Неистовый голод

Глава 14

Именно тихое бормотание вырвало Фрэнки из сна. Или, может быть, это был рот, покрывающий лёгкими поцелуями её ладонь. И то, и другое было бы прекрасно, если бы она не проснулась с адским похмельем. В глазах у неё пульсировало, желудок скручивало, тело, казалось, лишилось энергии, а голова… о боже, голова. Похоже, она пила коктейли залпом, словно они могли даровать ей вечную жизнь. Во рту было сухо, как в чёртовой пустыне. Она облизнула нижнюю губу. Попробовал что-то на вкус. Засохшая зубная паста. Потрясающе.

— Пора просыпаться, детка, — прошептал Трик, одной рукой убирая волосы с её лица.

— Выключи свет, — невнятно пробормотала она. Потому что она чувствовала себя так, словно кто-то протыкал глаза зубочистками.

— Свет не горит.

— Тогда задёрни шторы.

Она попыталась натянуть одеяло на голову, но ей удалось только взмахнуть рукой.

Трик тихо усмехнулся.

— Тебе нужно встать. Уже полдень.

Она не сдвинулась. Ни на миллиметр. Она не в том состоянии, чтобы выйти из комнаты. У неё было убийственное похмелье, и она, вероятно, выглядела как зомби из Ходячих мертвецов. Она чувствовала себя как зомби. Ещё один лёгкий поцелуй в ладонь.

— Мне казалось, ты быстро пьянеешь, но потребовалось огромное количество выпивки, прежде чем алкоголь действительно подействовал на тебя.

Почему он говорит? Она выглядит так, будто способна разговаривать? Её волчица щёлкнула на него зубами, предупреждая, чтобы он ушёл и оставил её отходить. Но этот ублюдок этого не сделал.

— Давай, детка. Я помогу тебе подняться.

Она застонала.

— Умираю. Приведи священника.

Тело Трика затряслось, и его веселье загудело по их связи.

— Открой глаза, Фрэнки.

Она попыталась, но свет резал глаза. Ошибка новичка.

— Просто дай мне умереть спокойно, — взмолилась она. Она не хотела, чтобы он был здесь и смеялся над ней. Ей нужны были обезболивающие. Фрэнки + Тайленол = лучшие друзья.

Трик поцеловал её обнажённое плечо, размышляя, стоит ли ему сказать, что у неё не только птичье гнездо на голове, но и макияж размазан по всему лицу. Это могло бы побудить её пойти в душ, но с таким же успехом могло бы побудить спрятаться под одеялом. Он был удивлён, что её не рвало всю ночь, учитывая, сколько коктейлей и пива она выпила. Её вырвало всего один раз, как раз перед тем, как она провалилась в сон.

— Прошлой ночью мне почти пришлось привязать тебя к кровати. Когда ты болтала в ванной, ты заявила, что хочешь пойти в Тако Белл. Тебя было не отговорить, поэтому я предложил, что если ты отдохнёшь десять минут, я отвезу тебя. К счастью, ты заснула.

Фрэнки крепко зажмурилась. Нет, этого не было. Нет. Просто не могло. Чёрт возьми, это действительно произошло! О, она была на сто процентов расстроена. Точно… расстроена. Это было совершенно бесспорно.

Трик взял стакан с прикроватного столика.

— Вот. Выпей это.

— Это поможет мне умереть быстрее?

— Это вода.

Вода… О, это звучало заманчиво. Она больше не могла выносить горький привкус во рту. Осторожно приподняв голову, она подождала, пока не пройдёт позыв к рвоте, а затем медленно села прямо. Он поднёс стакан к её губам, и она отпила воды, чуть не расплакавшись от счастья, когда он вложил ей в руку две таблетки Тайленола. Она проглотила их, изучая его прищуренными глазами. Он явно принял душ и оделся. Ублюдок выглядел свежим и… бодрым. Как это вообще было возможно? Её воспоминания были расплывчатыми, но она точно помнила, как он выпил несколько кружек пива.

— Почему у тебя нет похмелья?

Он пожал плечами.

— На самом деле у меня не бывает похмелья.

— Я презираю тебя сейчас.

Его рот изогнулся.

— Ты любишь меня. Ты это знаешь. Тебе просто неловко это говорить.

Она выпрямилась бы, будь у неё на это силы.

— Боже, боже, боже, какое самомнение.

Не то чтобы он был неправ.

