Неистовый голод - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Сюзанна Райт (Глава 20) #21

Глава 20

Четыре месяца спустя Фрэнки аккуратно провела тонкой кисточкой по глиняному клыку, придав ему матово-белый цвет, чтобы он соответствовал остальным. Это последний неокрашенный зуб в уродливой пасти доисторического страшного волка. Она ещё не решила, стоит ли добавлять капли красной краски на челюсти. Наверное, так и должно быть, потому что она исполосовала его голени — как будто во время своих странствий он прошёл по реке крови. Когти у него были толстые и длинные, но один острее и длиннее остальных и больше походил на нож. Вот его она выкрасила в кроваво-красный цвет. Да, она прекрасно понимала, что это существо в некотором роде символизировало Круза. Образно говоря, он был по колено в крови. Он убил её мать. И если бы кто-нибудь заглянул под большие лапы волка, то увидел бы черные пятна, напоминающие следы от пистолета, которые должны быть на его руках. Палец Кристофера, возможно, и был на спусковом крючке, но он бы никогда не выстрелил в себя. Его смерть была на совести Круза.

После разбора завалов и извлечения тела Круза, стая Бьорн подтвердила, что он действительно погиб при обрушении дома. Естественно, его семья была опустошена случившимся. Они оплакивали его, но в то же время ненавидели то, что он сделал, и стыдились того, что были слепы. Клара чувствовала себя особенно виноватой, зная, какую боль её сын причинил её лучшей подруге. На самом деле, она чувствовала себя настолько виноватой, что не считала себя достойной присутствовать на брачной церемонии Фрэнки и Трика — ничто из того, что они говорили, не смогло переубедить её.

Отложив кисть, Фрэнки отхлебнула воды из бутылки. Церемония спаривания прошла именно так, как и обещала Айрис. Всё это по-прежнему казалось почти волшебным. Её волчице понравилась каждая секунда. Афтепати прошла на ура. Тарин пыталась напоить Грету, но ничего не вышло. Старуха, по-видимому, не собиралась рисковать, надеясь, что ещё раз поделится своими истинными чувствами. По молчаливому обоюдному согласию Фрэнки и Грета решили никогда не говорить об инциденте в караоке. Трик иногда находил забавным напевать себе под нос «Greased Lightning», когда они с Гретой находились в одной комнате, но Фрэнки не находила в этом ничего смешного.

За исключением Брекена, который всё ещё пребывал в глубоком горе, на церемонии присутствовала вся стая Меркурий. Как и другие, например, родители Трика, коллеги Макенны и даже Эбигейл. Во время вечеринки Фрэнки спросила Уму, почему она вдруг смогла справиться со своим гневом на Трея. Она сказала:

— Когда Трик спустился в подвал, чтобы спасти тебя, я увидела на лице Трея ту же панику, которая, как я знала, была на моём. Он оттолкнул всех, решив, что именно он вытащит тебя, Трика и Маркуса оттуда. Как я могу сердиться на того, кто готов рисковать собой ради моего сына?

Перемена в её поведении по отношению к Трею не успокоила Трика. На самом деле, Фрэнки показалось, что он ждёт, когда это закончится. Но пока всё шло хорошо.

