Незаурядная Маша Иванова

Глава 12. Кровавая история. Тогда

То, что Гоша обозвал пафосным словом «ресторан», на деле оказалось забегаловкой фастфуда. Это Валя понял, когда на следующий день пришел на встречу с новым приятелем в небольшой и не очень чистый переулок, затерявшийся вблизи станции метро, расположенной в половине часа езды от его родного района.

– Вот тут мы и пашем сутки через трое, – объявил Георгий после традиционного приветствия и широким жестом указал на яркую вывеску над стеклянными дверями. – Прошу. – Он открыл тугую створку и приглашающе махнул Вале. Тот неторопливо прошаркал внутрь.

Внутри оказалось довольно тесно. Пара желтых столиков и обшарпанный красный кожаный диван у одной стенки, три черных столика и белые пластиковые стулья – у второй. По центру стойка, где принимают заказы, а за ней кухня, где происходит таинство приготовления бургеров и картошки фри.

– Нам туда, – указал Гоша на неприметную белую дверь с надписью «Только для персонала» возле стойки. Валя послушно пошел вслед за приятелем. Ему было немного страшно и неуютно, но парень твердо решил не отступать. В подсобном помещении обнаружилось еще несколько дверей.

– Туалет, склад, бухгалтерия, – монотонно представлял содержание комнат за дверями Гоша. – А нам сюда.

Он два раза коротко стукнул и толкнул очередную белую створку.

– Галина Михайловна, добрый день! Вот тот парень, о котором я говорил, – затараторил Гоша, едва переступив порог.

В крохотной комнатушке за большим деревянным столом перед монитором компьютера сидела женщина. При появлении ребят она поднялась. Невысокого роста, сухая и поджарая фигура дамы была стиснута классическим зеленым костюмом. Проседь в коротких русых волосах, зачесанных назад, выдавала ее возраст не меньше, чем модель туфель-лодочек на танкетке. Она посмотрела на вошедших колючим взглядом и представилась для Вали: «Галина Михайловна».

– Очень приятно, Валентин Арбузов, – тихо ответил парень, а про себя подумал, что его потенциальная начальница похожа на злую волшебницу Гингему. Такую, какой иллюстратор изобразил ее в книжке про волшебника Изумрудного города [7], некогда зачитанной маленьким Валей до дыр.

– Что умеешь, Валентин? Где работал? – строго спросила Гингема и недобро прищурилась.

– Пока ничего не умею, – честно признался Арбузов. – Работал только уличным музыкантом и расклейщиком объявлений, и то недолго.

– Но я его быстро всему научу, – встрял Гоша.

– Ты сам сначала научись, – отбрила Гингема. – Ладно, Валя, нам сотрудники нужны. Первые две недели – испытательный срок с минимальной оплатой. Потом, если проявишь себя, увеличим ставку на десять процентов.

– Спасибо!

– Рано благодарить. Приступаешь с завтрашнего дня. Георгий покажет тебе, что и как.

– Спасибо! Ой, то есть хорошо. А документы нужно приносить для оформления?

– Георгий, выйди на секунду. А лучше вообще иди работай.

Гоша понятливо кивнул и удалился. Гингема вышла из-за стола и в два шага оказалась возле Вали.

– Видишь ли, Валентин, – начала она немного зловеще. – Мы сейчас не можем принимать новых работников в штат. Поэтому никакого оформления не будет. Но ведь ты же еще учишься? Зачем тебе официальное место работы? Оплату будешь получать в конверте. Понятно?

Валя сглотнул комок, собравшийся в горле, и поспешно кивнул.

Учиться и работать – это очень трудно. А учиться, работать и быть влюбленным – просто невозможно. Вчера Вале пришла в голову отличная рифма, он ее ухватил, начал раскручивать, сочинил пару четверостиший до куплета и… пересолил картошку. Увлекся, с кем не бывает?! Но Гингема не поняла, сделала замечание и даже что-то записала в свой блокнот. Ваня Сорин, Ира Игнатьева и Коля Булыкин – коллеги, с которыми Валя за время работы успел сдружиться, сказали, что еще пара замечаний – и штраф.

– Внимание, балбесы! – Гингема вышла из двери для сотрудников уже под конец смены. В зале не было ни души. За стойкой и на кухне трудились Арбузов, Коля и Ира. – У нас на носу двадцать пятое мая – день последнего звонка. В радиусе нашего ресторана две школы. Так что будет наплыв. Все, у кого в графике этот день нерабочий, готовьтесь выйти. Все понятно?

