Неистовый голод

Глава 9

Стук во входную дверь вывел Фрэнки из задумчивости. Проклятье. В любое другое время она бы проигнорировала его, но ждала доставку необходимых материалов для следующего проекта. Она отложила инструменты, убавила громкость музыки, затем подняла с глаз защитные очки и направилась к входной двери. Распахнув её, Фрэнки тихо выругалась.

— Привет, Франческа.

Она заставила себя улыбнуться. Джеффри не улыбнулся в ответ. Выражение его лица было серьёзным, а уголки рта мрачно опущены. Нетрудно догадаться, что привело его сюда. Очевидно, Вэнс позвонил ему по поводу Трика. Шикарно.

Отступив в сторону, Фрэнки взмахом руки пригласила его войти.

— Будешь кофе?

— Пожалуйста.

Фрэнки направилась на кухню, зная, что он последует за ней. Она стянула с головы защитные очки и положила на табурет. Готовя кофе, она украдкой бросала на Джеффри взгляды, а волчица внимательно наблюдала, не доверяя человеку, который солгал Фрэнки.

— Давно я здесь не был. — Он выглянул в окно. — Задний двор всё ещё хорошо выглядит. Ты много времени проводишь там?

Скрестив руки на груди, она прислонилась к стойке.

— Немного.

— Я подумал, что совсем не знаю, чем ты занимаешься в последнее время. Раньше ты увлекалась серфингом и дайвингом.

— И всё ещё занимаюсь в свободное время.

— Чем ты в последнее время занималась? — спросил он, и было очевидно, к чему он клонит. О, это же Джеффри. Он задавал бессмысленные вопросы, направлял разговор именно туда, куда ему хотелось, а затем набрасывался.

Что ж, ей неинтересно играть с ним в игры.

— Почему бы тебе не сказать то, что на самом деле хотел?

Он выпятил грудь.

— Мне позвонил Вэнс и сказал, что видел тебя в кинотеатре.

Её волчица зарычала при упоминании засранца. Фрэнки достала из буфета кружку и поставила её на столешницу.

— Видел.

— А ещё он сказал, что ты была на свидании.

— Да.

— Вэнс утверждает, что тот мужчина — перевёртыш.

— Трик — перевёртыш. — Налив кофе в кружку, она поставила её на столик между собой и Джеффри. — И как я поняла, ты пришёл не для того, чтобы спросить, правда ли это. Ты поверил Вэнсу на слово. Так зачем же тогда пришёл?

Губы Джеффри сжались.

— Твоя бабушка в отчаянии. Настолько, что даже не захотела поехать со мной к тебе.

Это больно, но…

— Не впервые она относится ко мне холодно. И это ещё не раз повторится.

От этого стало только больнее.

— Мы потеряли Кэролайн из-за одного из этих дикарей. Мы не потеряем и тебя из-за них.

От раздражения все мышцы напряглись.

— Уверена, Вэнс рассказал, откуда он узнал, что Трик — перевёртыш, и ты знаешь, что Трик недавно защитил женщину, на которую напали. Но я вижу, что ты не собираешься брать это во внимание, и для тебя он — зло.

— Одно доброе дело не делает кого-то хорошим. Насколько мне известно, это была подстава для рекламы.

— Ты же на самом деле так не думаешь.

— Я хочу, чтобы ты дала слово, что прекратишь эти отношения. У них нет будущего. — Он отбросил саму идею об этом лёгким движением руки и поправил галстук. — Перевёртыши будут привязаны только к своим парам.

Он ошибался, но Фрэнки не уверена, был ли он невежествен относительно того, как всё устроено, или надеялся поколебать её веру в Трика и в то, что росло между ними.

— Если ты не думаешь, что у отношений есть будущее, почему так беспокоишься?

— Ты знаешь почему, — отрезал он. — Ты возвращалась на территорию стаи Феникса?

— Да. Я не собиралась рассказывать вам, потому что вы не хотите это слышать, а я не хочу ранить вас. Но если собираешься спрашивать, я не буду врать.

Он недоверчиво покачал головой.

— Почему ты впускаешь в свою жизнь кровных родственников того куска грязи, который убил твою мать?

