Неоновые росчерки

Эпизод двадцать шестой "Пробуждение стихии"

ВЕРОНИКА ЛАЗОВСКАЯ

Вторник, 24 марта. Второй час ночи.

Лерке каким-то неведомым чудом удалось уснуть. Правда почти одетой и не в, угодливо приготовленной прислугой Мирбаха, кровати, а в кресле рядом.

Укрывшись найденным пледом, Логинова около часа то залипала в телефоне, то вслух рассуждала, что теперь с нами будет.

О нашем разговоре с Мирбахом я ей рассказывать не стала, равно, как и о видении, настигшем меня в ванной. Лерка и так столько всего перенесла сегодня…

Когда она уснула, я аккуратно её разула и поставила ботинки подруги рядом с креслом. Лерка, что-то сонно пробормотала и поджала ноги.

Я улыбнулась и поправила на её одеяло.

Сама я и не думала ложиться — сна не было ни в одном глазу.

Сидя на пуфе, у окна, я с негодованием и тоской глядела на огни многочисленных автомобилей вдалеке — банда Гудзевича и не думал разъезжаться.

Но мои напряженные и мечущиеся мысли были далеко. Покусывая подушечку большого пальца правой руки, я тщательно обдумывала все последние события и пыталась сделать более-менее логичные выводы.

А резюме выходило неутешительное. Очень мягко говоря…

Мой дядя — бандит, лжец, убийца и наркоторговец. Сейчас я в доме такого же бандита, убийцы и наркоторговца, но лучше прикрытого законом.

Маски, в этом не было сомнений, вышли или вот-вот выйдут на охоту. И я узнала новое имя — Аделина. Тётя Аделина, как они её называли убийцы. И это ещё не всё. Я узнала, что их, Масок, трое! Без Панкрата, без их отца. Их… трое.

Я нахмурилась, заставив себя прокрутить в голове, прошлые воспоминания. Чёрт возьми, там, в той квартире, когда Панкрат убил свою жену… Их было двое. Двое мальчиков! Только двое… Так откуда, чёрт побери, взялся третий?!

И эта Аделина… Она-то кто такая?

Догадка ввалилась в мое сознание, с учтивостью пьяного дебошира, учитывая её очевидность.

— А у кого, собственно, вы жили, когда ваша мать была убита, а отец сел на долгий срок? — проговорила я.

Сирот обычно пристраивают в детские дома, но это за неимением других родственников. А значит эта Аделина, вполне могла оказаться сестрой их отца или матери, а может и вовсе какой-нибудь дальней родственницей.

Я не успела ещё рассудить, что из этого может следовать, как мой телефон шумно разорался мелодией звонка. По треку на звонке, я узнала, что это Стас и рванула к телефону.

Трясущимися руками я схватила смартфон, быстро приняла вызов и поднесла к уху.

— Ника, где ты?! — Стас говорил громко, требовательно и жестко.

Я поняла, что он зол и обеспокоен.

— Стас… не сердись, я…

— Где ты сейчас?

— Я… ну, послушай это…

— Ты можешь просто ответить на мой вопрос? — Стас не собирался давать мне время обдумать ответ.

— Я у Мирбаха, — пробурчала я едва слышно.

— Что?! В каком смысле?.. — Корнилов заметно опешил от услышанного.

— Я у него дома, — вздохнула я и покосилась на спящую Лерку. — Мы у него дома.

— Ты и твоя подружка? — уточнил Стас. — Он вас похитил?

— Нет, — осторожно ответила я, — мы… сами приехали. Стас, это очень долгая история.

— Так, хорошо. Обсудим при случаи. Тебе сейчас что-то угрожает?

— Ну… — я взглянула в окно, на автомобили бандитов Гудзевича. — Нет…

Я полагала, что мы с Леркой, пока, находимся в относительной безопасности. И я не была уверена, что Стасу нужно всё бросать и приезжать сюда, в компании полков полиции или спецназа. А он именно так и сделает, скажи я ему правду.

И неизвестно, что из этого получится.

— Нет, всё в норме…

— Неужели? — Корнилов явно что-то знал, судя по его ехидному голосу. — А что вы делали в джиме, вместе со своим дядей? Не отрицай, Ника, я знаю, что ты и твоя подружка приехали туда. Её машина до сих пор там стоит.

— Ей сильно досталось?.. — не преминула быстро спросить я.

— Нет, она цела, — нехотя ответил Стас. — Ника, ты знаешь, где твой дядя? Что это вообще было? Почему ты мне ничего не сказала, что у твоего дяди такие проблемы? Что вообще у вас происходит? Ты понимаешь, что о таком нельзя молчать?

Я давно не слышала, чтобы Стас был так раздражен. Я ощутила неприятный тычок совести, с привкусом презрительной укоризны.

Но я не могла ему рассказать! И сейчас не могу!.. Дядя Сигизмунд, каким бы он ни был, он… он мой дядя! И я не знаю, что с ним будет, после вмешательства Стаса и полиции.

— Стас, — я пыталась подобрать нужные слова, — там… всё не так просто, но дядя Сигизмунд и Мирбах… они, вроде как, смогут с этим справиться… без вас.

Я тут же крепко зажмурилась и замотала головой. Что это было? Что за «Без вас»? Зачем, чёрт побери, я вообще это ляпнула?

— Ника, — голос Стаса похолодел, — ты не хочешь, чтобы я ввязывался в это дело…

Стас не спрашивал.

— Не хочу, — призналась я. — Тем более, в этом не нет необходимости.

— Об этом уже мне судить.

— Стас, пожалуйста, — взмолилась я.

— Когда ты сможешь уехать от Мирбаха? — прохладно поинтересовался Корнилов.

Я закусила губу и пожала плечами, снова взглянув в окно.

— Я не знаю…

— Понятно.

Он замолчал. Я тоже. Похоже, мы оба не знали, что сказать.

— Ты можешь скинуть мне адрес, где ты находишься? — спросил Стас.

— Д-да… а зачем? — робко спросила я.

— Ника, — рыкнул Стас.

— Ладно, ладно, я скину, — пообещала я и тут вспомнила, о чем хотела рассказать. — Стас, я видела воспоминание… Маски, их трое!

— Я знаю, — вздохнул Стас.

Я удивленно нахмурилась и добавила.

— А имя Аделина тебе, что-то говорит?

Стас замолчал.

— Кажется, Панкрат Рындин неоднократно был замечен в компании одной пьяницы и её вроде звали, как раз Аделина или Ада… А что?

— Они упоминали её. Называли тётя Аделина и… говорили, что хотят «поиграть с огоньками».

— Поиграть… с огоньками? — переспросил Стас и выругался в слух. — Чёрт… Я понял. Спасибо, Ника. Чёрт, нужно было сразу её проверить…

Он снова замолчал. Я не произносила ни звука, просто ждала — я чувствовала, что Стас силится мне что-то сказать, но не может себя заставить.

— Ника, когда… когда сможешь уехать от Мирбаха, пожалуйста, сразу свяжись со мной.

— Конечно! — тут же выпалила я.

— И давай условимся, что я звоню тебе каждых два часа и если ты не берёшь трубку — я выеду по указанному адресу или начну искать твоего дядю.

Последнее было напоминало небольшой шантаж, с толикой угрозы, и я поспешно согласилась.

— Вот и отлично… — Стас вздохнул. — Очень прошу тебя, береги себя и не лезь никуда больше одна.

А вот это уже напомнило чуть ли не мольбу.

— Хорошо, — промямлила я стыдливо.

— До встречи, — произнес Стас. — Надеюсь, скоро тебя увидеть.

— И я тебя, — быстро произнесла я и тут же подумала, что было слишком уж фамильярно.

У мена слегка запекло щеки.

Я услышала, как Стас усмехнулся в трубку.

— Береги себя, — повторил он дал отбой.

— Ты себя тоже, — несмело прошептала я в тишину.

Лерка за моей спиной что-то пробормотала во сне, я оглянулась на неё. Подруга забылась в крепком и, на удивление, беззаботном сне.

