Невесты дракона-императора

Глава 37

Вина и конец пути

Арай тяжело приземлился. От удара лап, пошла трещинами земля.

Соскользнув с его спины, Кир приказал ему подняться в небо, но не улетать далеко. Он ушел вперед, и не оглянулся даже, когда поднятый взмахом крыльев ветер, развеял его плащ.

По поляне вокруг бродили служители. Одни были целителями, другие птичниками, остальные прибыли, чтобы помочь, и позаботиться о телах. Они приплыли сюда на корабле, выступившем из бухты поблизости от приюта Цицелии. В Ониксовый дворец отправили фератов и оттуда должны были приплыть еще корабли.

Княжна Лидия появилась в Приюте Цицелии после дневной трапезы. Она до крови стерла свои и без того израненные ноги, и упала, не сумев подняться, по ступеням дворца. К ней тут же подбежали служители, и она рассказала им о том, что произошло и сразу лишилась чувств. В то же время Кир получил сообщение Елены.

Теперь он клял себя за то, что не отнесся серьезно к тому, что она рассказывала ему о стычках с другими девушками. Если бы он только не был так слеп и глуп, то трагедии можно было бы избежать.

Тех, кто еще был жив, укладывали на носилки, и переносили в повозки, запряженные ферналями. Тех, кому уже нельзя было помочь, складывали рядами у кромки леса. Кир подошел к одному из тел, прикрытых отрезом белой ткани.

Опустившись на одно колено, он потянул за край савана. Его взгляду предстало подурневшее от смерти и страданий очень юное лицо, в окружении вьющихся золотистых локонов.

Кир прижал ко рту руку. Ему не впервые случалось видеть смерть, но эту девушку он знал уже очень давно, хотя они и не были никогда близки. Их родители были когда-то друзьями, и приходя к ним дом, всегда брали с собой Виолу. Киру она тогда напоминала смешного розового поросенка в розовых оборках.

Спустя годы они встретились в Колдовской Академии, где Виола училась на два курса младше Кира, затем она, вместе со всеми студентами Академии, отправилась на усмирение мятежа. Как и Кир она была железной колдуньей, и с невероятным мастерством умела, как удерживать в воздухе меч и щит, так и посылать в врага сонм железных игл. Здесь все ее умения оказались бесполезны. Жизнь молодой и многообещающей колдуньи трагически оборвалась.

Уже много лет Кир не плакал. Ему казалось, что он вовсе разучился тому, как это делается, но глаза его вдруг, налились, чем-то теплым, ему показалось, что кровью, и горячая слеза прокатилась по его щеке.

— Не стоит вам на это смотреть, — сказал брат Сильвий, подходя к нему.

Он нагнулся, и потянув за край савана, вновь прикрыл лицо Виолы, и, потянув Кира за локоть, отвел его в сторону и усадил на широкий валун. Достав из рукава бутылек нюхательных солей, он поднес его к лицу Кира. От резкого аромата, тот закашлялся.

Брат Сильвий поднял флакон к своему носу, и вдохнув аромат солей, закрыл бутылек и спрятал его обратно в рукав.

Фрол Зерион не смог оставить дракона-императора, который как никогда долго задерживался в величественном настроении, и отправил его вместо себя. В иерархии служителей, как выяснилось, возраст не имел никакого значения. Главным было то, насколько благосклонен был дракон-император.

Брат Сильвий сумел не только добиться расположения Андроника Великого, но и заслужить доверие Фрола Зериона. Так что он был уже не просто юношей, читавшим дракону-императору фривольные романы вслух.

Хотя брат Сильвий и был бледнее обычного, он неплохо держался. Гораздо лучше самого Кира, о чем тот подумал со стыдом.

Брат Сильвий присел рядом с ним на камень. Какое-то время они сидели молча, глядя на то как целители пытаются спасти отравленных девушек, птичники успокаивают напуганных и взбудораженных ферналей, а остальные убирают тела.

Взгляд Кира выцепил среди прочих служителей брата Коинта. Он бродил среди сложенных рядами тел, и, как до него сам Кир, подняв покрывала, всматривался в пожелтевшие мертвые лица, словно кого-то искал.

— Это все моя вина, — тихо сказал Кир.

