Невесты дракона-императора

Глава 2

Кошмары и приготовления

Агату разбудил далекий звон колокольчика. Она потянулась в постели, не спеша вставать.

В последние дни ничего важного не происходило. Чтобы развлечь невест, отдыхающих перед следующим испытанием, служители водили их на прогулки по дворцу, показывали сохранившиеся на стенах фрески, работ лучших мастеров, прекрасные витражи и мозаики. В императорской оранжереи они вдыхали аромат цветов, привезенных со всех сторон света, а в зверинце любовались животными, собранными со всех континентов и островов. Из Императорской библиотеки им приносили книги, а кукольных дел мастера учили их изготавливать кукол.

Несмотря на насыщенные дни, ночью Агате не спалось, ее мучили кошмары. Она часто просыпалась и долго лежала в темноте, страшась сомкнуть глаза. Утром у нее не было сил, и она лежала в постели, чувствуя, как ее вновь затягивает в сон.

Когда топот шагов, крики и хлопанье дверей стихли, она все же, усилием воли заставила себя подняться и накинув на плечи одеяло, выйти в коридор.

Дойдя до окруженного колоннадой внутреннего двора, она увидела, что девушки уже сидят на скамьях, слушая, вещавшую о чем-то, графиню Дэву. Найдя взглядом подруг, Агата прокралась к скамье, которую они занимали, и села рядом.

— Агата, ты где была? — прошептала ей Магда. — Чуть не пропустила все!

— Тише! — шикнула на них Лили. — Слушайте, что ее светлость говорит.

Графиня Дэву была одета в роскошное платье цвета молодой листвы, ее высокую прическу украшали живые цветы, и мертвые, надетые на булавку бабочки.

Похоже было, что она только что закончила справляться о том, как спалось девушкам, и в каком они пребывают настроении, и теперь с воодушевлением рассказывала о том, какой чудесный и удивительный подарок подготовил для них дракон-император.

Еще несколько дней назад Агата сгорела бы от восторга, но теперь слова графини лишь заставили ее зябко поежиться, хотя в согретом утреннем свете дворе не было холодно.

— Итак, мои дорогие! — протянула графиня Дэву, наслаждаясь нетерпением девушек, когда один из служителей, подошел ближе, направив, исходившее от вещательного кристалла, розовое сияние на ее лицо. — Итак, его величество приказал устроить бал!

От поднявшегося визга у Агаты заложило уши. Сидевшая возле нее Магда вцепилась рукой в ее бедро, так, что Агата ойкнула и с трудом разжала ее пальцы.

— Магда, ты чего?

— Бал… Ты слышала? Бал. Я ни разу не бывала на балах, и думала, что и не побываю никогда. Такое только в сказках бывает. А теперь, теперь и я словно в сказке.

— Лишь бы нас снова не заставили самим шить себе платья, — прошептала Исора.

— Тише вы! — снова приструнила их Лили.

Лидия сидела молча, осоловело хлопая глазами, а Пинны с ними не было.

Судьи сняли с Пинны все обвинения в порезанных платьях и подкинутых в туфли осколках фарфора, объявив о том, что все это совершила Мира, но никто не верил тому, что она, действительно, была невиновна. С чьей-то подачи все думали, что судьи решили отбелить репутацию любимицы дракона-императора, очернив имя другой девушки, покинувшей отбор.

Пинна снова, как и в самом начале, сидела одна за трапезой и в одиночестве гуляла по саду. Никто не хотел ни заговаривать с ней, ни даже сидеть рядом.

Агате было даже жаль Пинну. Она всегда казалась ей добросердечной и чистой юной госпожой, и, все же, порой самые невинные создания прячут за маской благочестия самые острые зубы.

Агата прекрасно видела это на примере Вероники. Сводная сестра всем казалась нежным цветком, и очаровывала людей одним только сияющим взглядом, что не мешало ей тайком щипать Агату, пока никто не видит, и портить ее игрушки. Закончилось все тем, что она увела у Агаты жениха.

Сразу две девушки — Петра и Лидия, указали на Пинну, обвинив в порче платьев и подброшенных в туфли Исоры осколках фарфора. Если Петру еще можно было бы заподозрить во лжи, то Лидия была слишком недалека, чтобы такое выдумать, да и какой ей был в том смысл?

Исора по прежнему винила Пинну в порезанных ступнях, и остальные подруги ее поддерживали. Хотя Агате, случившееся и казалось отчасти странным, пока что она верила доказательствам, казавшимся неоспоримыми для всех — свидетельству Петры и Лидии.

— Не спешите расслабляться, дорогие мои! Ведь у нас с вами сегодня много работы! — продолжала, тем временем, графиня Дэву. — Бал состоится завтра вечером и к этому времени, нам надо многое успеть. Прямо сейчас придут швеи, чтобы снять мерки для платьев, и уже к вечеру наряды будут готовы. Затем, мы посвятим день урокам танцев и придворному этикету. Поднимите руки те, кто умеет танцевать сальф и лофонес.

