Незримое в крыльях

Глава вторая. Фестиваль черепов. ​

Ничего хорошего от встречи с человеком я не ожидал. В ущелье не радуются, если встречаются с незнакомцами, жестокость — вот этикет этого места. И хотя я не люблю играть по чужим правилам, быть здесь добрым и пушистым было бы глупостью.

Я стою без движения, прикрытый тенью одного из высоких камней. Не только скрывает мое присутствие, но и техника сокрытия, вбитая в меня лично Смотрителем Храма Змея при обучении.

Вроде сильный я, а рефлексы и выучка заставляют сначала скрыться и защититься от неизвестности, а уже потом глядеть что и кто там. Это уже жизнь научила, особенно те годы бытия дичью из-за Меток Небес и Бездны, когда просто оставаться где-то дольше дня было опасно нападением крылатых.

Вот и стою, наблюдаю, как в пещеру заходит темный практик. Сомнений, что именно темный, не возникает. Кто еще будет тащить на плече труп с такой довольной улыбкой?

На вид человек непритязательного вида. Коричневый, поношенный плащ в заплатках скрывает фигуру невысокого роста, а лицо мне сразу показалось мерзким и каким-то гнилым. На самом деле обычная рожа у человека, но чутье на душевную гниль мне передалось вместе с поглощенным ядром Архангела.

Будь дело в городе, его бы легко приняли за бездомного. Грязная, штопаная одежда, тяжелый плащ в заплатах, немытые космы на голове и спутанная черная борода с крошками от еды. Этот человек давно забыл, что значит следить за собой. Только аура уверенности, твердые шаги и четкие, плавные движения не дают смотреть на него с презрением.

— Хе-хе, — улыбаясь щербатой улыбкой с одним просветом на месте переднего зуба, практик дотащил тело до стенки. — Кхэк! Вот так.

Свалив труп рядом с крайним таким же, явно не совсем вменяемый мужик заботливо выпрямил тело и ноги жертвы, посадил к стеночке безголовый труп и отошел, любуется картиной. А я, при всех этих телодвижениях заприметил холщовый мешок на поясе, с подозрительно кровавым пятном. По форме сомневаться не приходится… Отсеченная голова.

Как и о предмете, что эти головы с плеч сносит, сбоку без ножен сабля висит, в простом кольце из стали. И как не боится ногу себе не посечь случайно?

В общем, нашелся хозяин пещерки и трупов. Но я не спешил выходить и здороваться, а продолжил наблюдать и прислушиваться к чувствам чужой ауры. И та меня немало удивила. Уровень Генерала, чтоб его!

Какого хрена практик такой силы занимается подобной херней? Ведь особой силой его жертвы не обладали, а богатство убитых ему явно побоку. И ведь не просто Генерал, я чую, что мужик вполне себе потягается с таким старым Духом, как владыка Леса Обезьян. А Ган Шао тот еще старпер, опыта навалом, в бою спуску никому не даст.

С такой силой можно легко устроиться в городе, если не беспределить, то даже Куро не тронут подобной силы мастера, слишком уж проблемно. Но вместо этого он ошивается на окраинных зонах Ущелья Тысячи Смертей и снимает всем головы с плеч во имя неизвестной идеи. В то, что он полностью с мозгами набекрень я не верю.

Это Духи могут быть яростными и чокнутыми на таком уровне, но людям практикам для этого требуется немалый талант и свежий, острый разум. Иначе просто не получится использовать мудреные техники развития. А они могут быть хоть сто раз демоническими или кровавыми, простыми они от этого не становятся.

Так что я скорей поверю, что он чуть повернут на идее заполнить пещеру сидящими трупами по кругу, чисто ради прикола и извращенной эстетики, чем действительно убивает ради убийства. А пока я размышлял, темный практик бродил по пещере, приглядываясь и поправляя безголовые тела в одну ему известные идеальные позы.

Заботливые, даже ласковые поглаживания хладных тел чуть не вызвали у меня рвотный рефлекс и заставили не смотреть в его сторону, когда мужик пригибался и что-то бормотал. Наконец, он закончил своеобразный обход и сказал нечто информативное.

— Шестьдесят вторая, ха-ха, — потер ладони довольный убийца, потом погладил мешок на поясе. — В этот раз… Так много, что мешками уносить буду! Да, хе-хе-хе! В этот раз…

Ух ты, как смеется, радости полные штаны. Я тоже позволил себе улыбку, приглядываясь к спине ходящего по пещере практика. Похоже, я все-таки набрел на кое-что интересное!

— В этот раз что? — с вопросом и голосом, полным любопытства, вышел из тени. — Ты договаривай, мне интересно.

— У меня завелась крыса? — быстро скинул удивление убийца. — Ха!