— Не корите себя, — брат Сильвий похлопал его по плечу. — Никто не знал, что все так обернется. Знаете, служители постоянно странствуют по Лунному острову, уходят в лес порой на целые месяца. Я сам так не раз делал и один и с другими братьями и сестрами, а то ведь если сидеть все время в Ониксовом дворце, то с ума можно сойти. И ни разу ни с кем такого не бывало. Уж самое большее — кто-то мог утонуть или свалиться со скалы. Так, что никто не мог знать, что такое произойдет. Здесь нет ничьей вины, кроме, конечно, тех девушек, которые ополоумели от любви к его величеству. Так, что вы не виноваты ни в чем.

— Всегда, кто-то виноват. Всегда, кто-то должен понести ответственность.

— Но с чего вы взяли, что это именно вы, генерал? Вы всего лишь глас его величества. Все, что от вас требуется — это доносить его волю до Совета. Не берите на себя большего.

— Я не должен был позволить это… Мне следовало отговорить дракона-императора.

— Никто не может управлять его величеством. Не тешьте себя иллюзиями, генерал. Он дракон, и он стихия, а мы только пыль, у его ног.

— Но, что если это не так? — тихо прошептал Кир.

Брат Сильвий странно на него покосился.

— Что-то у меня уши заложило. Совсем вас не расслышал, генерал, — сказал он.

Мимо них, путаясь в одеяниях, пронесся брат Коинт. Ухватившись за ствол дерева, он согнулся и его обильно вырвало. День стоял жаркий, и над поляной витал характерный аромат.

— Ох, как же так! — воскликнул брат Сильвий, и достав из рукава бутылек, поспешил к нему.

Проходя мимо Кира, он мимолетно сжал его плечо, и нагнувшись к его уху отчетливо прошептал:

— Возьмите себя в руки, генерал.

Кир вздрогнул. Это было совсем не похоже на брата Сильвия, но тот был прав. Он вел себя не, как генерал, прошедший ни одну кровопролитную битву, и видевший картины, что были еще хуже (хотя, казалось, бы куда уж хуже), а как шестнадцатилетний мальчишка, стоящий в шатре в окружении, изрубленных тел. Напуганный, жалкий и беспомощный.

Он нарушил главный закон Визерийской Империи — позволил себе вслух усомниться в драконе-императоре. Если бы брат Сильвий повел себя по другому, то Кира уже ждала бы казнь.

Он сжал кулаки и приказал себе собраться. В это мгновение, перстень на его пальце обдало теплом. Пришло ментальное послание от Елены.

Выслушав его, он нахмурился и, поднявшись с валуна, подошел к брату Сильвию. Тот все еще стоял возле брата Коинта, нюхавшего соли из бутылька.

— Я получил послание от княжны Елены, — сказал Кир. — Княжна Лидия пришла в себя и сообщила, что есть еще две девушки, которым нужна помощь. Одна из них княжна Мира, похоже, что она серьезна ранена. С ней невеста, обладающая даром целителя — госпожа Лилиана.

Брат Сильвий пораженно уставился на него, а брат Коинт охнул и выронил бутылек.

Кир мог взять с собой на Арайе еще одного человека, усадив его в седло перед собой. Брат Коинт требовал, что это должен быть он, но брат Сильвий его урезонил. В итоге, Кир отправился к озеру возле пещеры вместе с целительницей, а брат Коинт должен был сопровождать группу служителей, отправившихся ферхом в том же направлении вместе с повозкой.

Нужное место они нашли весьма быстро. Кир помог целительнице, спуститься со спины Арайа.

— Ох, это было волнительно, — заметила та. — У вас сильные руки, генерал, и твердая грудь.

Кир оставил это замечание без внимания.

Он видел, как до этого, эта женщина без устали сражалась за ускользающие жизни, отравленных девушек. В отличие от брата Коинта и брата Сильвия, она не выглядела ни бледной, ни потерянной, а была собранна и сосредоточенна.

Кир давно заметил, что целители мыслили совсем иначе, чем другие люди и словно не обращали внимания ни на смерть, ни на страдания, с которыми сталкивались каждый день. Возможно, это был их единственный способ не сойти с ума от все той боли, которая их окружала. Ч и т а й на К н и г о е д. н е т

У входа в пещеру их уже ждала госпожа Лилиана. Хотя она и выглядела истощенной, а под ее прекрасными темными глазами, залегли густые тени, она прямо держала спину, и степенно поклонилась, когда они подошли к ней, а затем, повела целительницу в пещеру, на ходу объясняя, как обстоят дела:

— Ей стало хуже, и мне пришлось погрузить ее в сон, мне еще удается поддерживать жизнь в ней.