Сама я не знала, что мне делать: спать, во всяком случае сегодня, мне уж точно не придётся.

В голове кружат видения и стоит мне расслабиться, перестать сдерживать их, как они подобно водовороту утянут меня в бездны своих кошмаров.

Нет уж, спасибо!

Заботливая прислуга Мирбаха снабдила нас с Леркой подносом с чашками и сразу двумя чайничками — с черным и белым заварным чаем. На нём так же было несколько вазочек со сладостями.

Сладкого не хотелось, а вот от чая с жасмином, я не отказалась.

Вооружившись наушниками, я включила один из треков певицы Холзи (в моем положении, как раз то что нужно) и взяла чашку с чаем. Тепло чашки приятно, чуть-чуть обжигая, грело ладони, а душистый аромат щекотал обаяние и успокаивал душу…

Но долго наслаждаться чаем и музыкой, сидя у огромного окна, у меня не получилось.

Когда я успела ополовинить чашку, а Холзи пела уже четвёртую песню в моих наушниках, я вновь почувствовала присутствие той зловещей субстанции.

Подобно крадущейся ласке, оно подобралось ко мне и навалилось уже с тяжестью медведя, сдавливая в своих объятиях.

Я резко подхватилась с пуфа, расплескав чай на кофе. Выдернув из ушей наушники, я смотала их и нервно сжала в правом кулаке.

Не смея шевелиться, я стояла неподалеку от окна.

Я слышала отяжелевшие удары сердца, ощущала качающую меня слабость. Меня начинало тошнить от неё, гадкое ломящее чувство в плечах и спине. Давление в спине усиливалось. Казалось какая-то сила пыталась вогнуть мою спину внутрь, а плечи отвести назад и соединить между собой.

Мое дыхание учащалось, тяжелая боль распирала ребра. Неведомая мрачная сила, словно норовила сломать меня в буквальном смысле. Сломать и сложить пополам или вчетверо.

Меня обуяла паника — на несколько мгновений, мне показалось, что это нечто сейчас тихо убьёт меня, и никто не сможет мне помочь.

Но тут я почувствовала приятный холод на кончиках пальцев. Откуда-то повеяло живительной морозной свежестью и настоящее дуновение зимнего ветра всколыхнуло мои волосы.

При этом окна в нашей с Лерой комнате были плотно закрыты.

Давление неизвестной силы ослабло и отпустило меня. Оно сгинуло по воздействием живительного для меня холода.

Мое тело наполнилось приятной легкостью, мне казалось, я могла бы взлететь если бы захотела.

Мрачная, гадкая, бездонно темная сила быстро отступала, но я по-прежнему чувствовала её.

Она уползала прочь, торопливо извиваясь, она намеревалась поскорее улизнуть.

Подталкиваемая неожиданной уверенностью в себе, я ринулась за ней.

Морозное чувство гладило по спине, чуть приподнимало волосы и ласкало кожу.

Это был не тот холод, что заковывает во льды всё живое и стремится выдавить, выжать тепло из всех, у кого бьется сердце и горяча кровь.

Нет, этот мороз, нес силы, облегчал дыхание и словно подхватывал меня, нёс вперёд. Это морозное чувство наполнило сознание убеждением в возможности противостоять подобному мраку. И это зимнее дыхание, таило в себе северный яркий свет, как сияние тысяч Северных звёзд на небе…

Я вышла из комнаты, в коридоре передо мной растекался едва колеблющийся полумрак.

Я ринулась на него и скачущие в его глубинах призрачные тени, как будто шарахнулись прочь.

Я ускорила шаг. Зловещая бестелесная субстанция чувствовалась где-то в недра этого огромного дома.

Меня обуревало и вело вперёд нагнетающее волнующее чувство. Совершенно инстинктивно я понимала, что как можно скорее должна оказать рядом с этой чёрной, сотканной из мрака, хищной и опасной материей.

Я должна прервать её существование здесь. Потому, что ей нет места ни здесь, ни в этом мире. Она естm то, что никогда не должно существовать вот так вот запросто, рядом с людьми, в наше мире.

Это нечто… первобытное, древнее, стоящее у истоков зла и его порождений. Как я это поняла?.. О, впервые за всё время, что я чувствовала подобный мрак и зло, я осознавала, что он… разумен.

Да, его действия не хаотичны, а наполненны хладнокровным расчетливым смыслом.

Он вечно голоден и ненасытен, и он всегда знает, что делает и ради чего.

Я быстро шагала вперёд, мимо закрытых дверей. На повороте, я едва не сорвалась на бег.

Я оказалась в противоположном крыле дома и тут услышала:

— Нет… Нет, нет! Пожалуйста!.. Я всё решу! Просто дайте мне время! Умоляю вас!.. Не надо…

Я остановилась и, сквозь шум собственного сердцебиения, прислушалась.

Это был Мирбах! Это Мариан Мирбах… И кем же должен быть человек, которого так жалко будет умолять сам Мариан Мирбах.

А человек ли это?..

Я не могу объяснить почему эта внезапная мысль вдруг закралась в мою голову и беспокойно закружилась там, набирая обороты.

Должно быть присутствие этой пугающей и зловещей силы сочеталось со страхом в словах Мариана. А человек, обычный нормальный человек, не может, просто не способен источать подобный мрак, не способен так управлять им так… как управляло им нечто.

По мере того, как я шагала на звук умоляющего и почти плачущего голоса Мариана, мне казалось, что я словно погружаюсь на водную глубину.

Я ощущала с каким трудом мне удается сделать следующие шаги, как тяжелеет сердцебиение и затрудняется дыхание, и как на плечи и на спину наваливается противоестественная тянущая тяжесть.

Я уже испытывала подобные чувства, когда лицом к лицу сталкивалась к Сумеречным Портным, с настоящим Портным.

И тогда я, Лера и Лёва Синицын чудом остались живы!..

А сейчас это чувство было ещё более опасным, из-за интеллекта, который им управлял.

Дверь, из-за которой доносились мольбы Мирбаха, была уже совсем рядом, и я видела тонкую, как волос, полоску света между дверью и полом.

— Пожалуйста… — вновь взмолился Мариан. — Дайте мне время…

Мгновение, и в ответ на слова Мирбаха раздалось угрожающее и злобное рычание.

Не смотря на возрастающее давление, которое норовило заставить меня склониться и обессиленно упасть на пол, я ускорила шаг.

Темная ночь за окнами, неожиданно озарилась фантасмагорическим серебристо-белым сиянием. Я взглянула в окна, тянувшиеся вдоль коридора и ощутила новый прилив сил. Я как будто вдоволь напилась ключевой воды из источника, после долгого пути.

За спиной и в моих волосах дышало приятное морозное чувство, в окна дома Мирбаха заглядывали неожиданно проступившие на небе яркие звёзды, а у меня словно выросли крылья…

Я стремительно подошла к двери, уверенно повернула ручку и распахнула её.

Моему взору предстал Мариан, стоящий на коленях. Халат почти сполз с его обнаженного тела, а сам он в ужасе, с мольбой на лице глядел на огромного пса.

Это был не обычный пёс, вряд ли это вообще была собака…

Огромное создание, не меньше теленка, с мощными лапами и массивной челюстью. Оно было словно соткано из вьющегося чёрного дыма. Его силуэт расплывался в дымчато-черном мареве, но зато четко были виды два испепеляюще-красных глаза. Они были переполнены ненавистью, жаждой крови и неутомимым стремлением убивать, рвать и раздирать любую плоть.

У меня перехватило дыхание, от взгляда пылающих глаз, я остановилась на пороге, чувствуя, как ломота во всем теле резко усилилась. У меня чуть потемнело в глазах, но я выстояла и мгновенно поняла, кто является источником мрачной угнетающей субстанции. Чья сила всё это время чувствовалась в этом доме.

Я понятия не имела, что это такое, но знала, что это опаснейшее порождение глубин зла и мрака.

