Небо твоего цвета

ХVII

Вечер наступил быстро. В октябре солнце садится за горизонт рано и на Кучелмин упали сумерки. Горожане и гости города разбрелись по домам и съёмным комнатам, а в доме на углу уже потушили свет, только ночная лампа под ажурным абажуром давала небольшое освещение спальни Есении.

На кровати широкой, застеленной белой простынью, на белых подушках, разметав свои шикарные чёрные, как смоль волосы, лежала обнажённая Есения. Честимир был рядом и ласкал её, проявляя своё мастерство бывалого любовника. Так её никто ещё не услаждал. Её стоны и улыбка, и слёзы от чувственности, которую вызывал своими поцелуями, прикосновениями этот мужчина, показали ей, что такое есть любовь.

С кем до этого она была? Со Светозаром? Её первым мужчиной, не умевшим толком ничего, потому, как и сам был на тот момент неопытен в таком деле. Кроме боли и унижения она тогда, в первую брачную ночь, ничего не испытала.

С Джатином? С этим робким мужчиной, которого даже мужчиной то не назовёшь! Кроме стыда и огорчения она тоже ничего не испытала. Все было быстро и грязно.

А тут он! Опытный, сильный, властный, знающий, что и как нужно делать! И Есения отдалась в его нежные и сильные руки!

Голова её кружилась, стон разносился по спальне, и только Луна была свидетельницей их услад. Есения любила и Честимир её тоже, и оба они сейчас были счастливы…

Шанкар решил следить за своим братом Пратапом. Он тщательно продумал всё и желал сделать это незаметно для него. Покоя Шанкару не давал рассказ Честимира о том, что его брат решил убить Махавира, чтобы наследовать трон по праву первенства, как второй наследник по рождению. Он верил и не верил Честимиру.

Верил, потому, что знал какой Пратап гнида. Он с детства таким был. Вечно с шутками, вечно с прибаутками, но сам себе на уме и чуть что пакостил за спиной, а потом делал невинный взгляд и сваливал всю вину на него, Шанкара, на самого младшего.

Да и Честимир, славный, честный воин, обладавшей незапятнанной репутацией. Он такое говорить не будет, тем более о втором сыне правителя Индивера.

Не верил, потом, что это его родной брат, с которым он рос, играл в детстве, сражался в боях и жил под одной крышей. Шанкар надеялся, что Пратап его любит и любит Махавира несмотря на все недоразумения и ссоры в прошлом.

Размышляя, таким образом, он теперь ни на миг не спускал с Пратапа глаз. Старался делать это незаметно для того, а сам хотел верить, что может быть, Честимир всё перепутал, слушая болезненный бред Джатина.

Первые дни ничего особенного не происходило, и Шанкар уже было обрадовался, но на четвёртый вечер вдруг он увидел женщину в плотно закутанном чёрном плаще, с капюшоном, надвинутым на лицо. Более того, пол- лица женщины закрывала чёрная маска. Она быстро пересекла двор, зайдя в маленькую калитку, которой Шанкар и его братья пользовались, когда были мальчишками и убегали в город, чтобы не учить уроки. Остановилась на мгновенье, осматриваясь по сторонам, а затем почти бегом пронеслась мимо него, не заметив Шанкара, стоящего за огромным развесистым дубом, по направлению к дворцу, к потайной дверце, ведущей в покои Пратапа.

Про эту дверцу тоже знали только они, братья и такие дверцы были у каждого из них, через которые можно было незаметно прийти, уйти по надобности. Сделаны они были для безопасности наследников ещё в те времена, когда их род вёл войны с другими родами. Теперь же эти дверцы служили для разных нужд, каждая для своего хозяина. У Шанкара тоже такая имелась, войдя в неё по тёмному узкому коридорчику можно было попасть в его личную спальню. Ключ от неё был только у него, Шанкара. На то она и тайная, чтобы никто не имел возможности её открыть. Однако незнакомка вынула ключик из своего кармана и, открыв потайную дверцу, исчезла из виду, а Шанкар был неприятно удивлён сим действием.