Валя ничего не понял, но на всякий случай кивнул вместе со всеми. Гингема удовлетворенно удалилась.

– Можете мне объяснить, что она сказала? – обратился Валя к Булыкину и Игнатьевой.

– Что все будут работать двадцать пятого мая, даже если не планировали, – флегматично пояснила Ира.

– Двадцать пятое? Это же последний учебный день?

– Ну да. А у старшеклассников – последний звонок. Мы в этот день тройной план делаем! – потирая руки от предвкушения крупного заработка, ответил Коля. Он был самым старшим в коллективе, если не считать Гингему. Он носил обычные джинсы с толстовкой и обращался со всеми по-свойски, так что разница в возрасте и опыте абсолютно не чувствовалась.

– А я не могу двадцать пятого. – Валя только сейчас сообразил, что именно на двадцать пятое запланировал самое главное событие года. В этот день он подарит Маше ролики. Ведь это так романтично – сделать подарок в последний учебный день и начать встречаться в первый день каникул. Такое они будут помнить всю их оставшуюся счастливую семейную жизнь!

– Ну, тогда тебе хана, – прочертил ребром ладони у своего горла Коля.

– Галина тебя с потрохами сожрет, – добавила темных красок Ира.

– Это лучше, чем зафакапить все, ради чего я сюда вообще пришел, – сказал Валя и решительно направился в сторону двери «Только для персонала». Коллеги переглянулись и пожали плечами: большой уже мальчик, сам разберется.

Гингема обнаружилась за рабочим столом. Она торопливо собирала вещи в свою необъятную коричневую сумку и нервно зыркнула на Валю, когда он вошел после стука.

– Я не могу работать двадцать пятого, – без обиняков начал Арбузов.

– Валентин, ты проработал у нас всего полторы недели, а уже хочешь диктовать свои условия?

– Я не диктую свои условия, просто хочу работать по согласованному заранее графику.

– А я хочу, чтобы наш ресторан заработал приличную прибыль, часть которой в том числе получат и все сотрудники!

Гингема закинула в сумку тот самый блокнот, пометок в который безотчетно боялись все сотрудники заведения, и двинулась в сторону двери.

– Может, дашь мне пройти? – спросила она нервно, когда поняла, что Валя преградил проход.

– Нет, то есть да, но сначала уладим вопрос с графиком, – начал заводиться Валя. Он не терпел несправедливости. А сейчас была именно такая ситуация. Зачем вообще составлять рабочий график, если потом одним устным приказом его можно легко нарушить?

– Вопрос решен. Выходят все, – холодно отчеканила начальница и попыталась отодвинуть Валю с прохода.

– Знаете что? Вы не имеете права! Вы – бездушная женщина! Вы отнимаете у меня веру в людей и вообще… – Валя и сам не ожидал от себя такой решительности, поэтому к последнему слову в предложении чуть осознал, что наговорил, и немного поутих.

– Не испытывай мое терпение, – прошипела Гингема и попыталась схватиться за ручку двери. – А ну, пусти!

– Это ресторан, а не казарма или тюрьма. Вы не можете командовать, а мы не обязаны пахать как проклятые в какой-то забегаловке!

– Что-о-о? – начальница наконец вспыхнула. – Забегаловке?! Вон отсюда! Можешь не приходить – ни двадцать пятого, ни завтра! Ты уволен!

Валя пару раз открыл и закрыл рот, хватая воздух.

– Ладно! – ему ничего не оставалось, как согласиться. – Заплатите мне хотя бы за тот срок, что я отработал.

– Ты меня тогда выпустишь отсюда? – устало спросила Гингема. Валя кивнул.

Начальница полезла в свою огромную кожаную сумку и долго в ней рылась. Наконец она нашла кошелек, такой же коричневый и потертый, вынула из него две купюры по тысяче рублей и, сунув деньги в Валину руку, наконец резким движением распахнула дверь и вышла из кабинета.

«Продать гитару?» Арбузов лежал в кровати и крутил в голове одну-единственную мысль. Инструмент было жалко. Но зато вырученные за него деньги с лихвой покрыли бы все затраты на ролики. Еще и на букет цветов, возможно, осталось бы. Но как? Как жить без любимой гитары? Без занятия, которое больше чем его хобби – сама его суть! Парню срочно нужно было с кем-то посоветоваться. Например, с Гошей. Но писать приятелю было стыдно. Ведь Валя считал, что подвел друга, который помог ему устроиться в бургерную, договорился с Гингемой его взять, а он уволился, да еще и со скандалом. Начальница теперь, возможно, и на Гоше отыграется… Друг написал сам.

