Неистовый голод

Глава 2

Тао несколько раз открыл и закрыл рот.

— Как это она не знает, кто ты?

— Как-то так. — Лидия поднесла дрожащую руку к лицу. — Я ничего не таила в письме; и ясно дала понять, кто такая.

Райли подалась вперёд, но Тао прижал её к себе спиной.

— Прочти мне электронное письмо, которое отправила, — сказала она Лидии, ткнув Тао локтем в рёбра, на что тот только хмыкнул.

Лидия ткнула пальцами в экран мобильного телефона.

«Дорогая, Франческа! Вряд ли ты меня помнишь, но в детстве, до того, как покинула стаю и переехала жить к бабушке и дедушке, ты меня очень хорошо знала. Твой отец, Кристофер, был моим старшим братом. Учитывая, что произошло так много лет назад, я понимаю, если не хочешь иметь ничего общего с отцовской линией своей семьи. Но мы бы очень хотели тебя увидеть. Моей матери, твоей бабушке, осталось жить всего несколько недель. Она очень сильно любит тебя… мы обе любим. Если бы ты смогла найти в себе силы встретиться с ней хотя бы раз, для неё это было бы всё. Надеюсь вскоре получить от тебя весточку.

С наилучшими пожеланиями, твоя тётя Лидия».

— И что она ответила? — спросил Трей.

— «Я почти уверена, что вы ошиблись Франческой Ньюман. Удачи в поиске того, кого ищете».

Данте прищурился.

— Есть ли вероятность, что ты нашла не того человека?

— Ни за что. — Лидия покачала головой. — Я уверена, что это она. Я долгое время следила за её жизнью, видела фотографии в Интернете — она очень похожа на Кэролайн.

Трик провёл рукой по подбородку.

— Если она не знает, кто ты, скорее всего, бабушка с дедушкой соврали ей о прошлом.

— Чёрт. — Лидия провела рукой по волосам. — Теперь я в замешательстве. Если она не знает обо мне, наша связь с ней испортить ей жизнь. Я такого не хочу. Может, мне следует согласиться, что я ошиблась. — Она посмотрела на Кэма, ожидая совета, но он пожал плечами.

— Тебе решать милая, — сказал Кэмерон.

— Не думаю, что отступление сработает, — сказал Трик. — В электронном письме много фактов, которые заставят её задуматься. Её мать умерла, она живёт с бабушкой и дедушкой, а в жизни нет отца. Она не станет игнорировать это и разберётся. Поговорит с бабушкой и дедушкой.

— Трик прав, — сказал Маркус, потирая тёмную щетину на подбородке. — Сейчас нет смысла возвращаться. Но если хочешь отказаться, решай сама. Мы согласимся.

Джейми кивнула.

— Я понимаю, что тебе не хочется расстраивать её, Лидия, но она имеет полное право знать правду. Я чертовски зла из-за того, что они лгали ей.

Лидия сглотнула.

— Правда сурова.

— Но она всё равно имеет право знать, — твёрдо заявила Грейс. — И я бы хотела увидеть её снова. Она недолго была в моей жизни, но я вижу в ней одну из нас.

— Она наша, — сказал Доминик. — Айрис осталась в стае Бьорна только потому, что хотела быть рядом с могилой Кристофера. Но думаю, что будь у неё опека над Франческой, она бы присоединилась к нашей стае. Франческа была бы волчицей стаи Феникса. Её забрали у нас, и она долго была без стаи.

— Да, — согласился Маркус. — Пора ей воссоединиться с нами.

Лидия почесала затылок.

— Возможно, она пожалеет, что узнала правду.

— Лидия, завтра отправь ещё электронное письмо, где немного проясни ситуацию, — посоветовал Данте. — Но не рассказывай слишком много. Заинтересуй её настолько, чтобы она захотела познакомиться с тобой.

— Если она сильная, разберётся с этим. — Поджав губы, Трик пожал плечами. — Думаю, так мы и узнаем, насколько она сильна.

Подъехав на следующий день к дому своих бабушки и дедушки, Фрэнки выключила зажигание. Белое трёхэтажное здание было красивым, в этом никаких сомнений. Стильное. Элегантное. Утончённое. Но когда она росла, иногда оно давило на неё. В этом доме от неё ожидали определённых вещей — даже в детстве. Чрезвычайная вежливость. Полное самообладание. Абсолютное повиновение. Она проиграла по всем пунктам. Не намеренно и не со злобой. Просто потому, что в ней была необузданность, которая не допускала такого контроля. Волчица всегда сопротивлялась строгости бабушки и дедушки — не из неповиновения, а защищая Фрэнки.

