Невесты дракона-императора

Глава 26

Водопад и кинжал

Один дракон был темо-синим — почти черным, с длинной изгибающейся шеей. Крыльев у него не было, а лапы походили на ласты морских черепах.

Второй оказался белым словно фарфор и походил на змею, из-за очень длинного, вытянутого тела и коротких лап. Он также был бескрылым и по всему его телу шли отростки, похожие на хлысты.

Третий дракон напоминал Андроника Великого в его истинном обличье. Только он был алым, и с одной головой вместо трех. Его огромные крылья, распахнулись подобно парусам, а длинный хвост заканчивался острым шипом, похожим на наконечник стрелы. Из распахнутой пасти извергались языки пламени.

— Что все это значит? — прошептала Лили, поравнявшись с Агатой. — Что это за создания? И кому надо было спуститься так глубоко, чтобы изрисовать ими тут все?

Агата ничего не ответила. Ее язык прилип к небу, а в животе стало тяжело, словно она проглотила камень.

Она совсем забыла о том, что рассказал Андроник Великий в день аудиенции. Тогда, отвечая на вопрос Миры, он сказал, что родился из плоти и крови других драконов, а когда та переспросила, что разве он не был соткан из ветра и солнечного света, то ответил, что «скорее из земли, огня и воды».

Красный дракон извергал пламя и представлял собой огонь, синий, судя по ластам, вместо лап, жил в океане, а третий… третий отдаленно напоминал земляного червя.

Если это так, то фрески изображали других драконов, живших когда-то давно. Они были прародителями Андроника Великого и, как и он, помимо своего истинного обличья, могли принимать и человеческий облик.

Получается, что как и ему, кто-то когда-то поклонялся этим драконам, и восхищался ими так сильно, что даже разукрасил всю пещеру их лицами. Похоже, что тогда культ драконов еще не был так велик и необъятен, как сейчас, и его адепты были вынуждены скрываться ото всех во тьме подземелий.

От этих мыслей, Агате стало не по себе. Ей захотелось, как можно скорее уйти из пещеры.

Из пещеры вело множество проходов, и было сложно понять, куда следовать дальше. Посовещавшись, они выбрали туннель, казавшийся шире остальных, и щедро заросший светящимися кристаллами, мхом и странными фиолетовыми растениями. В свою очередь, из туннеля открывались проходы, ведущие в небольшие пещеры, чьи стены украшали фрески, подобные тем, что они уже видели.

Все это странно напоминало Агате комнаты гарема во дворце. Там также был длинный коридор, в который выходили двери опочивален.

— Такое чувство, будто раньше, здесь кто-то жил, — заметила Пинна.

Похоже, что они с Агатой мыслили одинаково.

Проходя мимо одной из пещер, они услышали звук похожий на журчание ручья, а заглянув в нее, увидели струю воды, словно водопад, вытекавшую из щели в своде и стекавшую в дыру, прорубленную в полу.

В отличие от темной поверхности озера, возле которого они ночевали, эта вода выглядела чистой и прозрачной. Они решили наполнить бурдюки, которые уже почти совсем опустели.

В животах у всех уже нещадно урчало, и им пришлось сделать привал, чтобы перекусить остатками еды и немного отдохнуть от изматывающей ферховой езды. Ни одна из них не жаловалась вслух. Даже княжна Лидия и Пинна, которая вроде бы была дочерью барона, сохраняли твердость духа, и, все же, даже у Агаты, привыкшей к седлу, уже невыносимо ломило спину и бедра.

Она была так взволнована и сосредоточена на всем, что происходило вокруг, что совсем забыла про недомогания, оставшиеся после спуска со скалы, но от этого они никуда не делись. У нее по прежнему тянуло болью вдоль всего позвоночника, а порой на нее накатывала тошнота.

Фернали были выносливыми созданиями, но даже им нужно было порой переводить дух. Девушки по очереди попоили своих птиц. Те смешно щелкали клювами у струи воды, а потом чихали, забрызгивая все вокруг. Напившись, они сгрудились в дальнем углу пещеры, привязанные за поводья к сталагмиту, и принялись чистить друг другу перья.

Одна только бирюзовая Лури стояла в стороне ото всех. Она была не из Питомника Таноре и другие птицы еще к ней не привыкли, как и она к ним.

Небольшой отдых должен был пойти им всем на пользу.

Из пещеры с водопадом, открывалось несколько проходов, ведущих дальше в глубь подземелья.

— Похоже, что тут целый лабиринт, — мрачно заметила Лили, жуя черствый хлеб.

— Схожу ка я на разведку, — сказала Магда, вытирая руки о подол. Она ела быстро, и успела уже закончить свою трапезу. — Гляну, что в ближайших пещерах. Может найду там, что-нибудь интересное.

— Будь осторожна.

— Не бойся, не заблужусь.

Агата ела свой хлеб и орехи, привалившись спиной к неровной каменной стене, и украдкой, поглядывая на Пинну и Лидию. Те вели себя, как ни в чем ни бывало, словно их странный разговор Агате причудился.

Но если, это был не сон, то на что намекала Лидия?

