Незаурядная Маша Иванова

Глава 22. Фата-Моргана. Сейчас

Маша мерила шагами свою комнату. От стенки до стенки. Мимо платяного шкафа. Остановившись, она повернулась к зеркальным дверцам и ужаснулась своему отражению: волосы всклокочены, глаза лихорадочно блестят, губы слишком яркие – кажется, она их искусала. Ей срочно нужен был совет Олеси. Но можно ли позвонить подруге после их вчерашней стычки в салоне красоты? Не будет ли это означать, что у Маши совершенно нет гордости? С другой стороны, чего стоит девичья гордость, когда парень, который нравится ей до безумия, названивает все утро, а она боится ответить? Девушка мысленно махнула рукой на то, что подруга подумает о ней, и схватилась за смартфон.

– Алло, Олеся, Олесечка, ты мне очень нужна, – заполошно пролепетала она в трубку.

– Машка! – Подруга обрадовалась ее голосу, как дорогущей сумочке. – Ты меня простила?

– Я думала, это ты на меня обиделась, – хмыкнула подруга. – Мир?

– Мир! Что у тебя случилось? Как вчера прошло? Брови как? – посыпались вопросы.

– Погоди! Может, встретимся где-нибудь, поболтаем? Я все расскажу, клянусь!

– Давай. Через час в кафешке в моем доме, идет?

Маша кивнула, как будто подруга могла ее видеть.

– До встречи, – выдохнула она и побежала собираться.

Олеся жила в новом жилом комплексе, где на первых этажах домов чего только не было – кафешки и рестораны, булочные и цветочные. А еще пара винно-водочных, стоматология и три салона красоты. При виде последних Машу передернуло. Олеся ждала ее в небольшой, но уютной кондитерской, где наливали чудесный кофе с воздушно-сливочной пенкой. А в качестве комплимента подавали крошечные разноцветные безешки, тающие во рту.

– Ты пришла первой? – удивилась Маша, когда подруга поднялась к ней из-за маленького круглого столика у окна.

– Ну я уж не совсем пропащий опоздун – на лифте-то спуститься вовремя могу. – Олеся пристально всмотрелась в лицо напротив. Перед выездом Маша успела привести себя в порядок: причесалась, сделала легкий макияж и надела свой любимый теплый вязаный костюм цвета фламинго. – А ты знаешь, неплохо. Я про цвет бровей и волос. Немного непривычно, но довольно сносно. Дима оценил?

– Заметил, конечно. Но солгал, что ему нравится по-всякому.

– Почему солгал?

– Мужчины обычно консерваторы. Им нравится, как было.

– Много ты знаешь про мужчин! – фыркнула Олеся. – А вообще, как прошло-то?

– Очень хорошо прошло. – Маша обхватила себя руками. – Он был таким внимательным, теплым, нежным…

– Зачем же тебе понадобилась я, да еще так срочно, если все в порядке?

– Я хочу его поцеловать! – громко выпалила подруга.

На них обернулась пара посетителей.

– Не ори так, – пристыдила Олеся. – И объясни еще раз, что плохого в том, что ты хочешь его поцеловать? Вот если бы тебе, наоборот, было противно его целовать, тогда понятно – это проблема. А тут?

– Ты что, забыла? – зашипела Маша. – От поцелуя моя магия выветривается. Я перестаю нравиться парням от слова «совсем». А я не хочу, чтобы Дима остыл ко мне, не хочу жить без его теплого взгляда и милой улыбки, ясно?

Олеся выпучила глаза.

– Так все запущено?

– Да! – снова крикнула Маша, не обращая внимания на оборачивающихся посетителей.

– А ты, оказывается, агрессивна, когда влюблена.

– Я не агрессивна, я – в отчаянии!

– Что влюблена, значит, не возражаешь?

– Похоже на то, – вздохнула Маша. – И что мне делать?

– Оттягивать момент поцелуя насколько это возможно и параллельно искать противоядие.

– От чего?

– От действия поцелуя.

– Олеся, я что-то тупею. Видимо, от любви, – почесала лоб Маша. – Поясни.

– Я смею полагать, что ты не первая такая дама с даром на нашей грешной земле. Были же разные ведуньи, ведьмы, знахарки и прочие легковоспламеняющиеся на кострах субъекты.

Маша кинула в подругу толстой книжицей меню.

– Прости, ты права – шутка так себе.

Подруга махнула рукой: «Продолжай!»