Франческа прошла между белыми колоннами и взбежала по ступенькам. Экономка Эдна открыла дверь и улыбнулась.

— Привет, Фрэнки.

Это очень неформальное приветствие для экономки, но Эдна была добра к Фрэнки на протяжении многих лет, подбадривая и поддерживая, когда этого не делали бабушка с дедушкой. Обычно Фрэнки немного разговаривала с ней, а сегодня была слишком взволнована и, рассеянно поздоровавшись в Эдной, сразу направилась поговорить с бабушкой и дедушкой. Внутри дом был таким же стильным, как и снаружи. Светлый и просторный, с люстрами, антиквариатом и лепниной в виде короны. Повсюду много художественного декора, но ни одной её скульптуры — это заявление о том, что бабушка и дедушка не одобряли выбранную ею профессию. Бабушка и дедушка любили её, но никогда не понимали, что на самом деле у неё не было выбора. Она ни ради забавы и развлечения занимались лепкой. Внутри было стремление творить, отгородиться от мира, пока она погружалась в свой. Благодаря этому она чувствовала себя живой. Возможно, они не понимали, потому что, несмотря на амбиции, ни у одного не было «страсти». Она не ожидала понимания, а просто хотела, чтобы они приняли это.

Цокая каблуками по мраморному полу, она шла по широкому коридору и нашла бабушку с дедушкой в прохладной, проветренной гостиной. Джеффри стоял перед высоким окном, разговаривая по мобильному телефону, а Марсия сидела на мягком диване, потягивая, вероятно, чай со льдом. Марсия скривила губы.

— Франческа, какой сюрприз. Я рада, что ты приехала. Сельма Уайт придёт сегодня на ужин с сыном. Надеюсь, ты присоединишься к нам. — Она встала, явно ожидая, что Фрэнки подойдёт и поцелует её в щеку. Но Фрэнки не могла пошевелиться, словно её приковали к месту. И она смотрела на них новыми глазами. Могли ли они действительно лгать ей все эти годы? Почему?

Закончив разговор, Джеффри повернулся к ней и автоматически улыбнулся, но улыбка померкла.

— Что-то не так? — спросил он.

Фрэнки сжала кулаки.

— У меня есть тётя Лидия? — спросила она. Воцарилась гробовая тишина, и бабушка с дедушкой обменялись короткими взглядами. — Вы говорили, что моим отцом был Дастин Тёрнер, что он был одиночкой, и он не сказал, из какой стаи. Говорили, что знали о нём лишь то, что стая не хотела иметь ничего общего ни с ним, ни со мной. — Она заставила себя сделать несколько шагов вперёд. — Эта история ложь?

Джеффри положил руку на спинку кресла.

— Франческа…

— Да или нет?

Марсия спокойно сделала ещё глоток напитка. Ведущий нейрохирург, Марсия Ньюман чрезвычайно умна и всегда оставалась хладнокровной, независимо от ситуации. Иногда она была чересчур хладнокровна. Даже бесчувственной.

— И почему ты спрашиваешь об этом?

— А почему вы не отвечаете?

Джеффри вздохнул.

— Да, у тебя есть тётя Лидия.

Грудь Фрэнки резко сдавило.

— Моего отца действительно звали Дастин Тёрнер?

Джеффри ответил:

— Нет.

Она прерывисто вздохнула, чувствуя, как всё внутри похолодело, и несколько эмоций захлестнули. Путаница. Шок. Боль. Предательство. Волчица оскалилась, с недоверием глядя на них обоих.

— Я не понимаю. Почему не рассказали мне о ней? Зачем менять мне имя? К чему вся эта ложь?

— Кто рассказал тебе про Лидию? — спросил он.

— Сама Лидия. Она написала мне, сказала, что моего отца звали Кристофер. Это так?

Джеффри слегка скривил губы.

— Да.

Стиснув зубы, Фрэнки выдохнула через нос.

— Зачем лгать мне?

— Будь уверена, что хочешь знать ответ, Франческа. — Джеффри подошёл к мини-бару. — Тебе не понравится то, что услышишь.