Я бросила взгляд на Мариана. На его лице застыло боязливо-плаксивое, абсолютно безвольное выражение. Его дрожащие губы, что-то прошептали, но я не разобрала что именно.

Я захлопнула дверь и что было сил бросилась обратно в комнату к Лерке.

Нам нужно было уходить, срочно уезжать отсюда! Да, там за стенами дома Мирбаха нас ждали бандиты Гудзевича, но то, что сейчас скрывалось в доме Мариана, было стократно хуже!

Я услышала за спиной грохот двери, крик Мариана и звуки ударов тяжелых лап по полу.

Чувство страха гадким пронзающе-жарким прикосновением скользнуло по спине, запуталось в распущенных волосах и лизнуло шею.

Я припустила быстрее. За спиной раздался раскатистый озлобленный лай. От его звука у меня, от макушки до поясницы пробежала колкая лихорадка.

— Ле-ера-а! — истошно, на бегу, заорала я.

Жесткие быстрые удары лап мчащегося монстра уже звучали совсем близко от меня.

Я отчаянно побежала быстрее. Дверь нашей с Лерой комнаты маячила впереди. Ещё несколько метров я и успею заскочить внутрь, закрыться от несущегося попятам монстра.

Я не знала, что будет дальше. Единственная мысль, которая сейчас прочно засела в голове — это желание, отгородиться от неизвестной злобной твари за дверью комнаты.

— Лера! Просыпайся! — истошно и истерично завизжала я.

Влажный жар целовал и мял мое лицо. Лихорадящее чувство страха проникало под кожу, растворялось в крови и сочилось в грудь.

Я была рядом. До двери оставалось лишь шаг…

Но топот лап за мной исчез, я больше не слышала ни лая, ни прерывистого, хищного, свирепого дыхания.

Я добежала до двери, приоткрыла её и обернулась на пороге.

Я встретилась взглядом с этой тварью.

Он стоял в противоположном конце, на повороте коридора.

Даже на фоне густеющей темноты в помещении, он заметно выделялся свой сгустившейся вязкой чернотой. Похожий на пса монстр, был вес создан, соткан и сплетен из дымчато-чёрного извивающегося мрака.

Глядя в пылающие, кроваво-красные глаза, зияющие на морде твари, я в полной мере ощущала её неистовое желание добраться до меня. Его помыслы, а точнее мысли разумного мрака, управлявшего им, проникали в мое сознание.

Я увидела, что он хочет сделать со мной, как хочет расправиться, с каким ожесточенным рвением жаждет убить меня…

Я даже пошатнулась от такой убийственной волны ненависти.

Кто бы не управлял этой тварью он искренне меня ненавидел, но сейчас пес не мог сделать и шага в мою сторону. Потому что, через высокие окна на третьем этаже, в полумрак дома проникал лучистый свет звёзд. Тот самый свет, что был со мной, когда я лицом с лицу сталкивалась в чем-то ужасающим, невозможным и кошмарным.

И сейчас это серебристое яркое и чистое сияние сразу четырьмя конусовидными лучами врывалось внутрь дома и рассекало темноту, разгоняя клубки сумрака по углам.

Пёс рычал, фыркал и нетерпеливо топтался на месте.

Откуда-то из-за поворота, со стороны пса донесся звук чьего-то неуклюжего топота.

— Нет! Не трогайте её! Не надо!.. Она не играет никакой роли!.. Прошу вас!.. — прокричал Мариан.

Пес на мгновение повернул голову на звук его голоса, затем взглянул на меня. Его красные глаза неожиданно вспыхнули ярче прежнего.

Я ощутила резкое головокружение и внезапную жестокую резь в животе. Всё внутри меня скрутило и сжало. Я упала на колени и заорала от невыносимой боли!

— Роджеровна!.. Что происходит?!… - за моей спиной встала сонная и растерянная Лерка.

Всё происходило за доли секунды.

Свет звёзд во окнах померк, и боль во мне усилилась. Я чувствовала, как неведомая сила рвет и терзает меня изнутри. Коридор погрузился в противоестественно густой непроглядный мрак. В нем тяжело было разглядеть очертания даже близ стоящих предметов.

Но сквозь слёзы невыносимой боли, я даже в этой тьме разглядела быстро приближающиеся ко мне две истово пылающих точки красных глаз.

— Роджеровна!.. — в панике бросилась ко мне Лерка.

— Нет, Лера, уйди… — вскричала я в страхе, с мольбой в голосе.

Крик Мариана повис в воздухе. Кошмарный огромный пёс галопом несся ко мне.

Через силу, ощущая крупную дрожь и истощающую лихорадку, я сумела подняться, держась правой рукой за живот, а левой опираясь на стену.

Пес был рядом. Красные глаза прожигали меня ненавистью. Ему оставался один прыжок до меня.

Бежать было некуда, мы с Леркой были бы обречены, если бы я попробовала бежать…

Я мысленно собрала в себе свет звёзд, живительное касание зимнего воздуха и укутала это всё в водоворот самых добрых и счастливых воспоминаний, которые мне доводилось видеть у разных людей. Всё то, самое доброе, светлое и искреннее, всю ту любовь, радость и восторг, что согревают людей яркими воспоминаниями о счастливейших событиях в жизни. Все то, что я видела за свою жизнь, я собрала это, вспомнила и направила перед собой…

Пес прыгнул, завис в прыжке. Время разлетелось на осколки замерших мгновений. Я выдохнула и вскинула правую руку.

По телу взвился вихрь серебристых снежинок, мои волосы вновь всколыхнулись, развеваясь на усиливающемся ветру.

Вьющиеся вокруг меня снежинки засияли, обратившись маленькими звездами. Они стремительно окутали мою правую руку, взобрались по ней и вырвались вперед.

Вспыхнул яркий мерцающий свет. Лерка за моей спиной ахнула. Я успела заметить перепуганное и вытянувшееся от удивления лицо Мариана.

А черный пес в прыжке взвыл, когда снежно-звездный вихрь окутал его тело и рассеял воздухе. Мгновение, и от жуткого монстра остался лишь рассевающийся по воздуху черный дымок, с мерзким запахом гари.

Боль во мне погибла, я чувствовала себя такой сильной и могущественной, как никогда. Это… звучит странно, но именно это я сейчас и чувствовала. Словно мне все было не почем, словно внутри меня внезапно проснулась и разразилась, какая-то неведомая мне стихия, доселе дремавшая в закоулках моей души.

Я подняла взгляд и увидела остолбеневшего Мирбаха.

Мариан во все глаза таращился на меня, у него дергался левый глаз, он силился что-то произнести, но не мог.

Кто-то хлопнул меня по плечу, я вздрогнула, но это оказалась Лерка.

Логинова поравнялась со мной, посмотрела на остатки черного дыма, в воздухе и взглянула на меня.

На удивление, она оказалась невероятно спокойна, хоть и порядком смущена и напугана.

— Знаешь, — проговорила она обманчиво будничным тоном, — а я даже не хочу узнавать, что это всё было… А даже не уверена, что я удивлена, Роджеровна.

Я лишь смущенно улыбнулась. К нам, не твёрдой походкой, подошел Мариан.

Мы с Лерой уставились на него.

— К… — выдавил он. — К-кто ты… мать т-твою… такая?! Кто ты?! Ты… что… ты что наделала?! Как это… Как это вообще… Вообще всё?!

Мирбаху явно не хватало выдержки и возможности, чтобы выразить все свои мысли.

Зато я была вполне способна четко выражать свое желание и волю:

— Мы уезжаем! — заявила я в лицо ошарашенному Мирбаху. — Сейчас же…

— Подруга, — Лерка, с фальшивой застенчивостью подёргала меня за рукав. — Ты бы не горячилась… Там всё-таки орава злобствующих бандюков, которые жаждут заполучить тебя в свои загребущие лапы и как бы…

— Проблема в том, Лер, — не отводя гневного взгляда от бледного лица Мирбаха, — что здесь, нам может быть ещё опаснее.