Она почувствовала, как глаза на миг стали волчьими, когда зверь поднялся на поверхность, чтобы выплеснуть гнев.

— Я его кровный родственник, — заметила Фрэнки. — Значит, и я грязь.

Джеффри, казалось, растерялся.

— Скоро распространится слух, что ты встречаешься с перевёртышем, раз мать Вэнса знает. Эта женщина ничего не утаит. Ты хоть представляешь, как тяжело будет Марсии слушать, что её внучка отплатила за всё, обратившись к людям, ответственным за смерть Кэролайн? — Он тяжело дышал. — Я не понимаю, почему ты хочешь, чтобы они были в твоей жизни. Ты делаешь это, чтобы наказать нас за то, что мы солгали тебе о прошлом?

Это задело Фрэнки за живое.

— Почему ты думаешь, что всё из-за тебя и Марсии? Это немного самовлюблённо с твоей стороны. Или, может, это чувство вины. Может, отчасти ты понимаешь, что поступил неправильно, солгав.

Он вздёрнул подбородок.

— Мы сделали то, что было лучше для тебя. Всегда так делали.

Ладно, теперь она разозлилась. Потому что это абсолютная ложь.

— Всегда? Правда? Я была в ужасе, когда впервые обратилась. Потому что была одна и не знала, что делать. Я несколько недель знала, что это произойдёт, потому что чувствовала, как волчица пытается подняться. Ты знал, как я была напугана, потому что я рассказала, но сказал, что мне некому помочь. Но ведь это не так.

— Для них нет места в твоей жизни.

— Ты позаботился об этом. Ты не думал, будь обратная ситуация, что бы ты чувствовал; ты просто вычеркнул их. Я ожидала лучшего от судьи. Разве ты не должен рассматривать ситуацию со всех сторон? Разве не должен относиться к другим с пониманием и без предвзятости?

— Они не заслуживали нашего понимания.

— А я? Не думаю, что ты когда-то учитывал меня в своём решении вычеркнуть их из моей жизни. Ты знал, что я наполовину перевёртыш. Знал, что мне будет трудно находиться вдали от других волков и не иметь своей территории. Знал, что однажды мне придётся обратиться и что кто-то должен быть рядом, убеждаясь, что всё прошло гладко. Ты принял решение, которое лучше для тебя, но не для меня. Ты принял решение, которое причинило им боль, так что не говори, что поступил так, как было лучше для меня. Может, вы с Марсией обманывали себя, думая, что это для моей пользы, но не обманывай меня.

Он раскраснелся.

— Мы сделали то, что считали правильным.

— Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы поверить в эту ложь. — Она вздохнула. — И что, запрёшь меня? Не отстанешь от меня, пока не сделаю то, что хочешь? — Фрэнки покачала головой. — Невероятно. Я взрослая женщина и могу принимать собственные решения.

— Тогда веди себя, как взрослая. Повзрослей. Найди настоящую работу.

— Лучше бы ты не говорил этой херни.

Они оба обернулись на звук голоса Трика. Он стоял в дверном проёме с суровым взглядом и стиснутыми зубами. Фрэнки прикусила губу. Может, дать ему ключ от дома не такая уж хорошая идея.

Когда Трик подъехал к дому, догадался, что Лексус в конце подъездной дорожки принадлежал либо дяде Фрэнки, либо её бабушке с дедушкой. А ещё предположил, что, скорее всего, её бывший рассказал им о свидании с Триком. Так что громкие голоса не стали неожиданностью. Он был готов вмешаться и защитить пару, нуждалась она в этом или нет. Но не был готов к боли в голосе, когда она рассказывала о том, как была напугана во время первого обращения. В её словах звучало то чувство изоляции и одиночества, которое испытывала тогда. Это опустошило Трика и его волка. Полностью разрушило. Хуже всего — семья матери знала, как она была напугана и ничего не сделала. Один телефонный звонок. Они могли бы сделать один грёбаный телефонный звонок, и Лидия была бы рядом, чтобы помочь. Но нет. А потом то, как Джеффри холодно и пренебрежительно съязвил, что Фрэнки следует найти «настоящую работу», стало вишенкой на торте.

