Неведомые земли. Том 2

Глава 84. Обмен посольствами между Карлом Великим и Харун-ар-Рашидом (797—807 гг.)

Карл находился в столь дружественных отношениях с царем персов Аароном [Харуном], правившим почти всем Востоком, за исключением Индии, что тот предпочитал благосклонность Карла дружбе всех царей и властителей Земного круга и считал своим долгом одному ему воздавать высокие почести и подносить дары. Когда посланцы Карла, направленные с дарами ко святому гробу Господа нашего и Спасителя и к месту его воскресения, прибыли также к Аарону и доложили ему о желании своего повелителя, то Аарон не только дал согласие на просимое, но и предоставил в полное распоряжение короля указанные святые и приносящие исцеление места. Когда послы возвращались па родину, Аарон направил вместе с ними своих посланцев и, кроме одежд, благовоний и прочих драгоценностей Востока, послал королю особо богатые подарки; а за несколько лет до этого он, по просьбе короля, отослал ему единственного бывшего тогда в его распоряжении слона.[1]

Находясь в Павии, император Карл получил, известие, что послы царя Аарона прибыли из Персии в гавань Пизы. Карл распорядился встретить посланцев и приказал им представиться ему между Верчелли и Эпорегией [Ивреа]. Один из них, перс с Востока, был послом упомянутого царя, другой — ибо их было двое — африканский сарацин, был послом эмира Абрахама, властителя Фоссате [Фес], граничащего с Африкой. Сарацин доложил, что иудей Исаак, направленный императором 4 года назад вместе с послами Лаутфридом и Зигмундом к царю персов, находится на обратном пути. Лаутфрид и Зигмунд оба умерли по дороге. Ввиду этого император послал в Лигурию нотариуса Эрканбальда, [158] чтобы распорядиться об отправке флотилии для оказания помощи в перевозке слона и всего того, что вообще еще ожидалось… В октябре сего года [801 г.] иудей Исаак вернулся со слоном из Африки и вошел на корабле в гавань Венеры [Порте-Венере, между Генуей и Ливорно]. Но так как перейти через Альпы Исаак уже не мог из-за снегов, то он перезимовал в Верчелли…

19 июля сего года [802 г.] Исаак со слоном и прочими дарами царя персов прибыл в [Ахен] и передал их императору. Слон носил имя Абулабаз…

…Посол императора Радберт умер на обратном пути с Востока [807 г.]. Посол царя персов, по имени Абделла [Абдулла], явился к императору вместе с монахами, прибывшими из Иерусалима по поручению патриарха. Одного монаха звали Григорием, другого — Феликсом. Абделла привез подарки, которые упомянутый царь приказал передать императору: потешную палатку и занавеси для преддверия необычайной величины и красоты. Все 12 занавесей, как и шнуры, были пестро раскрашены. Кроме того, императору было преподнесено множество драгоценных шелковых одежд, благовоний и мазей, а также бальзам. Среди подарков были и бронзовые часы чрезвычайно искусного устройства. Ход 12 часов приводился в движение водяным механизмом с таким же числом железных шариков, которые по истечении каждого часа опускались вниз, звонко ударяясь о прикрепленный под ними металлический тазик. В конце каждого часа 12 рыцарей выезжали из 12 окошечек и, передвигаясь, открывали такое же число закрытых до этого окошечек. Много было еще и других диковинок в тех часах, которые пересказать было бы трудно. Кроме того, среди подарков было два бронзовых подсвечника, необычайных размеров и формы. Все это было доставлено императору в Ахенский дворец. Император держал некоторое время посла и монахов у себя при дворе, а затем позволил им уехать в Италию, где они должны были дождаться удобного для переезда времени…

…Во время пребывания там [в Липпехаме, в 810 г.] императора неожиданно пал слон, присланный ему царем сарацинов Аароном.[2]

Посол царя персов, по имени Абдалла, и Георгий, настоятель, монастыря на горе Оливети [Масличная гора] прибыли вместе с монахами из Иерусалима к императору Карлу и принесли ему дары.[3] [159]

Персы же поднесли императору в дар слона, а сверх того обезьян, бальзам, нард, различные мази, красители, меха, всякие лекарства — все в таком изобилии, словно они хотели опустошить Восток и наполнить Запад.