Логинова покосилась на то место, где ещё секунду назад была темная тварь и пробормотала:

— А-а… ну, да…

— В-вам нельзя уходить… — замотал головой Мирбах. — Вас же… Вас обеих… Вероника, но как вы…

— Всего хорошего, Мариан, — холодно ответила я.

Честно, я не знала, что толком делать дальше. И первая же мысль была попросить помощи у Стаса. Чёрт возьми! Нужно было сразу же так сделать! А не сидеть, тут у Мирбаха и ждать, когда все благополучно закончится. А если не закончится? Если…

Додумать свою мысль я не успела. Потому что внизу раздался грохот дверей, чей-то топот ног и ругань.

Мирбах ещё раз окинул меня шокированным взглядом и, стуча пятками по полу, направился к лестнице на первый этаж.

Я тоже пошла за ним, потому что один из голосов — грубый, низкий и пренебрежительный — был мне знаком.

Меня всё ещё ощутимо колотила дрожь, и вязкая гнетущая слабость обтягивала всё тело — победа на неведомым существом далась мне нелегко.

Я испытывала относительное облегчение, но всё равно не могла объяснить, даже себе, что это было? Как у меня получилось противостоять этому созданию? И как…

Последняя мысль мгновенно выветрилась из моей головы, когда я оказалась возле лестницы и, опираясь на деревянную балюстраду, посмотрела вниз.

Мне не показалось, голос и правду был мне знаком. Как и один из двух людей, стоящих в прихожей дома.

— Мирбах, — чуть ли не приказным тоном пробасил полковник Датский, — что за свистопляска на въезде в ваш дорогучий посёлок? Что это за быки, устроили там стачку? Ты их знаешь?

— Знаю… — Мариан нахмурился и посмотрел на юношу, которого Датчанин крепко держал за руку. — Ну, а его ты зачем сюда притащил?

— А куда мне было его везти? — в тон Мариану ответил Датский. — После всего того, что он натворил…

Тут он заметил движение сверху и поднял взгляд. Я посмотрела в глаза Родиона Датского и увидела, как изменилось его лицо.

Мариан быстро обернулся на меня и снова взглянул на Датчанина.

— Ты знаешь Веронику Лазовскую? Вы знакомы?

— Не очень близко, — пробасил Датчанин, не спуская с меня тяжелого взгляда.

— Роджеровна, кто это такой? — опасливо шепнула стоящая сзади Лерка.

Я не знала, что ей ответить. Для Стаса Датский — враг, как и для меня. Но сейчас… я не была в этом уверена. Потому что увидела, как занервничал Датский, как на долю короткого мгновения в его взгляде промелькнуло беспокойство. Он был удивлен и встревожен моим появлением в доме Мирбаха. А ещё крепко раздосадован, что я увидела его в доме Мариана.

А ведь и правда? Что он здесь делает, и кто этот еле стоящий на ногах парень?

— Знакомый, — едва слышно ответила я Лере, думая про себя, что невольно мы с ней ввязались в какие-то опасные интриги между «грязным» следователем и Мирбахом. А может и между ведомством СКР и корпорацией «Медеор» — о масштабах связей можно было лишь догадываться.

Датчанин перевёл взгляд на Мариана.

— Нужно поговорить и наедине.

Голос его звучал отрывисто и недовольно. Он нервничал и теперь я ясно видела это.

Это лишь укрепило мою уверенность, что нам с Леркой нужно срочно нужно уматывать отсюда!

— Ты нашел… — Мирбах мельком взглянул на парня с перевязанной головой и изможденным лицом. — Нашел то, зачем вы ездили?

— Да, — глухо процедил Датский.

Кажется, он был раздражен, что Мариан задает лишние вопросы, да еще и при свидетелях.

Мариан обернулся на нас с Леркой.

— Вы слышали… Въезд в поселок по-прежнему перекрыт бандитами Гудзевича.

— Что ещё за Гудевич? — нахмурился Датский.

— А-а, — отмахнулся Мариан. — Залётный… Но со связями в Москве. Ваши, кстати, ничего не могут им сделать? Чтобы они убрались отсюда?

— Если у этого Гудзевича связи, то с весьма влиятельными людьми, — рассудил Датчанин. — Иначе это стадо не вело бы себя столь нагло. Да и потом, формально они ничего не нарушают, стоят себе группой у въезда и только… Караулят кого-то.

Он нехорошо усмехнулся и взглянул на меня.

— Вы слышали, Вероника, — не оборачиваясь бросил Мариан. — Так что вам с подругой лучше…

— Мариан, — прервала я его вежливым, но прохладным тоном. — Я повторяю, что мы здесь не останемся.

Мариан вздохнул, посмотрел на Датского.

— Минуту, — буркнул он.

Круто развернувшись, в развевающемся халате, он резкими широкими шагами подошел ко мне. Я взглянула на него снизу-вверх.

Лицо Мирбаха все ещё покрывала нервная испарина, да и на щеках оставались красные пятна, а губы и пальцы рук заметно подрагивали.

— Слушайте, Вероника, — проговорил он, чуть склонившись надо мной. — Вы же понимаете, что вы никуда не уедите…

— Мариан, если вы вздумали мне угрожать, то не забывайте, что я могу рассказать о том, что здесь случилось и о том…

Я посмотрела за спину Мариана на Датского и неизвестного мне парня.

— … кого я здесь видела.

— А если я перестану быть гостеприимным, прикажу отобрать у вас мобильники и посажу под замок?..

— Если я не выйду на связь через определенный интервал, сюда нагрянет весь Уголовный розыск и Росгвардия в придачу, — уверенно заявила я.

Возможно, я слегка приукрашивала, но думаю у Стаса и Аспирина есть возможность устроить нечто подобное.

— Неужели? — язвительно прошипел Мариан. — Что-то я не слышал о том, что у вас есть родственники в МУРе или других органах…

— Зато у нее есть друг из следователей особой оперативно-следственной группы, — неожиданно встряла Лерка. — Вы слышали о Станиславе Корнилове? Знаете, кто это? Вам с ним лучше не связываться!..

Мариан посмотрел на неё. Я закрыла глаза и вздохнула. Лера не всегда уместно встревает в разговор.

— Кажется, я слышал о нем, — кивнул Мирбах и обернулся на Датского. — Ты знаешь его? Этого Корнилова?

— О, да, — кивнул Датский и чуть ухмыльнулся.

— И что он может создать мне проблемы?

Датчанин отвел взгляд, посмотрел на меня и внезапно ухмыльнулся.

— Ещё какие, Мариан. Уж поверь мне…

Мариан выругался и снова повернулся ко мне.

— Тем не менее, — шепнул он, — вряд ли даже ваш драгоценный Корнилов поверит в то… что здесь случилось.

Кажется, Мариана больше волновал то, что я сделала с этим чудовищным псом, нежели присутствие в его дома «грязного» следователя и раненного, измученного парня.

Я, в свою очередь, тоже наклонилась к нему и прошептала в лицо изумленному Мариану:

— А вы думаете, вы единственный, кто сталкивался с подобным тому… что произошло здесь, пару минут назад?

Судя по тому, как округлились глаза Мирбаха, он понял мой донельзя прозрачный намек.

— Ладно, — сухо ответил он. — Проваливайте. Не очень-то вы мне здесь и нужны. А я посмотрю из окна, как бандюги Гудзевича вас расстреляют…

— Нас не расстреляют, если вы пожалуете нам на время ваш личный Майбах, — нахально заявила я. — Насколько я знаю, вы рассекаете на нем с правительственными номерами и мигалкой, когда вам срочно нужно куда-то добраться.

Эту маленькую тайну Мариана я тоже узнала из его воспоминаний — этот дом был ими переполнен.

Датчанин за спиной Мирбаха расхохотался, но кажется его повеселил вид оторопевшего от такой наглости Мариана. Мирбах с гримасой изумления уставился на меня.

— Ты… Ты что… вообще… совсем… Это…

Кажется, на учредителя корпорации «Медеора» сегодня свалилось слишком много потрясений и переживаний.