«Но может это его тайная любовь? — подумал он, медленно подходя к двери».

Он взял за ручку и потянул дверцу на себя.

«Закрыто!»- полушёпотом сказал он. Его это не остановило. Он знал другой вход в свой дворец, в котором родился, вырос и жил сейчас. Метнувшись к другому входу, Шанкар побежал по коридорам дворца, боясь пропустить разговор, который обязательно будет между незнакомкой и его братом.

Успел он вовремя. Спрятавшись за гобеленом в углу, там, где они всегда прятались от своего наставника ещё в детстве, Шанкар в дырочку, прогрызенную молью, увидел, как Пратап целовал незнакомку.

— Анака! Как же ты хороша! Сводишь меня с ума! — воскликнул его брат, оторвавшись от женщины и её губ.

В комнате был полумрак, горел только камин и языки пламени плясали отблесками на стенах, и гобелене, за которым притаился Шанкар. Анака, а это была она, засмеялась.

— Пратап! А ты, ненасытен!

— Будешь тут ненасытным рядом с тобою!

Он зарычал и укусил её, в нижнюю губу.

— Опять ты меня укусил, шалунишка! — Анака легонько стукнула его по плечу.

— Говори мне, как идут дела, — между поцелуями спросил он.

— Очень хорошо, — ответила Анака, — я послала двоих следить за твоим братом. А ты, знаешь, что он уехал со свей возлюбленной в Алчедар? — она отстранилась от него на мгновенье.

Пратап перестал её целовать.

— Нет, не знал. Махавир мне ничего не сказал и, похоже, отцу тоже.

— Вот именно! — восторжествовала она, — теперь нам ещё проще будет избавиться от него. Там, в Алчедаре, может случиться всё, что угодно.

— Ты, у меня прелесть!

Пратап повалил Анаку на пол, на ковёр, расшитый золотыми нитями и сценами из охоты на оленя и задрав ей юбку облапал плоть женщины. Она засмеялась и помогла ему снять штаны, а он навалился на неё.

Шанкар отвернулся и больше не смотрел в дырочку гобелена. Ему стало противно и он тихонько, стараясь не шуметь, покинул это место. На душе у него было паршиво! Все, что говорил ему Честимир, оказалось сущей правдой!

По дороге неслись два всадника. Их быстрые кони везли на себе двух посыльных и оба они скакали в город Кучелмин. Однако при въезде в главные ворота их пути разошлись. Один направился во дворец, другой направился в дом, где живёт доблестный воин и учитель по фехтованию, а так же близкий друг старшего сына правителя Индивера, Кишан.

Оба посыльных везли по письму, предназначенное одно правителю рода Монос или же его сыновьям, Пратапу, Шанкару, если во дворце не окажется самого Индивера, другое же другу Махавира Кишану.

К Кишану письмо дошло быстрее, потому, что вход в его дом был свободен в отличие от стражы, которая охраняла дворец и туда пускали только по предварительному соглашению с начальником этой самой стражы, поэтому второе письмо задержалось из- за бюрократической проволочки.

У Кишана был гость. Этим гостем оказался Шанкар. Бледный, измученный думами и размышлениями о предательстве своего брата Пратапа, Шанкар не знал к кому обратиться за помощью. Ему хотелось поделиться своим горем, а так же он желал помощи для предотвращения беды. Но к кому идти? К Честимиру он не хотел, он не из их рода и так тот уже знал многое и такого унижения Шанкар бы не вынес. Однако и самому справиться было тяжело, вот и решил он обратиться к близкому другу брата Кишану. Тот старше его и мудрее, поэтому в этот день Шанкар уже находился в доме Кишана и рассказывал ему о том, что узнал лично сам, опуская подробность, что об этом ему сообщил Честимир.

— Поверить в это сложно! — воскликнул Кишан, — но твои слова и то, что ты сам услышал, говорит об обратном.

