Нечестивые клятвы

Глава 5

Ренато

Шарлотта медленно поднялась, ее рука была прохладной в моей. Он была такой тонкой, что я мог бы раздавить ее одним неверным движением, но она не сделала ни малейшей попытки отстраниться. Подобно заблудшему ягненку, думающему, что волк спасет его от фермера, она смотрела на меня так, словно мое милосердие могло спасти ее от злополучного крушения ее жизни.

Сегодня она присоединилась к эксклюзивному списку людей, которые обращались ко мне за милосердием, и вверили свою судьбу в мои руки, доверяя мне спасти их. На самом деле, она не просто попала в список. Она была этим списком. Ее красота отвлекала. Миниатюрная, с фигурой «песочные часы», гладкой бархатной кожей и глазами, как у лани. С густыми бровями и милыми губками бантиком, она словно сошла с картины восемнадцатого века. Она не пыталась выглядеть красивой, но, тем не менее, ей это удавалось. Я подозревал, что для нее было невозможно оставаться неприметной.

Никто в ее положении еще не опускался на колени и не предлагал сделать меня своим богом. Тем более что она только что видела, как я хладнокровно убил двух человек. Она представляла собой интригующую смесь противоречий. Добрая и чистая, но при этом чертовски продажная. Казалось, не было ничего, чего бы она не сделала, чтобы обезопасить себя и свою сестру, и это было интересно. В последнее время жизнь была скучной и однообразной. Шарлотта Берк была всплеском цвета на черно-белом фоне. Она была слишком заманчивой перспективой, чтобы отказаться от нее.

Пока.

Телефон Элио зазвонил, и я заставил себя отпустить руку Шарлотты. Он выслушал звонившего, кивнул и повесил трубку.

— Инцидент на кухне. Анджело обжегся на плите, — сообщил он мне.

Код был довольно очевиден для людей Де Санктис, но Шарлотта была просто сбита с толку. Мы часто говорили шифром, даже в коридорах Casa Nera. В наши дни повсюду были шпионы, которые только и ждали сочной информации, чтобы продать ее тому, кто больше заплатит.

Я посмотрел на Шарлотту. Чарли.

— Ты изучаешь сестринское дело?

Она подпрыгнула, остатки адреналина сделали ее нервной. Затем кивнула.

— Тогда пойдем со мной. Ты можешь начать нашу сделку прямо сейчас.

Не дожидаясь ответа, я повернулся и вышел из кабинета. Я знал, что Шарлотта последует за мной, или Элио заставит ее.

— П-подожди. Моя сестра, — заикаясь, произнесла Шарлотта.

Люси лежала без сознания между двумя мертвецами.

— Не волнуйся. Теперь они не смогут ее тронуть.

Я направился в подвальное помещение. Здесь располагались камеры и импровизированная медицинская комната. Многих людей держали здесь, чтобы пытать или убить. Некоторым удавалось вернуться на первый этаж, но таких было немного. При моем отце это место использовалось чаще, однако временами я все еще находил его полезным.

Воздух стал спертым, когда мы спустились по холодной каменной лестнице, ведущей в подвал — одна из особенностей старого поместья.

Как только мы достигли самого нижнего уровня, послышались стоны боли и обрывки разговоров. Шарлотта с любопытством посмотрела в сторону невнятного итальянского, щедро приправленного ругательствами.

— Сюда. Я хочу посмотреть, на что ты способна, bambina, — пробормотал я, положив руку ей на поясницу, когда она не двинулась с места.

Она отскочила вперед, избегая моего прикосновения, и я позволил ей это. Сейчас было не время демонстрировать, что значит быть моей. Скоро она поймет, что я распоряжаюсь ее судьбой, что она — моя собственность, и что я могу трогать свои вещи, когда мне, черт возьми, заблагорассудится.

Но поскольку я решил пока не убивать ее и дать ей неделю или около того, чтобы посмотреть, сможет ли она выполнить свои обещания, не было смысла пугать ее сейчас. Это бы произошло позже. Всегда происходило. Независимо от того, насколько сильно женщина стремилась сблизиться со мной, или как далеко думала подняться в социальном плане, находясь со мной, всегда наступал момент, когда с нее сползала маска, и я видел страх.

У меня не было времени играть в эти игры с Шарлоттой Берк прямо сейчас, и, кроме того, ее смелость наверху была такой чертовски возбуждающей. Я не хотел все испортить так быстро.

Мы добрались до камеры в конце коридора, которую оборудовали больничной койкой и шкафом с припасами. В центре кровати сидел мужчина. Его звали Анджело, и он был одним из долгожителей в Семье. Он стонал, закрыв лицо одной рукой, а в другой держа бутылку с ликером. В воздухе стоял густой запах металла и выпивки.

— Ренато! Они появились из ниоткуда. Кастильо, прямо там, в закусочной. Ублюдки набросились на меня, но я успел нанести несколько хороших ударов, — тяжело дыша, произнес пожилой мужчина.