Он только усмехнулся.

— Тебе нужно встать, принять душ и одеться.

Это потребовало бы сил, а значит, ничего не получится.

— Позже, — пробормотала она. Он прижал кончики пальцев к её вискам и начал лёгкий массаж. Это доказательство. Он — ангел, посланный прямо с небес.

— У меня глаза налиты кровью, да?

— Ага. Но они всё равно прекрасны, — мягко сказал он.

Она хмыкнула.

— Я помню, как кто-то плакал. Это же была не я?

Его губы изогнулись в улыбке.

— Нет, это была не ты. Это была Грета. Рони удалось расстроить её, и — всего на несколько часов — женщина почти пришла в себя. Ты не помнишь, как пела с ней «Greased Lightning» в караоке?

— Ты лжёшь.

— Это правда, — сказал он, посмеиваясь.

— Очередная ложь. — Но его слова затронули воспоминание, к которому она никогда не хотела обращаться ради сохранения собственного здравомыслия. — Я помню, как Тарин и Джейми установили караоке в гостиной. И как Доминик пел «Живя молитвой», а все женщины подбадривали его, как будто это был концерт.

Трик бросил на неё взгляд, полный сочувствия.

— Детка, ты была одной из них. На самом деле, ты возглавляла «Команду Доминика».

Он бы позавидовал, если бы это не было так чертовски нелепо. Даже его волк был удивлён.

— Нет. А почему Грета плакала?

— Потому что она была так счастлива, что её мальчики нашли себе достойные их пары. Или, по крайней мере, так она сказала.

Фрэнки разинула рот.

— Нет.

— О да. Ты не помнишь, как вытирала ей слёзы своей рубашкой?

— Нет. Чему я рада.

— Вы сделали несколько селфи, на которых обе позировали, как супермодели.

— Прекрати врать!

Трик рассмеялся.

— Я не вру. Проверь телефон.

— Позже.

Когда-то она будет в том состоянии, что сможет справиться со стыдом.

— Да, позже. Теперь тебе нужно принять душ.

Он помог ей встать с кровати, но она всё ещё покачивалась. Опершись рукой о стену, она сказала:

— Я в порядке. Я справлюсь.

Она приняла душ и оделась, каждое движение было неуклюжим, ленивым и жалким. Потом они пошли по туннелям, её шаги были волочащимися, руки свободно свисали по бокам. Покидать постель действительно было ошибкой. Сначала она почувствовала себя немного лучше. Теперь ей снова захотелось свернуться калачиком на полу и умереть.

Когда они приблизились к кухне, от запаха жирной пищи у неё скрутило желудок. Но внимание привлёк звук чьего-то плача. Вернее, запись того, как кто-то плачет.

— Я люблю тебя, Тарин, — всхлипнула Грета. — Я люблю. Я должна была сказать это раньше.

Громкий голос перекрыл запись.

— Это не я.

— Грета, это видео, — сказала Тарин. — Мы все можем видеть тебя на нём, ясно как божий день.

— Это не я, — настаивала Грета.

— Женщина, мы знаем, как ты выглядишь.

В этот момент Фрэнки и Трик вошли на кухню. Головы повернулись в их сторону, и несколько пар налитых кровью глаз встретились с ними взглядами. Ей стало немного легче от осознания, что страдает не только она… Хотя стоит признать, что никто не выглядел настолько плохо, как она.

Лидия поморщилась.

— Чёрт, милая, я думала, что выгляжу дерьмово.

Фрэнки хотела что-то сказать, но получилось лишь фыркнуть.

Трик вздохнул и обратился к Лидии.

— Тело Фрэнки здесь. Но её тут нет.

Придурок.

Несколько часов спустя Грейс предложила пробежаться со стаей. Все, включая детей, согласились. Все волки рыскали по лесу, устраивая друг для друга засады и игриво сражались. Ворон Райли несколько раз пикировал на Грету и кружил над детьми, чтобы рассмешить их. Через некоторое время все расположились на небольшой поляне. Некоторые отдыхали на земле или плескались в реке, в то время как другие набрасывались друг на друга и валили на землю. Саванна свисала с ветки дерева и бросала жёлуди в других детей — затем Декстер собирал жёлуди и либо клал их себе в карман, либо выбрасывал в реку.