— Черт с вами, обеими, — наконец, выдохнул он. — Проваливайте.

Он обернулся к Датчанину и небрежно указал рукой на припавшего к стене парня.

— Давай его наверх, пусть отлежится…

— Шагай, — Датчанин толкнул парня перед собой и тот, ссутулив плечи, опустив голову и с трудом переставляя ноги, поплелся к лестнице.

— А вы собирайтесь, раз решили, что вам в другом месте будет безопаснее, — бросил нам Мариан. — И ещё…

Тут голос Мирбаха заметно изменился, стал вкрадчивым и полным ехидного превосходства:

— Вы же понимаете, Вероника, что я тоже много чего могу поведать миру о Сигизмунде.

Он выдержал небольшую паузу, насладился промелькнувшим в моих глазах страхом и добавил:

— Думаю, будет лучше, если мы оба будем молчать о сегодняшнем.

Я посмотрела в его серо-зеленые глаза. Даже шокированный, перепуганный и потрясенный Мариан Мирбах, остается верен себе.

Чего я ожидала?

— Полностью с вами согласна.

Мариан удовлетворенно кивнул и направился вверх по лестнице.

Я закрыла глаза и шумно, протяжно вздохнула.

Кажется, я только что подписала негласный договор. И пусть не с дьяволом, но с кем-то похожим на него по своим принципам или их отсутствию.

Я открыла глаза, Датчанин как раз вёл мимо меня русоволосого парня. У нег была обычная, не чем не примечательная внешность. Такая же, как у сотен тысяч русских парней. Но, когда он проходил в паре шагов от меня, он поднял на меня обреченный угрюмый взгляд.

И я тут же вздрогнула от мгновенного хоровода ярких, кричащих и мечущихся видений, что пронеслись у меня перед глазами.

Я охнула, прижала правую ладонь ко лбу, ощутила, какая горячая у меня кожа.

Воспоминания парня ещё кружили в моей голове. Там было все, что происходило с ним за последние пару-тройку дней.

Маски, автоматы, захват заложников, убитая женщина и сидящий на стуле, окровавленный и замученный Вацлав Токмаков.

От этих видений, само-собой, напрашивал очевидный вывод: этот парень один из тех террористов, что захватили дом. И именно он был идейным вдохновителем, именно он говорил со Стасом.

Это… Это Прохор Мечников!

Что он здесь делает? Зачем он Мариану? И Датскому… Что происходит…

Я так и стояла на лестнице, остолбенело глядя в след уходящему Мечникову и Датскому, которые следовали за Мирбахом.

Возникающие в голове хаотичные мысли тонули и вязли в бессвязных догадках и беспочвенных домыслах.

Мне оставалось только догадываться. И ко всему прочему, об этом всём я, похоже, никому рассказать не смогу…

Но и просто так взять и закрыть глаза на происходящее я тоже не имею права!

Обдумать свои дальнейшие действия я решила позже, когда мы с Леркой выберемся отсюда! Ещё надо подумать, как это, черт возьми сделать!..

Мы с Логиновой были готовы уже через несколько минут. На дворе стояла поздняя ночь, многие слуги Мирбаха сонные и встревоженные носились по дому, исполняя приказания.

Нас с Леркой проводили к гаражу, где перед нами выкатился роскошный черный Майбах S650.

Несмотря на сдавливающую грудь нагнетающую тревогу и мысленный сумбур в голове, я смогла в должной мере оценить роскошную красоту шедевра немецкого автопрома.

Лерка была менее сдержана, но куда более лаконична в выражении своих эмоций — при виде элитарного автомобиля моя подруга громко и беззастенчиво присвистнула.

Л — Лера. И этим все сказано.

Мы уселись на заднее сидение, Лерка тут же завертела головой по сторонам, рассматривая устройства шикарного автомобиля.

За руль сел один из охранников Мариана. К чести Мирбаха для нас с Леркой он выделил ещё и два внедорожника с восемью вооруженными охранниками.

Для меня оставалось загадкой такая щедрость Мариана. Вряд ли она продиктована необходимостью меня задобрить из-за того что я узнала. Скорее… дело было в этой красноглазой твари.

Только сейчас до меня внезапно начало доходить, что существо явилось… убить Мирбаха. Оно ведь по другим поводам и не приходит — не за чем.

Дверца слева от меня неожиданно открылась и внутрь салона заглянул Датчанин.

— Пойди-ка сюда, девочка, — он поманил меня пальцем.

Я настороженно, с опаской, придвинулась по ближе к двери.

Датский покосился на водителя, убедился, что между пассажирским сидением и водителем поднята звуконепроницаемая перегородка. А затем посмотрел на меня проговорил:

— Тебе не стоит говорить с Корниловым… о том, что ты здесь увидела. Не только из-за ваших договоренностей с Мирбахом — мне на них плевать. И я думаю, если ты сочтешь нужным рассказать своему другу о том, что видела, никакой шантаж тебя не удержит. Так вот ненужно.

— Почему это? — с подозрением спросила я.

У Датчанина похоже есть отдельная причина, чтобы я молчала. Тем лучше, что мы с Лерой уезжаем. Иди знай, что эти двое придумают, если бы мы остались в доме Мариана.

— Потому что так ты всё испортишь, — проговорил Датский и как-то странно, с очень заметным выражением во взгляде посмотрел мне в глаза. — А Корнилов сделает всё ещё хуже.

Я испытующе, с недоверием посмотрела на него и осторожно коснулась свисающего ворота его куртки.

Датский замер, но не сделал попытки убрать мою руку и отшатнуться.

Тот час же мое сознание на несколько коротких, стремительных мгновения погрузилось в его воспоминание. То, что не смог мне словами объяснить Родион Датский, явилось в его воспоминаниях.

Когда я вернулась в реальность и увидела насторожившегося, хмурого Датчанина, я медленно кивнула ему.

— Я поняла.

Мой ответ устроил Датчанина, он удовлетворенно кивнул, и, захлопнув дверцу, постучал по крыше.

Майбах тронулся с места и направился к открывающимся воротам.

— Роджеровна, — боязливо проговорила Лерка, — а ты уверена, что не погорячилась? Может нам все-таки следовало оставаться там, за крепкими стенами и спинами охранников Мариана? Это вроде, как логично в нашей-то ситуации..

Я устало вздохнула.

— Лер… То чудовище, тот пес, которого ты видела… Он куда опаснее этих бандитов, потому что… с ним нельзя договориться, от него нельзя убежать и скрыться, и… Он может появиться снова или появиться другой, такой же…

Я с переживанием, досадливо покачала головой.

— Мариан, похоже связался с чем-то… или с кем-то похожим на Сумеречного Портного… И этот кто-то может быть куда могущественнее.

Логинова в раз побледнела, стоило ей вспомнить Портного, его убийства и то, что он, а точнее она, чуть не сделала с нами.

— И я не знаю, смогу ли справиться с таким монстром ещё раз, — призналась я, — я даже толком не понимаю, как у меня получилось это в первый раз…

Я говорила шепотом, внимательно следя за охранником за рулем.

Лерка шумно вздохнула, откинулась головой на подголовник сидения.

— Надеюсь, — прошептала она, — ты приняла правильное решение.

— Да, — кивнула я, глядя на открывающиеся ворота, — я тоже…

В сопровождении двух внедорожников, мы выехали в ночь.

У меня учащалось сердцебиение. Казалось ошалевшее сердце в груди так гулко бьется о кости грудной клетки, что удары резонируют по телу и вибрируют внутри черепа.

Меня заметно колотило, я крепко сжала колени и впилась пальцами в руку Лерки.

Я опасалась, что сглупила, что совершила дичайшую глупость — не стоило уезжать.

Я бросила взгляд на водителя Майбаха. Может быть стоит сказать ему, что мы хотим вернутся.

Сиюминутный порыв почти физическим толчком, заставил меня придвинуться вперёд. Я была почти готова сказать, что мы передумали.

Лерка, молча, искоса и с тревогой следила за мной.