Гнев захлестнул Трика, распаляя кровь. Он зашёл на кухню, схватил Джеффри за воротник и буквально протащил брыкающегося человека по коридору в студию Фрэнки. Там Трик подтолкнул его к скульптуре адского коня.

— Смотри. Смотри. — Джеффри посмотрел на скульптуру. Дважды. — Фрэнки сделала это. Не просто руками. Она создала это здесь. — Трик постучал себя по виску. — Скажи, что это ерунда. Скажи, что ты когда-нибудь делал что-то подобное. Скажи, что ты когда-нибудь смог бы создать что-то подобное не только руками, но и мозгом. Ты не можешь? Это не простое хобби. Это дар. Навык, который ценится галереями, художниками, критиками и любителями искусства по всему миру. Но её самыми большими поклонниками должен быть ты, твоя жена и ваш сын. Во всяком случае, она должна рассчитывать на вашу поддержку и уважение. Потому что такого рода креатив и мастерство заслуживают чертовски большого уважения. Я ошибаюсь?

— Ты не ошибаешься, — признал Джеффри, но в его голосе не было никаких эмоций.

— Тогда почему у неё этого нет? — потребовал Трик. — Почему ты не поддерживаешь её? — Джеффри не ответил. Просто смотрел на него. — Потому что Кристофер раньше рисовал? — спросил Трик. Глаза человека вспыхнули, и Трик понял, что попал в самую точку. — Он был художником. Ты видишь в ней эту черту, и тебе это не нравится. Но видишь ли, это твоя проблема. И её ты должен был проигнорировать из любви к Фрэнки и потому, что хочешь, чтобы она была счастлива. Но нет. За это тебе должно быть стыдно.

Вздёрнув подбородок, Джеффри фыркнул.

— Я не обязан это слушать.

— Но будешь. Я долго этого ждал. — Трик наклонил голову. — Я не знаю, почему ты связываешь это «хобби» с Кристофером, поскольку, если подумать, она, вероятно, унаследовала навыки скульптуры от тебя и твоей жены. Разве не ты всегда лепил из Фрэнки ту форму, которую хочешь? — Презрительно скривив верхнюю губу, Трик навис над ним. — Ты больше не будешь этого делать. Я не позволю.

Джеффри усмехнулся.

— У тебя хватает наглости стоять здесь и осуждать меня, когда твоя стая ответственна за смерть моей дочери.

— Это слабый аргумент. И попытка отвлечь внимание от тебя.

— Твоя стая забрала мою дочь у семьи. Я не позволю тебе забрать и внучку.

Трик зарычал, и его волк щёлкнул зубами.

— Ты забрал её у меня. Она моя. Всегда была.

Неприкрытая собственническая нотка в его голосе застала Джеффри врасплох. Он перевёл взгляд с Трика на Фрэнки, и в глазах промелькнуло понимание. Он отрицательно покачал головой.

— Нет.

— Да, — выдавил из себя Трик. — Она моя пара. Я пропустил двадцать четыре года её жизни, потому что ты хотел наказать её семью по отцовской линии и товарищей по стае за то, что случилось с Кэролайн. Но ты причинил боль не только нам, ты причинил боль Фрэнки. Ты больше не заберёшь её у меня.

— Видишь, ты пытаешься украсть её у нас — ты и твоя стая.

— Нам не нужно пытаться украсть её. Ты подталкиваешь Фрэнки к нам своими действиями. В своих попытках подчинить, ты отталкиваешь её. — Трик понятия не имел, как мужчина мог этого не видеть. — И знаешь что? Мы это ненавидим. Мы не злорадствуем. Мы ненавидим то, что ей больно. Если действительно любишь её, остановишься и оставишь всё, как есть. Нет никаких причин, по которым в её жизни не могли бы присутствовать обе стороны семьи. Не заставляй её выбирать.

— Ты думаешь, она выберет тебя? — Джеффри ухмыльнулся, будто эта идея была нелепой.

— Да. Не проверяй это.