Волчица Фрэнки растянулась на земле, наслаждаясь солнечным теплом. Её супруг всегда был рядом, защищающий и собственнический. Всякий раз, когда он слишком сильно прижимался к ней, она щелкала зубами. Он либо лизал её в челюсть в знак извинения, либо рычал от разочарования.

Несколько часов спустя, когда снова приняла человеческий облик, Фрэнки чувствовала себя намного лучше. Что было хорошо, поскольку ранее она согласилась поужинать в доме Клары. Приглашение также распространялось на Трика, Лидию и Кэма, так что все четверо запрыгнули во внедорожник, и Трик отвёз их на территорию стаи Бьорна. Честно говоря, Фрэнки немного нервничала. Не только потому, что она понятия не имела, будут ли там сыновья Клары, но и потому, что всё ещё чувствовала себя странно в окружении относительно незнакомых людей, которые относились к ней так, будто она была членом их семьи.

Домик Клары находился недалеко от домика Айрис. Его окружали аккуратно посаженные цветы, некоторые экзотические, некоторые обычные. Цветочные ароматы придавали этому месту умиротворяющую, гостеприимную атмосферу. Клара нетерпеливо пригласила их внутрь и расцеловала в щеки, радостно болтая. Оглядевшись, Фрэнки увидела, что обстановка была простой, в деревенском стиле, много антиквариата и безделушек. У Клары хороший вкус. Хотя дом был меньше, чем дом Айрис, Фрэнки не могла не отметить, что она не чувствовала себя не в своей тарелке, в то время как дом, в котором она выросла, был в три раза больше, и всё же в том доме она чувствовала себя более стеснённой, чем где-либо ещё.

Фрэнки испытала огромное облегчение, услышав, что сыновей Клары не будет. Ароматы лаванды, лакированного дерева и обжигающе горячей пищи также во многом помогли ей успокоиться. И когда Клара и Цезарь почувствовали, что Фрэнки и Трик стали парой, они были так рады, что напряжение ещё больше спало. Все разговаривали и смеялись за обеденным столом. Все это время телевизор работал в фоновом режиме, поскольку, как сказал Цезарь своей паре:

— Если я не могу посмотреть игру, я могу, по крайней мере, послушать её отсюда.

Трик постоянно прикасался к Фрэнки — играл с кончиками волос, тёрся подбородком о висок, оставлял лёгкие поцелуи на щеке, проводил пальцами по тыльной стороне ладони — заверяя, что он здесь, что Фрэнки не одна, и поддерживал её волчицу в спокойствии. Если не считать того момента, когда она чуть не опрокинула вино, всё прошло довольно хорошо. Еда была потрясающей. На первое блюдо у них был томатный суп с горячими свежеиспечёнными булочками. Вторым блюдом был стейк, рёбрышки, жареный лук и картофель фри с гарниром из салата. На десерт Клара приготовила пирог с шоколадным кремом внутри в честь Айрис, так как он её любимый. Прежде чем кто-либо успел разрезать пирог, Лидия остановила.

— Подожди! — Она достала свой сотовый телефон. — Я должна сфотографировать это для Грейс. Она будет в восторге.

Лёд звякнул о стакан, когда Клара подняла свой бокал и сказала:

— Я замечала, что вы с Триком были близки, Фрэнки, но не думала, что вы пара. Я была настолько поглощена тем, что происходило с Айрис, что на самом деле не обращала особого внимания. Она знала?

— Я сказала ей. — Кивнула Фрэнки.

Губы Клары изогнулись в улыбке.

— Я рада. Это облегчит её беспокойство за тебя. Мы говорили о тебе в её последние дни, и она сказала, какая ты замечательная. Она гордилась, каким человеком ты стала. То, что ты чувствовала себя такой одинокой все эти годы, разбивало ей сердце. Я знаю, что у тебя были родственники по материнской линии, но волк без стаи часто чувствует себя очень одиноким.

— Я полагаю, они не были рады услышать, что ты переехала на территорию стаи, — предположил Цезарь.

Фрэнки прикусила нижнюю губу.

— Они ещё не знают.

Под столом Трик положил руку ей на колено и успокаивающе сжал его.

Цезарь вздохнул.

— Мне жаль, что всё так сложилось, Фрэнки, и ты была вынуждена выбирать, но я не могу сопереживать им. Они причинили Айрис много боли, когда скрывали тебя от неё.

Неожиданно почувствовав, что защищается от них, она сказала:

— Они не ужасные люди.