Мне нравился Анджело, хотя мы и не были связаны кровью. Он был хорошим человеком и верным солдатом.

Я положил руку ему на плечо и сжал.

— Bravo⁶. Ты хорошо защитил наше имя. Позволь медсестре осмотреть твое лицо. Мы не хотим, чтобы оно стало еще уродливее, ради твоей жены.

Он усмехнулся моему поддразниванию и немного расслабился, глядя на Шарлотту. Она стояла как вкопанная, уставившись на него.

— Ну же, мисс Берк, это твой шанс блеснуть. Покажи мне, на что ты способна.

— Я всего лишь студентка. Я никогда не делала ничего подобного без присмотра, — призналась она.

— Я проконтролирую тебя, как тебе это? — предложил я.

Она бросила на меня раздраженный взгляд — вспышка ее истинных чувств.

— Я могу все испортить, — категорично заявила она.

— Хотя я убежден, что твоя уверенность очень успокаивает пациента, не беспокойся об этом. Тебе не грозит жалоба в совет больницы. Если бы тебя здесь не было, мы бы заклеили его скотчем до завтрашнего прихода нашего семейного врача. Ты не можешь сделать хуже, — заметил я. — Останови кровотечение и побыстрее.

Я прислонился к ближайшей стене и наблюдал за ней. Ее руки сжались в маленькие кулачки, а затем разжались. Мне стало любопытно, не злит ли её, что ей приказывают. Было бы веселее, если бы это было так. Может быть, тогда я смог бы увидеть больше тех огненных искр, которыми она стреляла в меня раньше, — маленькие проблески ее истинной сущности.

Вместо того чтобы спорить, она сняла свою кожаную куртку. Эмблема Ла Леоноры, моего любимого казино, подмигнула мне, когда она закатывала рукава и смачивала руки дезинфицирующим средством. Эта женщина была прямо у меня под носом, а я никогда не видел ее раньше. Я бы запомнил ее. Я был уверен в этом.

— Хорошая девочка, — пробормотал я.

Она хмуро посмотрела на меня, и ее взгляд возбудил меня. Эта женщина была не просто пылкой, она была настоящим костром. И мне это нравилось, смутно осознал я, глядя на то, как она готовит свое рабочее место. Она была самым интересным человеком из всех, кого я встречал, за очень долгое время. Я откинулся на спинку стула, наслаждаясь наблюдением за ней.

— Прежде всего, не пить. Это усиливает кровотечение, — твердо сказала она, отбирая у Анджело бутылку. Она проигнорировала его протесты и начала промывать длинный порез на его лице.

Он зашипел, когда ватный шарик коснулся раны.

— Может быть больно, — сказала она после долгой паузы.

— Поздновато с предупреждением, док, — проворчал Анджело.

— Да? Что ж, проси прощения, а не разрешения, — пробормотала Шарлотта, ее глаза поднялись и на мгновение встретились с моими, прежде чем она отвела взгляд.

Мне стало интересно, действовало ли на нее мое присутствие хотя бы наполовину так же, как на меня — ее. Нет, я сомневался в этом. Это я жил в монохроме, а не она. Я — единственный, чей мир стал невыносимо скучным.

В последний раз промокнув рану ватным шариком, она выпрямилась и посмотрела на Анджело.

— Теперь я должна зашить Ваш порез. Будет больно, и мне очень жаль, — спокойно сказала она.

Анджело вздохнул, смирившись, но послушно сохранил неподвижность. Через мгновение он произнес.

— Ты права, когда тебя предупреждают — еще хуже, но я могу это вынести.

Я сдвинулся, желая, чтобы они поскорее закончили и я снова мог безраздельно владеть вниманием Шарлотты.

— Конечно, можешь, — сказал я. — У тебя нет выбора, — добавил я, скорее для нее, чем для Анджело.

Ее губы сжались в твердую линию, и она сосредоточилась на своей задаче. Проходили мучительные минуты, а затем, внезапно, она закончила. Я подошел поближе, чтобы оценить ее работу. Это было прекрасно. Так же чисто и аккуратно, как если бы это делал хирург.

— Оставь нас, — бросил я Анджело, который рассыпался в благодарностях Шарлотте и направился к двери, прихватив по пути бутылку.

— Итак, что еще мне нужно сделать, чтобы доказать, что я сдержу свое слово? Тебе действительно необязательно было приводить меня в такое место, чтобы выразить свою точку зрения.

Она скрестила руки на груди, как будто этот хрупкий барьер из костей и плоти мог удержать меня от нее.

— Такое место? Это мой дом, — уточнил я.

Она окинула подвальную камеру критическим взглядом.

— Ну, это место выглядит так, словно его вырвали прямо из журнала «Средневековые камеры пыток. Специальный выпуск.»

Это возмутительное, неожиданное заявление чуть не заставило меня рассмеяться.

