Неистовый голод

Глава 13

Они столкнулись. Фрэнки не помнила, как поднялась на ноги. Только что она сидела на стуле, нуждаясь в нём так сильно, что причиняло боль; следующее, что она помнила, они оба стояли прямо, и он целовал её, вырывая дыхание из лёгких.

Они рычали и стонали, пока срывали друг с друга одежду. Она сжала в кулаке его член — он был длинным, толстым и тёплым — и начала ласкать его. Он толкнулся ей в руку, посасывая пульс Фрэнки, и кряхтя в шею. Она хотела почувствовать его член во рту. Нужно было, чтобы он почувствовал её рот. Это первобытный инстинкт, который она не могла объяснить, но всё это было связано с этой непрекращающейся потребностью заклеймить его.

Не так уж много могло застать Трика врасплох, но был настолько очарован вкусом Фрэнки, что чуть не споткнулся, когда она внезапно встала на колени. Её губы сомкнулись вокруг головки его члена, а язык лизал и танцевал.

— Соси, — прорычал он. Но она этого не сделала. Она провела языком по всей длине и слизнула капельку предсемени. Он зарычал. — Я сказал, соси, а не играй.

Наконец, она взяла его в рот, и Трик сжал в кулаке её волосы.

— Идеально для того, чтобы я сжимал их, пока трахаю твой рот. — Он двигал бёдрами, загипнотизированный видом своего члена, исчезающего между её губ снова и снова. — Ты всё ещё выглядишь такой невинной, даже когда твой рот обхватывает мой член. — Она сглотнула, и её горло сжалось вокруг него. — Господи. Ты заставишь меня кончить. Ещё нет. — Его бедра остановились, и он потянул её за волосы. — Встань. — Как только она выпрямилась, он усадил её на столик на террасе. — Ложись на спину и раздвинь ноги. Моя очередь.

Фрэнки покачала головой. Ей нравились его пальцы и язык, но у неё не было терпения на прелюдию. Лоно пульсировало и ныло. Она хотела, чтобы он был в ней, трахал её, заявлял на неё права.

Трик выгнул бровь.

— Я хочу ощутить твой вкус у себя во рту. Ты можешь дать это мне, или я сам возьму. — Она прищурилась, но легла на спину и раздвинула бёдра. — Хорошая девочка. — Он погрузил в неё два пальца. — Чертовски влажная.

Фрэнки ухватилась за края стола, когда он приподнял её бёдра и провёл языком по складкам. Он зарычал, и его пальцы впились в неё, наслаждаясь. Он не просто лизал и покусывал, он посасывал, водил кончиком языка вокруг клитора и несколько раз входил в неё языком. Трение нарастало, возбуждая всё сильнее и сильнее, пока она просто не смогла терпеть.

— Трик… — Это было предупреждение. Она собиралась кончить.

Трик закинул её ноги себе на плечи, втянул сосок в рот и глубоко погрузился в тело. И Фрэнки кончила. Он стиснул зубы, борясь с желанием взорваться вместе с ней. Его член пульсировал, словно возражая против сдерживания Трика.

Тяжело дыша, Фрэнки практически растаяла на столе. Это был адский оргазм, но сердцевина ещё ныла. И осталось чувство, что потребность не остынет до тех пор, пока он не войдёт глубоко в неё.

— Трахни меня.

— О, я тебя точно трахну.

Он вышел из неё, пока внутри не осталась только головка, а затем резко вошёл. Внутренние стенки стиснули его, это был настоящий рай. И Трик потерял всякую видимость контроля. Он жёстко врезался в неё. И это не было преувеличением. Он неделями боролся с желанием заявить на неё права, и всё разочарование выплеснулось в неистовых толчках.

— Скажи мне остановиться.

Услышать её слова единственное, что могло бы ослабить безумие.

Она покачала головой, в глазах мелькнула паника.

— Нет, не останавливайся. Боже, не останавливайся.

Твою мать. Он продолжал входить в неё, клеймя каждым собственническим движением, движимый потребностью заявить права и решимостью своего волка брать и владеть.

— Ты выглядела так чертовски хорошо с моим членом во рту. Ты сделаешь это снова. Но в следующий раз я кончу тебе в рот.