— Конечно, нет. — Клара разрезала пирог и начала раздавать всем по кусочку. — Они любят тебя, Фрэнки. Всегда так было. Должна признать, поначалу я беспокоилась, что они вообще тебя не примут.

— Почему? — спросил Кэм, вырвав это слово прямо из уст Фрэнки.

— Мы были вне себя от радости, когда узнали, что Кэролайн беременна, — сказала Клара. — Мне никогда не приходило в голову, что они могут быть не рады. Но я нашла её сидящей под ивой позади своего домика и плачущей. Они и так были расстроены из-за того, что она бросила работу, несмотря на то, что она была несчастлива в школе, и она подумала, что известие о беременности могло бы успокоить их. Этого не произошло.

Лидия вздохнула.

— Они надеялись, что однажды она оставит Кристофера.

Сбитая с толку, Фрэнки сказала:

— Но мои родители были женаты.

— Да, но я не думаю, что Ньюманы не до конца понимают смысл настоящих пар. — Цезарь сделал паузу, поглаживая усы. — На самом деле, я не думаю, что они хотели понять.

Клара кивнула, но не произнесла ни слова, пока не проглотила то, что жевала.

— Айрис однажды сказала, что подслушала, как Кэролайн рассказывала своей матери, как это удивительно — найти вторую половину своей души и сблизиться с ней — что она чувствует себя завершённой. Её мать сказала, чтобы она не была такой юной и глупой, сказала, что нет такой вещи, как родственные души, и что Кэролайн должна проснуться и увидеть, что ей здесь не место.

«Марсия могла так сказать», — подумала Фрэнки, подцепляя вилкой кусочек пирога.

— Я не верю, что твоя бабушка плохой человек, — продолжала Клара. — Вовсе нет. Но я думаю, она чувствовала, что теряет Кэролайн. Её дочь жила довольно близко от неё. Внезапно она оказалась на территории стаи, окружённая другими людьми и безумно влюблённая в мужчину, у которого с ней была связь, которую никакая другая связь никогда не смогла бы превзойти.

Трик закинул руку на спинку стула Фрэнки и рисовал круги на её плече.

— Марсия чувствовала угрозу от брачных уз.

— Брэд, казалось, чувствовал то же самое, — сказал Цезарь. — Кристофер был чужаком в их глазах. Я не уверен, насколько Брэд понимал, что такое настоящая пара, но я знаю, что его родители не верили ни в какую метафизическую связь. Они думали, что Кэролайн смогла бы уйти от Кристофера, если бы когда-нибудь решила это сделать. Они думали, что он промыл ей мозги, заставив поверить, что она застряла с ним. Казалось, ничто из сказанного Кэролайн не имело никакого значения.

Клара поймала взгляд Фрэнки и сказала:

— Хотя твои бабушка и дедушка не были в восторге от беременности, они души в тебе не чаяли. Правда, Цезарь?

— О да, — согласился он. — Они были так горды, особенно потому, что ты была точной копией Кэролайн в детстве. Через некоторое время они даже смягчились по отношению к Кристоферу. К сожалению, Брэд этого не сделал. Он оставался очень враждебным по отношению к твоему отцу, но любил тебя. «Моя Фрэнки», — называл тебя Брэд.

Покончив со своим пирогом, Клара промокнула рот мягкой салфеткой.

— Я пытаюсь сказать, что всегда были стороны, даже до того, как твои родители покинули этот мир. Кэролайн часто чувствовала себя разбитой и грустной из-за того, что разочаровала свою семью. Но она приняла решение быть с Кристофером; и придерживалась его. В конце концов, они смягчились. Не полностью, но достаточно, чтобы не уйти из её жизни. Возможно, со временем они смягчатся для тебя. Сейчас это может показаться маловероятным, но это возможно.

Фрэнки не была так уж уверена в этом, но коротко кивнула.

— Вендель сказал, что Кэролайн вела себя так, словно была перевёртышем.

Улыбка Клары стала ностальгической.

— О, да. В тот день, когда Кристофер привёл её сюда, ему завидовала вся стая. Все самцы были без ума от неё. Она была такой яркой, полной надежд и свежей, как неземная фея. Конечно, никто из них никогда не пытался забрать её, но они завидовали твоему отцу. Она смотрела только на него, и наоборот.

Слегка наклонив голову, Фрэнки спросила:

— Кто-нибудь когда-нибудь доставлял ему неприятности из-за этого?