— Правда не может быть хуже лжи. — Не для Фрэнки.

— Не будь так уверена. — Джеффри налил бренди, и она поняла, что он тянет время.

Нетерпеливая Фрэнки настаивала:

— Кто был моим отцом?

— Его звали Кристофер Брукс, — ответил Джеффри тем властным голосом, который она не раз слышала от него в суде, когда он сидел на скамье подсудимых, закутанный в чёрную мантию. — Он застрелился. Но сначала задушил твою мать, нанеся ей несколько ножевых ранений. Он убил и её, и себя прямо у тебя на глазах

Любые его слова не могли бы потрясти сильнее. Вообще. Она стояла, застыв и изо всех сил пытаясь переварить обыденное изложение такого ужасного события. Фрэнки выросла, веря, что её родители — любящие, внимательные родители, которые были преданы ей и друг другу — погибли в автомобильной катастрофе. Ей нужно сесть, но, казалось, она не могла пошевелиться.

Марсия поставила бокал на стол

— Тебе тогда было три года. Когда мы приехали в стаю, думали, ты будешь в ужасе, но ты сидела тихой и подавленной. В шоке. Естественно, мы привезли тебя сюда, подальше от этих животных. — И она, казалось, считала, что Фрэнки должна аплодировать ей за это. — Похоже, ты не помнила, что видела… будто заблокировала воспоминания. — Джеффри сделал глоток бренди. — У тебя были кошмары, но ты их не вспомнишь. Мы позволили тебе забыть и рассказали другую историю. И сделали это, чтобы защитить тебя.

Защитить? Лгать ей всю жизнь, определённо, не похоже на «защиту». Дело не в том, что она не могла понять, почему они думали, что защищают её, а просто была чертовски зла из-за того, что узнала об этом только сейчас. А ещё она чувствовала смущение. Она легко поверила в их историю, купилась на их ложь. Ни разу не усомнилась в рассказе. Разве она не должна была почувствовать обман? Скорее всего, нет. На самом деле вполне естественно, что она им поверила. У Фрэнки не было причин сомневаться. И всё же она чувствовала разочарование в себе. Даже унижение.

— Чего хочет Лидия? — спросила Марсия с отвращением в голосе. — Полагаю, деньги.

— Встретиться, — ответила Фрэнки.

Марсия фыркнула.

— Ну, она будет разочарована, когда ты откажешь, да?

— Её мать умирает. Она надеется, что я с ней встречусь, чтобы она смогла увидеть меня хотя бы раз перед смертью.

— Другими словами, она пытается манипулировать через слезливую историю. — Марсия фыркнула. — Ты, естественно, проигнорируешь попытку восстановить с тобой связь.

Фрэнки выпрямилась, а волчица зарычала.

— Проигнорирую ли?

Взгляд Марсии стал жёстким.

— Да. Они защищали его, Франческа. Он убил Кэролайн, но они защитили его. Сказали, что он, должно быть, был пьян или случилось помешательство… будто могло быть какое-то оправдание его поступку. Они продолжали допрашивать тебя, пытаясь заставить тебя сказать что-то, что каким-то образом оправдало бы его. Снова и снова ты повторяла голосом зомби: «Он причинил ей боль».

Услышав шаги, Фрэнки оглянулась через плечо и увидела, как в комнату вальсирующим шагом входит её дядя. Как обычно, бухгалтер был одет в сшитый на заказ костюм и очаровательно улыбался.

— Фрэнки, милая, рад тебя видеть. — Брэд поцеловал её в щеку. — Твою красоту не описать словами.

— Ты знал правду? — обвинила Фрэнки. — Ты знал, что они лгали о моих родителях.

Его ухмылка растаяла, и он сглотнул.

— Откуда ты узнала?

Ответила Марсия, чеканя каждое горькое слово, объясняя ситуацию своему единственному сыну.

Брэд положил руку на плечо Фрэнки.

— Скрывать от тебя правду было к лучшему.

Фрэнки отмахнулась.

— К лучшему? Лучше для кого, Брэд?

— Конечно же, для тебя.