Впереди показались огни машин людей Гудзевича. Они во множестве стояли по обе стороны от дороги. Свет их фар бил по глазам, мешая рассмотреть, что происходит возле самих автомобилей.

Судорожно дыша, я заставила себя сесть и вжалась спиной в сидение.

Уверенности в правильности моего рискованного поступка, придали воспоминания о непонятной темной сущности, которая едва не разорвала меня на части и о делах Мирбаха с Датским.

Мы выехали из поселка. По тонированным стеклам Майбаха, словно ощупывая автомобиль, заскользили лучи света от стоящих по обе стороны внедорожников.

Все мое тело наполнялось крещендо гулких сердечных ударов. Упругое напряжение сжимало горло, стремительно тяжелело и крепло в груди, ворочалось в животе. Влажный жар скапливался под ладонями.

А на голове, под волосами, чувствовалась нервная щекотка.

Мы с Леркой были в нескольких метрах от опасности. От бандитов Гудзевича, нас Леркой отделяли лишь двери и восемь охранников Мирбаха.

Я слышала, как сбивчиво и часто задышала Лерка. Логинова то и дело беспокойно глядела по сторонам.

Присмотревшись, через слепящий свет фар, можно было увидеть угрюмые лица десятков мужчин. Они курили возле своих машин и провожали наш кортеж крайне недобрыми внимательными взглядами.

Но, к моему величайшему облегчению, нас никто не тронул.

Мы проехали эту импровизированную «заставу» и понеслись дальше. Дорога впереди была чиста и безопасна.

Логинова выдохнула лишь, когда мы отъехали на несколько сотен метров от элитного поселка.

— Давно у меня так поджилки не тряслись… — проговорила она.

Я слабо вымученно улыбнулась и проговорила:

— Вроде бы обошлось…

Но по, ставшей уже классической до банальности, схеме, это была преждевременная фраза.

Впереди внезапно показались предупреждающие ярко-оранжевые мигалки на черно-желтых барьерах со знаками дорожных работ.

А когда наш небольшой кортеж приблизился и остановился, мы с Леркой увидели небольшую группу рабочих в светоотражающих жилетах и касках, которые трудились на разбитой дороге.

— Да вы издеваетесь! — громко выразила свое возмущенная перенервничавшая Лерка. — Я думала самое худшее, когда они могут класть асфальт — это в дождь или снег. Но, нет! Сами себя переплюнули! Нашли время, чтоб их…

Один из рабочих подошел к водительскому окну стоящего перед нами «Крузака» и что-то объяснил в опустившееся стекло.

— Хрен мы теперь, куда удем! — выпалила напуганная и злая Лерка.

Я не слушала её. Мне тоже не нравилось такое неприятное и крайне несвоевременное обстоятельство.

А ещё сильно сомневалась в его случайности…

В частности, я только сейчас заметила, что на трассе, которая должна быть довольно оживленной даже ночью, нет других автомобилей, кроме наших.

— Лер… — тихо проговорила я.

— Чего? — настороженно спросила подруга.

— Спустись вниз на пол, слезь с сидения, — проговорила я, нервно сглотнув.

— Зачем? — не поняла Логинова.

— Лер, пожалуйста… — не глядя на подругу, попросила я её.

Я отыскала на панели между мной и Леркой кнопку переговорного устройства.

— Нужно уезжать! — без предисловий и обращений, быстро проговорила я.

Водитель обернулся, и взглянул на меня с изумленным непониманием.

— Зачем? — проговорил он в переговорное устройство.

Я хотела было ответить, но увидела, как впереди, один из рабочих, быстро пригнувшись, оббежал внедорожник с другой стороны и что-то метко забросил точно в просвет клиренса автомобиля.

С секундной задержкой я поняла, что сейчас будет.

— Сдавай назад!!! — в страхе проорала я.

Водитель вздрогнул, в растерянности посмотрел вперед и тот же миг, черный Лэндкрузер, с грохочущим ревом, подлетел вверх на вздымающемся столбе пламени.

Лера истошно и отчаянно заорала. Истеричный крик ужаса перемешивался у нее с потоком отборной брани.

Взрывной волной переднюю часть кузова Майбаха чуть приподняло на земле, но обратно автомобиль опустился так, что я и Лерка улетели вниз.

Я упала лицом и грудью на противоположное сидение салона. Логинова уже сжалась на полу, закрывая голову руками.

За бортом автомобиля зазвучал раскатистый перестук выстрелов. Как десятки молотков, стучащих по металлическому листу, звучали они в темноте над дорогой.

Водитель попытался уехать и резко развернул Майбах. Приподнявшись с полу, я увидела выбегающих из лесу нескольких мужчин с оружием. Они обстреливали второй внедорожник. А один из них, выскочив вперед, положил на плечо длинную трубу, в которой бесспорно угадывался гранатомёт.

Миг, на моих глазах вырвавшаяся из ствола реактивная граната врезалась во второй Крузер. Внедорожник окутало пламя, а сила взрывая опрокинула машину на бок.

Я непроизвольно зажала рот рукой.

Мыслей не было, оставалась только паника и беспомощно-истеричное состояние.

Благо, длилось оно не долго.

— Лера… — бросила я, — Лера!

— Что?! — слёзно воскликнула перепуганная до смерти Логинова.

— Слушай меня, — проговорила я быстро, — нас сейчас схватят…

Логинова громко нервно всхлипнула.

— Слушай меня, — вновь попросила я. — Не сопротивляйся и пытайся бежать. Они нас не убьют — как минимум мы нужным им живыми. Ты поняла меня?

Сама я не была в этом уверена, да и то, что нас оставят в живых, совсем не означало, что с нами не сделают ничего другого, и того, что перечислил недавно дядя Сигизмунд. Я это отлично понимала.

За окном автомобиля раздались голоса, они звучали совсем близко.

Что-то глухо и негромко взорвалось на дверце, возле меня. Я не произвольно пискнула от страха — мне показалось, что они все-таки решили нас взорвать вместе с машиной.

Но в тут же дверь возле меня резко распахнулась. Стылый ночной воздух лизнул по спине и обхватил за шею.

Я испуганно оглянулась, но лишь успела заметить быстрое движение мужчины в черной маске.

— Иди сюда, дрянь! — рявкнул он мне и больно дернул за волосы.

Я вскрикнула от боли, отчаянно и бесполезно засучила ногами. Но мужчина не обращая внимания на мои слёзы и крики, выволок меня из машины на снег.

Сквозь слёзы боли, стиснув зубы от болезненного ощущения, жгущего кожу головы, я пыталась увидеть, что делают с Леркой.

Логинову, визжащую и матерившуюся, выволокли сразу двое мужиков. Одного она изловчилась лягнуть, а второй скрутив мою подругу, отвесил ей пощечину.

Лерка, в ответ, послала мужчину в место, с лаконичным названием из трёх букв.

— Какая из них нам нужна? — гаркнул кто-то.

В ярком дрожащем свете двух горящих автомобилей я увидела десятка два мужчин. Они обступили нас полукольцом и негромко переговаривались.

В перевёрнутом черном Лэндкрузере что-то лопнуло, стукнуло и вверх от сгорающего внедорожника поднялся яркий плотный сноп искр. Он взлетел над голыми деревьями и растаял в ночном морозном воздухе.

Из другого автомобиля неожиданно, с протяжным стоном боли, выполз охваченный пламенем человек. Чудом выживший охранник Мирбаха что-то прохрипел, но подошедший к нему бандит два раза выстрелил в голову бедняге.

— Босс? — произнес кто-то. — Мы их взяли… Ну, тут две девчонки… А-а… Понятно. Да, понял. Сейчас привезем.

Я попыталась вывернуться, чтобы взглянуть на говорившего, но удерживающий меня за волосы мужчина, так встряхнул меня, что я сдавленно взвыла от боли. Другой, стоящий рядом, с гадкой ухмылкой наступил мне ботинком на руку и чуть надавил.

Я закричала от ломящей боли в пальцах и ладони. Надави он ещё сильнее и мои кости просто хрустнут под его тяжелым ботинком.