Ухмылка с лица Джеффри исчезла. Он повернулся к Фрэнки, которая стояла в стороне, наблюдая за перепалкой с отсутствующим выражением лица. Но Джеффри не сказал ей ни слова. Лишь поправил лацканы своего пиджака и выбежал из студии, а затем и из дома, хлопнув за собой дверью.

Трик провёл рукой по лицу.

— Мне жаль, что поставил тебя в неловкое положение, — сказал он ей. — Но не сожалею ни об одном слове. Ему нужно было это услышать.

Выражение лица Фрэнки смягчилось, она разжала скрещенные на груди руки.

— Трик, я не собираюсь расстраиваться из-за того, что мой парень заступился за меня. — Она не была убеждена, что всё сказанное, принесло хоть какую-то пользу, но Трик прав — дедушке нужно было это услышать.

Трик подошёл к ней и обхватил ладонями лицо.

— Я не твой парень. Я гораздо больше.

Она положила руку ему на грудь.

— Мне кажется несправедливым называть тебя своей парой, раз не позволила заявить на себя права. Я же не могу получить и то, и другое, верно?

Он медленно улыбнулся ей и прошептал:

— Конечно, можешь. — Он поцеловал её, переплетая язык со своим, втягивая его из её рта. Затем обнял, успокаивая и баюкая. — Предполагаю, что Вэнс рассказал твоим бабушке и дедушке о нас.

— Ага. Но мы этого ожидали.

— Знал ли Вэнс, какие неприятности вызовет его новость?

— Знал, что они расстроятся, но не настолько.

Может, и нет, подумал Трик, но всё же…

— Он должен был догадаться об их ожидании, что ты покончишь с этим. И я готов поспорить, что именно этого хотел ублюдок.

— Может показаться, будто он хочет, чтобы я вернулась, Трик, но это не так. Он хочет лишь оставить запасной вариант, чтобы я ждала в стороне на случай, если с Лейлой что-то пойдёт не так.

Трик стиснул зубы.

— Ему нужно выбросить из головы, что ты — вариант. И должен осознавать, что у тебя больше самоуважения, чтобы ставить на паузу личную жизнь из-за того, что он может вернуться к тебе.

Фрэнки понравилось его замечание, и она прижалась к нему и провела руками по его спине.

— Никто никогда раньше не вступался за меня. Не то чтобы я в этом нуждалась, но всё же…

Это было немного приятно.

Трик поцеловал её.

— Привыкай. Никто не причинит тебе вреда словами или действиями.

От защитного рычания у неё побежали мурашки.

— Ты понравишься моему агенту.

Его рот скривился с одной стороны.

— Да?

— Да.

Эбигейл защищала Фрэнки и постоянно пыталась свести с «хорошими парнями». Она бы точно одобрила то, как хорошо Трик обращался с Фрэнки.

— Знаешь что, по-моему, было бы неплохо прямо сейчас? — спросил он.

— Что?

— Искупаться в джакузи

Фрэнки улыбнулась.

— Мне нравится идея. Но я жду доставку.

Он заправил выбившуюся прядь её волос за ухо.

— Мы услышим, как приедет курьер.

— Ладно.

Поднявшись наверх, она быстро переоделась в неоново-оранжевое бикини и собрала волосы в высокий хвост. Выйдя через несколько минут на задний двор, она с удивлением обнаружила, что на Трике плавки. Увидев вопрос в её глазах, Трик сказал:

— Я положил их в сумку на случай, если мы воспользуемся джакузи.

Трик привлёк её к себе, скользя руками по телу и лаская. Чувство собственничества пульсировало в его венах. Она принадлежала ему. Целиком. Он потянул за её нижнюю губу зубами и прикусил.

— Так и хочется забыть о джакузи и раздеть тебя, чтобы я мог сделать всё, что хочу.

— Позже, — пообещала она с лукавой улыбкой.

Подготовка джакузи не заняла много времени. Опустившись на изогнутое сиденье, Фрэнки удовлетворённо вздохнула. Трик сел напротив, обхватив её ноги своими, и собственнически сжал руками её икры. Джакузи большая, для четырёх человек, так что им хватало места, чтобы вытянуться. Фрэнки закинула руки на боковины ванны. От того, как бурлящее давление струй восхитительно отдавалось в мышцах, по коже побежали мурашки. Она закрыла глаза и откинула голову, прислушиваясь к плеску и журчанию воды и наслаждаясь поднимающимся паром, согревающим лицо.