Фрэнки не пригласила своих бабушку и дедушку на церемонию, так как знала, что Трику будет так же тяжело, как и им. Он всё ещё был ужасно зол на них, и она подозревала, что так будет всегда, только из-за того, что они с Фрэнки так долго были не вместе. После того, как Брэд «исчез», она отправилась в дом своих бабушки и дедушки и включила запись его признания. Сначала они были возмущены и настаивали на том, что голос принадлежал не Брэду. Однако она ожидала их реакции, поэтому просто ушла. Неделю спустя Джеффри позвонил и сообщил, что они нашли кольцо и платье её матери среди вещей Брэда. Они всё ещё не были готовы смириться с причастностью Брэда к убийству, но больше не обвиняли Фрэнки во лжи. Они также изо всех сил пытались признать невиновность Кристофера. Они так долго ненавидели его, что не могли полностью избавиться от этого чувства. Тем не менее, они больше не настаивали на том, что она не должна иметь никакого отношения к стае. На самом деле, они иногда спрашивали, как дела у Трика. Фрэнки сомневалась, что они когда-нибудь посетят территорию стаи или обрадуются тому, что она стала частью стаи, но, похоже, перестали испытывать горечь по этому поводу. Они даже намекнули, что однажды они с Триком могли бы зайти к ним домой на обед. Никто из них ещё не был готов к этому, но этого было достаточно, чтобы они сделали шаг вперёд. Джеффри спросил, знает ли она, что случилось с Брэдом, и она ответила: «Нет». Поверил он ей или нет, она не уверена. Но никогда не спрашивала, что сделали с Брэдом; она не хотела знать, и это, казалось, вполне устраивало Трика.

Через несколько недель после церемонии Фрэнки посетила могилу Кристофера вместе с Триком, который ни разу не отпустил её руку, как бы напоминая, что она не одна. И когда она посмотрела на могилу отца, в горле образовался комок. Не только из-за того, что он пережил, что они потеряли годы, проведённые вместе, и что его даже не смогли похоронить рядом с его парой. Это казалось жестоким, но она сомневалась, что сможет убедить бабушку и дедушку перевезти тело Кэролайн. От этого стало ещё печальнее. Её кошмары прекратились, что принесло Трику облегчение. Она простила себя за то, что молчала в детстве. Но Маркус всё ещё не простил себя за то, что той ночью оставил её на территории Бьорна. Рони тоже искренне переживала. Кроме того, Алли была расстроена тем, что не предвидела ситуацию, и она без всякой необходимости извинялась за это перед Фрэнки и Триком множество раз.

Закрыв бутылку, Фрэнки поставила её на стол. Затем взяла кисточку и обмакнула в белую краску. Она нанесла на клык ещё один слой, держа руку ровно и…

Руки обвились вокруг её талии, и знакомый запах окутал, заставляя чувствовать себя в безопасности и окружённой заботой… и чертовски раздражая. Она вздохнула.

— Ты сказал, что просто посидишь и порисуешь.

Трик потёрся носом о её шею, вдыхая запах.

— Я, правда, сидел. Рисовал.

— Что ж, либо порисуй ещё немного, либо возвращайся в пещеры.

— Почему? — Он поцеловал её в ложбинку под ухом. — Мне и здесь хорошо.

— Ты не можешь так клеиться ко мне, когда я пытаюсь работать. — Как она могла сосредоточиться, когда он вторгался в её пространство, будоража гормоны? Было достаточно тяжело просто находиться с ним в студии. Поначалу из-за жара, исходившего от его взгляда, ей было трудно сосредоточиться. Всякий раз, когда она бросала на него короткий взгляд, видела, как быстро двигается его рука, делая короткие, лёгкие штрихи. — Я серьёзно, Трик, ты слишком отвлекаешь.

Он крепче её обнял.

— Прости, детка, я не хотел тебя отвлекать.

Она фыркнула.

— Хотел.

— Да, хотел.

Когда он прижался к ней своим крепким телом, она почувствовала, как его член упирается ей в спину.

— Как ты можешь быть таким возбуждённым?

На ней был мешковатый комбинезон, в котором не было ни капли привлекательности.

Её волосы были собраны в беспорядочный хвост, и на ней не было ни капли макияжа. Трик уткнулся в неё носом.

— Ты даже не представляешь, насколько сексуальная, когда работаешь, — сказал он.

От его тёплого дыхания на её шее по спине пробежала лёгкая дрожь.

— Сексуальна?

— Хм. — Трик провёл зубами по её метке, а затем провёл по ней языком. — Ты знаешь, что делаешь и уверена в себе. Ты сосредоточена исключительно на том, что делаешь. Видеть тебя в таком состоянии напоминает, каково быть в центре внимания.