В пещеру едва попадал слабеющий солнечный свет. Лжекняжна Мира лежала прямо на земле, мертвенно бледная с запекшейся коркой на губах и окровавленной алой повязкой, обхватывающей ее живот.

Целительница тут же опустилась возле нее на колени.

— Очень неплохо, — оценила она. — Вы большая молодец, что со всем этим справились. У вас блестящий дар, жаль только, что вы толком не обучены.

Госпожа Лилиана сидела возле целительницы, помогая ей проводить осмотр, пока та ее не прогнала:

— Идите, моя милая, отдохните. Я тут сама справлюсь. Вы едва стоите на ногах, почти всю вас выпили.

Кир стоял у входа в пещеру, повернувшись спиной, чтобы ненароком не опорочить целомудрие лжекняжны и не увидеть того, на что ему не следовало смотреть. Сперва он опасался, что та может напасть на них, но она была без сознания и скорее мертва, чем жива и он быстро успокоился.

Госпожа Лилиана, пошатываясь подошла к нему.

— Пойдемте, госпожа. Вы, должно быть, голодны. Я прихватил с собой немного хлеба, сыра и ветчины, — сказал он ей.

Глаза девушки загорелись, и она с готовностью ухватилась за поданную им руку.

Они вышли к озеру и, сняв плащ, Кир постелил его на траву и усадил на него госпожу Лилиану. Та очень смущалась, но все же села и, набросилась на яства, которые он ей предложил с таким голодом, словно несколько дней до того нормально не ела. Скорей всего так оно и было.

Кир помнил, какой сиятельной, и обворожительной эта девушка выглядела на балу, когда шла по алому ковру к дракону-императору, мимо восхищенных вельмож.

Теперь ее было не узнать. Длинные прекрасные волосы свалялись и давно не знали мытья, платье изорвалось до лохмотьев, нежная кожа была вся в грязи, синяках и ссадинах. Но хуже всего были глаза.

Ее взгляд стал тяжелым и глубоким, как у древней старухи. Когда-то то же случилось с Еленой, и с ним самим.

— Простите, кажется, я одна все съела, — смущенно сказала госпожа Лилиана, закончив трапезу. — Не знаю, что на меня нашло.

— Все в порядке, для вас я все и принес. К тому же у меня есть еще, — девушка с благодарностью посмотрела на него и он продолжил. — Госпожа Лилиана, я должен буду вернуться до заката к дракону-императору. Вскоре сюда прибудет помощь во главе с братом Коинтом. Вы можете остаться дожидаться их и тогда вы покинете Отбор, или отправиться вместе со мной на рухе и продолжить свое участие. Что вы выбираете?

Отвернувшись от него, госпожа Лилиана посмотрела вдаль, на ломавшие кромку небес верхушки скал. Еще недавно, ответ на этот вопрос был бы очевиден и любая невеста предпочла бы второй путь, но нечто неуловимо поменялось.

— Я остаюсь, — тихо сказала она.

— Я понимаю, ваш выбор, и сохраню этот разговор между нами, — Кир кивнул. — Пока у нас еще есть время, расскажите мне, что произошло с вами за эти дни?

Солнце неумолимо клонилось на запад. Они обе устали и почти ничего не ели за весь день, но силы им давали мысли о том, что осталось совсем немного. Еще чуть-чуть и все закончится.

Агата пересела на Виссу, чтобы дать Фифи немного отдохнуть. Магда так и ехала на Тии, а Эри бежала за ними следом.

Лес окончательно отступил и они следовали по заросшей дикими травами пустоши. Странно, но деревья не желали расти на этой земле. Впереди тянулись скалы, закрывавшие Лунный остров с севера.

Раздался пронзительный птичий крик, на мгновение над ними проскользнула темная тень руха.

— Как думаешь, это Айрин? — спросила Магда.

— Нет, мне кажется, эта была черной. Хотя отсюда и не разглядеть.

Фернали бежали все быстрее. Тучи сгущались, поднялся ветер. Над ними все ниже нависали скалы.

