Неведомые земли. Том 2

Глава 94. Плавание Вульфстана в Вислинский залив (около 880 г.)

Рассказывал Вульфстан, что отплыл он из Хетума [Хайтабю] и через семь дней и ночей достиг Трусо. Корабль его все плавание шел под парусами. С правого борта находилась земля венедов, с левого же борта — Лангеланд, Лоланд, Фальстер и Зеландия, а принадлежат те земли Дании. Затем был по левой стороне Бургундаланд [Борнхольм], и там у них свой король. За Бургундаландом оставили с левого борта Блекинген, Меоре, Эланд и Готланд; а принадлежат те земли Швеции. Земля же венедов во время всего плавания до устья Вислы [Wislemudan] была у нас с правого борта. Висла очень большая река, и протекает она по землям виттов и венедов. Земля виттов входит в земли эстов, а Висла вытекает из земли венедов и впадает в Море эстов [Вислинский залив]. А шириной то море не менее 15 миль. С востока в Море эстов впадает река Эльбинг [Эльблонгская Висла], берущая начало в озере, на берегу которого находится Трусо. И так в Море эстов сходятся Эльбинг с востока, из земли эстов, и Висла с юга, из страны венедов. И Эльбинг отдает свое имя Висле, которая уходит из того моря [Вислинского залива] на северо-запад в [Балтийское] море. Потому место это называется устьем Вислы.

Земля эстов очень обширна. В ней много городов, и в каждом городе сидит свой король. Много там варят меду и ловят рыбы. Король и богатые люди пьют молоко кобылиц: бедняки и рабы — мед. И часто они воюют друг с другом. Пива эсты не варят, меда же у них довольно…

А еще владеют эсты особым искусством делать холод. Поэтому мертвецы у них лежат долго и не разлагаются, ибо они охлаждают их. Если же поставить два сосуда с пивом или водой, то они могут заморозить их и зимой, и летом.[1]

[Скандинавия находится] напротив устья Вислы, которая берет начало в сарматских горах и вблизи Скандинавии тремя рукавами [226] впадает в Северный океан [septentrionali Oceano trisulcus inlabitur], отделяя Германию от скифских земель…

[Земля видивариев] на побережье океана, куда впадает Висла, разделенная на три потока [ad litus oceani ubi tribus faucibus fluenta Vistulae fluminis ebibuntur].[2]

Если мы осведомлены о родине и некоторых обстоятельствах жизни Отера, то о другом мореходе, Вульфстане, рассказ о плавании которого также был записан королем Альфредом, вообще ничего не сообщается. Обычно и Вульфстана считают норманном,[3] хотя Вальтер Фогель, например, говорит о нем как о «саксе, жившем в Шлезвиге».[4] Нам ничего неизвестно об этом мореплавателе, кроме того, что однажды он совершил безостановочный переход от реки Шлей до Вислы и тогда же побывал в важном торговом центре того времени Трусо, расположенном у озера Друзно на месте современного Эльблонга. Однако из рассказа Вульфстана можно заключить, что он хорошо знал южную часть Балтики, то есть, видимо, уже раньше не раз плавал по этому морю.

Очевидно, Вульфстан, подобно Отеру, прибыл в Англию в торговых целях, и любознательный король подробно расспросил его о наблюдениях, сделанных им в дальних странах и морях, почти неизвестных в Англии О специальной исследовательской экспедиции, снаряженной по приказу короля, не может быть речи хотя бы потому, что воды, в которых побывал Вульфстан, к тому времени уже давно были знакомы норманским и особенно датским и шведским мореходам, о чем со всей очевидностью свидетельствует «Житие св. Ансгара».[5] Есть все основания предполагать, что плавание Вульфстана по южной части Балтийского моря в то время отнюдь не было единичным явлением. Доктор Нёйгебауэр (Эльблонг) любезно сообщил автору 4 сентября 1944 г., что незадолго перед тем в Эльблонгской Висле было найдено два железных наконечника копья, относящихся, очевидно, к VI—VIII вв. и подтверждающих наличие связей между районом устья Вислы и западом Германии еще до эпохи викингов. «Таким образом, у участников экспедиции Вульфстана в Трусо, вероятно, были предшественники».