Графиня Дэву назвала два самых модных танца. В родительское поместье, дважды в неделю приезжал наставник из Арлеи, чтобы учить Агату с Вероникой танцам. Вероника порхала словно бабочка и наставник неизменно ее хвалил, Агату же журил и говорил, что она перекатывается, как медведица. И все же он сумел, обучить ее основным па, так чтобы во время балов, она могла не терять лица.

Агата неуверенно подняла руку, то же самое потупившись сделала Лили.

Лидия все также сидела, словно не понимая, что происходит вокруг.

— Лидия, ты чего? — окликнула ее Агата. — Ты же танцевала сальф и лофонес на балах. Я сама видела.

Потянувшись к ней, она ухватила ее за руку и подняла ее наверх. Лидия тяжело вздохнула, прикрыв глаза, словно все это ее не касалось.

— Исора, а ты чего не поднимаешь руку? — удивилась Лили. — Ты же такая искусная танцовщица!

— Может быть я и искусна, но этих танцев я не знаю. На Вольных островах мы такое не танцуем.

— Не страшно, думаю, уж ты то точно их быстро разучишь и будешь танцевать лучше всех нас! — заверила ее Агата.

— Ой, ну все-то ты меня расхваливаешь, светлячок! — притворно смутилась Исора, погладив ее по руке.

Магда тоже не подняла руку. Она была из крестьянской семьи и ей негде было научиться модным танцам.

Утро прошло в приятной суете. В гарем пришли служительницы-швеи, чтобы снять мерки и обсудить фасоны. Девушкам позволили самим придумать, какой для них сшить наряд.

— Дорогие мои, помните, что этот бал позволит не только привлечь внимание дракона-императора, но и завести полезные знакомства среди вельмож, — говорила графиня Дэву, расхаживая по Павильону алых цветов. — Императрицей сможет стать лишь одна, остальным же придется устраивать свою жизнь за пределами Дворцового острова, и знакомства, заведенные на этом балу станут прекрасным фундаментом для вашего будущего.

Алый был цветом невест, и потому все девушки на балу должны были быть одеты в багряно-алый шелк. Выделиться можно было только за счет фасона, и потому, каждая пыталась придумать, что-то особенное.

Агата попросила швею, сделать для нее платье с открытыми плечами и пышными рукавами-буфами. Мачеха позволяла ей надевать на балы и приемы только скромные девичьи платья, не открывавшие взору ничего дальше ключиц. Это была ее первая возможность надеть взрослое платье, какое носили красивые и соблазнительные женщины, которыми она любовалась на балах.

Конечно, платье, которое она надевала на Испытание железного кольца, также оказалось весьма откровенным из-за выреза на спине, но тогда ее мало, кто мог увидеть, да и само платье было сплошным недоразумением. Теперь же на нее будут смотреть все.

После примерок и быстрой трапезы, девушки вернулись в Павильон алых цветов. Сперва, графиня Дэву прочла им короткую, но насыщенную лекцию об этикете. Усилиями мачехи и наставников, Агата и так знала все, что следовало знать, как и Лидия. Что же касается Магды, Исоры и Лили, которые в отличие от них, не принадлежали к высшему обществу, то те ловили каждое слово графини.

Они были ужасно напуганы, но в то же время взбудоражены и сгорали от предвкушения первого бала. Агата жалела, что не могла испытать тех же чувств, во первых, потому что она дебютировала несколько лет назад и уже бывала на балах, и во вторых, потому что ее отношение к дракону-императору изменилось, а с ним перевернулись и ее взгляды на мир.

Находясь в обществе подруг, она смеялась и беседовала с ними, как и всегда, но оставшись одна, чувствовала, как ее сжирают тревога и тоска.

Фрол Зерион явно дал ей понять, что она не должна показывать своих чувств, в первую очередь дракону-императору, но также и всем остальным. Она должна делать вид, что все как прежде, и что она влюблена в Андроника Великого, как и тысячи других юных девиц, и не видит, за его прекрасным лицом чешуи и раздвоенного языка. Агата и сама прекрасно понимала, что ей следует молчать о своем прозрение.

Лежа бессонной ночью в постели, она думала о том, сколько в Империи таких же людей, как она? Которые осознают правду, но живут с ней. Скорее всего почти все, кто был старше сорока и, кто своими глазами видел неистовство разделяли ее чувства. Неудивительно, что однажды начался мятеж. Странно только то, что его подавили сами же люди, а не дракон-император.

Порой, душившие ее страх и ужас, становились так сильны, что она вскакивала с постели и принималась метаться по комнате. Ей хотелось бросить все: родных, близких, мечты о фернальей ферме и бежать прочь из Визерийской Империи, хоть на Вольные острова, хоть на сам Андалур. Упав на кровать, и уткнувшись лицом в подушку, она представляла, как они с Исорой покидают Отбор и отправляются вместе путешествовать. В мечтах к ним также присоединялись Магда с Лили и даже Лидия.

Агата злилась на Фрола Зериона и на всех служителей за то, что те обманывали ее, как обманывали всю Империю, показывая через вещательные кристаллы видение, превратившее дракона в оживший идеал.

