Неожиданное осложнение

Глава 1

— Давай, Лия! Еще десять секунд, — подбадривает кто-то из толпы за ограждением.

Рекорд по самой длинной поездке на механическом быке в «Необъезженном жеребце» составляет одну минуту и тридцать пять секунд, и я вот-вот побью его.

Сжав бедра, я использую нижнюю часть тела, чтобы оставаться неподвижной, пока верхняя часть тела раскачивается. Этот способ сохранения равновесия я довольно неплохо освоила после того, как стала объезжать этот массивный кусок металла, встающий подо мной на дыбы, каждую неделю с тех пор, как пять лет назад начала работать здесь. Поднимая руку над головой, я обнажаю кожу, и рубашка двигается вверх по животу. Разумеется, парни сходят с ума, воображая на месте быка себя, и свою лучшую поездку в жизни.

— Пять, четыре, три, два, один! Она побила рекорд Дэйва! — звучит голос Пола через микрофон.

Крики толпы становятся громче, когда я добавляю еще секунды. Моя рука и предплечье горит от захвата веревки на шее быка. У меня начинает кружиться голова, но я не хочу останавливаться. Это все конкурентный характер семьи Пейдж. Хоть мы и можем быть милыми, нам нравится побеждать.

Словно моему телу известно, что ему больше не нужно держаться, он сдается без разрешения моего мозга. И я падаю прямо на спину на мат внизу.

— Ты сделала это, малышка. И ты выиграла пари. Думаю, я тебе должен, — говорит Пол, помогая мне.

Когда я поднимаюсь, он достает из кошелька стодолларовую купюру и передает ее мне.

— Спасибо, — говорю я, театрально засовывая деньги в задний карман и хлопая по попе.— Положу их в фонд бара «У Макконахи».

— Все еще нравится это чертово название, да?

Он не поклонник переименования своего бара в «У Макконахи». «Необъезженный жеребец» - детище Пола. Но, спустя тридцать пять лет, он готов продать его и отправиться на юг. Видимо, Сидар-Ридж, штат Огайо, не так хорош, как Бока-Ратон, штат Флорида.

— Мой бар, и я дам ему имя, — занимаю свое место за стойкой и пью воду из бутылки. — Только помни о нашей сделке. Никто не узнает, что бар мой. Я просто скажу им, что присматриваю за всем, пока ты играешь в гольф... или что ты там еще собираешься делать на пенсии, — говорю я, взмахнув свободной рукой в воздухе.

Пол откидывается назад и смотрит на меня, белые волосы на бровях торчат в разные стороны.

— Не могу сказать, что понимаю, но знаю, у тебя на это свои причины.

Передняя дверь бара открывается, и входит моя лучшая подруга Сьюзен со своей подругой Викторией. Каштановые завитки Сьюзен подпрыгивают, когда она заходит в бар и идет к месту у стойки.

— Минута тридцать девять секунд! — кричу я сквозь музыку.

Ее глаза за очками в толстой оправе расширяются.

— Я пропустила это? Черт возьми, — она хмурится, с недовольным видом поворачиваясь к Виктории. — Лия уже прокатилась на быке. Я же говорила, ты слишком копаешься.

Виктория закатывает глаза и перекидывает свои длинные черные волосы через плечо.

— Да наплевать. Увидишь, она сделает это еще не раз. Это всего лишь бык.

Рот Сьюзен округляется.

— Всего лишь бык? Ты пробовала продержаться на этой штуковине дольше, чем четыре секунды?

Виктория игнорирует Сьюзен и поворачивается ко мне.

— Я буду «Мохито».

Сжимаю губы, чтобы не сказать что-нибудь грубое. Мне не нравится Виктория. Не понимаю, почему Сьюзен тусуется с ней, но я терплю ее ради своей подруги. Мы с ней лучшие подруги с детского сада. Вот как все работает в Сидар-Ридж. Маленький город, крепкая дружба. И наша с Сьюзен самая крепкая. Даже если это означает, что я вынуждена иметь дело с Викторией, которая переехала сюда в прошлом году и словно клещ вцепилась в Сьюзен.

Вместо того чтобы показать отвращение, я улыбаюсь и делаю коктейль. Я предпочитаю не вести себя как стерва или играть. Да, я не живу в пузыре, но жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на злость. Предпочитаю веселиться. Я получаю удовольствие, показывая людям, как следует правильно проводить время.

Именно поэтому я покупаю «Необъезженного жеребца» и переделываю его в «У Макконахи».

Да, он будет назван в честь известного актера. Я безумно одержима этим сексуальным техасцем с тех пор, как увидела его во «Время убивать». Бесчисленное количество раз смотрела каждый его фильм, и могу процитировать его.

Я люблю Мэтью Макконахи и не стыжусь говорить об этом.