– В общем, я считаю, что где-то к твоему дару должна существовать инструкция, в которой прописано, как сделать так, чтобы после поцелуя ты не переставала нравиться своему мэ че.

– Мэ че?

– Молодому человеку!

– А, ясно. И где искать эту инструкцию?

– В самом большом хранилище всех древних рукописных и печатных инструкций в доступной нам локации.

Маша умоляюще посмотрела на подругу, призывая не мучить ее загадками, а озвучить сразу, что это за место.

– Ну библиотека же! Желательно Российская государственная на Боровицкой. Там точно можно найти все.

– Олеся, ты – гений! Поехали туда прямо сейчас.

– Дай хоть кофе допить.

– Даю. Но недолго. – Маша уставилась на подругу, следя за каждым ее глотком. – Слу-у-ушай, Олесь… – вдруг осенило девушку.

– Что? Блин, ты можешь не смотреть так пристально, как я глотаю? У меня кофе комом в горле встал.

– А может, мы тогда еще и инструкцию сразу найдем, как мне совсем от дара избавиться? Не просто чтоб поцелуй не работал, а чтобы все не работало? Чтобы я стала самой обыкновенной Машей Ивановой!

– А ты этого хочешь? – изумленно прищурилась подруга.

– Больше всего на свете.

– Ну, поищем, – пожала плечами Олеся и, одним глотком осушив остатки напитка, поднялась из-за стола.

Вдвоем они бодро взбежали по лестнице к памятнику великому летописцу темной стороны человеческой натуры, повернули к парадному входу и оказались на мраморной лестнице, ведущей в библиотеку, словно в храм Афины эпохи постконструктивизма.

– Думаешь, тут найдется то, что мне нужно? – шепотом спросила Маша, озираясь по сторонам: высокий белый потолок, мраморные колонны с позолоченными капителями, балконы, украшенные декоративными латунными решетками, а над головой – хрустальные переливы люстр, подвешенных на массивных цепях. – Тут так торжественно и немного жутко.

– Тут жутко интересно, – поправила Олеся. – Ты сама-то как? Чувствуешь, что разгадка твоей тайны близко? Должна же у тебя, как у ведьмы, проснуться интуиция на такие вещи!

– Я не ведьма! – возмутилась подруга.

– Сейчас найдем про тебя пару гримуаров, вот тогда и поглядим.

– Гримуаров?

– Это такие книги. Можно сказать, учебники магии.

– А ты откуда все это знаешь?

– А помнишь, я с Костей встречалась? Он все время в черном ходил и иногда подводил глаза моим карандашом.

Маша кивнула.

– Вот он увлекался всякой магической ерундой. Хотя смотрю на тебя сейчас и думаю, что не такая уж это и ерунда! Работает же.

– И что Костя тебе рассказывал?

– Немного. Про историю магии, про инквизицию. Но мы больше не теорией, а практикой занимались.

– Зелья варили?

– Угу, в постели, – хихикнула Олеся.

– Блин, дальше не рассказывай, пожалуйста. Пойдем искать эти самые гри… что?

– Гримуары.

В читальном зале вокруг столов со знаменитыми зелеными лампами, казалось, остановилось время. В прозрачном воздухе застыли мелкие пылинки. Не тикали часы, и, возможно, даже не дышали посетители. Оглушающую тишину разбавлял лишь мерный шелест книжных страниц. Маша отодвинула деревянный стул с мягкой серой обивкой и осторожно села, ожидая, когда Олеся получит все заказанные ими фолианты.

– Марсилио Фичино, Джованни Пико делла Мирандола, Агриппа Неттесгеймский, Парацельс, – перечислила подруга авторов книг, которые выкладывала стопкой на стол. – Хотела взять еще «Арабский гримуар» и «Жизнь Мерлина» Гальфрида Монмутского. Но сказали, что нужно особое разрешение.

– А ведь именно эти материалы наверняка нам и нужны!

– С чего ты взяла?

– Включилась ведьмина интуиция. Скажи, куда нужно подойти, чтобы их заказать? – решительным шепотом спросила Маша.

– Вон видишь, дубовая стойка? За ней мужчина в очках. К нему подойди и попроси. Но он наверняка и тебя отошлет.

– Мужчина? – Маша вытянула шею, отыскивая глазами сотрудника за стойкой. – Олеся, это же мужчина!

– Ну, вижу, что не женщина.

– А МЕНЯ мужчина не должен отослать. Пусть дар хоть один раз сработает мне на пользу!