Раньше обычно считали, что Вульфстан получил от короля Альфреда наказ предпринять исследовательское плавание по почти неизвестному Балтийскому морю, а возможно, даже составить «Periplus maris Baltici» [описание берегов Балтийского моря. — Ред.]. Автор тоже находился под влиянием этих устаревших доводов и высказывал подобную точку зрения.[6] Именно [227] поэтому он считает необходимым подчеркнуть здесь, что эта гипотеза не находит никакого подтверждения. Сообщение Вульфстана относится только к самым южным районам Балтийского моря. В нем не упоминаются даже прибрежные воды бывшей Восточной Пруссии и Прибалтики, не говоря уж о более северных участках моря и портах, в первую очередь о Бирке. Между тем Бирка была очень важной шведской гаванью, которую уже описал Ансгар за 50 лет до плавания Вульфстана, и никак не могла бы быть пропущена в перипле. Вне поля зрения Вульфстана оказался и Финский залив, по которому во времена Рюрика, безусловно, часто ходили корабли. Данное Вульфстаном описание Балтийского моря ограничено островом Готланд на севере и Вислинским заливом на востоке. Отсюда, очевидно, можно сделать вывод, что он не знал других, более отдаленных частей моря, ибо иначе нельзя объяснить, почему он ничего не сообщил о них королю. Как установлено, все те прибрежные районы Балтийского моря, которые посетил Вульфстан, уже были известны в Западной Германии, а также в Скандинавии.

Что же касается Скандинавии, то Нерман[7] утверждал, будто переселение значительной части жителей Готланда в Прибалтику, о котором повествует сложенная в XIV в. готландская Гутасага,[8] очевидно, произошло около 475—500 гг. Это предположение подтверждается также археологическими данными. Военный поход шведского короля Ингвара из Упсалы через Балтийское море, воспетый в IX в. скальдом Тьодольвом из Хвина, видимо, был подлинным событием и относился примерно к 600 г. Снорри Стурлусон позаимствовал этот сюжет для своей «Хеймскринглы». Впрочем, немецкий переводчик Ниднер ошибается, полагая, что целью похода Ингвара была Эстония,[9] поскольку у Тьодольва сказано: «У камня напало войско эстов на светловолосого короля». Между тем речь здесь, несомненно, идет об эстах, обитавших на берегах Вислинского залива еще во времена императора Нерона (см. т. I, гл. 51). Следовательно, король Ингвар совершил набег на земли в устье Вислы, где потерпел поражение и погиб. Именно в этих районах был обнаружен ряд кладов, подтверждающих существование оживленной торговли со Скандинавией в течение всей эпохи викингов. Да и оставленные Ансгаром описания (см. гл. 86) показывают, что в IX в. между западным и юго-восточным побережьями Балтийского моря активно поддерживались как мирные, так и военные отношения. В те времена, очевидно, существовали целые колонии викингов в устьях рек Восточной Германии и Прибалтики. Особенно интересное поселение такого рода, основанное викингами в конце VIII в., было обнаружено неподалеку от современного Зеленоградска.[10] [228]

Возникновение «тесных» связей между викингами и землями в устье Вислы, где побывал Вульфстан, относится еще к VI в.[11] Крупное захоронение викингов, открытое 31 декабря 1936 г. в юго-западной части Эльблонга, доказывает, что в VIII в. здесь находилась готландская колония, и северные германцы «оказали влияние на древних пруссов, переселившихся в район Эльблонга после ухода большей части готов и гепидов».[12]

Именно эти древние пруссы тождественны с эстами Тьодольва и Вульфстана. Они не имеют ничего общего с современными эстонцами, но имеют отношение к эстам Тацита[13] и к переселившимся на «Висулу» (Вислу) айстам Эйнгарда.[14] Об этом народе, появившемся в той области еще около 500 г. до н.э., уже говорилось в гл. 71. И если в VI в. у них хватило предприимчивости направить свое посольство к Теодориху Великому в Равенну, чтобы обеспечить новые рынки сбыта для своего янтаря, то надо полагать, что и через 350 лет они были неплохими купцами. Следовательно, плавание Вульфстана в их главный порт Трусо, находившийся в районе современного Эльблонга, безусловно, не было первым в своем роде и отличается от целого ряда других таких же экспедиций только тем, что о нем случайно сохранилось письменное сообщение. Дело обстоит здесь, видимо, точно так же, как и с плаванием Отера в Белое море.