Ставлю два напитка на стойку, пиво для Сьюзен, «Мохито» для Виктории и смотрю в толпу. Снимаю с крючка под стойкой ковбойскую шляпу и хватаю свою специальную бутылку водки.

— Так, так, хорошо, хорошо! Давайте-ка начинать вечеринку! — кричу я, залезая на стойку в ковбойских сапогах. — Кто готов немного повеселиться сегодня вечером?

Пол запускает музыкальный автомат и тот играет классику «Pour Some Sugar on Me» от Деф Леппард. Затем все в комнате понимают, пришло время подняться для бесплатной выпивки. Мы проделываем подобное каждый субботний вечер, и людям это нравится. Бармены активизируются, чтобы принять заказы.

Я поднимаю бутылку и делаю посетителям знак открыть рты. В потертых шортиках и ретро-футболке «AC / DC», милой и обтягивающей, я хожу по стойке, наливая жидкость в готовые уста. Наливаю лишь по чуть-чуть, чтобы дать почувствовать вкус. Мне не нужно, чтобы кому-нибудь стало плохо. Вот почему моя специальная бутылка - это наполовину водка, наполовину вода.

Дальше по дороге открылся новый клуб «Скорость», и многие люди приходят сюда, чтобы разогреться. Моя цель - не дать им уйти. Довольно скоро это место будет принадлежать мне, и если ничего не выгорит, я потеряю двести тысяч, которые дали мне родители.

Для всех внизу, я городское посмешище. Блондинка, которая не ходила в колледж и все еще работает в баре, в котором работала в старшей школе. Хотя я, возможно, и объект насмешек, я здесь, чтобы помочь им расслабиться после долгого рабочего дня, и поэтому они открывают рты, как подростки на весенних каникулах.

Норин, одна из барменов, поднимается позади меня и начинает тереться о мою спину. Мало того, что она усердный работник, так ещё с ее короткими светлыми волосами, большими выразительными глазами и подтянутой фигурой, она просто сногсшибательна. Ее ладонь ласкает мое бедро, а затем путешествует вверх по животу. Глаза ребята внизу под нами вылезают из орбит.

Я ударяю ее бедром, и она идет по бару, ища посетителя, который хочет подняться и потанцевать с нами. Я нахожу симпатичную брюнетку и протягиваю ей руку. Джус, один из вышибал, подходит помочь. Когда девушка благополучно поднимается, я вручаю ей бутылку. Орошая разбавленной водкой жаждущие глотки она думает, что она душа вечеринки.

Следующая песня из музыкального автомата - «Cherry Pie» от «Варрант». Гарантирую, девяносто процентов людей здесь не знают, кто такой «Варрант». Я знаю это лишь потому, что Пол привил мне любовь к рок-музыке, с тех пор, как я начала работать здесь в восемнадцать. Тогда я не могла еще наливать выпивку, но я была классным ассистентом бармена.

Когда песня заканчивается, мы с Норин помогаем девочкам спуститься с бара, при этом ничего не сломав. Громкость музыки одновременно уменьшается, что позволяет пробиться гулу разговоров.

Некоторые могут подумать, что быть владельцем бара - сумасшедшая жизненная цель для двадцати трех лет, но это то, в чем я хороша. Это то, что я должна сделать. Моя семья тоже верит в меня, иначе они не заложили бы дом, чтобы помочь мне исполнить мою мечту.

Спустившись вниз за стойку, я вытираю руки тряпкой. Виктория начинает флиртовать с каким-то парнем, обсуждая механического быка, и я наклоняюсь, чтобы поговорить с подругой.

— Думала, ты взяла выходной? — спрашивает Сьюзен.

Я смеюсь, глядя на свое место за стойкой, когда я должна быть на стуле рядом со Сьюзен.

— Да, я так и сделала, но народу много. О чем я думала, беря выходной в уик-энд?

— Да ладно, Пол сказал, что ты на самом деле отлично проводишь время. Довольно скоро ты не сможешь отрываться здесь, так что живи, пока еще можешь.

С усмешкой, отвечаю:

— Чем взрослее ты становишься - тем больше тебя пытаются ограничить.

— Ты только что процитировала Макконахи передо мной?

Я откидываю голову и смеюсь. Мое хорошее настроение мгновенно исчезает, когда открывается входная дверь, и входит единственный человек, который влияет на меня, как никто другой.

Адам Рейнгольд.

Ростом шесть футов и сложен, как жеребец - воплощение мужчины. А еще так случилось, что он полицейский, борющийся с распространением наркотиков, и он не переносит меня

Он заходит в форме - безвкусный синтетический костюм - символ чести, защиты и порчи веселья. Клянусь, каждый раз, когда он заходит сюда, все замирают. С каштановыми волосами и темными глазами, он с гримасой изучает помещение.