— О нет. Если бы твои родители не были настоящей парой, возможно, кто-то бросил бы ему вызов за неё. Но нельзя выиграть, бросив вызов мужчине за его истинную пару — разорвать связь означало бы убить её, так что приза не было бы. — Тяжело выдохнув, Клара печально покачала головой. — Все были опустошены её смертью. Они были опустошены даже смертью Кристофера, несмотря на то, что он сделал. Он был одним из нас. Мы все любили его.

Фрэнки провела языком по внутренней стороне щеки.

— У членов стаи обычно есть оружие?

Цезарь моргнул.

— Нет. Мы были удивлены, узнав, что у него есть винтовка. У Джоша есть винтовка, но это своего рода подарок на память; он ею не пользуется. Она ему не нужна. Перевёртыши сражаются зубами и когтями, так что Кристоферу не было необходимости владеть оружием. Я думаю, именно поэтому некоторые считали его склонным к самоубийству. Но я не верю, что он купил огнестрельное оружие, намереваясь покончить собой. У него не было причин желать смерти. В этом не было смысла.

По мнению Фрэнки, многие вещи не имели смысла.

— У тебя есть что-нибудь из его вещей?

— Нет, зачем? — спросила Клара.

— У меня есть кое-что из вещей мамы. Марсия подарила их мне. У меня есть аромат Кэролайн. Но у меня нет его.

Её лицо смягчилось от понимания.

— Я почти уверена, что Айрис упаковала его вещи и убрала к себе на чердак.

Клара встала, исчезла в кабинете, а затем быстро вернулась.

— Вот. Это ключ от её домика. Вы можете взять что-нибудь из его вещей на память. Айрис хотела бы этого, и он тоже.

Взяв ключ, Фрэнки кивнула.

— Спасибо.

— Мы с Кэмом подождём здесь, — сказала Лидия. — Для чего-то подобного тебе нужно уединение. Но, очевидно, у тебя не будет полного уединения — Трик пойдёт с тобой. Но я думаю, ты бы предпочла, чтобы он был там в любом случае.

Фрэнки улыбнулась.

— Ну, а как ещё я собираюсь доставать до верхних полок, отгонять пауков или поднимать тяжёлые коробки?

Фыркнув, Трик переплёл свои пальцы с её, а затем поднял её на ноги.

— Давай. Давай покончим с этим.

Клара последовала за ними к входной двери.

— О, Фрэнки, ты спрашивала о скульптуре. Только позже мне пришло в голову, что это могла быть твоя работа — особенно учитывая, что она несколько жутковатая. Ты поэтому спрашивала? — Когда Фрэнки кивнула, она сказала: — Так и думала. Ну, я поспрашивала вокруг, попыталась выяснить, кто это купил. Похоже, никто не знает.

Скрывая разочарование, Фрэнки одарила её благодарной улыбкой.

— Хорошо. Спасибо.

Выйдя на улицу, она заговорила с Триком.

— Может быть, Абигейл сможет отследить покупателя скульптуры. Я спрошу её.

— Хорошая идея. — Трик проводил её до внедорожника. — Ты уверена, что хочешь это сделать?

— Уверена.

— Хорошо. — Он открыл пассажирскую дверь. — Садись.

Несколько минут спустя они подъехали к домику Айрис. За исключением щебета птиц и шелеста листьев, было устрашающе тихо. Она бросила короткий взгляд на домик своего детства, прежде чем подойти к входной двери Айрис. Она отпёрла дверь, но Трик вошёл первым — этот защитный жест вызвал улыбку. Когда она вошла внутрь, брови приподнялись.

— Я удивлена, что никто не начал собирать её вещи.

Казалось, ничего не было убрано.

— Лидия хотела начать, но Клара ещё не готова — она хочет подождать несколько недель, — объяснил Трик. — Лидия согласилась дать ей время.

Он первым поднялся по лестнице и осмотрел потолок, пока не нашёл люк на чердак.

— Вот он. — Он достал складную лестницу. — Я пойду первым и проверю, устойчива ли лестница.

Фрэнки закатила глаза.

— Я думаю, со мной всё будет в порядке.

— Порадуй меня, — сказал он, взбираясь по деревянным перекладинам. Лестница лишь слегка покачивалась. Добравшись до верха, Трик оглядел чердак. Он проигнорировал лампу на шнурке. Будучи перевёртышами, они прекрасно видели в темноте.

— Краткое предупреждение: здесь не очень-то приятно пахнет.