— Да, мне больно. Ты же знаешь, что Пратапа я хоть и недолюбливаю, но он мой брат и Махавир мой брат. Как мне остановить Пратапа?

— Скажи ему о том, что ты всё знаешь! Честно и открыто, глядя ему в глаза! — Кишан был зол и раздражён одновременно, — только так ты сможешь нарушить его планы.

— А если он будет всё отрицать?! — засомневался Шанкар.

— Тогда и я пойду с тобою!

Тут в дверь постучали. Мужчины затихли. Кишан произнёс.

— Базу, входи.

В комнату с поклоном вошёл слуга Кишана.

— Господин, — обратился он к нему, — к вам посыльный. Говорит, что у него письмо, которое нужно, вам, срочно вручить.

— Проси его!

Слуга исчез за дверью и тут же на его месте появился посыльный, молодой мужчина в дорожном грязном костюме и в сапогах, покрытых кусками глины.

— Господин Кишан, вам, письмо от Махавира, сына вашего правителя, — он с поклоном протянул конверт с печатью рода Монос.

Шанкар от волненья вскочил с кресла, в котором до этого сидел. Его лицо покрыла смертельная бледность.

Кишан взял письмо из рук посыльного и, вытащив из кармана брюк золотую монету отдал тому. Посыльный снова поклонился и вышел из комнаты.

— Это письмо от брата! — Шанкар чуть было не вырвал из рук Кишана письмо, но вовремя удержался. Всё- таки письмо предназначалось Кишану.

Тот посмотрел на бледное лицо Шанкара, сломал сургуч, которым было запечатано письмо, и взглянул в сам текст.

— Я прочитаю его вслух, — он прошёл к столу и сел в кресло, — Кишан, товарищ мой и друг, у меня не очень хорошие новости. Два дня назад на правителя рода Архонтов, Беримира, было совершенно покушение. Мы все находились на охоте и если бы не судьбоносная случайность, если бы я не оказался с ним рядом в это мгновенье, то, скорее всего этим бандитам удалось бы совершить непоправимое, — тут Кишан прервал своё чтение и недоумённо посмотрел на Шанкара, затем продолжил, — однако мы оба, я и Беримир, справились с ними, убив негодяев. У одного из них я смог выведать, кто же послал их на это преступление. Как мне не прискорбно заявить это, но у моего брата есть любовница по имени Анака. Так вот она и послала их убить Беримира. Пратап не знает, с кем связался, срочно предупреди его, иначе жди беды. Сам Беримир не пострадал, но у меня лёгкое ранение в спину, под лопатку, поэтому сразу написать не мог, только когда очнулся, на следующий день написал письма к тебе и к нашему отцу. Если же второе письмо не найдёт отца во дворце, то я просил передать его лично Пратапу. Пусть знает о кознях этой женщины. Я не знаю, какую игру затеяла Анака, но её надо заключить под стражу и допросить с пристрастием. Не переживай, Кишан, со мной всё в порядке. Отец Гориславы прислал лучших своих лекарей, они отлично за мной ухаживают и, конечно же, моя любимая рядом со мною. Я ещё здесь задержусь до полного выздоровления. Да, чуть не забыл. Найди срочно Шанкара, пусть тоже прочтёт, — тут Кишан закончил читать письмо.

— Значит, он думает, что хотели убить правителя Архонтов, Беримира?

— Махавир родился под счастливой звездой! — Шанкар облегчённо вздохнул, — но ведь теперь Пратап может узнать всё из второго письма!

— Да, может, если посыльный не найдёт сначала твоего отца, — подтвердил Кишан.

— Тогда мне срочно нужно во дворец! — Шанкар схватил свой плащ, висевший небрежно на спинке кресла.

— И я с тобой! — Кишан так же взял свой плащ.

И оба мужчины вышли из дома, быстро вскочили на своих лошадей и поскакали по направлению к дворцу.