Когда он смотрел на неё сверху вниз — отмечая великолепные татуировки, сексуальный пирсинг, то, как подпрыгивала грудь при каждом толчке, и то, как остекленели её глаза, — он почувствовал, что его освобождение приближается.

Он склонился над ней.

— Укуси меня, — прорычал он. — Отметь меня, Фрэнки. — Он знал, что когда вонзит зубы в её кожу, когда, наконец, заявит права на то, что принадлежит ему, его член, чёрт возьми, взорвётся. Трик не хотел испытывать оргазм и частично сойти с ума, когда она заявит на него права; он хотел прочувствовать каждую секунду. — Сделай это, — прорычал он.

Нуждаясь в этом так же сильно, как и он, Фрэнки приподнялась и сильно укусила его за шею, до крови — она сосала и лизала, клеймя его, как и требовала волчица.

— Чёрт, детка.

Он втянул в рот жилку на её шее, почувствовал, как сильно и быстро бьётся пульс, и вонзил зубы достаточно сильно, чтобы прокусить кожу. Освобождение обрушилось на него, и он грубо вонзил член, когда взорвался глубоко внутри Фрэнки. Её лоно сжалось, и крик вырвался из её горла. Всё это время он сосал и облизывал её, чтобы оставить чёткий след, который никогда не исчезнет и объявит всему миру, что она принадлежит ему.

Он рухнул на неё, содрогаясь и хватая ртом воздух.

— Детка…

Раскалённая добела боль пронзила его голову и грудь. Его дыхание, казалось, сбилось, а зрение затуманилось. Под ним её спина на мгновение выгнулась дугой, а затем у неё вырвался удивлённый вздох. Он знал почему — потому что боль быстро утихла, когда между ними запульсировала брачная связь. Удовлетворение. Облегчение. Трепет. Каждая эмоция раздувалась внутри. Он знал, что эта связь заставит его почувствовать себя совершенно завершённым — Фрэнки вторая половина его души. Но он не был готов к тому, насколько сильной была эта связь. Она успокаивала и усиливала его. Давала ему ощущение дома, которого никогда не давала ему даже стая. Трик обхватил ладонями её лицо, поглаживая большим пальцем по скуле и наслаждаясь осознанием, что она принадлежала, и всегда будет принадлежать ему. Никто никогда не заберёт её у него. Никто. Никогда больше.

— Ты в порядке?

— Угу.

Фрэнки не нужно было спрашивать, как он себя чувствует; мужское удовлетворение и умиротворение пронеслись по связи, касаясь её разума так же ясно, как подушечки его пальцев на лице. Она не ожидала, что сможет почувствовать связь так сильно, но это было такой же частью её самой, как и конечности. Она чувствовала Трика повсюду, как будто теперь носила его как вторую кожу — это было трудно объяснить. Она чувствовала себя… сосредоточенной. Сбалансированной. Полной. Знала, что эта связь укрепит её так, как ничто другое никогда не смогло бы. Столь же счастливая и спокойная, её волчица лениво растянулась полностью довольная. Когда его член выскользнул из неё, Трик поднял Фрэнки на руки и понёс в комнату. Он осторожно уложил её на кровать, прижимая к себе.

— Теперь ты бесповоротно моя.

Он говорил об этом так самодовольно, но она была слишком расслаблена, чтобы обращать на это внимание. Она прижалась к нему и стала рисовать пальцами на его груди.

— Я не собиралась уходить от тебя, независимо, связаны мы или нет.

Трик едва не фыркнул. Он бы не позволил ей уйти. Он нежно поцеловал её. Она нравилась ему такой, расслабленной, с тяжёлыми веками и томным взглядом.

— Что произошло? Что заставило тебя потянуться к связи? — он спросил.

— Была пара вещей.

Осознав, что она выводит пальцем своё имя на его коже, он улыбнулся.

— Например?

— Ну, я сидела и думала обо всём, что ты мне рассказал, и мне пришлось признать, что ты прав. Нет способа сделать всех счастливыми. Я должна сделать то, что правильно для меня и моей волчицы. Я знала, что она проверяла тебя, чтобы понять, достоин ли ты, но не понимала до конца этого. Пока я не поняла, что она готова к тому, чтобы на неё заявили права.