— Я справлюсь с этим, — заверила Фрэнки. Но когда присоединилась к нему, то поднесла рукав к носу, поморщившись от запахов плесени, нафталина, затхлого воздуха и грибка. Её волчица скривила верхнюю губу в отвращении.

— Я не думаю, что здесь кто-то был какое-то время.

Лучи лунного света проникали сквозь единственное окно, освещая пылинки в воздухе.

— Моему волку не нравятся замкнутые пространства.

— Моей тоже.

Трик шагнул вперёд, но затем остановился, когда половица прогнулась у него под ногами.

— Давай не будем оставаться здесь слишком долго.

— Мне подходит.

Пыльные половицы скрипели, когда они шли, проходя мимо сундуков, застеленной простынями мебели, старого проигрывателя, детских игрушек и запечатанных коробок с этикетками. Вид колыбели в углу вызвал у неё улыбку.

Она обо что-то споткнулась и зашипела.

— Чёрт.

Посмотрев вниз, она поняла, что чуть не опрокинула картину, прислонённую к большому сундуку.

Присев на корточки, Трик внимательно рассмотрел её.

— Это похоже одна из работ Кристофера. Он любил рисовать пейзажи.

— Тогда, может быть, в этом сундуке его старые вещи, — задумчиво произнесла Фрэнки.

— Может быть. — Трик отодвинул картину. — Хочешь открыть сама?

— Да.

Присев на корточки, она открыла металлическую петлю и подняла тяжёлую крышку, поморщившись от громкого скрипа. Сундук затрясся, и воздух заволокло пылью. Она отвернулась, прикрывая нос.

— Чёрт.

— Эй, похоже, ты был прав.

Фрэнки снова повернулась к сундуку. На самом верху был портрет подростка Кристофера в рамке. Она мгновение смотрела на него, а затем осторожно поставила на пол. Она просмотрела другие предметы — там была одежда, книги, бейсбольные карточки, спортивные медали и…

— Красиво.

Она подняла цепочку. Сначала подвески выглядели как армейские жетоны. Но потом она поняла, что один из жетонов толще другого.

— Я думаю, это медальон.

— Открой.

Ногтем она вскрыла его. С обеих сторон были фотографии — Кэролайн и Фрэнки в детстве. С трудом сглотнув, она закрыла медальон и посмотрела на более тонкий жетон. На нём было выгравировано: «Лучшей паре, которого только может пожелать женщина. С днём рождения, Крис».

Когда она пошла, чтобы вернуть его в сундук, Трик мягко взял её запястье и сказал:

— Ты должна взять медальон.

Её брови приподнялись.

— Но…

— Твои родители хотели бы, чтобы он был у тебя точно так же, как и ты, если бы ситуация была обратной. Это что-то значило для них, так же, как и для тебя. Клара сказала, что ты можешь взять что-нибудь на память.

— Да, но это драгоценности. Выглядит дорого.

— Когда люди придут собирать вещи Айрис, они заберут и это. Многое из этого будет выброшено или передано на благотворительность. Лидия, вероятно, увидела бы это и сохранила, но потом всё равно отдала бы тебе. Никто не будет возражать, если ты возьмёшь.

Она скривила губы, растерявшись. Может, ей следует сначала спросить Лидию и…

Трик забрал его у неё и сунул в карман.

— Вот. Теперь я забрал его. Твоя совесть чиста.

Фрэнки тихо фыркнула от удовольствия.

— Если бы я не была занята, я бы арестовала тебя.

Она поднесла одну из рубашек Кристофера к носу. Сквозь запах несвежего хлопка чувствовался…

— Земляной мускус, тёмный шоколадный апельсин и… Кэролайн. Я помню этот запах. — По какой-то причине её глаза наполнились слезами. — Я не помнила её так отчётливо, как помню его. В этом нет смысла. У меня есть кое-что из её старых вещей.

— Да, но эти вещи, вероятно, принадлежали ей до того, как она соединилась с Кристофером, поэтому её запах на них будет немного отличаться. Ты узнала своих родителей только тогда, когда их запахи переплелись, — отметил он. Чёрт возьми, она не думала об этом с такой точки зрения. — Если бы ты нашла что-нибудь, принадлежавшее ей после того, как она соединилась с Кристофером, её запах запомнился бы тебе так же, как и его. — Трик бросил взгляд на рубашку. — Что ты чувствуешь, когда вдыхаешь его запах?