Маша поднялась со стула и решительно направилась в сторону невысокого, сухощавого, наполовину седого работника читального зала, сквозь толстые линзы квадратных очков что-то внимательно изучавшего в пухлом литературном журнале прошлого века.

– Простите, пожалуйста. – Маша ласково улыбнулась. – Моя подруга к вам подходила только что, но, вероятнее всего, неверно обозначила то, что мы ищем. Нам очень нужны некоторые издания…

Мужчина оторвал взгляд от журнала и посмотрел на девушку. Снял и протер очки, снова водрузил их на нос и вновь взглянул на Машу. Уже совершенно другим, мягким и (да, черт побери!) влюбленным взглядом.

– И что же вы такое ищете, девушки? – Игривый тон из уст этого убеленного сединами стража науки звучал крайне неестественно. Но Маша и не думала отступать.

– «Арабский гримуар» и «Жизнь Мерлина», – мягко проворковала она и на всякий случай записала названия на небольшом желтом листочке, нашедшемся тут же, на стойке.

– О, какие пустяки! – Мужчина схватил длинными сухими пальцами с прозрачной, будто пергамент, кожей листок с названиями книг и, бросив на Машу обжигающий взгляд, удалился в архив.

– «Арабский гримуар», – Маша бросила потертый томик на стол перед подругой. – И «Жизнь Мерлина». На языках оригиналов!

– Мужик-то как? В порядке?

– В норме. Полчаса – и забудет обо мне, если не буду показываться ему на глаза.

– Отлично. С чего начнем?

– А что, предыдущие книги не годятся?

– Я их просмотрела мельком, пока ты бегала за изданиями для избранных. Там все мимо.

– Значит, осталась одна надежда.

– Две, – Олеся указала на два старинных томика.

– Увы, – покачала головой Маша. – «Арабский гримуар» написан на арамейском. Это мне не по зубам. А вот «Жизнь Мерлина» – произведение английского священника, написанное на латыни, а с ней я, пожалуй, справлюсь.

– Ну вот и славно. Я ни в каком языке, кроме русского, ни бельмеса, так что флаг тебе в руки. А я пойду кофейку попью.

– Бельмес, кстати, тюркское слово. Значит, ты еще немного по-тюркски можешь, – улыбнулась Маша. – Вернись, пожалуйста, через часик. Я одна отсюда не выйду, у меня топографический кретинизм.

– Хорошо. Желаю тебе найти противоядие! – отсалютовала подруга.

– Спасибо.

Олеся бодрой походкой удалилась, а Маша бережно открыла старинный трактат (вообще-то такое нужно вместе с белыми хлопковыми перчатками выдавать!) и, вдохнув аромат книжных веков, принялась переводить строчку за строчкой.

Когда Олеся вернулась, всем видом показывая, что она крайне довольна проведенным наедине с чашечкой кофе временем, Маша подняла голову от потертых страниц с совершенно невозможным выражением лица. Будто она только что узнала, что не родная, а приемная дочь, а ее настоящие родители – правители несуществующей страны, где по небу летают драконы, а по улицам бегают единороги.

– Нашла что-нибудь? – сразу поняла подруга.

Маша кивнула.

– Ну? – Олеся в нетерпении подсела рядом.

– Я почти уверена, что мой дар – наследие феи Морганы.

– А что она умела?

– По преданию, она жила на вымышленном острове Авалон и обманывала путешественников призрачными видениями.

– Как-то это не очень с тобой вяжется.

– А вот и нет. Я тоже внушаю мужчинам что-то вроде призрачного видения. Они видят меня такой, какой хотели бы видеть идеальную женщину. Можно сказать, переносят на меня свой внутренний шаблон. Но это не я, это мираж. Знаешь такое явление на море – фата-моргана?

– Слышала что-то…

– Название этого явления тоже пошло от феи Морганы. Вот смотри. – Маша включила смартфон и зачитала выдержку из энциклопедической статьи. – Мираж объясняется искривлением лучей света, идущих от предмета, благодаря присутствию разреженных молекул воды в составе воздуха, которые при определенных погодных условиях и благодаря отражению моря могут «проектировать» в небе и на воде предметы, находящиеся совсем в другом месте.

– Допустим. И как это тебе поможет?

– Думаю, нужно при встрече с человеком, на которого не хочется производить действие миража, создавать эффект, обратный фата-моргане. То есть не становиться его миражом, а, наоборот, отражать себя настоящую.

– Ну ты, блин, завернула. Может, ты зря в переводчики пошла? Тут налицо данные к физическим исследованиям!

– Да ладно, – отмахнулась Маша. – Как бы я тогда все это перевела?