Исходный пункт морского путешествия Вульфстана — Хайтабю, называвшийся также Хедабю или Гаддибю, а по-латински — Хедум, был предшественником Шлезвига либо близким его соседом. А если верить словам Адама Бременского,[15] то Хайтабю — это одно из названий Шлезвига. Хайтабю с древних времен был важнейшим портом в западной части Балтики и посредником в торговле между странами Северного и Балтийского морей. Этот город, носивший также некоторое время название «Ольденбург»,[16] был связывавшим два мира «северным Коринфом»,[17] откуда «корабли ходили в славянские земли, в Швецию, к Земландскому полуострову и даже в Византию»[18] (in Greciam, то есть по русским рекам!). Огромное значение Хайтабю было оценено лишь в новое время и получило подтверждение в результате весьма интересных раскопок.[19] [229]

В IX в. такую же роль, как Хайтабю в юго-западной части Балтийского моря, играл в юго-восточной части этого бассейна город Трусо. Риттер характеризует Трусо как «крупный порт и торговый центр прусских и славянских народностей, стекавшихся туда, как скандинавы в Сигтуну и Бирку».[20]

Местоположение этого древнего морского порта, бывшего конечной целью плавания Вульфстана, раньше служило поводом для длительных и горячих научных споров. Из самого рассказа вытекало, что порт находился в дельте Вислы; ни у кого не вызывало сомнения и то обстоятельство, что его название находится в тесной связи с современным наименованием озера Друзно. И тем не менее в свое время выдвигались гипотезы, которые теперь кажутся довольно нелепыми. Хаклюйт, который первым опубликовал сообщение Вульфстана,[21] полагал, что Трусо был расположен примерно на месте современного Гданьска. Форстер даже искал его у Балтийска, так как там находится в настоящее время проход в залив.[22] При этом он упустил из виду, что проход в районе Балтийска начал намечаться лишь в XV в.[23] и окончательно образовался в результате урагана 10 сентября 1511 г. Тем не менее и точка зрения Форстера нашла сторонников. Более тщательное изучение вопроса в XIX в. ограничило местоположение Трусо ближайшими окрестностями озера Друзно, название которого еще в 1765 г. поставил в связь с древним портом работавший в Гёттингене Муррей.[24] Нёйман в 1854 г. пытался перенести Трусо на восток от Друзно.[25] Основываясь на том, что в этом районе часто находили римские монеты и украшения[26] (которые, впрочем, свидетельствуют только о проходившей здесь во времена Римской империи «дороге янтаря»), Кольберг в 1875 г. в своем ценном исследовании счел гипотезу Нёймана установленным фактом.[27] Со временем сложилась обширная литература [230] о Трусо, перечень которой по состоянию на 1910 г. составил Карстенн.[28] Затем в 1926 г. Эберт указал на Мысленьцин, находящийся юго-восточное озера Друзно, как на место, где был расположен Трусо,[29] так как он нашел там следы древнегерманских и древнепрусских деревянных строений. Этим предположением он возродил гипотезу, которую сформулировал еще Ангер 3 января 1878 г. в докладе на заседании Эльблонгского общества изучения древности и от которой сам докладчик впоследствии отказался. Ангер счел более вероятным, что Трусо находился в городской черте современного Эльблонга. После того как в 1929 г. вблизи бывшего Бенкенштейна было обнаружено древнепрусское захоронение, сначала пытались искать Трусо и в этом районе. Впрочем, в 1932 г. Эрдих, отказавшись от своих прежних взглядов на этот вопрос, заявил, что и Мысленьцин, и Бенкенштейн исключаются и речь может идти только о городской территории самого Эльблонга.[30] Уже упоминавшееся обнаружение Эльблонгского древнего захоронения в 1936 г., видимо, способствовало тому, что эта гипотеза окончательно восторжествовала. Она тем более правдоподобна, что Эльблонг еще 1000 лет назад находился «в том месте, где Эльблонгская Висла вытекает из озера Друзно, где была великолепная пристань и открывались широкие возможности для торговли».[31] Само озеро, которое сейчас находится южнее Эльблонга, занимало тогда часть современной территории города, а долгое время было даже бухтой в Вислинском заливе.[32] У Трусо [Эльблонга] проходила не только граница между населенными районами и дельтой реки, но и граница между пруссами (эстами) и обитавшими западное славянами.[33] Район Гданьска, лишившего позднее Трусо его ведущей роли, во времена Вульфстана еще не был пригоден для заселения и но мог стать портом. Мы впервые встречаемся с упоминанием о нем на целое столетие позже, в связи с путешествием Адальберта в Страну пруссов (гл. 103).[34] Благодаря удачному местоположению Гданьск быстро обогнал в своем развитии более древний Трусо. Однако Эльблонг и позднее в течение длительного периода играл важную роль, уступая только Гданьску.