Особенно в те моменты, когда она сосала его член, когда казалась полностью поглощённой своим занятием, уделяя ему всё внимание — точно так же, как и этим утром. И пока он сидел там, вспоминая каждый из этих моментов, его член становился всё твёрже и тяжелее, пока Трик просто не смог больше этого выносить.

Трик прошептал ей на ухо:

— Я хочу трахнуть тебя. Прямо здесь.

Она сглотнула, слишком легко поддавшись его чарам.

— Я ещё не закончила.

— Сегодня мой день рождения, — напомнил он ей, снимая резинку с волос. Он запустил руки в шелковистые локоны, наслаждаясь их прикосновением. — Ты должна позволить делать всё, что я хочу в мой день рождения.

— Я позволила тебе желать, что хочешь — вот почему ты вообще был здесь и рисовал.

Его губы изогнулись в улыбке.

— Я хочу быть там, где мне хорошо.

Она бы посмеялась над этим, но тут он схватил её за волосы и запрокинул голову назад. Его губы коснулись её уха.

— Я не спрашивал разрешения, детка, — сказал он мягко и низко. — Я трахну тебя. Это тело принадлежит мне. Я могу получить его, пометить и использовать, когда захочу.

Фрэнки вздрогнула. Этот спокойный, властный, уверенный голос, казалось, проникал сквозь кожу, до самых костей. Её кровь застыла в жилах. Соски напряглись. Она почувствовала, что становится влажной.

— Положи руки на скамью. Не двигай ими, пока я тебе не скажу. Хорошая девочка. — Она закрыла глаза, когда он целовал, облизывал и посасывал её шею. Она растаяла в его объятиях, соски покалывало, лоно пульсировало. Схватив Фрэнки за волосы, он наклонил её голову вперёд, а затем оставил дорожку из тёплых, влажных поцелуев на её чувствительном затылке. И провёл языком по мочке её уха. — Я чувствую, как сильно ты меня хочешь. — Она понятия не имела, что пьянящий аромат её желания делал с ним и его волком. Они оба жадно вдыхали его. Это лучше, чем любые духи, любые цветы, любой другой аромат, который существовал на свете. — Я чертовски люблю твой запах. Почти так же сильно, как и тебя. — Он очень медленно расстегнул переднюю молнию её комбинезона, думая о том, как жаль, что она под ним не обнажена. Он стянул его с плеч и вниз по рукам, позволяя скатиться к ногам. Сняв с неё майку, он стянул шорты. — Отбрось их и свои туфли в сторону, детка. Хорошая девочка.

Стоя в одном нижнем белье, Фрэнки ждала, что он сорвёт его с неё. Он этого не сделал. Даже не прикоснулся к ней. На самом деле, он сделал шаг назад. Она почти чувствовала, как его взгляд скользит по ней. Казалось, все в ней затаило дыхание в предвкушении, ожидая, что он что-нибудь сделает. Что-нибудь.

— Трик… — Она чуть не подпрыгнула, когда его рука опустилась на затылок, а затем мягко скользнула вниз по спине. Он обхватил ладонями е попку и слегка сжал.

— У тебя самая аппетитная попка на свете.

Трик провёл ладонями вниз по её рукам, разглаживая мелкие мурашки на коже и ослабляя покалывание. Обхватив её, он расстегнул переднюю застёжку лифчика и чуть не застонал, когда её груди оказались в его руках. Он сжал их, наслаждаясь тем, какие они мягкие и бархатистые. Большими пальцами он обводил круги вокруг напряжённых сосков.

— Поцелуй меня, Фрэнки.

Она повернула к нему лицо. Его искусный рот был горячим и жадным, когда он полностью овладел им. Всё это время он пощипывал и покручивал её соски. Она чувствовала каждое пощипывание в сердцевине. Внизу живота напряжение нарастало, пока боль не стала такой сильной, что захотелось плакать.

Бросив её лифчик в кучу одежды у ног, Трик просунул руку в трусики и отодвинул их. Такая горячая и влажная. Он прорычал, низко и проникновенно, ей на ухо:

— Вся моя. — Он просунул большой палец между складок и погладил им клитор. — Помню, как утром облизывал тебя. Как водил языком прямо здесь. — Его большой палец скользнул между складками. — Как проник языком сюда. — Он ввёл в неё два пальца, застонав, когда её стенки задрожали. — Такая тёплая, гладкая и узкая.