Фрэнки фыркнула. Она не слабый, хрупкий цветок и могла справиться с правдой. Повернувшись к бабушке и дедушке, она сказала:

— Послушайте, я понимаю, откуда желание, чтобы ребёнок забыл что-то травмирующее. Понимаю, почему вы предпочли никогда не говорить о том, что произошло. Но мне двадцать семь лет, я достаточно взрослая, чтобы принять правду и разобраться с ней. И вы могли бы рассказать мне об этом в любой момент до этого. Но нет, а я имею право знать.

Джеффри твёрдо выдержал её взгляд, и в его глазах не было и намёка на раскаяние.

— Зачем причинять тебе боль правдой?

— Ложь тоже причиняет боль. И теперь я задумываюсь, может, ещё ты мне о чём-то солгали?

Джеффри тяжело вздохнул.

— Ты злишься. Полагаю, у тебя есть на это право, но точно не сожалею о том, что сделал, избавив от боли. Твоя жизнь не основана на лжи, Франческа. Мы просто не сказали, кем был твой настоящий отец и как, на самом деле, умерла твоя мать. Скажи мы тебе правду, изменила бы жизнь или стала тем, кем сейчас?

Может, а может, и нет. Она посмотрела на Марсию и сказала:

— Я понимаю. Я никогда не могла бы полностью оправдать ваши ожидания, что бы ни делала. Знаю, вы меня любите. Но всегда что-то недоговаривали. Я наполовину перевёртыш. И наполовину человек, который убил вашу дочь. И вы не смогли об этом забыть?

Марсия поджала губы, но не подтвердила и не опровергла её утверждение. Ей и не нужно.

Брэд положил руку Фрэнки на плечо и повернул к себе.

— Посмотри на меня. Мы все безоговорочно любим тебя. Ты обижена, зла и слишком много думаешь. Я могу понять почему — ты пережила адский шок, и это выбило тебя из колеи. Но не позволяй этому поколебать уверенность в себе и доверие к семье.

— Волки хотят встретиться с ней, — отрывисто объявила Марсия.

Брэд свёл брови.

— Зачем? Они были рады, что она переезжает жить к нам. Фрэнки, они не сопротивлялись. Даже не пытались увидеться с тобой. Связываться с тобой сейчас и вмешиваться в твою жизнь — неправильно

— На мой взгляд, Лидия не знает, что мне солгали, — сказала Фрэнки, отступая, так как ей нужно пространство.

Брэд покачал головой.

— Неважно. Всем известно, что перевёртыши защищают своих, особенно детей. Если бы они любили тебя, сопротивлялись бы зубами и ногтями. Но, нет, они отвернулись от тебя. Теперь ты можешь сделать с ними то же самое. Фрэнки, общение с ними не на пользу. Тебе будет лучше без них.

Закипая, Фрэнки сжала кулаки. Ей, чёрт возьми, нужно подышать свежим воздухом. Она развернулась на пятках и направилась к двери.

— Ты не встретишься с этими волками, Франческа. Я запрещаю. — Резкость в голосе Марсии заставила волчицу зарычать, но Фрэнки не сбавила шага, и просто продолжала идти.

Выйдя на улицу, она села в машину и глубоко вздохнула. Она приехала в надежде, что бабушка с дедушкой заверят её, что всё это ошибка. Хотя, честно говоря, ей было бы трудно поверить в любые опровержения. Просто не может существовать ещё перевёртыш по имени Франческа Ньюман, которая потеряла родителей и была воспитана человеческой бабушкой и дедушкой. Так что, да, она ожидала услышать, что ей много не рассказали. Фрэнки не думала, что одно из этого будет то, что отец убил её мать.

Заметив боковым зрением мигающий синий огонёк, она увидела, что оставила мобильный телефон в подстаканнике, и поняла, что получила какое-то уведомление. Проведя большим пальцем по экрану, она не удивилась, очередному электронному письму от Лидии.

«Дорогая Франческа! Я совершенно уверена, что ты та самая Франческа Ньюман, которую я ищу. Я следила за твоей жизнью, присматривая. Я не понимаю, почему ты, кажется, смущена тем, кто я, но надеюсь, что завтра мы встретимся и обсудим. И я отвечу на любые вопросы. Я буду в кофейне на Шерри-авеню в полдень. Надеюсь, ты придёшь.

С наилучшими пожеланиями, Лидия».

Фрэнки сунула телефон обратно в подстаканник и повернула ключ в замке зажигания. Ей нужно провести собственное исследование.