— Поскольку декор тебе не по вкусу, я бы рекомендовал сделать все возможное, чтобы не оказаться здесь в качестве гостя. Это значит, что ты должна держать свой умный ротик на замке, а заодно и следить за своей сестрой.

Она тяжело сглотнула, и мои глаза проследили за этим движением.

— Я знаю. Я понимаю. Не волнуйся. Я осознаю, на что согласилась.

Нет, bambina, ты ошибаешься. Ты не имеешь ни малейшего представления.

— Ты предложила сделать меня своим богом, Шарлотта. Такой мужчина, как я, не забывает о подобных обещаниях.

— Такой мужчина, как ты? Что это за мужчина? — спросила она, и ее мягкий голос не смог скрыть нотки вызова в ее тоне.

— Мужчина, который получает всё, что хочет, — уточнил я.

— Ты имеешь в виду, — берет всё, что хочет, верно? — добавила она.

Дерзость этой женщины приведет ее к погибели.

Я пожал плечами.

— В любом случае, в конечном итоге желаемое оказывается моим. — я протянул руку и вытер грязное пятно с одной из ее пухлых детских щек. — Отныне ты моя. Не забывай об этом.

Она долго смотрела на меня, ее пристальный взор напомнил мне о том взгляде, которым мы обменялись наверху. Том, который проник в ее душу, и я смог увидеть, как она светится.

— Ты можешь идти, пока что. Но помни, мисс Берк, я буду наблюдать. Я всегда буду следить, так что веди себя соответственно и будь чертовски хорошей девочкой, или мы вернемся к тому, с чего начали.

О телах позаботились, и в моем кабинете снова стало чисто. Но запах смерти остался, а мой персидский ковер ручной работы исчез.

— Что ты хочешь от них? — спросил Элио, как только наши гостьи ушли. Прямо сейчас их везли домой двое моих людей, которых я буду использовать для слежки за ними с этого момента.

Мы вели наблюдение за нашими целями на нескольких разных уровнях. Чаще всего нашими объектами становились политики или важные общественные деятели. Собранную информацию мы использовали для создания хорошей папки с рычагами давления (шантаж — такое грязное слово). Это был первый раз, когда я использовал свои невидимые глаза для домашнего проекта. Мы никогда не наблюдали за потенциальными проблемами или свидетелями. Все они заканчивали удобрениями для роз Black Baccara, которые в изобилии росли на территории Casa Nera. Бордовые бархатные розы в этом году были великолепны, и всё благодаря хорошей подкормке.

— Следите за ними круглосуточно.

Я откинулся в кресле. Это был высший уровень моих невидимых глаз. Я хотел посмотреть, что Шарлотта собирается делать со своим с трудом завоеванным шансом произвести на меня впечатление. Мужчины моего возраста часто заводят новые хобби. Я уже много читал и играл в шахматы. Оставался гольф, а я забил клюшками для гольфа слишком много людей до смерти, чтобы относиться к этому виду спорта серьезно. Может быть, слежка за маленькой медсестрой станет моим новым увлечением, по крайней мере до тех пор, пока мне не надоест. А это неизбежно случится.

Элио кивнул и ушел. Мой sottocapo не подвергал сомнению мое решение, хотя оставить сестер в живых потребовало больших усилий с нашей стороны. Это было нехарактерно для меня. Я не был человеком, известным своим милосердием.

И все же, когда эта красивая, храбрая девушка опустилась передо мной на колени, она раскрыла что-то внутри меня. Когда она молилась мне… тьма, кроющаяся в моей душе, захотела большего. Конечно, я не был святым, но люди поклонялись и дьяволам.

Несмотря на все религиозное воспитание, которое я получил в детстве, вбитое в меня безразличными или откровенно злыми взрослыми, во мне было какое-то извращенное любопытство к этой девушке. Кроме того, мама всегда носила кулон со святым Антонием. Моя мать, которая никогда не заслуживала своей ужасной жизни. Женщина, которая каждый день молилась за душу моего отца, пока не умерла слишком молодой. Свет, украденный у мира.

Шарлотта делилась своей добротой, я чувствовал, как она излучает ее. Невинность и сострадание. Вещи, в которых я мало разбирался, но которые вызывали любопытство. Я был тем, кто мог купить все, что хотел, сделать все, о чем мечтал, и уже давно понял, насколько утомительной становится такая жизнь.

Шарлотта, которая прижалась лбом к заряженному ружью и попросила умереть вместо своей сестры, чертовски возбуждала. Это была смелость, подобной которой я никогда не видел. Бледная и невинная, как ангел Караваджо, медсестра, готовая встать под дуло пистолета, чтобы спасти сестру, она сияла добротой. Хотя я давно смирился с тем, кем я был, меня заинтриговало, сколько тьмы и искушения потребуется, чтобы запятнать ее ангельскую ауру.

Сколько грехов потребуется, чтобы обратить небесное создание во тьму?

Я с нетерпением ждал возможности выяснить это.