С тех пор, как передозировка наркотиков убила его лучшего друга и моего бойфренда Брэда, он сделал своей миссией убедиться, что никто вокруг не балуется наркотиками. В то время как я восхищаюсь его стремлением держать наш город в чистоте, мне не нравится, что он постоянно заглядывает в мой бар, обращаясь с моими клиентами так, словно они преступники.

— Эй, Лия... ты пялишься, — Сьюзен тянется через стойку и зажимает мне нос.

Шлепаю ее по руке.

Она хихикает и садится на место, поднимая бокал к губам.

— Понимаю тебя. Он великолепен.

Я кладу руку на бедро и морщусь.

— Фу, мерзость. Он не великолепен. Он грубый, высокомерный и самый скучный человек, которого я знаю.

Сьюзен поднимает руки вверх, защищаясь.

— Согласна. Он унылый, и, черт возьми, если иногда он не заставляет меня нервничать, — она слегка дрожит. — Но на него, конечно, приятно смотреть.

Я прищуриваюсь, глядя на нее, и принимаю заказ от посетителя. Если я собираюсь остаться здесь, то могла бы продолжать делать напитки. Моя рука заполняет чашку льдом, когда я вижу, как Адам подходит к Кимберли, местной жительнице, которая ходила с нами в старшую школу. Она сидит на противоположном конце бара в короткой юбке и футболке, которая более откровенна, чем то, что она обычно носит.

Адам прислоняется к стойке, мускулистое предплечье опирается на дерево. Ткань его рубашки, совершенно не эластичная, крепко облегает его бицепс. Он разговаривает с Кимберли. Поначалу она кажется польщенной вниманием, но затем быстро цепенеет и, судя по всему, ей становится неуютно. Она смотрит на напиток перед собой.

Кимберли что-то отвечает ему, и он кивает, выглядя удовлетворенным, но недовольным ее ответом. Указывая пальцем он, кажется, что-то выговаривает ей, а затем уходит.

Когда он удаляется, я громко выдыхаю и понимаю, что моя рука все еще в машине для льда. Она так онемела, что я ее едва чувствую.

— Вот черт! — вытаскиваю ее и засовываю в задний карман, чтобы согреть.

Нервы на пределе, рука замерзла.

Я прошу одного из барменов закончить приготовление напитка и затем поворачиваюсь к Сьюзен.

— Давай-ка напьемся сегодня.

Спустя два часа, два шота, четыре пива и танец на столе, я плаваю в море долговязых конечностей и отлично провожу время.

— Лия, перестань трогать мои сиськи! — Джессика бьет меня по руке, когда я пытаюсь вытолкнуть ее DD из ее же майки.

У нее большая грудь и я просто хочу поиграть с ней.

Джессика - еще одна моя подруга с детских времен. Она миниатюрная и красивая, с длинными, вьющимися волосами каштанового цвета. С такими буферами она - мечта каждого парня.

Кладу голову ей на грудь и улыбаюсь.

— Они словно гигантские подушки.

Она отталкивает мою голову.

— Ты пьяна.

— Ага, — падаю вперед и использую ее плечо для поддержки.

— Думаю, тебе пора домой.

Я салютую ей, а затем ухожу искать Сьюзен.

И, конечно же, вижу Викторию.

— Где Сьюзен? — кричу я Виктории.

Всю ночь она разговаривала с ребятами из местного мотоклуба. Они не завсегдатаи в «Необъезженном жеребце» и я удивлена видеть их здесь. Они выглядят как люди, которых Адаму Рейнгольду стоило бы допросить.

— Она лижется с Рори О'Тулом, — Виктория делает такой вид, словно ее тошнит. — Он такой чудак.

И смотрит на обнимашки, происходящие в задней части бара. Она может думать, что Рори плох, но я знаю, что он самый милый парень в Сидар-Ридж и станет отличным парнем, в отличие от некоторых сомнительных персонажей, с которыми я видела Викторию.

Я кривлю губы и думаю о том, как бы мне добраться домой. Я не планировала сегодня пить, поэтому приехала на машине.

— Оставлю машину здесь и вызову такси.

— Я поведу. Дай мне ключи, — она протягивает руку, и я вопросительно смотрю на нее. В ответ она симулирует досаду. — Я выпила лишь один коктейль. Отвезу тебя домой, а потом дойду пешком до себя. Дом твоих родителей недалеко от моей квартиры.

Она странно мила, и это заставляет меня задаться вопросом, что у нее на уме, но, блин, будет неплохо не возвращаться утром к своей машине. Кажется, она трезвая, и я не видела, чтобы она пила что-то еще, кроме одного «Мохито».

Я киваю и принимаю ее предложение, пока икаю:

— Пойду, скажу Сью.