Когда он начал двигать пальцами, точно так же, как ранее двигал языком, Фрэнки откинула голову ему на плечо. Она покачивалась под его рукой, постанывая каждый раз, когда ладонь касалась клитора. Ей стало жарко. Она нуждалась в продолжении. Будто её кожа была слишком натянута. Все здравые мысли в голове давно рассеялись — она была полностью поглощена Триком и тем, что он с ней делал.

— Ты хочешь, чтобы я позволил тебе кончить? — спросил Трик, зная, что она уже близка. В ответ она издала прерывистый стон. — Только раз, детка, я заставлю тебя кончить пальцами. А потом я войду в тебя.

Он ускорил темп, засовывая пальцы глубже. Всё это время он пощипывал и теребил твёрдые соски. Вскоре Фрэнки задрожала, а внутренние мышцы затрепетали. Он впился зубами в её плечо, зарычав, когда она кончила с хриплым стоном, заставившим его сжать пальцы в кулак. И был готов и ждал её.

У Фрэнки было столько приятных ощущений, что казалось, будто она парит в воздухе. В невесомости. Глубоко внутри она всё ещё желала, чтобы Трик заполнил её. Но пока оргазм…

Она ахнула, когда он грубо схватил её за затылок, наклонил над скамейкой, а затем раздвинул ноги. Её соски потёрлись о ткань, и она поняла, что он положил её комбинезон на скамейку, защищая кожу от соприкосновения с деревом. Фрэнки была так поглощена оргазмом, что даже не заметила этого. Её волчица слегка взбрыкнула от чрезвычайно доминирующего движения, но Фрэнки была возбуждена, чтобы обращать на это внимание.

— Не двигайся, Фрэнки.

Услышав, как расстёгивается его ширинка, она чуть не застонала. Да, именно это ей нужно. Он внутри неё. Он не стал снимать с неё трусики, а грубо отодвинул их в сторону. У неё перехватило дыхание, когда она почувствовала, как его толстый член начал погружаться внутрь. Он растягивал её до тех пор, пока не стало больно, и давление было потрясающим…

Его член скользнул в неё полностью, и Трик толкнулся с шокирующей, грубой силой, от которой у Фрэнки перехватило дыхание. Приоткрыв рот, она моргнула. Одним плавным движением он заполнил её полностью.

— Чёрт, — прохрипела она.

Трик сделал то, о чём мечтал в течение последнего часа — он вонзился в свою пару, впиваясь пальцами в округлости её задницы. Её сердцевина была обжигающе горячей и такой восхитительно скользкой, что он мог сойти с ума. Даже несмотря на громкую музыку, он слышал каждый удар плоти о плоть. Когда она попыталась толкнуть бёдра, чтобы встретить его толчки, он резко шлёпнул её.

— Нет, детка, я трахаю тебя, — процедил он сквозь зубы, срывая трусики, царапая кожу, так что она застонала. Его волку нравился этот звук, он хотел услышать больше. Пальцем, всё ещё влажным от соков, Трик обвёл бутон её задницы. — Ты ведь знаешь, что будет, Фрэнки, правда? — Он погрузил палец по самую костяшку. — Как только ты кончишь, я погружусь в твою тугую попку.

Фрэнки сжала комбинезон в кулаке, пока он погружался всё глубже, только одна мысль о том, что он окажется в её заднице, заставляла терять контроль. Тем не менее, она покачала головой, просто чтобы подразнить его.

— Не сегодня, я… — Он ещё раз шлёпнул её.

— Это прозвучало так, будто я спрашивал разрешения, Фрэнки?