Чтобы правильно истолковать сообщение Вульфстана, необходимо также принять во внимание следующие новейшие научные данные.

Вислинский залив, в который сейчас впадает лишь один рукав Вислы, в прошлом был значительно больше. Еще Нейман в середине прошлого века высказал предположение, что в те времена этот залив, вероятно, простирался [231] до современного Гданьска.[35] Сейчас правильность догадки Нёймана доказана.[36] Мы должны иметь в виду, что в IX в. Висла впадала в одноименный залив на участке между головной частью Гданьской бухты[37] и Осташевым у Гданьска. Таким образом, Эльблонгская Висла действительно вливалась в залив восточнее Вислы, как и сообщает Вульфстан. На юго-западе воды Вислинского залива достигали Любешева в районе бывшего Мариенбургер-Вердер.[38]

В свете этих данных нужно рассматривать сообщение Вульфстана об «устье Вислы» (Wislemudan), местоположение которого также вызвало в свое время много споров, но сейчас установлено с достаточной точностью.

Вульфстан упоминает, что устье реки, по которой он вошел в Вислинский залив, направляясь в Трусо, находилось «северо-западнее» (west у nordon) того места, где в него впадает Эльблонгская Висла. Вопреки этому совершенно ясному описанию, некоторые ученые указывали на проход в косе, то есть на север или северо-восток от Эльблонгской Вислы. Карстенн, а также Эберт и Эрлих полагали, что речь идет о проходе, существовавшем в прошлом неподалеку от Блотника. Автор еще до появления новейших данных по этому вопросу утверждал, что для толкования рассказа Вульфстана надо принять в качестве предпосылки, отвечающей географии путей сообщения, существование «прямого, вполне судоходного водного пути, ведущего в Вислинский залив и к Эльблонгу-Трусо» из района Гданьска.[39]

Эта трактовка, основанная лишь на анализе литературного источника, получила теперь полное подтверждение. Еще более 30 лет назад Зоннтаг доказывал,[40] что в IX—X вв. существовал рукав между устьем Вислы вблизи Гданьска и основной частью Вислинского залива, примерно в районе современной Эльблонгской Вислы. Сейчас благодаря уже упоминавшимся недавним исследованиям Кайзера и Уля приходится признать, что Вислинский залив простирался в тот период на запад до самого Гданьска и что «во времена Вульфстана дельта Вислы еще не достигала Балтийской косы».[41] Кайзер высказал эту мысль коротко и ясно:

«Суда могли беспрепятственно ходить от современного устья Вислы до современного Эльблонга».[42]

В 1933 и 1934 гг. в районе Гданьска были найдены три большие старинные лодки. Эта важная находка подтвердила справедливость рассмотренной выше гипотезы, доказав, что из района Гданьска по Вислинскому заливу к озеру Друзно проходил внутренний водный путь, нигде не соприкасавшийся с открытым морем, и по этому пути, очевидно, поддерживалось «интенсивное [232] судоходство».[43] Следовательно, «самое простое толкование, какое можно дать рассказу старого мореплавателя (Вульфстана)»,[44] не требует ни уточнения, ни переосмысления. Рассказ нужно понимать именно так, как он зафиксирован в дошедшем до нас тексте. В настоящее время эта трактовка общепризнана.