Почти в это самое время…

Пратап и Анака лежали в постели и отдыхали после нежных услад. Она что- то ворковала ему в ухо, а он улыбался, как кот съевший мышь.

Вечер только начинался, но эти двое не собирались вылезать из кровати, даже ужин Пратап заказал себе в комнату. Во дворце почти никого не было. Его отец, правитель Индивер, уехал на целый день на охоту и вернётся только ночью, а младший брат его, Шанкар, где то гуляет сам по себе. Поэтому Пратап так спокойно затащил свою любовницу в постель, не опасаясь, что их застукают. Тем более своему верному слуге он приказал, что если возникнет какая либо ситуация непредвиденная, то он ему сообщит и тогда Анака улизнёт в маленькую потайную дверцу, которая находится в его спальне. Сей факт того, что их могут обнаружить, очень возбуждал Пратапа и он находился в приятном времяпровождении. Азарт и то, что он нарушает все мыслимые и немыслимые правила только придавали пикантность тому, чем он сейчас занимался.

Вдруг они услышали тихий стук в дверь.

— Это принесли ужин, дорогая, — сказал Пратап и поцеловал Анаку за ушком, — входи! — сказал громко он своему слуге, потому, что он знал, что это был его слуга за дверью.

Дверь медленно открылась, и на пороге действительно появился его преданный слуга. Он низко, почти до пола поклонился и произнёс очень тихо.

— Господин, к вам, посыльный. Он говорит, что привёз письмо от вашего брата. Он говорит, что письмо было велено передать вашему отцу и если его не будет во дворце, то посыльному приказано передать его лично вам в руки.

— Так чего же, ты, медлишь?! — вдруг крикнул Пратап, соскочив с кровати, — проси его срочно ко мне!

Слуга с достоинством поклонился и вышел, а вслед зашёл посыльный в грязном камзоле.

Анака накрылась одеялом с головой, чтобы тот её не видел.

— Господин, вам, и вашему отцу письмо от вашего брата Махавира, — он с поклоном передал ему конверт.

Тот резко вырвал конверт из рук посыльного.

— Иди! Мой слуга даст тебе денег за него!

И видя, что посыльный немного задержался возле двери, прикрикнул.

— Оставь меня! — в его голосе зазвучали истеричные нотки.

Посыльный вышел из спальни, плотно закрыв за собой дверь.

А Пратап нервно разорвал конверт и достал из него письмо. Тут же к нему подскочила Анака, а он не обращая внимания на неё, стал читать письмо. Содержание письма было то же, что и для Кишана. Только в нём говорилось, что Анаку нужно срочно арестовать, а Пратапу вменялась вина в том, что он связался с женщиной, которая хочет, чтобы их род начал войну с родом Архонтов, потому, как один из бандитов проговорился, кто заказал убийство.

Анака по мере прочтения письма смекнула, что сейчас грянет буря. Она действительно грянула!

— Что, ты, наделала, паршивка! — заорал Пратап, — ты, кого наняла?! Каких- то сопляков, которые не умеют ничего сделать как надо!

— Чтоооо?! — тут же в ответ закричала Анака, — что, ты, себе позволяешь?!

— Я просил сделать всё тихо, а эти двое чуть не убили Беримира!

— А я тут при чём?! — возопила Анака, — я приказала им убить твоего брата!

— Не ори, — чуть ли не шёпотом сказал Пратап и сильно прижал свою ладонь к её рту, заставляя женщину умолкнуть, — не ори, а то нас услышат. Хорошо, что это письмо попало ко мне в руки, — тут его глаза встретились со злыми глазами его любовницы.

И у Пратапа мелькнула мысль: надо её придушить и дело с концом. Покушение не удалось, его брат жив, получив только лёгкое ранение, а потому никто не подумает, что замышляли убить не Беримира, а Махавира и только Анака знает правду, она свидетель, а от свидетелей надо избавляться.