— Это заставляет меня чувствовать себя в безопасности и счастливой, — призналась она тихим голосом.

— До самого конца ты была в безопасности и счастлива.

— Некоторые думают, что Кристофер покончил собой, потому что не хотел жить без неё, но разве он всё равно не умер бы от разрыва связи?

— Верно. Но большинство считает, что он не мыслил ясно. Он действовал на эмоциях. Эмоции могут заставить совершать глупые поступки. Я всегда думал, что более вероятно, что он нажал на курок, потому что ненавидел себя за то, что сделал с твоей матерью, и просто не мог жить с этим больше — что он думал, что не заслуживает жить ни минутой дольше.

— Возможно.

Пыль защекотала ей горло, и она закашлялась.

— Готова идти?

— Да, готова. Она вернула всё в сундук, закрыла его, а затем выпрямилась. Потирая руки, чтобы стряхнуть пыль, она сказала: — Я рада, что сделала это.

Он слегка сжал её затылок.

— Хорошо.

Повернувшись, Трик пригнулся, стараясь не стукнуться головой о деревянную балку, а затем направился к лестнице.

— Подожди.

Он оглянулся через плечо.

— Что?

Но она не ответила. Она смотрела на огромную картонную коробку. Он подошёл к ней и увидел, что на боку коробки чёрным маркером было написано

«Вещи Кэролайн».

Он также увидел, что кто-то открывал её, оставив сверху незакрытой. Заглянув внутрь, он нахмурился.

— Там ничего нет.

— Ничего? — Фрэнки заглянула в коробку. — Зачем кому-то забирать её вещи?

Он пожал плечами.

— Возможно, Айрис отправила всё, что было здесь, твоим бабушке и дедушке. То, что они не передали тебе ничего из вещей Кэролайн после того, как она стала супругой, не означает, что у них на самом деле ничего нет.

— Наверное, ты прав.

Фрэнки просто показалось странным, что пустая коробка осталась.

— Пошли.

Он первым вышел с чердака, закрыл за ними люк, а затем повёл её вниз по лестнице. Когда они проходили мимо полок, Трик остановился.

— Хочешь забрать скульптуру? Она предпочла бы, чтобы она досталась тебе, а не кому-либо другому. Ей бы хотелось, чтобы скульптура вернулась тебе.

Фрэнки кивнула.

— Возьми её.

Выйдя на улицу, она глубоко вдохнула чистый воздух. Пока они отряхивали одежду, её взгляд был прикован к домику детства.

— Я хочу пойти туда.

Трик напрягся, и его волк протестующе зарычал.

— Фрэнки, ты и так уже подвергла себя эмоциональному стрессу сегодня вечером.

— На самом деле, это не было стрессом. Я чувствую себя лучше от этого.

Что чрезвычайно удивило её.

— Я рад, но ты не почувствуешь себя лучше, если пойдёшь в то место.

— Может быть, и нет. Но я просто чувствую, что должна это сделать.

— Это то, что тебе действительно нужно сделать прямо сейчас? Потому что мы оба покрыты пылью, а Лидия и Кэм ждут нас. Ты сказала, что разбор вещей твоего отца помог тебе почувствовать себя лучше. Возьми паузу, чтобы насладиться этим.

Фрэнки с любопытством посмотрела на него. Она чувствовала его беспокойство через связь.

— Почему ты не хочешь, чтобы я пошла туда?

Трик подошёл к ней и обнял за шею.

— Потому что я знаю, ты надеешься, что что-то оживит твою память о той ночи, хотя это крайне маловероятно. Многие вещи не имеют для тебя смысла. Ты хочешь ответов. Я понимаю это, и не виню. Но тебе будет больно, когда это не сработает. Я уже говорил раньше, никто не причинит вреда моей паре — даже она сама.

— Я не ожидаю, что у меня будут воспоминания. Я была такой маленькой, когда это случилось…

— Но ты надеешься, что каким-то чудесным образом это произойдёт. Ты всё ещё злишься на себя, потому что похоронила воспоминания и, похоже, не можешь их вернуть.

Фрэнки стиснула зубы. Это действительно раздражало, насколько хорошо он её понимал.