— Она была готова?

— До сегодняшнего дня — нет. Понимаешь, когда я росла, в моей жизни не было других перевёртышей. Моя семья по материнской линии не принимала меня полностью, и точно они не приняли моего волка. На самом деле только мы с ней были у друг друга. Я защищала её, а она меня. Я думаю, она не была готова отказаться от этого, если только кто-то был способен защитить меня. Ты защитил меня, когда дедушка пришёл. Защищал на похоронах, когда люди толпились вокруг меня, и мне нужно было уйти. И снова сделал это сегодня, отпугнув Дрейка и оставшись со мной. Все те моменты, когда ты оставался со мной, кажется, значили для неё больше.

— Для неё важно, чтобы ты была моим приоритетом, — сказал Трик с пониманием. — Она должна была знать, что я поставлю тебя на первое место — в том числе и перед своим собственным гневом и жаждой мести.

Потому что уже очень давно никто не ставил Фрэнки на первое место. Он понимал, почему её волчица так защищала её, и ценил, что животное доверило ему Фрэнки.

— Хотя все те вещи, которые ты делал, и для меня значили, я всё ещё надеялась, что смогу заставить каждую сторону моей семьи принять другую. Но потом ты рассказал мне, что сделал Брэд, и я поняла, что мне придётся выбирать. — Она провела большим пальцем по клейму, которое оставила у него на шее, но не сводила с него глаз. — Я выбрала тебя и всё, что с тобой связано.

Обхватив рукой её затылок, Трик поцеловал её. Поглощал. Наслаждался осознанием того, что она выбрала его. Он прижался своим лбом к её лбу.

— Пока брачная связь не установится полностью, это будет ад жить со мной. Ещё большим собственником и сверхзащитником, чем я был раньше. Мне не понравится, если другие мужчины подойдут к тебе слишком близко, особенно если они не в паре. Мой волк будет так же напряжённо относиться ко всему. Будь терпеливой.

— Я не могу этого обещать. — Фрэнки не отличалась терпением. — Когда связь полностью вступит в силу?

— Когда ты отпустишь всё, что этому мешает.

Она нахмурилась.

— Я ничего от тебя не скрываю.

— Нет, но ты немного уклоняешься от связи.

Фрэнки нахмурилась ещё сильнее, когда подумала об этом.

— Я не специально. — Она пыталась исправить это, пыталась понять, почему это происходит, но не могла. — Серьёзно, Трик, я не буду сдерживаться. Я не знаю, как это исправить.

— Ш-ш-ш, не паникуй. — Трик поцеловал её. — Дай ей время. Мы разберёмся. Но нельзя торопиться. — Он потёрся о свою метку. Существовала огромная разница между знанием, что она принадлежит ему, и уверенностью, что принадлежит ему безвозвратно. Эта уверенность одновременно придала энергии. Это лучше любого наркотика. — Давай выйдем на улицу и позволим нашим волкам побегать вместе.

Фрэнки улыбнулась.

— Ей нравится эта идея. — Когда его рука скользнула с её затылка к тому месту, где была рана, Фрэнки сказал: — Все прошло.

— Я знаю. — Но Трик никогда бы не оставил это. — Я заставлю его заплатить, — пообещал он.

— Хорошо. Но не мог бы ты сначала трахнуть меня?

Он улыбнулся.

— Почему бы и нет.

Он перекатился на неё сверху, приподнял ногу и плавно вошёл в свою пару.

Фрэнки потребовалось три дня, чтобы закончить скульптуру адского коня, но прошло ещё два дня, прежде чем она захотела её перевезти; ей нужно было убедиться, что клей высох. Трик был недоволен задержкой, но не высказал этого вслух, что удивило. За это время он и некоторые волки Феникса постепенно перевезли её вещи на территорию стаи, включая законченные скульптуры. Изначально она планировала продать дом, но Макенна спросила, не может ли она сдавать его женщине из приюта. Фрэнки согласилась и намеревалась оставить большую часть мебели новому жильцу, которая не переедет в дом, пока ситуация с Дрейком не будет решена. По словам Трея, Морелли, похоже, разозлился, услышав, что Дрейк навредил ей. На самом деле, он был так зол, что насовсем выгнал его из стаи. Дрейк снова стал одиночкой. По крайней мере, по словам Морелли. Ни Фрэнки, ни Трик не были в этом уверены.