Трик легонько сжал её икру.

— Слушай, я хочу сказать тебе кое-что, что должен был сказать раньше. Я не намеренно скрывал это, но думаю, что ты, возможно, захочешь знать.

Фрэнки охватило беспокойство. Подняв голову, она открыла глаза.

— Давай.

— Я говорил, что у меня никогда не было отношений. Это правда. В моём прошлом не было ничего, кроме интрижек и связей на одну ночь. — Он помолчал. — И у меня была связь с Маркусом.

Ого, это шокировало. Фрэнки села прямее.

— Просто для ясности, ты имеешь в виду своего товарища по стае, Маркуса? Страж, который состоит в паре с Рони?

Он кивнул.

— Мы близкие друзья, но никогда не были близки как партнёры. У нас не было интрижки. Мы просто время от времени унимали друг другу зуд. — Фрэнки нахмурилась. Трудно представить их вместе, поскольку она никогда не замечала в них никакого влечения.

— Значит, ты бисексуал.

Он поморщился.

— На самом деле, для меня дело не в гендере, а в человеке.

Может, и так, но ей пришло в голову, что он, вероятно, наслаждался тем, что она физически не могла ему обеспечить, учитывая отсутствие члена. Это будет проблемой? Неужели он откажется от неё? Если да, то вполне возможно, её окажется недостаточно для него в сексуальном плане, и она не сможет полностью удовлетворить его.

Трик зарычал.

— Выбрось из головы, что мне тебя будет недостаточно.

Фрэнки разинула рот.

— Как ты?..

— Я предугадываю ход твоих мыслей. Не думай об этом. Послушай, понимаю, твоя семья по материнской линии заставила чувствовать, что тебя недостаточно. Это чушь собачья. У меня нет потребностей, которые ты не можешь удовлетворить или чего-то подобного. Единственное, что мне нужно, — это ты.

В его голосе звучала правда, но она не могла полностью расслабиться.

— Значит, у тебя с Маркусом не было ничего серьёзного?

— Не совсем так, — ответил он.

— Вы были типа друзей с привилегиями?

— Нет, потому что отношения не на регулярной основе, а просто случайные встречи. Для меня это неважно и не имеет никакого отношения к тому, что между тобой и мной. Но я не хотел, чтобы ты узнала об этом другим способом. — Подавшись вперёд, он скользнул руками по её бедрам. — Тао когда-то хотел запечатлеться на Тарин.

Она приоткрыла рот.

— Нет.

— Да. Это было до того, как Тарин и Трей узнали, что пара. Изначально они притворялись, чтобы Тарин могла избежать договорённого спаривания, а Трей мог получить доступ к союзам её отца. — Ух-ты, подумала Фрэнки. Увидев, насколько сплоченные альфы, ей трудно поверить, что изначально их свела вместе не более чем сделка. — План состоял в том, что она уедет через несколько месяцев, и Тао ясно дал понять, что готов уехать вместе с ней. Он не любил её, и, вероятно, именно поэтому желание довольно быстро угасло. Никогда не было ни затяжной ревности, ни страстного желания, которые он пытался скрыть. Это был всего лишь странный, очень короткий период в его жизни, о котором никто даже не задумывался — мы просто о нём забыли. Это было настолько незначительно, что Тао и не подумал упомянуть об этом Райли. Но это сделала Грета. — Фрэнки вздрогнула. Старуха такая стерва. — Она ошарашила Райли, чтобы причинить ей боль. Я не хочу, чтобы Грета огорошила тебя чем-то из моего прошлого, поэтому прямо рассказываю тебе о Маркусе. На твоём месте я бы всё равно хотел знать.

— Я рада, что ты мне рассказал.

Даже если это и задело её ревнивую жилку. Волчице тоже не нравилось слушать о его прошлом.

— И это не значит, что у меня есть потребности, которые ты не можешь удовлетворить, — настаивал Трик, поглаживая большим пальцем её щеку, которая была розовой и тёплой.