Неутомимый Карл послал царю персов еще гирканских лошадей и мулов, фризские платки белой, серой, пестрой и голубой расцветки, которые, как он слышал, в тех краях считаются редкостью и очень высоко ценятся, а также необычайно быстрых и свирепых собак, которых тот царь сам изъявил желание иметь для охоты на львов и тигров.[4]

Путешествия в дальние страны, предпринимавшиеся в дипломатических и политических целях, были нередким явлением еще в древности и в раннем средневековье (см. т. I, гл. 44 и 48). Император Карл Великий неоднократно направлял своих послов в довольно отдаленные края. Так, по свидетельству Эйнгарда, он «часто» обменивался посольствами с восточноримским императором в Константинополе.[5] Особый интерес для истории культурных связей представляют две миссии, посланные в Багдад ко двору правившего в те времена знаменитого халифа Харун-ар-Рашида (786—809). Ответное посольство халифа, которое прибыло в июле 802 г. в Ахен и доставило много невиданных даров, в том числе живого слона, было для тогдашнего Запада необычайной сенсацией. Авторы популярных исторических книг любят приводить это событие в доказательство того, что слава императора Карла донеслась даже до далекого халифата. Такое мнение, действительно, не лишено оснований, хотя в интересах истины следует подчеркнуть, что инициатива в обмене посольствами и установлении дружественных отношений исходила от императора Карла, а не от Харун-ар-Рашида.

Изложение событий у Эйнгарда страдает, к сожалению, известным схематизмом, взаимосвязь показана лишь в общих чертах, а не в деталях. Видимо, император франков отправил в 797 г. двух своих приближенных — Лаутфрида и Зигмунда — в Иерусалим, а оттуда в Багдад, чтобы просить государя, властвующего над Святой землей, обеспечить особую охрану гроба господня. Послов сопровождал — вероятно, в качестве переводчика — иудей Исаак. Владевшие иностранными языками иудеи нередко использовались в те времена как переводчики (см. гл. 98). Они, очевидно, знали и арабский язык, который могли изучить во время своих торговых поездок в восточные страны (см. гл. 114). Оба посла умерли в пути, но Исааку удалось вернуться в Европу и доставить императору дары халифа, среди которых был знаменитый Абулабаз — первый слон, попавший в страну франков.

Последствия посольства в Иерусалим и в Багдад ощущались еще в течение 4 лет (799—802 гг.). Сначала из Иерусалима прибыли монахи, якобы [160] привезшие императору реликвии, о которых он просил.[6] В ответ на эту любезность патриарха Иерусалимского император направил к нему некоего священника Иоанна, который возвратился уже в 800 г., когда Карл Великий находился в Риме.

Что же касается ответа из Багдада, то его пришлось ждать целых 4 года. Лишь в 801 г., когда император находился в Ломбардии, ему стало известно, что его послы скончались и что Исаак возвращается по Средиземному морю, везя в дар слона. Одновременно он смог приветствовать и ответных послов халифа. Карл Великий вернулся в Ахен, прежде чем корабли, высланные им для сопровождения посольства и даров, возвратились в Пизу. Кстати сказать, перевозка слона по морю была значительным достижением для того периода. Начавшаяся зима не позволила переправить это животное через Альпы. Поэтому прошло еще 9 месяцев, прежде чем ценные дары наконец были преподнесены императору в Ахене. Появление там слона, конечно, было делом неслыханным. О последовавшей через 8 лет смерти животного Эйнгард сообщает как о важном государственном событии. Даже через 25 лет после прибытия слона монах Дикуил в далекой Ирландии все еще рассказывает об этом происшествии.[7]