Итак, восточную часть маршрута Вульфстана можно считать окончательно установленной. Самостоятельный интерес представляет вопрос о том, сколько же рукавов Вислы и проходов в Вислинский залив имелось в тот период. Главное русло реки выходило в открытое море неподалеку от того места, где в ночь на 1 февраля 1840 г. Висла прорвалась восточней Гданьска, создав новый фарватер, который затем был искусственно превращен в главное русло. За предшествовавший период западная часть Вислинского залива, заполненная речными наносами, превратилась в сушу и дельта Вислы заняла всю площадь до Балтийской косы. После образования нового фарватера давно захиревшее старое устье Вислы, о котором упоминает Вульфстан, было в 1847 г. перекрыто плотиной.

Цитаты из Иордана, приведенные в начале главы, свидетельствуют о том, что в VI в. Висла уже впадала в Балтийское море тремя рукавами, неся свои воды не только в Вислинский залив, но и в открытое море.[45] Можно предположить, что наряду с главным руслом в районе устья имелись два прохода: вблизи Приморска и еще на одном участке косы, местоположение которого в настоящее время установить невозможно.[46] Итак, в то время район устья Вислы чрезвычайно напоминал современное устье Одера: три рукава устья выходили из залива в море, причем самый западный из них («Wislemudan») Вульфстана, как и пролив Пене, был главным естественным руслом, а остальные — второстепенными. Лишь после того, как дельта Вислы распространилась до самой косы, западный рукав постепенно утратил свое значение; в связи с этим возросла роль проходов в косе. Важнейшим из них до XIII в. был проход в районе Приморска, затем до XV в. — против Веселого и с 1510 г. — в районе Балтийска.[47]

Впрочем, для правильного понимания рассказа Вульфстана совсем несущественно, сколько проходов имелось в косе 1000 лет назад и где они располагались. Неоспорим тот вывод, к которому 100 лет назад пришел чисто интуитивно Гизеброхт, а именно, что Вульфстан побывал лишь в самых западных частях залива и не видел нынешней косы Земландского полуострова, реки Преголи и т.д.[48]

Время экспедиции Вульфстана можно установить лишь ориентировочно. Как указывалось в гл. 93, король Альфред начал заниматься переводом [233] хроники Орозия около 890 г. и включил в нее сообщения о плаваниях Отера и Вульфстана. Следовательно, Вульфстан был в Англии раньше 890 г. и, возможно, даже значительно раньше. Его плавание в Трусо следует, разумеется, отнести к еще более раннему времени — примерно к 880 г., и, во всяком случае, к периоду между 870 и 890 гг.

Отер сообщил английскому королю о морях на севере Европы, а Вульфстан — о южной части Балтийского моря, которое с древних времен считалось заливом, врезающимся с севера в Европейский континент. В результате у короля Альфреда, видимо, возникло ошибочное представление, что Белое море Отера и Балтийское море Вульфстана непосредственно соединяются друг с другом и что Скандинавия представляет собой остров в западной части предполагаемого огромного залива. Только так можно объяснить его слова о том, что Балтийское море является «проливом» (fretum). Это неправильное представление, согласно которому Балтийское море переходит на севере в океан, причем Скандинавия полностью отделена от материка, сохранялось кое-где до XV в.[49]

Сообщения Отера и Вульфстана, включенные королем Альфредом в переведенную им хронику Орозия, относятся, несмотря на их краткость, к самым ценным и своеобразным памятникам средневековой географии.[50]