Когда, наконец, настал день, когда скульптуру можно перевезти, Трик и несколько волков Феникса пришли помочь Фрэнки собрать последние вещи и оборудование из студии. Несомненно, именно поэтому Абигейл выглядела совершенно озадаченной, когда Маркус проводил её в сад, где Фрэнки смотрела за Райаном и Тао, пока они разбирали джакузи — Трик хотел установить его на своей террасе.

Фрэнки улыбнулась своему агенту.

— Привет.

Абигейл взглянула на мужчин, разбирающих ванну.

— Ты переезжаешь, Фрэнки?

— Да. Я забыла упомянуть об этом по телефону. — Точнее, она была немного отвлечена тем, что язык Трика ласкал её. — Кстати, это Райан и Тао.

Асоциальный Райан только хмыкнул. Тао, не любивший людей или кого-либо за пределами стаи, просто склонил голову.

— Куда ты переезжаешь? — спросила Абигейл. — Пожалуйста, скажи Нью-Йорк, потому что тогда мне не нужно будет постоянно прилетать сюда, чтобы увидеть тебя. И кто этот парень, который только что проводил меня сюда?

Фрэнки повела её на кухню, пока она объясняла.

— Маркус — мой друг. Я не переезжаю в Нью-Йорк, извини. Я остаюсь в Калифорнии. Вообще-то я переезжаю на территорию перевёртышей.

У Абигейл отвисла челюсть.

— Территория перевёртышей?

— Да. Я нашла свою пару. Мы заявили права друг на друга. Много чего произошло, и, эм, ну, это долгая история.

Абигейл опустилась на табурет.

— У меня есть время. — После того, как Фрэнки рассказала ей всё, агент покачала головой. — Ух ты. Твои бабушка и дедушка знают, что волк заявил на тебя права?

— Пока нет. Но они узнают, что точно неизбежно. Я уже некоторое время ничего о них не слышала и не видела их.

— И этот парень, Трик, хорошо к тебе относится?

Фрэнки кивнула.

— Очень. Он ужасно хотел заявить на меня права с самого начала, как и любой перевёртыш, если бы нашёл свою пару. Но он был так терпелив со мной. Не давил. Не пытался заставить меня выбрать чью-то сторону. Я чувствовала, что он теряет терпение, но он никогда этого не показывал.

— Ты любишь его, — прошептала Абигейл.

— Возможно.

Абигейл легонько постучала рукой по столу.

— Ну, я бы хотела встретиться с ним перед тем, как ты покажешь мне свою последнюю скульптуру. Он здесь?

— Да. Он в студии. — Фрэнки пошла впереди, когда они вошли в студию, где он и несколько других собирали последнее оборудование.

— Трик?

Он повернулся к ней, и глаза смягчились.

— Эй, детка, что нужно?

— Это Абигейл — мой агент.

Агент, который в настоящий момент пускала слюни. Фрэнки едва ли могла винить её, учитывая, что Трик снял рубашку, а там полно мускулов, достойных восхищения.

Обняв Фрэнки за плечи, Трик кивнул человеку.

— Фрэнки хорошо о тебе отзывалась.

Стряхнув с себя оцепенение, Абигейл сказала:

— Ну, она только что очень хорошо о тебе отзывалась.

Его рот изогнулся.

— Приятно слышать. — Он отодвинулся в сторону, чтобы больше не загораживать ей вид на скульптуру. — Впечатляет, правда?

Брови Абигейл приподнялись.

— Ну. — Она подошла к адскому коню и медленно обошла его по кругу, вглядываясь в каждую деталь. — Это фантастика, Фрэнки. На самом деле, я не знаю, радоваться ли, что существо вырвалось из своих цепей, или нужно беспокоиться о том, что оно сделает, чтобы отомстить. Это заставляет задуматься, не приковали ли его по уважительной причине. — Она повернулась лицом к Фрэнки, глаза её горели. — Ты никогда не перестаёшь меня удивлять. Мне она нравится. Она идеально впишется в тематику художественной выставки.