Удовлетворительный исход обмена посольствами побудил императора отправить вторую миссию в Багдад к своему новообретенному «другу» Харун-ар-Рашиду. Посольству этому предстояло осуществить старую мечту императора — добиться прав владения гробом господним в Иерусалиме. По мнению Ранке, речь шла не о «территориальных» уступках в собственном смысле слова, а о том, чтобы «императору было разрешено свободное сообщение с Иерусалимом без контроля со стороны арабского суверена эмира ал-Муминина».[8] Халиф, которому были преподнесены весьма редкостные и ценные дары, исполнил просьбу императора и ответил еще более богатыми подарками. Глава второго императорского посольства Радберт тоже скончался в дороге.

Связь между миссией в Багдад и обстановкой в Иерусалиме при втором обмене посольствами становится еще более ясной, чем при первом. Уполномоченные Карла прежде отправились к патриарху в Иерусалим и уж от него к халифу в Багдад, а ответное посольство Харун-ар-Рашида даже сопровождалось иерусалимскими монахами, которые должны были доставить к императорскому двору послание патриарха.

Так сложились в этот период дружественные отношения между могущественнейшими и известнейшими повелителями христианского и мусульманского миров, которые, к сожалению, не получили никакого развития в дальнейшем из-за последовавшей вскоре смерти Харун-ар-Рашида (24 марта 809 г.). Наоборот, отношения между христианством и исламом стали все более обостряться, а начиная с XI в. крестовые походы на много столетий разделили их глухой стеной ненависти и вражды. [161]

Поучительно проследить за тем, как в скором времени связи императора Карла с Востоком нашли свое отражение в народном творчестве. Через 80 лет после рассмотренных событий некий безымянный монах из Санкт-Галлена написал в 883 г. свою летопись, основываясь на рассказах бывшего воина императора Карла — престарелого Варимберта. Этот хронист привносит уже некоторые сугубо легендарные элементы: император Карл якобы сам мечтал отправиться к гробу господнему, а халиф-де хотел подарить эму всю Святую землю, чтобы он правил ею по своему усмотрению

В цитатах из оригинальных текстов приводится лишь один абзац из Санкт-Галленской хроники, представляющийся исторически достоверным. Через 100 лет это событие приобретает более легендарный характер и мы узнаем, что Карл Великий предпринял путешествие в Иерусалим, встретился там с Харун-ар-Рашидом и затем оба государя отправились в Александрию![9]

Вот какое смятение в умах последующих поколений вызвали отношения, завязанные императором с легендарными странами Востока,

Присылка слона в подарок чужеземному повелителю находит себе параллель в прибытии такого же животного из Индии в Византию в 554 г. в виде дара императору Юстиниану. Однако в противоположность мирному ахенскому Абулабазу индийский слон причинил своей второй родине серьезные неприятности: однажды весенней ночью он вырвался из клетки и перебил множество людей.[10]

В прошлом делались попытки без достаточных на то оснований отрицать историческую достоверность данных Эйнгарда, поскольку в летописях халифата ни единым словом не упоминается об императоре Карле и его дружбе с Харун-ар-Рашидом. Подобное недоверие явно неоправданно. Вайль дает убедительное объяснение причин, по которым в арабских летописях замалчивались связи между Харун-ар-Рашидом и Карлом Великим: «Видимо, они [мусульманские летописцы] боялись упоминать о союзе между славившимся своей правоверностью халифом и одним из злейших врагов ислама».[11]

Если дело обстояло именно так, то Харун-ар-Рашид доказал этим союзом, что он был не просто халифом, то есть духовным главой мусульман, но и поистине крупным политическим деятелем, отличавшимся дальновидностью.

Его дальновидность проявилась в том, что, направляя своих послов на запад до Ахена, он в то же время поддерживал дипломатические отношения с двором китайского императора. В китайских государственных летописях за 798 г. отмечено прибытие посольства «Галуна» [Харуна].[12]