Взгляд черных глаз стал острым, а поза пружинистой, как у готового к прыжку одичавшего зверя. Мужик не собирается мне отвечать, а улыбка превратилась в оскал.

— Я заберу твою!.. — сбился с шага. — ..голову?

Причиной запинки стала моя выставленная напоказ аура, что согнула психованного в три погибели, а следом поставила на колени. А вот это уже заставило его удивиться до заикания.

— Ч-что здесь забыл мастер т-такого уровня?!

— Представь себе, — кивая, отвечаю: — Меня занимает такой же вопрос.

Вот только он ляпнул явно не всерьез и не думая, потому что следом изо рта убийцы вырвалось:

— Я отдам вам все головы! Награды Фестиваля не стоят жизни!

— Фестиваля? — зацепился я за странное слово.

— Не знаешь? — уже не на шутку охренел мужик, да так, что смог голову поднять и уставиться на меня искаженным и потным лицом. — Не знает! Тогда какого хера ты вообще тут забыл?! Проваливай! Головы мои! Слышишь, ты, мои головы!

Сразу так быстро обнаглел, что обалдел уже я. Странноватый и быстрый диалог у нас получился, но с главной мысли я не сбился. А интерес к некому Фестивалю, с таким придыханием сказал, что явно с большой буквы событие, возрос до неприличия.

— Так что за Фестиваль? Зачем тебе головы?

Первое удивление и страх прошли, отвечать мне не собирается. Глянул с презрением и смачно плюнул, почти на ногу мне попав. Хорошо держит давление моей ауры, молодец. Перед лицом превосходящей силы обычно темные практики как ужи на сковородке крутятся, вымаливая жизнь, а этот наглый без меры. Но стержень есть.

Кто-то начинает бежать, кто-то умолять и в ноги кидаться, а есть и такие как он. Понимающие, что против не побороться, тупо наглеют и сыплют оскорблениями. Так сказать, идут вабанк, все равно дальше смерти не упрыгаешь.

— Ты, видать, чуток головой стукнутый, — деловито разминаю пальцы с характерным хрустом. — Но мы это сейчас поправим. И наглость твою и молчание, мигом соловьем запоешь.

— Кем? — выдала будущая жертва пыток.

— Птичка такая, может, где еще и водится. Петь тебе это не помешает.

— Ты хоть знаешь что я? Я — Фрамгар, Тихая Сабля! Да я такое видал, что скорее в рот тебе насру, чем ты из… меня… хоть слово! А-а-а!

— Поздравляю, — разнесся в пещере мой похолодевший тоном голос. — Взбесил.

Уже спустя пяток минут пленник наглядно показал не только часть внутренностей, но и то, что прозвищу он не соответствует. Сабля есть, вон валяется, но Тихим его не назовешь. Орет так, что от пещерного эха в ушах писк стоит.

Может, во мне частичка от энергии Небес взыграла, а может сам чуток садистом стал, но приносить этому гаду воздаяние болью совсем не противно. Грехов за гнилой душонкой столько, что тошнит.

Некоторые Ангелы подобное дело любили не меньше Демонов, только оправдывали это не темной сутью, а Законами Небес. Я будто нужную, но тяжелую работу выполняю.

Крики, переходящие в визг и мольбы меня не трогали, пока он не стал покорным и готовым на все, лишь бы экзекуция прекратилась. Если бы он знал, что я заставлял молить и кричать о пощаде настоящих Демонов, был бы не таким ерепенистым.

Так что… Один избитый кусок наглого дерьма спустя. Куча тряпья, крови и вывернутых не туда конечностей вяло сипит сорванным голосом:

— Фестиваль Черепов это событие, происходящее раз в год, ровно в середине зимы. Длится пять дней. О нем знают только самые сильные или старожилы Ущелья. Но слухи иногда просачиваются, так что вот почему сюда стекается так много наших. Рассказывать о Фестивале типам вроде тебя — табу. Кха-кха, в глотке так сухо. В-воды… Прошу, воды!

— Дам тебе потом льда погрызть, — пнул я урода, криво усмехнулся, глядя на разбросанные то тут, то там зубы. — Ах да, тебе уже нечем. Хочешь, чтобы я продолжил?

Простой вопрос заставил его извиваться по земле, как червяку и хрипеть с такой мольбой, что даже статуи из камня бы сжалились.

— Нет! Нет-нет, умоляю, нет!

Но я не статуя, это раз. И я все еще прекрасно вижу десятки тел у стен, убитые этим куском урода, это два. Так что мужику достался еще один пинок прямо по уже поломанным пальцам и безразличное:

— Тогда говори. На ваши табу мне плевать.