Всё это промелькнуло в его разгорячённом мозгу, и он решился, а его рука уже потянулась к её носу. Анака, вдруг, животным инстинктом своим почувствовала опасность, исходившую от Пратапа, его ледяных глаз и руки, зажимавшей ей рот, стальной мужской хваткой. Она дёрнулась, но Пратап только крепче её стиснул в объятьях. Его левая рука держала женщину за талию, а правой рукой он зажимал теперь и нос женщины.

Но Анака была не робкого десятка. Тут же сообразив, что её любовник хочет от неё избавиться, она просунула свою ногу между ногами Пратапа и что есть силы, приподняла её, коленом ударив в пах своего любовника. Удар получился не такой мощный, как она хотела, но ощутимый. От неожиданности и боли в промежности, Пратап на мгновенье ослабил хватку, того и надо было Анаке. Она отскочила от него, толкнув его перед этим, подбежала к своему платью и впопыхах стала искать карман в пышной юбке, которую она сбросила до этого в порыве чувств. Пока Анака возилась с юбкой, Пратав, зарычав, подскочил к женщине сзади и обхватил двумя руками её горло, стал душить. Анака лихорадочно нащупала карман, а в нём маленький женский ножечек в чехле с жемчужным обрамлением. Она всегда носила его с собой, потому, как возвращалась от Пратапа поздно и одна, без сопровождения и так же общалась с типами бандитской наружности, а женщине нужно оружие, чтобы защитить себя, если что. Вот этот- то ножичек она и достала. Воздуха стало ей не хватать, однако она напряглась и тут же резанула Пратапа по руке сжимавшей её горло.

Пратап взвыл, но не только от боли, но и от той наглости, которую Анака проявила, защищая свою же жизнь. Не ожидал он от этой женщины такого отпора!

«Ну, что ж! Раз она хочет, то он может и безжалостнее с ней поступить! — так пронеслось в его голове».

Он тут же ударил её наотмашь другой рукой, хотя пришлось ему разжать хватку свою. Анака отшатнулась, но удержалась на ногах.

— Ах! Теперь, ты, так со мною?! Прошла любовь, как только жареным запахло! — она стояла обнажённая, с растрёпанными чёрными волосами и горящими глазами в полумраке спальни.

Если бы не эта ситуация, то этой женщиной можно было любоваться. Она как фурия была прекрасна в этот момент, однако Пратапу не до этого было. Он хотел лишь одного- чтобы эта женщина замолкла навеки. А уж дальше он решит, как поступить.

Но он просчитался, Анака не собиралась умирать! В её руке холодным блеском горел нож, как ядовитый зуб змеи и Пратапу надо было считаться с этим. Как назло его холодное оружие было далеко: стол с секретером стоял в углу, возле окна и до него нужно было пересечь всю спальню, а в первом ящичке и был клинок, подаренный ему отцом, и теперь Пратап лихорадочно думал, как его заполучить.

Он метнулся к Анаке, стараясь её завалить на пол и отнять нож, но женщина не далась. И тогда он рискнул. В два прыжка он очутился возле неё, оттолкнул Анаку к окну, а сам прыгнул к столу, быстро открыл ящик и вытащил клинок.

Анака это видела. Она подбежала и с криком вонзила свой нож ему в спину, но одновременно Пратап повернулся и своим клинком резанул её по животу, затем истекая кровью, упал на пол, а Анака зажав живот, медленно подошла к своему платью, одела его кое- как, и взяв ключик от потайной двери, держась за стол, за стул, стену, поковыляла к спасительному выходу.

Луна сегодня не светила, а где- то спряталась за тучами, поэтому двор Анака прошла незамеченной, только кровавый след стелился за ней, указывая, куда направилась женщина. Выйдя за стены дворца, она опустилась на колени и поползла. Лишь бы подальше от этого места. Силу Анака теряла вместе с кровью, лившейся из её рваной раны. Вдруг женщина совсем потеряла ориентацию и завалилась на бок, а её остекленевший взгляд упёрся в чёрное небо…