Немного позже она подъехала к своему дому. Войдя в дом, она повесила куртку на перила, прежде чем сбросить туфли и направиться по коридору. Дубовый пол под ногами был прохладным и гладким. Волчица была счастлива вернуться на свою территорию, окружённая успокаивающе знакомыми ароматами лаванды, дерева и кожи.

На уютной кухне из орехового дерева Фрэнки налила бокал красного вина. У неё было предчувствие, что он ей понадобится. Ей бы точно не помешал бокал во время разговора с бабушкой и дедушкой, подумала она, направляясь в гостиную. Стоя на мягком коврике у камина, она смотрела на фотографию матери в рамке, которая стояла на каминной полке рядом с другими фотографиями и сувенирами. Что произошло той ночью? Почему?

Фрэнки сделала большой глоток вина, а затем поставила бокал на кофейный столик. Опустившись на плюшевый диван, она поставила столик-поднос на колени, а затем поставила на него ноутбук. Её ближайший сосед находился в полумиле, так что она никогда не жаловалась на шум, крик детей, разговоров людей или громкой музыки. Слышалось только цоканье клавиш ноутбука и жужжание кондиционера.

Существовало множество веб-сайтов и блогов о перевёртышах, и именно так она узнала много всего о своём виде. Эта информация помогла понять волчицу и идентифицировать себя как доминирующую самку. Хотелось бы надеяться, что там будет информация, которая поможет ей понять, что произошло в ночь, когда погибли её родители. Открыв Интернет, она набрала «Убийство Кэролайн Ньюман». Появилось несколько результатов, большинство оказалось статьи. Она нажала на первый результат, который привёл её к блогу, в котором перечислялись преступления, совершенные перевёртышами. Подавшись вперёд, она прочитала статью.

«На Кэролайн Ньюман, 25-летнюю школьную учительницу, напал и убил её пара, волк-перевёртыш Кристофер Брукс на территории стаи Бьорна в Калифорнии в мае 1993 года. Брукс нанёс ей одиннадцать ударов в грудь японским поварским ножом, прежде чем задушить. 30-летний Брукс позже выстрелил себе в висок. Шум насторожил товарищей по стае, которые примчались на место происшествия. Единственным свидетелем убийства была их трёхлетняя дочь Франческа, которая оказалась слишком травмирована, чтобы дать показания».

К статье прилагалась фотография — Фрэнки в машине своих бабушки и дедушки всего через несколько дней после убийства. Ниже была фотография Кэролайн и Кристофера, счастливых и улыбающихся, как лунатики. Фрэнки всмотрелась в фото, вглядываясь в каждую черту лица отца. У неё его глаза, небольшая ямочка на подбородке и ямочки на щеках. Она не была уверена, как к этому относиться.

Фрэнки прочитала другие статьи. В каждой были фотографии её матери — фотография с выпускного, на каникулах и семейный снимок Кэролайн с родителями. Была даже фотография Кэролайн и Фрэнки вместе. О произошедшем, не было ничего, кроме предположений. Некоторые утверждали, что Кристофер убил Кэролайн в приступе ревности. Другие утверждали, что он был не в себе от наркотика, который произвели перевёртыши, но отрицали его существование. Кое-кто верил, что он был психически болен и склонен к самоубийству, и убил Кэролайн только потому, что хотел, чтобы они умерли вместе. Некоторые блоггеры выразили удивление тем, что перевёртыш причинил вред своей паре, другие сочли, что этого следовало ожидать, учитывая, что «перевёртыши находятся в паре эволюционных шагах от животных».

Члены стаи Бьорна отказались от комментариев. Марсию несколько раз цитировали в различных статьях, порочащих перевёртышей и поносящих стаю Бьорна. Одна конкретная цитата встретилась в нескольких статьях: «Моя дочь была прекрасным человеком во всех смыслах. Кристофер Брукс забрал её у нас и убил — ударил ножом, задушил, а потом застрелился, как трус. Он лишил их дочь матери. Он зло в чистом виде».

Потирая затылок, Фрэнки откинулась на спинку дивана. Она надеялась получить ответы, но теперь появилось больше вопросов. Правда ли, что Кристофер принимал наркотики? Возможно ли, что он на самом деле был психически неуравновешенным? Почему он убил её мать? И… почему не убил Фрэнки?