Он добавил второй палец и раздвинул их, растягивая. Каждый раз, когда она толкалась, чтобы что-то взять, задирая свою маленькую дерзкую попку, ему ничего так не хотелось, как трахнуть её. И он трахнет. Но сначала ему нужно было почувствовать, как её адски горячие ножны жадно сожмутся вокруг его члена. Он врезался в неё сильнее. Быстрее.

— Давай, детка. Кончай.

Пальцами свободной руки он раздвинул её складки, подставляя клитор прохладному воздуху, а затем сильно надавил на него большим пальцем. Ослепляющее, раскалённое добела наслаждение пронзило Фрэнки, заставив выпрямить спину и вырвав крик из горла. Трик молниеносно вышел из неё, а затем она почувствовала, как он погрузил толстую головку своего члена в задницу.

Она округлила глаза.

— Чёрт.

На полпути он подался бёдрами вперёд, растягивая стенки. Фрэнки ахнула. Он был таким толстым, но боли не было. Она уже привыкла к лёгкому жжению. Ей понравилось. Войдя по самые яйца в её задницу, Трик застонал. Она была такой же тугой и обжигающе горячей. Он прижался к ней всем телом, придавив своим весом, и прошептал ей на ухо.

— Кончай, когда будешь готова.

Потому что знал, что долго не продержится.

Он укусил её за шею, пригвоздив к месту, а затем принялся вбиваться. В этом не было ничего нежного. Всё происходило грубо, первобытно и требовательно. И он знал, благодаря их связи, что она наслаждалась каждым моментом. Когда он почувствовал красноречивое покалывание в основании позвоночника, сильно шлёпнул её по заднице. Этого было достаточно. Она кончила снова, простонав его имя. Он грубо выругался и глубоко засунул свой член, когда взорвался, наполняя её своей спермой. Некоторое время они не двигались, тяжело дыша и сотрясаясь от толчков. Трик поцеловал её в ложбинку между лопатками, а затем медленно вышел. Он выпрямился, но она не пошевелилась. Скривив рот, он потёр её ягодицу, которая была довольно розового цвета. Его волк удовлетворённо зарычал.

— Ты в порядке, малыш?

— Хм-м.

— Болит?

— Тебе нравится, когда у меня болит, так что не пытайся изобразить беспокойство.

Посмеиваясь, он поднял её на руки и отнёс в маленькую ванную. Приведя себя в порядок, они натянули одежду, и он привлёк её к себе.

— Люблю тебя, детка.

Фрэнки улыбнулась, наблюдая, как его карие глаза скользят по её лицу, тёплые и собственнические. Её волчица наслаждалась этим чувством собственничества. Это чувство не сковывало и не причиняло боль; а заставляло её чувствовать себя в безопасности и окутанной заботой.

— И я люблю тебя. — Она поцеловала его, облизывая язык и подтягивая. — Ты закончил рисунок?

— Да.

— Я хочу посмотреть.

Она прижалась к нему, когда он обнял её за талию, а затем подвёл к стулу, где оставил блокнот. Внимательно рассмотрев его рисунок, она улыбнулась.

— Эй, действительно здорово. — Он каким-то образом поймал её энергию. Даже уловил напряжённое выражение «Не мешай мне», которое появлялось у неё во время работы. Она видела его уверенность в каждом штрихе и умелом использовании теней. Протягивая ему блокнот, она сказала: — Я действительно впечатлена.

— Спасибо. — Он запечатлел поцелуй на её губах. — Ты закончила на сегодня?

Она взглянула на скульптуру.

— Мне ещё кое-что нужно сделать, но сейчас я бы не отказалась от душа.

Его голос понизился на октаву, когда он сказал:

— Душ — это хорошо.

Услышав в его словах сексуальный подтекст, она нахмурилась.

— Ты брал меня утром, только что ещё раз.

— Да. И?

Фрэнки только покачала головой.

— Мне всё ещё больно, так что тебе придётся подождать.

Трик поджал губы. Подождать? Нет. По крайней мере, он возьмёт её ещё раз в душе. Но он этого не сказал.

— Я могу подождать. Но только до вечера. — Она щёлкнула зубами. Он был таким властным ублюдком. И совершенно избалованным.