Она рассказала Пинне про воровку, притворившуюся служанкой и укравшую у княгини Дуаре шкатулку с украшениями.

Кир Аверин говорил Агате, что Мира была искусной воровкой. Значило ли это, что это Мира обокрала княгиню? Получается, Лидия тогда ее запомнила, и все это время знала, что Мира не та за кого себя выдает?

С другой стороны, Лидия вдруг стала очень странно вести себя по отношению к Исоре, и даже хотела уйти вместе с Агатой, бросив ее. Вдруг это Исора была той воровкой? Но та говорила, что выросла на Вольных островах и прибыла в Визерию впервые только перед Отбором.

И зачем, Лидии было рассказывать обо всем Пинне? Едва ли после того, как из-за слов Лидии, Пинну обвинили в порче платьев и подбрасывании осколков в туфли, они могли считаться подругами.

Агату все это время удивляло, как они вообще умудряются столь мирно общаться, не пытаясь вцепиться друг другу в волосы и расцарапать лица.

Вернулась Магда. Лицо ее было бледным, словно кость.

— Здесь, кто-то живет, — сказала она шепотом, опустившись возле них на колени.

— С чего ты взяла? — так же шепотом спросила Агата, чувствуя, как кровь похолодела кровь в жилах.

— Я видела чьи-то вещи там, — она ткнула пальцем в сторону соседних пещер. — Одеяло, теплый плащ, кувшин с водой…

Пинна спокойно улыбнулась, изящным жестом поправив, выбившийся из косы локон.

— Я слышала, что послушники обителей семи сестер и служители дракона-императора порой уходят ото всех в лес, или в пещеры, чтобы отрешиться от суеты и в уединении совершенствовать свой дар.

Лили кивнула:

— Я тоже о таком слышала. Может быть, нам повезло и здесь живет кто-то из служителей? Тогда этот человек сможет указать нам путь из пещер.

— Ой, а вдруг это не служитель, а какой-нибудь убивец-людоед? — прошептала Магда, прижав ладони к щекам. — Давайте лучше убираться отсюда.

— Магда, откуда здесь взяться «убивцу»? — строго спросила Лили. — На Лунный остров не пускают посторонних, а течение вокруг него позволяет кораблям пристать к берегу лишь в некоторых местах, которые всегда надежно охраняют. Уже много лет здесь обитает лишь дракон-император и его служители.

Агата кашлянула, прочищая горло.

— Я, если честно, согласна с Магдой. Это все очень странно выглядит. Нам лучше уйти, и никогда не встречаться с жителем этих пещер, — сказала она, думая о том, что где-то на острове все еще прячется Мира.

— А вдруг это наш единственный шанс выбраться отсюда⁈ — уперев руки в бока, Лили свирепо глянула на нее.

— Ой, Лили давай уйдем отсюда, давай не будем, — причитала Магда, ухватив ее за рукав.

— Нас в любом случае больше, — заметила Пинна. — Кто бы тут ни прятался, уверена, вместе мы его одолеем.

Единственной, кто не высказал своего мнения оказалась Лидия, все уставились на нее, ожидая, что она решит.

Та подняла на них взгляд фарфоровых голубых глаз и сказала:

— Давайте посмотрим, кто тут прячется.

Ферналей они оставили в пещере с водопадом. Птицы тихо клокотали, глядя на то, как их наездницы уходят.

Стараясь не шуметь, они проследовали за Магдой. Пещера, куда она их привела, было небольшой и тускло освещенной небольшим скоплением кристаллов, росших на низком своде. У дальней стены лежали два шерстяных одеяла: одно было расстелено, точно постель, а второе аккуратно свернуто. Возле них валялась холщовая сумка и стоял глиняный кувшин, на выступах стен, словно на вешалке, висели белые одежды служителя и теплый, шерстяной плащ.

Словно комната в трактире, пещера выглядела пусть и временным, но основательным местом обитания. Казалось, что кто-то вышел ненадолго, бросив смятое одеяло, еще теплое после сна.

Лили неловко переминалась с ноги на ногу возле входа, Магда хваталась за ее рукав, словно ребенок, испуганно распахнув глаза. Шагнув вперед, Пинна склонилась возле холщовой сумки, Агата последовала за ней. Как бы ни была она напугана и встревожена, ей было интересно посмотреть, что внутри. Лидия же, вдруг, стала осматривать постель.

— Глядите, хлеб еще свежий, и яблоки словно только с ветви, — пробормотала Пинна, изучая содержимое сумки, а затем, поднявшись, принялась рассматривать, висевшую на стене одежду. — Одеяния — женские, — изрекла, она наконец.

Агата так и осталась сидеть возле сумки, в груди все сильнее распускался страх. Ей хотелось, как можно скорее уйти из этого места. Она судорожно размышляла, пытаясь придумать, под каким предлогом увести отсюда остальных.

Осмотрев постель, Лидия извлекла из скрученного одеяла длинный и тонкий кинжал.

Увидев его, Агата вздрогнула. Она не успела толком разглядеть его, когда видела в первый раз, но все равно запомнила необычную изогнутую линию лезвия.

