залу. Высокий потолок и огромное отверстие в самом его середине, из которого на мозаичный пол лился солнечный свет, факелы и светильники расставленные по периметру зала, создавали перекрёстные тени от этого высокого воина, — и всё же…

— Не торопись, правитель, всему своё время, — Мурали сидел на скамейке из красного дерева, обитой железными цветами. В его седых волосах заплетённых в косу играли отблески огней от светильников, а умные серые глаза пристально следили за выражением лица Индивера.

Послышался лёгкий шорох. В тишине, образовавшейся между разговором двух мужчин, он по- особенному разнёсся в круглом зале. Они оба повернули свои головы к двери.

На пороге появилась Калиани. Женщина чуть более сорока лет, с прекрасными длинными, распущенными, белыми волосами, мягко струящимися по её спине. Высокая, почти как её муж Индивер, у которого рост был два метра, голубые глаза Калиани вопросительно посмотрели на Мурали, затем на мужа, а пухлые губы свои она поджала в недовольстве, потому как шла сюда, чтобы поговорить со своим мужем наедине, но как оказалось, здесь присутствовал маг и советник Мурали.

— Приветствую, вас, почтенный Мурали, — её мелодичный стальной голос принадлежал личности властной и нетерпящей возражений, если кто- то намеревался, увидев её красоту и грациозность, подумать о ней что- либо другое, прямо противоположное, то глубоко ошибался.

Калиани, её внешность, всегда вводила в заблуждение тех, кто её не знал близко.

Индивер любил и уважал свою жену, а так же всегда прислушивался к ней, впрочем, не забывая делать все- таки иногда по- своему, дабы удовлетворить свои амбиции.

— И вам доброго дня, величайшая Калиани, — ответил на её приветствие Мурали, немного привстав со скамейки и наклонив голову в поклоне.

— Все о делах говорите? — она подошла к мужу, а он, взяв протянутые ею обе руки, поднёс к своим губам и поцеловал каждую.

— Да, все о делах, — улыбнулся он ей.

— Тогда я расскажу вам свежую новость, — Калиани села в своё кресло, стоявшее тут же, рядом с креслом мужа, — у Архонтов и Даймонов вышло одно маленькое недоразумение, — она замолкла, посмотрев на Индивера, а потом на Мурали.

— Какое же? — не утерпел Индивер.

— Дочь Даймонов, Есения, кажется, так зовут эту девушку, после свадьбы сбежала, — торжественно произнесла она, наслаждаясь произведённым эффектом, глядя на Индивера. Но её триумф оказался неполным, потому, как Мурали даже глазом не повёл.

Из этого она заключила для себя, что маг уже всё знает, но не сказал об этом Индиверу по своим каким то личным убеждениям.

— Откуда тебе известно, дорогая?

— Десять минут назад приехал гонец, ну тот, которого ты послал в Хотшин к одному из купцов, так вот, все произошло буквально перед его отъездом к нам. Ему даже пришлось задержаться, чтобы как следует все разузнать.

— Ничего не понимаю, — нахмурился Индивер, — почему эта девушка убежала?

— Там тоже никто ничего не понял, — продолжила рассказ Калиани, — все подумали сначала, что её похитили, но как потом оказалось, дело не в этом. Теперь их сын Светозар поедет её разыскивать, — Калиани усмехнулась, — что уж он сделал такого своей молодой жене, что она с их брачного ложа пустилась в бега?

— Нам это только на руку, — Мурали был серьёзен.

— А нам- то какой в этом прок? — удивился Индивер.

— Пока они заняты поиском, мы тем временем наладим отношения, как с одними, так и с другими.

— С чего это? — Калиани тоже не поняла ход мыслей мага.

— Архонты скорее всего будут просить нас найти Есению в Кучелмине и выдать её им, однако по нашим законам беглянка не подлежит выдаче. Он, Светозар, будет вынужден приехать за ней сам, а значит, что перемирие, установившееся год назад продлится, пока девушка не будет найдена. Нереус тоже не рискнёт своей единственной дочерью, поэтому у нас уйма времени, чтобы воплотить все наши планы.

— А если Светозар её быстро найдёт? — с сомнением спросил Индивер Мурали.

— Не найдёт, — губы мага тронула улыбка, — он ещё долго будет её искать.

— Сдается мне, что ты, Мурали, знаешь больше, чем говоришь, — недовольно проворчал Индивер. Ему очень хотелось знать всю информацию, но у мага были свои планы по этому поводу.

— Я маг, я должен многое предвидеть, — он встал со скамейки. Поклонился обоим, — не обессудь, правитель, но всего сказать не могу, потому, как и сам во многом не уверен, а осторожность никому не помешает. Самое главное надо дать ходу событию самому постепенно разворачиваться. Мудрость и неспешность во всем- вот мой девиз. Меня ждут дела, вынужден вас покинуть, — он снова им поклонился и удалился быстрым шагом.

— Вот ведь! — Калиани топнула ножкой, — всегда у него какие- то секреты от нас!

— Не горячись, любимая. Он верен нам сердцем и душой. Он был с моим отцом и с нами теперь, поэтому я доверяю ему. Если сказал, что не нужно торопиться, значит, не будем.