— Послушай, если ты действительно чувствуешь, что должна это сделать, я сделаю так, чтобы это произошло. Я получу разрешение от Джоша осмотреть дом. Но можем мы не делать этого сегодня вечером? Разбирать вещи твоего отца было для тебя огромным испытанием — даже несмотря на то, что это оказалось хорошо, это всё равно было нелегко. Давай делать это шаг за шагом. — Он прижался лбом к её лбу. — Пожалуйста. Ради меня.

Она сделала глубокий вдох.

— Хорошо.

Его лицо смягчилось.

— Хорошо.

Дрожа, Фрэнки потёрла предплечья. В выставочном зале было холодно, темно и пыльно. Глаза её скульптур были закрыты. Они спали. Ей нужно было вести себя тихо. Она на цыпочках вошла в дверь, ведущую в студию. Но когда она вошла в дверь, оказалась не в студии — нет, дверь привела обратно в выставочный зал. Она увидела люк над головой. И открыла его, спустила лестницу и поднялась по ступенькам. И она снова оказалась в выставочном зале. Трик был там. Он пристально смотрел на Лицо. Оно не было искажено от боли, по крайней мере, пока спало. Трик посмотрел на неё.

— Мне не нравится, когда ты причиняешь себе боль. Ты должна остановиться.

Она закрыла глаза и перевела дыхание. Когда она открыла их, Трика уже не было. Там была Айрис, выглядевшая такой же здоровой и жизнерадостной, как на своих фотографиях, а по всему полу были разбросаны кусочки пазла.

— Не поднимай их, — сказала ей Айрис. — Оставь там, где они есть. Оставь это в покое, Фрэнки.

Осколки внезапно поднялись с пола и начали вращаться вокруг Фрэнки. Они двигались слишком быстро, чтобы она могла разглядеть что-либо из них. Она оглянулась на Айрис, но её там больше не было.

— Где?..

Осколки застыли в воздухе. Упали на пол. Она почувствовала запах оружейного масла, пороха и крови. Под всем этим был его запах — дождя, морской соли и горелого дерева. Затем она заметила, что Лицо проснулось, и его глаза впились в неё — глаза, которые теперь были человеческими и знакомыми, но всё же не такими.

— Ты должна быть в постели, Фрэнки.

Её глаза резко открылись, и она судорожно вздохнула, сжимая рукой покрывало. Рука, обхватившая её сзади, повернула лицом к Трику, и она позволила ему притянуть себя к нему.

Он поцеловал её в макушку.

— Ещё один кошмар?

Она просто кивнула, продолжая прятать лицо у него на груди.

— Поговори со мной, Фрэнки. Твоё сердце колотится как сумасшедшее, а мой волк рвётся наружу и выслеживает то, что напугало тебя. Расскажи мне о ночном кошмаре.

Она сглотнула.

— Я думаю, что кто-то, кроме моих родителей, был там в ту ночь, когда была убита моя мать.

Рука, гладившая её по спине, замерла.

— Кто?

— От него пахло дождём, морской солью и горелым деревом. Я чувствую этот запах каждый раз, когда нахожусь рядом с сыновьями Клары, но поскольку они тройняшки, они все пахнут одинаково.

Трик продолжил поглаживать её по спине, прогоняя тревогу. Он ненавидел дрожь в её голосе. Его волк потёрся об неё, пытаясь утешить.

— Почему ты думаешь, что кто-то был там той ночью? — он тихо спросил.

— Я чувствую этот запах так же хорошо, как и запах пороха. И затем голос говорит мне, что я должна быть в постели.

Запустив пальцы в её волосы, Трик откинул её голову назад и мягко сказал:

— Это не значит, что в ту ночь там был кто-то ещё. Я не говорю, что ты ошибаешься. Я говорю, что это может быть твой мозг, пытающийся сложить все кусочки воедино и смешать их в один сон.

Она даже не могла с этим поспорить. Человеческие глаза на скульптуре лица не принадлежали ни одному из сыновей Клары. Картинка, сложившаяся из кусочков, которые у неё были, не имела смысла. И она должна подумать, что, возможно, ей просто хотелось верить, что там был кто-то другой, потому что она не хотела, чтобы её отец был виновен. Поскольку её волчица так плохо реагировала на запах тройняшек, они были удобными козлами отпущения, не так ли? И всё же…

— Я чувствую, что подсознание пытается мне что-то сказать. Не думаю, что я помню, что произошло. Просто моё подсознание уловило что-то, что я упустила из виду. Что-то важное.

Трик потёрся носом об её.

— Я не знаю, что бы это могло быть, — прошептал он.

Как и она.