Желая узнать больше о его стае, она забила «Калифорнийская стая Бьорна» в поисковую систему. И снова выдало много результатов. Найдя сайт, который, казалось, был посвящён записи информации о волчьих стаях, она нажала на ссылку. Там лишь краткая история стаи, что неудивительно, поскольку перевёртыши очень скрытные и замкнутые. Убийство её матери было кратко упомянуто в связи со стаей. Однако автора статьи, казалось, больше интересовало событие, которое позже привело к разделению стаи. Предположительно, первоначальный Альфа, Рик Коулман, проиграл дуэль своему сыну-подростку Трею. Вместо того чтобы отойти в сторону и позволить подростку править, Рик изгнал его. Многие поддержали изгнание. Те, кто не поддержал, затем ушли с Треем, объединившись в стаю Феникса. Фрэнки нажала на гиперссылку, которая привела её на страницу о Стае Феникса, и обнаружила, что заинтригована тем, что прочитала… Сражалась со стаей Бьорна после смерти отца Трея, Бета занял позицию Альфы. Несколько столкновений с экстремистами, выступающими против перевёртышей. Защита убежища для перевёртышей-одиночек. Подозрение в причастности к исчезновениям местных мафиози. Фрэнки задумалась, была ли Лидия одной из волчиц, ушедших с Треем, или осталась со стаей Бьорна. Прищурившись, Фрэнки внимательнее присмотрелась к фотографиям членов стаи Феникса, стоящих возле магазинов или закусочных — все фото были сделаны издалека и, скорее всего, без ведома стаи. Она не видела ни одной женщины, похожей на Кристофера, но это на самом деле не давало ответа на вопрос о том, была ли Лидия частью стаи.

Проклятье, ничто из того, что Фрэнки прочла, не ответило ни на один из вопросов. Читать о том, что пережила её мать… было тяжело. Она ненавидела, что жизнь её матери оборвалась, и было ненавистно, что она испытала такую боль перед смертью.

Фрэнки должна ненавидеть Кристофера, так? Она должна презирать человека, который убил её мать и себя прямо у неё на глазах. Но нет. Может, потому, что всё казалось нереальным. Может, потому, что она была не уверена, как можно ненавидеть кого-то, кого не помнишь. Может, потому, что она просто не могла разобраться. Она знала о перевёртышах, что они верные, преданные, заботливые товарищи, которые часто иррационально чрезмерно опекали себе подобных. Фрагменты истории просто не сходились. Но с другой стороны, она мало знала о Кристофере, чтобы оценить относится ли он к тому типу людей, которые могут причинить вред любимым. Ей нужно поговорить с людьми, которые знали его.

Не было никакого смысла возвращаться к бабушке с дедушкой с расспросами — они либо скажут ей прекратить разборки, либо ещё больше навалят лжи. Фрэнки нужны факты. Даже если они сказали ей правду, их ответы были бы окрашены ненавистью к Кристоферу. Не то чтобы она, скорее всего, узнала правду от волков. Весьма возможно, что ответы Лидии будут окрашены любовью к Кристоферу, но на самом деле невозможно это знать, не дав женщине шанса. Она ведь предложила ответить на вопросы Фрэнки, да? Может, она скажет правду, а может, и нет. И, ладно, может, Фрэнки интересовался ею.

Допив остатки вина, она выключила ноутбук и снова уставилась на фотографию Кэролайн в рамке на каминной полке и задумалась, расстроится ли её мать из-за того, что Фрэнки ищет ответы — чёрт возьми, Марсия и Джеффри расстроились бы, и они, без сомнения, восприняли бы её встречу с Лидией как предательство. Но для Фрэнки это не предательство. По её мнению, совершенно естественно, что она хотела получить ответы на вопросы и узнать о своём прошлом. Это её жизнь; она имела право знать о ней всё. И если её семья по материнской линии не могла с этим смириться, что ж, уже не впервые они не одобряли её выбор. И всё же ей не нравилась идея встретиться лицом к лицу с людьми, которые её вырастили. Любили её.

«Но они никогда по-настоящему не принимали тебя», — прошептал тихий голосок в её голове.

Фрэнки не могла с этим поспорить. А потом в голове зазвучал другой голос — не её голос.

«Ты не встретишься с этими волками, Франческа. Я запрещаю».

Фрэнки нахмурилась, услышав голос Марсии. Запрещаешь, да? Это совершенно неправильно говорить доминирующей волчице.