— А я тебя запомнил, шкура ты малолетняя. — озлобленно проговорила мужчина, — Это ты тогда была за рулем той гребаной красной тачки. Помнишь? Это из-за тебя мы тогда все перевернулись… С*чка ты малолетняя…

Он надавил сильнее, и я вскричала от нарастающей дикой боли в руке. Но мужчина только усмехнулся.

— Левый отвали от неё! — крикнул кто-то. — Это племяшка Гарма! Она нужна живой…

— Так я ж её не собираюсь мочить, — ухмыльнулся Левый, со злой усмешкой глядя мне в глаза.

— А с этой чё делать? — крикнул тот, что удерживал Леру.

— Да чё хотите, — насмешливо бросил главный среди них. — Главное, потом закопайте так, чтобы не нашли… И так уже нашумели, и босс злится.

— Нет! Стойте!.. — пискнула я и Левый, наклонившись ко мне ударил меня наотмаш.

Моя голова, как игрушечная, качнулась назад, у меня померкло в глазах и во рту быстро почувствовался гадкий металлический привкус крови.

Я обмякла, сознание готово было покинуть мое тело.

Но…

Вместо этого, странное электризующее чувство наполнило мое тело.

Откуда из леса, обступавшего дорогу, донесся нарастающий гудящий вой. Знакомый прилив сил захлестнул меня с головы до ног и в груди образовалась приятная, чуть дурманящая легкость.

Я не чувствовала саднящей боли от удара и обжигающего чувство на коже головы, я даже не ощущала страх.

Единственная эмоция, которая мной сейчас овладела — был сдерживаемый, холодный гнев.

Вой приближался. Усиливался ветер, его крепчающие порывы подхватывали с земли пригоршни снега и разбрасывали вокруг.

С ночного неба разом хлынул сильный снегопад, а по асфальту, с хрустом покрывая его поверхность, пополз лёд.

— Что за х*рня?! — испуганно вскрикнул кто-то.

— Че за?.. — чей-то мужской голос сорвался на визг.

В раз усилился ветер, снежный ураган с бурной метелью вырвались из дебрей леса. Стена вьющегося на воющем ветру снега, накрыла сразу троих бандитов.

Их отшвырнуло прочь, с силой ударило об асфальт. Я услышала их панические крики.

Снежная буря росла, крепчала и усиливалась. Выл ветер, вихри снега поднимались выше верхушек деревьев.

Зимнее ненастье восторженно и злорадно неистовствовало над дорогой.

Бандиты Гудзевича кричали, некоторые пробовали бежать. Но всех, на кого падал мой взгляд, тут же подхватывал бурный, одичавший зимний ветер и кружил в диком вихре.

Державший меня за волосы мужчина отлетел куда-то назад.

Левый, который ударил меня, сжавшись на асфальте, пытался натянуть на голову капюшон.

Я поднялась, он увидел это и взглянул на меня. Тут же его лицо перекосило от ужаса.

— Ты… ты… что ты такое?! — заорал в панике.

Я не успела ему ответить — налетевший бурный порыв ветра, буквально подхватил его и поднял куда-то ввысь.

Его крик потонул в шуме ветра, а самом исчез в бездонной беспросветной снежно-белой мгле.

Я быстро опустила взгляд и торопливо ринулась вперёд, нужно было найти Лерку.

Проходя мимо машины бандитов, я взглянула на ветровое стекло и остолбенела. Теперь я понимала, почему Левый так перепугался.

Из отражения на стекле, на меня смотрел тонкий девичий лик. Светлые волосы развевались на ветру, а вокруг хрупкой фигуры вилась широкая снежная спираль, с сияющими серебристыми проблесками. Снежный буран как будто оградил меня от всего мира, в попытки защитить.

Но самое главное — мои глаза… Они сияли ярким лазурно-белым светом.

Глядя сама на себя, в отражении, я шокировано отступила назад.

Что со мной такое?! Что происходит?! Почему… Почему я выгляжу, как… как чертова ведьма из другого мира?!

Я в страхе и смятении попятилась прочь от своего отражения. Я запнулась обо что-то и едва не упала. Это оказалось припорошенное снегом тело одного из бандитов. Он не двигался, не подавал признаков жизни и его тело спешно, щедро засыпало снегом.

Чуть дальше лежало ещё несколько таких снежных «холмов» из человеческих фигур.

Я ужаснулась, глядя на это устрашающее зрелище.

— Нет… — шепнула я и почувствовала слёзы на глазах. — Нет… Не надо… Нет… Хватит! Хватит! Перестань!!! Я не хочу!… Не надо!…

Я не знала, к кому именно сейчас обращалась. Кому слезно кричала эти слова. Разве что… самой зимней стихии. Её снегу, ветру и метели.

— Пожалуйста… — я отчаянно замотала головой. — Хватит… Хватит…

Наполняющее меня электризующее чувство стремительно таяло. Осознание того, что я натворила травило и жгло изнутри. Я не хотела смотреть на эти неподвижные тела, засыпанные снегом. Я не хотела думать, что я причастна к такому… Я ведь хотела не этого… я просто… всё должно было произойти не так…

Ветер стихал и снег оседал над сугробами. Вокруг белело повсеместное снежное царство: снег щедро облепил деревья, затушил огонь взорванных автомобилей и превратил их в огромные горы изо льда и снега.

Лёд… Он покрывал асфальт и поблескивал под выступившим светом звёзд.

Я чувствовала холод, но мне не было холодно и это пугало.

Когда стихла метель, осели последние кружащие на ветру снежинки, на дороге и в лесу рядом воцарилась противоестественная тишина.

Я стояла посреди снежно-белого мира, пребывае в отрешенном смятении.

Что это все это значит? Что со мной происходит? Господи… Что я… Что я натворила? Как… как это всё… Что мне с этим теперь делать?!

Вокруг не было никого, только снег. Только бесконечная монолитная и нерушимая белизна, которая тянулась настолько, насколько хватало глаз.

— Лер… — слабым, жалобным голоском позвала я. — Лер…

Если и было что-то страшнее того, что я сейчас наделала, так это если бы Лерка не отозвалась…

— Я здесь! Роджеровна!

Я обернулась и увидела, как Логинова, кряхтя, выбирается сквозь снег из-под заваленного снегом Майбаха.

Я, поскальзываясь и качаясь, бросилась к ней. Я помогла ей выбраться, Логинова отряхнулась и замотала головой, сбрасывая снег с волос.

Затем она оглянулась и лицо её вытянулось, а глаза расширились от невероятного зрелища.

— Чтоб меня в группу «Серебро» взяли!.. — ошеломленно пробормотала она и замотала головой, чуть приоткрыв рот.

Лерка взглянула на меня, чуть нахмурилась, но её лицо скорее выражало печальное сожаление.

— Я, наверное, не буду спрашивать, как ты это все сделала, Роджеровна… К тому же, судя по твоей растерянной бледной мордашке, ты мне вряд ли что-то сможешь объяснить.

Я, в ответ, лишь бессильно развел руками и снова расплакалась.

Все это было чересчур для меня. Я не знала, как толком на это реагировать, как себя вести.

Я думала, что столкнулась сегодня с самой большой опасностью в доме Мирбаха, я думала, что нам с Лерой конец, когда нас выволокли из машины… Но страшнее всего оказалось вот это… Этот снежный катаклизм! Эта буря, которая поглотила все вокруг и которую… устроила я.

— Я н-не знаю, Лер… — глотая слёзы ужаса, проговорила я. — Я не понимаю… Это… Я не хотела, я не собиралась… Господи! Я их всех… Они…

— Так! — прикрикнула на меня Лерка. — А ну-как успокойся!..

Она посмотрела на Майбах. К счастью для Мирбаха и для нас — шикарный автомобиль почти не пострадал и даже снегом его не слишком сильно занесло.

— В этом чуде немецкого автопрома есть печка?

— К-конечно… — слабым голосом ответила я.