— Эта она! — закричала Магда, ткнув пальцем в невысокую, острую и узкую скалу, выраставшую из недр земли, чуть поодаль от всех прочих.

Агата прищурилась, разглядывая вырубленный прямо в камне прекрасный дворец, показавшийся из-за скалы. Последние лучи падавшего солнца роняли золотые блики на кружево галерей и переходов, тонкие линии колонн, поддерживавших террасы, и округлые купола башен.

Подъехав ближе они увидели огромный и темный провал, уходивший вниз под толщу земли. Впереди собрались служители в сияющих белизной одеждах. На растерянных на земле покрывалах и львиных шкурах в ворохе подушек сидели четыре девушки.

Желтизна слегка спала с лица лица Елены, как и уродующие ее отеки, но она все еще выглядела слабой и едва живой. Рядом сидела Лидия, с перемотанными окровавленными повязками ступнями. Пинна прижала колени к груди и чуть покачивалась из стороны в сторону. Ее губы едва заметно шевелились, будто она все время говорила сама с собой.

Единственной, кто выглядел более менее нормально, была Исора. Хотя платье ее и изорвалось, а сама она стала еще худее, как и все они, она не была ни раненной, ни больной, ни близкой к безумию.

Когда Агата увидела ее, у нее сжало сердце от чувства вины. За все это время она почти не вспоминала об Исоре и не думала о том, жива ли та. Агате стало совестно от того, какой эгоистичной подругой она оказалась.

Рядом стояла графиня Дэву в почти скромной по ее меркам лиловом платье. Чуть поодаль, Агата приметила Фрола Зериона и Кира Аверина. Последний был без своего привычного черного плаща и от этого казался немного потерянным и одиноким.

На выступах скалы сидели, раскинув крылья и изогнув шеи, две огромные птицы. Одна была синей, как предгрозовое небо, а вторая черной, как самая безлунная ночь, с алой каймой, идущей по крыльям.

А на самой верхушке скалы…

Агата сперва подумала, что ей показалось. Что из-за усталости и множества волнений ее разум сыграл с нею злую шутку и ей все привиделось.

— Подожди, это, что дракон-император? — немгромко проговорила Магда, подводя ближе Тию.

— Похоже… похоже, что да, — согласилась Агата.

Андроник Великий сидел на самом пике, свесив вниз ноги и расправив подолы золотых одеяний.

И как он только так высоко забрался? Может быть, его отнес на спине один из рухов?

Когда они подъехали ближе и спешились, к ним тут же подбежали не меньше десятка служителей. Одни забрали поводья ферналей и спешно их увели, другие подхватили Агату и Магду за руки, словно они не могли сами идти, накинули им на плечи теплые шерстяные плащи, и подведя их к разложенным на земле шкурам, усадили на них и принялись навязчиво спрашивать не голодны ли они и не ранены ли.

Агата не стала отказываться от предложенных сыров, свежего, хрустящего хлеба и сладкого фруктового нектара.

Она села возле Исоры и та сразу ее обняла. Она глядела на Агату огромными и будто не верящими глазами.

— Светлячок, как же я счастлива, что ты в порядке! — выдохнула она, прижимая ее к своей пышной груди. — Я так испугалась тогда, когда Фелиция с остальными на нас напали. Вскочила на ферналь и дала деру. Я была уверена, что вы с Лидией следуете за мной. Потом вернулась обратно и увидела только этот обрыв, порванный мост и камни на дне ущелья! Как же вы вы тогда выжили?

— Нам просто повезло, — улыбнулась Агата, прижимаясь к ее боку. — А что случилось с тобой? Что ты делала все эти дни?

— Я заблудилась на этом проклятом острове! — выдохнула Исора. — Все бродила по нему, совсем одна, а сегодня днем случайно забрела сюда. Как же я удивилась, что это оказалось то самое место, куда мы должны были попасть и что я прибыла первая.

— Ох, вот кому, а тебе точно повезло! — выдохнула Агата.

Ей стало так тепло и хорошо. Она давно не ощущала себя в безопасности и совсем отвыкла от того, каким обволакивающе мягким было это чувство.

Агата положила голову Исоре на плечо и, наверно, прямо так бы и заснула, если бы дракон-император, не выпрямился, вдруг, встав в полный рост, а затем плавно покачнувшись, не рухнул бы вниз головой со скалы.