Когда я добираюсь до Сьюзен и Рори, дважды неловко стучу по ним плечам обоих, чтобы привлечь к себе внимание. Они отрываются друг от друга. Сьюзен использует тыльную сторону ладони, чтобы вытереть рот, блестящий от слюны Рори, его рот покрыт розовой помадой.

— Мы с Викторией уезжаем. Ты готова? — я вынуждена использовать стену, чтобы стоять прямо.

Сьюзен смотрит на Рори, который, глядя на нее, поднимает бровь. Она кивает, а затем поворачивается ко мне.

— Вообще-то, я планировала остаться с Рори. Возможно, пойти к нему.

Я смотрю на Рори, который смотрит на мою лучшую подругу, как на самый большой приз вечера. Почти уверена, он влюблен в нее с десятого класса.

Сьюзен - большая девочка. Она не делает плохих выборов, да и Рори - надежный парень.

Так что, я чмокаю ее и спрашиваю:

— У тебя есть защита?

— Лия! — она ударяет меня по руке. Затем наклоняется и еле шепчет: — Конечно, да.

Немного спотыкаясь, я выхожу из бара и вручаю Виктории ключи.

— Которая твоя? — спрашивает она, пока мы идем к стоянке.

Я указываю на свою машину.

— Голубая.

— Оу, — говорит она, не впечатленная очаровательным маленьким четырехдверным седаном, который вписался в мой бюджет.

Когда вы экономите каждый пенни, чтобы исполнить свою мечту о покупке бара, вождение модного автомобиля не стоит на повестке дня.

Мы забираемся в «Голубую блудницу», как мне нравится ее называть, и Виктория сдает назад, прежде чем я даже успеваю пристегнуться. Машина резко трогается, заставляя мою спину вжаться в сиденье.

Я прижимаюсь к пассажирской двери.

— Вау, ты слишком быстрая.

Виктория игнорирует меня и жмёт педаль в пол, вылетая с парковки. Я смотрю в заднее стекло, чтобы удостовериться, что на дороге нет машин.

— Мы на Мэйн-стрит. Ты сумасшедшая? — мой голос срывается.

Она открывает окно, чтобы протянуть руку и почувствовать ветер. Волосы падают ей в лицо, и, похоже, ее это нисколько не беспокоит. Я, должно быть, трезвею, потому что Виктория больше не выглядит такой невинной, как десять минут назад. Что-то в ней... не так.

Я все еще размышляю, а затем осторожно спрашиваю:

— Виктория, ты под чем-то?

Она улыбается широкой улыбкой, нетипичной для ее угрюмого лица, и слегка качает головой.

—Нет, Лия. Я же сказала, я трезвая.

Моё колотящееся сердце замедляет ритм. Она все ещё ведёт машину как маньяк, но, может, это всего лишь ее манера езды.

Она виляет и почти попадает в припаркованную машину.

— Я просто взяла небольшую горстку у этого парня в баре.

Мой желудок напрягается. Горстку?

— Горстку чего?

— Просто немного афганского коричневого.

— Что, блин, за афганский коричневый? — визжу я.

Она качает головой, словно я идиотка, и поворачивает на другую улицу слишком резко, потому что шины на правой стороне автомобиля поднимаются в воздух.

— Медленнее! — кричу я.

Но она не слушает. Я прижимаюсь одной рукой к ручке двери и кладу другую на приборную панель, молясь, чтобы мы добрались до моего дома целыми и невредимыми.

Виктория в трансе. Она начинает петь песню, и не ту, что играет по радио. Она как будто в эйфорическом оцепенении и не осознает, что происходит. Что бы она там не покурила, оно начинает действовать.

Мое сердце бешено стучит. Ладони потные, дыхание прерывистое. Я готова сесть за руль, если она сдастся. Улицы пусты, и мы летим по Сикамора-авеню, не по дороге к нашему дому, а в направлении к парку.

— Останови машину! — кричу я.

Она слышит меня, но не слушает.

— Виктория, останови гребаную машину.

Совершенно неожиданно, она ударяет ногой по тормозам. Машина все еще движется, несмотря на попытку остановиться, мчась к дереву на краю парка.

Бросившись на Викторию, я хватаю руль и, в последней попытке, проворачиваю его, чтобы избежать надвигающегося дуба. Широко раскрытыми глазами я смотрю в пассажирское окно на ограждение - нашу новую цель.

Автомобиль врезается в алюминий. Мое тело впечатывается в Викторию и возвращается назад с помощью ремня безопасности. Когда мы, наконец, останавливаемся, из машины идёт какой-то шипящий звук, а вокруг тишина.

Глядя в окно, я вижу, что ограждение в нескольких дюймах от моего носа. Я практически могу попробовать металл на вкус.

Это было близко, слишком близко.

Яркие красные и синие огни, вращающиеся вдалеке, быстро приближаются с громким звуком сирены.

Я закрываю глаза и заставляю себя сдержать слезы.

Моя жизнь разрушена.