Кинжал был не из металла, а из странного белого и матового материала — то ли из камня, то ли из кости. В нежных ладонях Лидии он выглядел неуместно, словно таких вещей, созданных, чтобы обрывать жизни и вовсе не должно было быть.

Этот самый кинжал достала, когда-то Мира на аудиенции у дракона-императора, чтобы попытаться его убить.

— Давайте… Давайте уйдем отсюда! — выкрикнула Агата.

Все обернулись к ней.

И тут в полумраке пещеры раздался вкрадчивый холодный голос:

— Да, зачем же уходить? Я всегда рада гостям.

Вздрогнув, Агата подняла голову.

Мира стояла чуть поодаль от входа, привалившись плечом к стене. Она была одета в одежды служительницы. Ее темные волосы были забраны в тугую косу, из которой выбивалась светлая прядь. Агате показалось, что белых волос у нее на голове стало больше, а кожа болезненно пожелтела и натянулась на череп, отчего скулы проступили еще четче.

Мира глядела на них, чуть прищурив глаза. Как и всегда, было неясно напугана ли она, обрадована, удивлена или же злится?

Губы Пинны медленно растянулись в улыбке, а взгляд зажегся горячей и жгучей радостью.

— Что-ты делаешь здесь? — спросила она. — Разве тебя не исключили с Отбора?

— Ну, если теперь это так называется, — Мира повела плечом. — То, может, и исключили, но, так уж вышло, что пришлось задержаться здесь.

На Агату с новой силой нахлынула тошнота. Она единственная из всех знала о том, что случилось на аудиенции, и под страхом смерти не могла об этом говорить. Она не могла никак предупредить подруг, которые относились к Мире по-прежнему, не зная, что она никакая не Мира, а Ива, дочь мятежного генерала, воровка и мятежница, осмелившаяся покуситься на жизнь дракона-императора.

Если раньше, Агату и терзали сомнения о том, виновна ли Мира или нет, то сейчас их затопило диким, безудержным страхом.

Так или иначе, она была преступницей. Если ее схватят, то отправят в Алхавар — темницу, где томится ее отец, а, может быть, и сразу казнят, ведь жизнь дракона-императора была неприкосновенна, а она посмела покуситься на нее.

Мира сумела ловко спрятаться ото всех, но, теперь, когда на нее наткнулись сразу пятеро свидетелей, то какой ей смысл, сохранять им жизнь?

Агата вспомнила, как легко, та сломала запястье помощника лавочника в Зеране, и, как не побоялась выступить против Фелиции и поддерживавшей ту толпы, а потом, как на равных она билась с Еленой и ее тенями.

Агата припомнила слухи о том, как отец и братья Ивы во время мятежа убивали сотни, если не тысячи солдат за одно сражение и, как генерал Хайро, пробравшись лагерь противника, в одиночку вырезал целый шатер, полный офицеров. Кажется, тогда выжил один только генерал Аверин. Надо будет при следующей встрече спросить у него — как?

Мира была опасна, и у нее не было причин щадить их.

Все эти мысли пронеслись у Агаты в голове словно стая напуганных птиц. Глядя на Миру, она почти умоляюще выговорила:

— Мы просто пойдем, ладно? Мы никому не скажем, что видели тебя здесь.

— Только пришли, и сразу уходите? — Мира издевательски выгнула бровь. — Вы даже не все мои вещи еще перерыли.

— Подождите, я вот, что-то никак не пойму, как она вообще очутилась здесь? — встряла Магда. — Мы же вот стояли тут у самого входа все это время, других проходов здесь нет, так откуда же она взялась?

— Помолчи, — холодно бросила Мира, даже не взглянув на нее.

Магда покраснела, сжав губы. Она дернулась было вперед, но Лили удержала ее, схватив за руку, а затем шепнула, что-то на ухо. Обе они сразу побледнели.

Кажется, Лили уже начала понимать, что к чему.

— Ты так быстро исчезла, что мы не успели даже попрощаться. Что же произошло тогда на аудиенции у его величества, что тебя выгнали, не позволив, даже проститься с остальными? Я видела, как твою опочивальню осматривали служительницы, а потом туда заходила Елена, — голос Пинны звучал радостно и взволнованно.

Когда все ополчились против нее, Мира была одной из немногих, кто встал на ее сторону. Похоже, что Пинна считала теперь лжекняжну своей подругой.

— Агата знает, что тогда произошло, — холодно бросила Мира в ответ. — Расскажешь им?

Агата дернулась от резкого, болезненного, как удар хлыста взгляда, и, покраснев, выдавила:

— Нет, я никому ничего не расскажу.

— Ну, тогда, пожалуй, расскажу я… — начала Мира.

Ее перебила Лидия, все еще крутившая в руках кинжал.

— Этот кинжал… Он выточен из кости. Из кости особого создания. Я знаю это, потому, что точно такой же кинжал был у моего отца. — ее лицо побледнело, а глаза распахнулись, став, как две полные луны. — Откуда… откуда он у тебя? Ты, что украла его у моего отца⁈