Фрэнки глубоко вдохнула влажный воздух.

— Я верю тебе. — Он никогда не давал ей повода думать иначе. — Но если окажется, что ты солгал… Что ж, есть хороший шанс, что я буду давить тебе на позвоночник, пока не услышу, как что-то хрустнет.

Трик улыбнулся, находя угрожающий блеск в её глазах немного возбуждающим, затем положил ладонь на её затылок. Фрэнки собрала волосы в высокий хвост, но вьющиеся пряди свисали на шею.

— Тебя не просто достаточно. Ты — всё.

Она действительно не знала, как реагировать, когда он такое говорил тем более без робости или каких-то колебаний. Смело, но в то же время небрежно, всё это время, не сводя с неё глаз. Словно почувствовав дискомфорт, он криво усмехнулся, отчего следы когтей на его щеке потемнели. Она наклонила голову.

— Могу я задать тебе вопрос?

— Ты только что это сделала, детка. На самом деле, ты не оставляешь мне выбора, да?

Фрэнки бросила на него насмешливый взгляд.

— Забавно. — Она прикусила губу. — Ты можешь сказать, чтобы я не совала нос не в своё дело, если хочешь…

— Я твой. Моё дело — это твоё дело. Что ты хочешь знать?

— Как ты получил этот шрам на лице?

— Удивлён, что ты не спросила раньше. — Он чувствовал, что вызывал у неё любопытство. — Это не очень приятная история, — предупредил он, медленно проводя руками вверх и вниз по её ногам. — Когда мне было четырнадцать, и я всё ещё был в стае Бьорна, двенадцатилетняя девочка заявила, что мы истинная пара.

Она моргнула.

— Ух-ты. Просто вау.

— Яна была абсолютно уверена в своей правоте. Верила в это, но я — нет. Я абсолютно не сомневался в том, что она не моя. Момент был чертовски неловкий, и я почувствовал себя ублюдком, когда отверг её, но должен был заставить её понять, что это просто влюблённость. Но она меня не слышала. Верила, что я принадлежу ей. Сказала, что понимает свои чувства. Она обвинила меня в том, что я отрицаю это из-за страха перед спариванием.

— Чего ты никогда не боялся.

Он тяжело вздохнул.

— Я признаю, что вышел из себя. Не хотел причинять ей боль, но знал, что проявить твёрдость — единственный способ покончить с этим дерьмом. Я бы никогда не заподозрил, что она попытается покончить с собой.

Фрэнки выпучила глаза:

— Она что?

— Она написала записку, где сказала, что не хочет жить без меня. Потом перерезала себе вены в ванне.

— Господи. — Фрэнки обняла его за шею и, изучая выражение его лица, сказала: — Это не твоя вина, Трик. Ты ведь знаешь это, верно? Было трагично, что она пыталась покончить с собой, но это её выбор. Ты ни в чём не виноват.

— Знаю. — Но он всё ещё испытывал сильные сожаление, стыд и вину. — Знаешь, она была милым ребёнком. Весёлая, яркая и оптимистичная. Однако у неё были тяжёлые периоды депрессии. Она могла мгновенно переходить от радости к грусти и гневу. Находиться рядом с ней было всё равно, что идти по минному полю. Но в ней была искра, которая заставляла её нравиться людям, заставляла казаться сильной. Позже я понял, что эта искра была просто искрой. А не признаком силы.

— И тебе показалось, что ты погасил эту искру, — поняла Фрэнки.

— Поначалу, да. Не словами о влюблённости, а тем, что вышел из себя и причинил ей боль.

— Честно говоря, Трик, не думаю, что есть деликатный способ сказать молодой девушке, что парень, в которого она так сильно влюблена, на самом деле не её пара. Тем более, если она действительно в это верила. Не прояви ты твёрдость, она могла бы истолковать это как нерешительность с твоей стороны — просто потому, что это именно то, чего она хотела.

— Возможно. — Глаза Трика почти закрылись, когда пальцы Фрэнки успокаивающе выводили узоры на его спине. — В любом случае, её семья, по понятным причинам, была расстроена. Её родители согласились, что это была просто влюблённость, которую она приняла за нечто большее. Они не винили меня, но её старший брат винил. Он потянулся к моему горлу. — Ублюдок. Волчица зарычала.