Думала она и о генерале Аверине. Наверняка, он тоже все знал, он ведь был гласом дракона-императора. Теперь то, как настойчиво он пытался спровадить ее с Отбора виделось ей в ином свете. Значило ли это, что так он пытался ее спасти?

После уроков этикета настало время танцев. Графиня Дэву лично показала им па, а затем приказала повторить. Сперва девушки пробовали танцевать друг с другом, но выходило плохо, ведь каждая хотела не вести, а быть ведомой, как и подобает юной госпоже.

Тогда хлопнув веером по бедру, графиня Дэву подманила пальцем Фрола Зериона, который каким-то образом оказался в павильоне. Она что-то шепнула ему на ухо и он, задумавшись на мгновение, кивнул, соглашаясь с ее доводами.

Не успела сгореть и половина свечи, как в павильон гуськом зашли несколько десятков молодых служителей и выстроились перед ними.

Улыбнувшись, графиня Дэву хлопнула в ладоши, привлекая всеобщее внимание:

— Дорогие мои, поблагодарите нашего чудесного брата Фрола за то, что он позволил этим блестящим юношам, носящим белые одежды, составить вам компанию в танце. Уверена, так вам будет легче и дело пойдет быстрее. Только помните, что служители приняли обет безбрачия, а значит вам следует уважать их благочестие и, разумеется, ваше собственное.

Как только графиня Дэву подала знак, девушки ринулись на служителей, как стая ферналей на растерявшихся стадо оленят. Самых симпатичных, крепких и высоких тут же расхватали, как горячие лепешки в базарный день.

Агата немного растерялась от такого напора. Сама она не привыкла быть столь настырной в отношении мужчин. Завидев стоявшего в углу тощего паренька с россыпью веснушек и отроческих прыщей, она неуверенно пошла к нему, но на полпути дорогу ей преступил изящный молодой служитель с темными кудрями и большими волоокими глазами, и протянул ей ладонь.

— Позвольте, составить вам компанию в танце, госпожа Агата, — предложил он, слегка поклонившись.

— Откуда вы знаете мое имя? — спросила она, вкладывая ему в руку свою ладонь.

— Разумеется, я как и все служители с первого дня наблюдаю за всеми девушками, принимающими участие в Отборе невест, ведь одна из вас в скорости станет нашей императрицей, — улыбнувшись ответил он. — К тому же после вашего выступления на Испытании оловянного кольца, вас сложно было не запомнить.

Агата нервно хихикнула, чувствуя, как начинают потеть ее ладони.

— Тогда я тоже должна узнать ваше имя. Как вас зовут?

— Брат Сильвий, госпожа.

Он уверенно вел ее в танце. Его шаги были удивительно выверены и точны.

— Где вы научились так танцевать, брат Сильвий? — спросила Агата, думая о том, что делают служители в свободное от выполнения обязанностей время. Быть может они устраивают танцы?

— Ну что, вы госпожа, я не умею танцевать совсем, но нас с детства учат владеть своим телом, чтобы применять его в том числе и в бою.

— В бою? — переспросила Агата. — Но зачем это нужно служителям?

— Это может пригодиться для защиты дракона-императора от врагов, к тому же, покидая остров, братьям и сестрам приходится много странствовать в том числе и в одиночку. Умение защитить себя от разбойников в пути, никогда не бывает лишним.

Агату одолело любопытство и она принялась расспрашивать брата Сильвия об его жизни при Императорском дворе. Он рассказал ей, что попал на остров в семь после того, как его родители погибли от пустынной лихорадки.

— После окончания обучения наставники подобрали для каждого из нас занятие, подходящее под наши умения и желания. Так я попал в Императорскую библиотеку, где служу и по сей день. Может быть вы видели меня, когда я приносил книги в гарем?

— Как-то не замечала. Вы колдун-книжник?

— Не совсем, но мне нравится работать с книгами. Иногда мне дозволяют читать вслух для его величества, — явно хвастаясь, добавил он.

Агата сильнее сжала его пальцы. Теперь от каждого упоминания дракона-императора ее бросало в дрожь. Она поспешила сменить тему.

Оказалось невероятно приятным, просто танцевать с милым юношей и болтать с ним ни о чем. На балах в поместьях соседей, мачеха не дозволяла ей танцевать с кем она захочет. Она говорила, что юная госпожа из приличной семьи должна быть крайне внимательна с тем, кому позволяет касаться своей руки.

Мачеха сама отбирала для нее партнеров и обычно это был либо, кто-то из старых, но богатых и знатных господ, либо Нестор Дурине, которого ей пророчили в женихи.

Теперь Агата понимала, что Нестор вовсе не было в ней заинтересован и танцуя с ней вечно крутил головой, высматривая Веронику.

Казалось, возможности потанцевать радовалась не только она. Многие девушки радостно улыбались, позволяя молодым служителям кружить их в танце. Сквозь музыку пробивались звуки смеха и разговоров.

Оглянувшись, Агата заметила Лили. Лицо подруги светилось, пока высокий и широкоплечий служитель с копной темных волос, уверенно вел ее в танце. Он что-то сказал ей, и она громко рассмеялась, запрокинув назад голову.

Глядя на это Агате стало и завидно и тревожно.