– И то верно. Что думаешь делать? Как создавать эту обратную фата-моргану?

– Тут нужно подумать. И проверить на практике. У тебя есть зеркало и бутылка воды?

В качестве подопытного был выбран все тот же архивариус средних лет, до сих пор издалека бросающий на Машу томные взгляды из-за толстых стекол очков. Девушка собралась с силами, вооружилась «магическими» артефактами и направилась к дубовой стойке. В правой руке она держала маленькое круглое зеркальце, позаимствованное из косметички подруги, в левой – открытую бутылку минеральной воды без газа, купленную в вендинговом автомате. Завидев ее приближение, архивариус просиял улыбкой.

– Что-то еще решили взять? – поинтересовался он.

– Дайте-ка подумать… – откликнулась Маша.

Она набрала в рот воды, поймала зеркальцем луч солнца, падающий на помещение из окна и, выплюнула воду, распылив ее в воздух мелкими капельками. Луч, преломленный зеркалом, растворился в миллиарде маленьких водных линз, а мужчина зажмурился.

– Что вы делаете? – изумленно поинтересовался он, открыв глаза, которые все еще смотрели на Машу с любовью.

– Решила немножко освежиться. – Она не стала выходить из образа загадочной простушки. – А куда нам положить эти важные книги, которые мы уже дочитали?

Рядом быстро нарисовалась Олеся и положила на стойку издания из антикварного архива.

– Степаныч, сменю тебя? – Из темного угла за стойкой, в котором, оказывается, скрывалась дверь для персонала, показался еще один мужчина средних лет. Он был грузным и совсем не подходил под образ архивариуса. Маша тут же повторила свой нехитрый ритуал с водой и лучом и уже стояла в облаке мелких сияющих брызг.

– А что здесь происходит? – Тучный мужчина увидел на стойке «Арабский гримуар». – Где ваше разрешение на получение такой литературы? Как вы вообще это взяли? Кто вам дал?

– М-м-м, мы просто попросили. – Маша похлопала ресничками.

– Что-о-о? – Голос мужчины становился все громче. – Да это же должностное преступление! Вы не имели права!

У девушек сжалось сердце и включилась внутренняя сирена, побуждающая брать руки в ноги и бежать. Что они и сделали.

– Итак! Какие можно сделать выводы? – выдохнула Маша, стоя согнувшись от перехваченного быстрым бегом дыхания на ступенях библиотеки.

– Кажется, второй мужик совершенно тобой не очаровался. Иначе он не погнал бы нас оттуда чуть ли не поганой метлой!

– Почуял ведьму, – подмигнула Маша.

– Хорошо, что не сжег! – хмыкнула Олеся. – А вот на первого ритуал не повлиял. Как он пялился на тебя с глупым вожделением, так и после всех твоих сияющих преломлений отношения своего к тебе не переменил.

– Значит, ритуал действует только на тех, кто еще не успел влюбиться.

– Если Дима успел, то с ним уже не поможет. Только поцелуй. И финита ля комедиа… Что же получается, мы напрасно все это узнавали?

– Не напрасно! Я теперь хоть в театр или в ресторан смогу спокойно ходить – распылила вокруг себя водичку и сиди спокойно! – мечтательно улыбнулась Маша.

– Ну а с Димой что? Будешь целовать?

– Страшно! Вдруг он меня после этого не захочет больше видеть?

– Тогда не целуй.

– А если он подумает, что я равнодушна к нему, поэтому не целую?

– Тогда целуй.

– Блин, Олесь, от твоих советов никакой пользы, только биполярочка развивается.

– Но я правда не знаю, что посоветовать! Тебе нужно решить самой, что делать со своим даром, противоядием от него и парнем, которого тебе хочется поцеловать.

– Да, задача похлеще теоремы Ферма.

– Теорему Ферма в итоге кто-то смог доказать. И ты справишься. Я в тебя верю, – похлопала ее по плечу Олеся.

– А я в себя – не очень. Но спасибо за поддержку. И за зеркальце. – Маша протянула подруге компактный аксессуар.

– Оставь себе, – махнула та рукой. – Еще пригодится.

– Боишься, что на тебя часть моих чар перелетит, если будешь в него смотреться? – хитро прищурилась Маша.

– Есть немного, – призналась Олеся.

– Зря, но спасибо, возьму, – девушка убрала зеркальце в карман пуховика.

– Пусть оно принесет тебе счастье.

Маша чуть не прослезилась и обняла подругу изо всех сил.