— Сколько ему было лет?

— Семнадцать. Он был зол и искал, на ком бы выместить злость. Драка была жестокой. Я был моложе, но доминирующим, и крупным для своего возраста. Я выиграл дуэль, и он подчинился, а значит, мне не нужно было его убивать. Но он вонзил когти достаточно глубоко, чтобы оставить шрам. Какое-то время шрам казался напоминанием о том, каким бесчувственным ублюдком я был по отношению к Яне. Но умом я понимал, что не несу ответственности за её выбор. В конце концов, я стал верить в это.

— Хорошо, потому что ты не сделал ничего плохого. Мне кажется, она была эмоционально нестабильна. Где сейчас её семья?

— Без понятия. Они покинули стаю вскоре после этого. — Он прижался своим лбом к её лбу. — Никто, кроме товарищей по стае моего детства, не знает этой истории.

— Твои секреты со мной в безопасности.

— Знаю.

Он положил руку ей на шею, притянул к себе и поцеловал, медленно, влажно и глубоко. Он потерялся в ней. И теперь его член был твёрдым и болел. Трик зарычал.

— Мне нравится твой рот.

— Да?

— Да. Я много думаю о нём. Сначала о том, как пробую его на вкус. Потом о том, как трахну его. А после представляю, как трахаю тебя. Потом я думаю о том, как ты трахаешь меня. Видишь закономерность.

— Ты слишком много думаешь. — Её рот скривился. — Это может показаться глупым вопросом…

— Возможно. Спрашивай.

Она одарила его насмешливым взглядом.

— Ты когда-нибудь думал, что возможно твоя пара — парень?

Трик прищурился, задумываясь, был ли вопрос на самом деле: «Надеялся ли ты, что твоя пара — парень?»

— Я всегда думал, что моей парой будет женщина.

Она наклонила голову.

— Почему?

— Просто ощущение. Однако теперь я думаю, что, возможно, я уже знал тебя, и понимал, что моя пара — женщина. Фрэнки, когда я был с кем-то, мне неважно была у него вагина или член. Я не отдавал предпочтение одному перед другим. — Он схватил её за шею. — Верь, когда я говорю, что мне не нужен член, мне не нужна вагина, мне нужна ты. Только ты.

Фрэнки прикусила внутреннюю сторону щеки. Может, это и не поэтические слова, но подействовали на неё.

— Я не такая, как ты.

Он выгнул бровь.

— В каком смысле, детка?

— Мне сложно говорить приятные вещи. Я откровенно говорю то, что думаю или чувствую, но мне становится неловко, когда речь заходит о личных чувствах. И я злюсь на себя за это. Ты ничего не скрываешь, но заслуживаешь услышать, что я чувствую.

У Трика сжалось в груди. Он подхватил её на руки и притянул ближе, чтобы она оседлала его.

— Я знаю, что ты чувствуешь. Это написано у тебя на лице.

Она ощетинилась

— Что я чувствую?

— Ты так безумно, глубоко, необратимо влюблена в меня, что время от времени заливаешься счастливыми слезами, благодаря судьбу за то, что она послала тебе меня и позволила запутаться в моей сексуальной паутине.

Фрэнки подавила улыбку и невозмутимо сказала:

— Да, это именно то, что я чувствую.

— Видишь, мы думаем одинаково.

— Ага.

Он сжал пальцами её подбородок.

— Мне не нужны от тебя красивые слова, Фрэнки. Это мило, что ты пытаешься. Но я вижу, что это беспокоит тебя, так что давай спрошу по-другому. Ты хочешь, чтобы я был здесь?

— Если бы не хотела, уже бы вышвырнула тебя вон.

Она бы попыталась, подумал Трик, но не получилось бы.

— Достаточно ли тебе меня такого, какой я есть?

Она сглотнула.

— Да.

— Ты смогла бы меня полюбить?

— Я вроде как на полпути к этому, — прошептала она.

Удовлетворённый, Трик улыбнулся.

— Это всё, что мне нужно знать.