— Тогда давай обсудим все внутри, — предложила Лерка, — я дико замёрзла!

Мы обошли тело застреленного возле машины водителя Майбаха и забрались внутрь.

За руль села Лерка и тут же включила обогрев стекол и салона, а затем и подключила дворники.

Я, сжимая вместе сомкнутые дрожащие кулаки, неотрывно смотрела перед собой. Перед глазами у меня были засыпанные снегом холма… Я убила их! Убила этих людей! Я убила десятка два человек! Вот так просто!.. Я…

— Роджеровна, — Лера, которая и сама ещё не пришла в себя, потрясла меня за колено, — не уходи в себя, будь со мной. Эй! Слышишь?

Она пощелкала пальцами у меня перед глазами.

Я беспомощно посмотрела на неё.

— Дыши глубже, — посоветовала Лерка, — и, понимаю, что это трудно, но постарайся успокоится… Хорошо?

Тут её взгляд упал на термочашку в держателе, между сидениями.

— О… А вот это будет кстати!

К моему удивлению, Лерка, как ни в чем не бывало, взяла чужую кружку, бесцеремонно открутила и отпила.

— Лер!.. — я нервно сглотнула. — Это же… не твое!..

Логинова перестала пить, посмотрел на меня и затем взглянула в окно, на лежащего неподалеку водителя.

— Ну, слушай, ему это уже точно без надобности… А я себе живот, ноги и даже грудь немного отморозила… Мне нужнее.

С этими словами она сделала ещё несколько глотков и закрутив крышку, скривилась.

— Что? — быстро спросила я. — Горячий чай?

— Ну, — ответила прослезившаяся и чуть осипшая Лерка, — можно и так сказать…

Она прочистила горло и вздохнула, глядя на огромные сугробы, перекрывающие дорогу.

— Итак, — проговорила она, — что мы имеем… В доме Мирбаха у тебя, при виде той страшнючей тварюги проявились способности… м-м. я бы сказала, схожие те, что спасли нас от Портного на той ферме. Ты помнишь?

— Ещё бы! — выдохнула я.

— А сейчас… — Лерка огляделась вокруг. — Помнишь, ты мне говорила, что когда вы со Стасом ловили чокнутую подружку Монохромного человека, ты спасла детей… создав воде лёд…

— Ну, я не уверена, что это я… — глупо возразила я. — Может оно, как то само…

— Ну, да, — с фальшивой серьёзностью, ответила Лерка, — Россия-мать настолько суровая страна, что у нас даже в августе в речках льдины плавают. И не в Мурманке или Воркуте, а прямо в Московской области.

Я не знала, что ей ответить. В тот раз я даже не сразу обратила внимание на внезапно образовавшийся лёд в воде.

— Я думала это какая-то… природная аномалия…

— Я пока что знаю только одну природную аномалию, — усмехнулась Лерка, — у нее синие глаза, она все время всех жалеет, кроме себя, и часто принимает слишком поспешные, необдуманные решения…

— Лер… — виновато проговорила я, в ответ.

Сейчас мы с ней заметно поменялись ролями, в противоположность той ситуации, когда по нам начали стрелять бандиты Гудзевича.

Теперь Лерка оставалась хладнокровной и рассудительной, и могла успокоить меня.

— Ладно, проехали, — отмахнулась Логинова. — Вот скажи… ты можешь вспомнить, что ты чувствовала во всех выше описанных случаях? Ты была злая, напугана или… Короче, что ты чувствовала во все прошлые разы? Я сильно подозреваю, Роджеровна, что это у тебя связано с чувствами и эмоциями…

— С теми детьми в реке… Я очень сильно боялась, что мы со Стасом опоздаем… — нервно сглотнув, проговорила я. — А… а на ферме… Это было понимание того, что если я ничего не сделаю, мы все погибнем…

— А с этим псом и сейчас, полагаю, ты боялась и переживала, что я погибну из-за тебя? — закончила за меня Лерка.

Я посмотрела на неё и пожала плечами.

— Наверное… Я не знаю…

— Ну, что ж, — снова вздохнула Логинова, — у нас хотя бы появилась версия о генезисе твоих необыкновенных талантов — твой чрезмерный альтруизм, Роджеровна.

— Это хорошо или плохо?

— Ну, не знаю, — Лерка снова взяла термочашку и отпила из нее, — если ты только здесь снежное царство устроила, то норм, а вот если ты и всю Москву завалила снегом до крыш… То не очень.

Она посмотрела на меня и ухмыльнулась.

— Но я тебя всё равно буду любить, не переживай.

— Спасибо, Лер, — невесело усмехнулась я и протянула руку к чашек. — Дай, пожалуйста, мне тоже.

— Бери, только он такой, с особой дабавкой…

— Какой ещё добавкой? — спросила я и взяв термочашку сделала глоток.

В тот же миг мое горло обжег горячий чай с привкусом чего-то спиртного и мерзкого!

— Что это?! — скривившись, пропищала я. — Что за гадость?

— Не гадость, а просто чай с коньяком, — жизнерадостно ответила Лерка, — в такую погоду самое оно!

С этими словами она сделала ещё глоток.

А я обдумала слова Лерки.

А ведь правда. Кроме видений, остальные пугающие меня явления всегда просыпались внезапно и резко, когда мне было страшно. Но не за себя, а за тех, кто рядом…

Это странно? Наверное, да. Даже дико, я бы сказала и как-то чрезмерно пафосно. То есть сама за себя я постоять не могу, но если опасность угрожает кому-то, кто мне дорог у меня… включается какой-то устрашающий механизм…

— Лер, но что это? — спросила я. — Это не видения, которые я всегда могла списать на способности медиума или экстрасенса…

— Да, уж, — вздохнула Лерка, — таким фокусам, мать его, даже в Хогвартсе не учат.

— Не смешно, Лер, — я зажмурилась и печально покачала головой.

— Конечно, не смешно, — хмыкнула Лерка, — живи ты в таком мире, тебя бы уже давно в Азкабан упрятали и тебе пришлось бы учиться превращаться животных, чтобы не сойти с ума.

Я спрятала лицо в ладонях и всхлипнула.

— Я не могу это контролировать, Лер… — проговорила я, — совершенно…

— Ну, значит будешь учиться! — оптимистично воскликнула почти никогда не унывающая Лерка. — Че ты раскисла то? Мы живы и это главное, черт возьми! К тому же…

Тут Лерка замолчала и уставилась в зеркало заднего вида.

Я тоже посмотрела туда и оторопев увидела, как из снега, медленно, как зомби, поднимаются сразу несколько человеческих фигур. А другие тоже начинают шевелится.

Лера чертыхнулась, быстро отставила чашку на место.

— Ну, что довольна?! Видишь, почти все эти говноеды живы! Честно, Роджеровна, ты не могла град какой-то вызвать! Чтобы их приколотило хорошенько!..

Я ничего не могла ей сейчас ответить.

Она поискала правой рукой ключ, но его не оказалось. Вместо этого, справа под рулем, красивым синеватым светом горела кнопка запуска двигателя.

— Это чё?! — не поняла Логинова.

— Безключевой доступ! — выпалила я, поняв в чем причина и посмотрела в окно. — А пульт, наверняка, остался у водителя… Лер, мы без него далеко не уедем!

Логинова выругалась и, прежде чем, я успела хоть что-то сказать, выскочила из машины, подбежала к мертвому водителю Майбаха и забралась в его карманы.

Через несколько мгновений, продрогшая и нервна, Лерка запрыгнула обратно.

А я быстро нажала на кнопку запуска двигателя.

Логинова вдавила в пол педаль газа и выкрутила руль. Майбах объехал лихо перевернутый внедорожник и устремился вперед.

Нас хорошенько трясло и покачивало — машина была совсем не предназначена для поездок по заснеженной дороге.

Но мы уезжали. От бандитов Гудзевича, большая часть из которых (к моему личному облегчению) точно осталась жива, от Мирбаха, с его опасными секретами и от полковника Датского, с его тайной.

Мы уезжали от них всех и это было главное.