Вот так просто, Трик решил, что Абигейл ему чертовски нравится. Пыл её похвалы и восхищения был неподдельным. Кроме того, это было именно то, чего заслуживала Фрэнки. Её признательность и облегчение укрепили их связь, и он знал, что мнение её агента важно не только на профессиональном уровне. Она считала Абигейл своей подругой, и мнение этого человека что-то значило для неё.

Упаковка скульптуры не была быстрым или лёгким процессом, но все они приложили усилия, чтобы жуткого ребёнка, и адского коня можно было перевезти в Нью-Йорк одновременно.

Позже, когда Фрэнки распаковывала последние свои вещи в их комнате на территории стаи, Трик подошёл к ней сзади и обнял за талию. Он запечатлел поцелуй на брачной метке, вдыхая запах. Ему чертовски нравился аромат Фрэнки; он хотел смешать его со своим.

— Вот я и переехала, — сказала она ему, закрывая ящик, который он для неё освободил. — Теперь ты счастлив?

— В экстазе. — Он пососал мочку её уха, собственнически положив руку на живот. — Теперь ты именно там, где тебе самое место. — Фрэнки откинула голову, когда он лизал, целовал и покусывал её шею, уделяя особое внимание своей метке. Он просунул руку ей под рубашку и провёл пальцем по татуировке, которую знал так же хорошо, как свои пять пальцев. — Ты чертовски отвлекаешь. — Он похлопал её по заднице и отступил назад. — Пошли, пора ужинать.

Немного тяжело дыша, она нахмурилась, поворачиваясь к нему лицом.

— Эй, ты не можешь завести девушку и не довести дело до конца.

— Я голоден.

— Я тоже. — Но не из-за еды.

Трик улыбнулся и втянул её нижнюю губу в свой рот.

— Позже я буду делать с тобой всевозможные очень грязные вещи. Прямо сейчас мы поедим.

Она застонала, волоча ноги, когда он вывел её из комнаты.

— Ты не можешь говорить такое дерьмо, когда я возбуждена.

— Детка, конечно могу.

— Засранец.

Она захлопнула за ними дверь, подчёркивая возмущение.

— Ты часто так говоришь.

Переплетя их пальцы, он прижимал Фрэнки к себе, пока они шли по туннелям. Несколько дней назад, когда он объявил стае, что они с Фрэнки официально пара, они все были вне себя от радости. Он почувствовал удивление Фрэнки от того, насколько они были счастливы. Тогда понял, что, хотя она знала о желании стаи, чтобы она жила на их территории, не осознавала, насколько сильно они все полюбили и зауважали её. Вероятно, потому, что она просто не ожидала, что будет сильно нравиться людям. Он винил в этом её бабушку с дедушкой. Заставив её почувствовать, что ей чего-то не хватает, они выработали проблемы с самооценкой. Он гордился тем, что, несмотря на всё это, она была уверенной в себе женщиной, которая добивалась того, чего хотела в жизни. Гордился тем, что она была его парой.

— Ладно, теперь, когда я чувствую запах еды, у меня разыгрался аппетит, — сказала Фрэнки. — Но я всё равно думаю, что перепихнуться по-быстрому было бы неплохой идеей.

— У нас не бывает быстрых перепихонов, Фрэнки. Мы пытаемся, но у нас никогда не получается.

Он всегда слишком увлекался, ему нужно было попробовать на вкус и прикоснуться к ней как можно больше.

— Я на самом деле не могу этого отрицать.

Она сделала один шаг на кухню, и подскочила, когда толпа голосов закричала:

— Сюрприз!

Там собралась вся стая, они улыбались, поднимали бокалы и запускали хлопушки. Позади них на стене висел большой плакат с надписью «Добро пожаловать домой, Фрэнки!» На столе, в центре внушительного количества еды, стоял огромный торт. И будь она проклята, если комок эмоций не застрял в горле.

Трик обнял её за плечи и поцеловал в висок.

— Это официальное «Добро пожаловать в стаю».

Фрэнки прикусила губу.

— Я не знаю, что сказать, кроме… Вау.

Смеясь, Тарин вышла вперёд, сунула Фрэнки в руку стакан с чем-то шипучим и сказала:

— Давай напьёмся до чёртиков и помучаем Грету.