«Галина – сволочь. Как ты?» – выдал экран смартфона.

Валя широко улыбнулся. Гоша – хороший…

«Я норм. Но денег не хватает», – отправил в ответ.

«Сколько она тебе заплатила?»

«2 т. р.»

Гоша ответил нецензурно.

«Не знаешь способ еще немного подзаработать?» – осмелился спросить Валя и напряженно уставился на экран мессенджера, показывающего, что собеседник печатает…

«Может, кровь сдашь? Немного, но дадут»

«Точно! Спс!!!!»

Валя выскочил из-под одеяла и побежал в ванную. Сегодня он просто обязан получить недостающую сумму и купить подарок Маше!

Через три часа после принятия судьбоносного решения Арбузов уже сидел в донорском кресле пункта переливания крови – благо долго искать не пришлось, подходящая станция службы крови располагалась в больнице на соседней улице. Сначала чуть было не случился облом – Вале не было восемнадцати. Но паспорт был. И татуировок не было. Он не пил алкоголь, не курил сигареты и даже не ел жареного за сутки до предполагаемой донации! Да и анализ, сданный прямо тут, в пункте, показывал, что к ним пришел идеально здоровый и крепкий человек с высоким гемоглобином. Миловидная медсестра, невысокая, чуть пухленькая и румяная, с сочувствием смотрела на Валю. Особенно когда он рассказал, зачем ему понадобились деньги. И, когда пришел доктор, что-то шепнула ему на ухо. Мужчина почесал затылок и – внезапно – разрешил Арбузову стать донором. Но только сегодня и только в виде исключения. «В следующий раз – после того как стукнет восемнадцать!»

И вот Арбузова привели в процедурный кабинет, с пола до потолка выложенный зеленым кафелем. В голове всплыл старый мультик с песенкой «Я Водяной, я Водяной…» [8]. Валя улыбнулся своей ассоциации и сел в черное кожаное кресло странной конструкции – оно поднимало ноги сидящего на уровень его же головы.

«Работаем кулаком», – проинструктировала медсестра, задрав ему рукав рубашки и примеряясь иголкой к вене. Валя закрыл глаза и принялся ответственно выполнять все, что ему говорили.

В соседнее кресло кто-то плюхнулся. Из любопытства Арбузов открыл глаза и посмотрел в ту сторону. В таком же, как у него, кресле сидела девушка.

«Надо же, ей разрешили сдавать, а на вид – не старше меня, – подумал Валя. – Какая интересная внешность: рыжие волосы, большие зеленые глаза… Что ее привело сюда? А может, спросить? Или попросить телефон и написать потом? Стоп, о чем это я? Пожалуй, лучше снова закрыть глаза и подумать о Маше».

Валька представил, как подходит к Ивановой после школы, скромно дарит ролики, а она бросается к нему на шею, обнимает, целует… О, как же она пахнет… нашатырем!?!

Доктор во время инструктажа что-то говорил о том, что некоторым становится нехорошо во время процедуры. Но чтобы вот так позорно хлопнуться в обморок? Валя был на грани отчаяния.

– Ну что, юноша, очнулись? Предлагаю вам выпить сладкого чаю и отправиться домой, – как сквозь ватное одеяло услышал он голос медсестры.

– Нет, что вы! Я не могу уйти! Мне очень нужны деньги. У меня любовь, понимаете? Дайте мне второй шанс! – взмолился Ромео Арбузов.

– Вы не можете отказать влюбленному рыцарю, – с улыбкой произнесла рыжая девчонка из соседнего кресла. Она, по всей видимости, отлично переносила процедуру. Посмотрев на Валю, она подмигнула.

– Ну, если любовь… То, пожалуй, давай еще раз попробуем. А что касается денег – у нас многие и бесплатно сдают, – пожала плечами медсестра.

– Я тоже приду потом и бесплатно сдам, – заверил Валя от всей души. – Честное слово!

– Договорились. – Медсестра хлопнула пальцами резиновых перчаток и натянула их на руки. – Ну давай, рыцарь, сжимай и разжимай кулак…