Меня не трогают ни его мольбы, ни его боль. Что такое его мелкие мучения и преступления, против ужасов горящих городов посреди Цикла? То, что он считает невыносимыми пытками, в моих глазах смех один.

Побывав хотя бы минуту в руках Демонов из Легиона Боли, он бы познал другой страх. Страх того, что врагам плевать, что ты говоришь, какую информацию хранишь, кому вы важен, где ты нужен и сколько у тебя почета или власти…

Мужчина ты, женщина, старуха или ребенок. Все это неважно перед существами, способными многократно превосходить смысл слова садизм. По сравнению с ними я тут сам как ребенок в куколки играюсь.

— Ты будишь во мне паршивые воспоминания, — вперил угрожающий взгляд в ублюдка. — У тебя две минуты на рассказ. Не уложишься — я продолжу.

— Да. — всхлипнув, быстро говорит, захлебываясь фразами. — В Центральных регионах Ущелья есть скрытая область! Только избранные знают, как туда попасть! Это жуткая легенда, которой можно безопасно воспользоваться только в это время года. И нужны… Нужны головы! Много голов!

Дальше он выложил все как на духу, как говорится, запел как соловей, хе, как я ему и обещал. И чем больше он рассказывал, тем мрачнее передо мной рисовалась картина. Такие страшные дела творятся прямо под носом и никто из трех городов Куро ни сном, ни духом.

Почему так много убитых и пропавших каждый год в Ущелье. Ну вот, поздравляю сам себя, ответ найден. Не только аномалии и монстры виной, большая часть людей лишается жизней и голов ради Фестиваля Черепов.

Скрытой областью меня не удивить, но вот тем, что там находится — вполне. Если Тихая Сабля не врет, то меня ожидает занимательное зрелище…

— Черные кареты, — уже в полубреду лопочет он. — Следуя за черной каретой умрешь, если без головы в подарок придешь.

Я плавно потянулся рукой, коснулся пальцем потного лба, пленник умер мгновенно. Я не стал предупреждать, грозить или что-то говорить, просто добил. Одной мерзостью в мире меньше.

Черные кареты, да? И правда, жуткая легенда, но люди и здесь нашли, как ей воспользоваться. Честно говоря, мало о них знаю. Только читал, что бывает люди видят на дорогах черные кареты, всегда одного стиля и с гербом в виде серебряного черепа ровно над возничим.

Говорят, что немертвые лошади тащат карету, а на месте возничего сама Смерть, потому что никто не видел лица фигуры завернутой в темноту вместо плаща. Любой, кто следовал из любопытства за каретой, не возвращался.

Такая вот легенда, на уровне сказки или страшилки. И как я уже не раз убеждался, страшные сказки имеют свойство оказываться правдой. Потому что все участники Фестиваля Черепов знают, куда и зачем едут Черные кареты. И как избежать смерти, следуя за одной из них. В конце пути обретая огромное богатство.

Темные практики никогда не чурались рисковать ради выгоды, готовые на самые безумные планы и поступки. За это их так и не любят, клеймя отбросами мира одаренных и Духов.

— Вот ведь хитрожопые ушлепки, — даже как-то с восхищением выдохнул я.

Подумав, я обрушил проход в пещеру, сделав из обители темного практика склеп для него и его жертв. Вряд ли их кто-нибудь, когда-нибудь найдет.

С собой я забрал мешок с головой убитого мной Фрамгара Тихую Саблю. Ох уж эти прозвища темных… Любят повыпендриваться. Вешать мешок с головой на пояс по типу убитого, не стал, слишком уж противно, несу просто в руке.

Как бы противно не было, но на Фестиваль без такой «валюты» не попасть. Одной головы подобной сволочи должно хватить для прохода на Фестиваль, а вот участвовать дальше с подобной оплатой я не собираюсь. Просто хочу поглазеть на еще одну легенду нынешней эпохи.

Черная карета едет по землям Ущелья Тысячи Смертей. Следуя по самым нехоженым местам, скрытых от большинства глаз, укрытая темнотой ночи, тихо продвигается к цели. Облачная погода превратила небо в непроглядную пучину, а на земле и вовсе шага не ступишь без огня.

Но Черную карету темнота явно не волнует. Каменистая почва проминается в ровную дорогу под копытами давно мертвых коней. В пустых глазницах двух неутомимых мертвых скакунов горит синий свет, его хватает, чтобы освещать местность впереди.

Хотя не скажешь, что тому, кто правит каретой вообще нужен свет. Высокая, даже сидя, фигура в таком черном плаще с капюшоном, что кажется, будто сама ночь укрывает возничего Черной кареты. В болезненно тонких пальцах, прикрытых перчатками, твердо сжаты поводья. Возничий не подхлестывает коней, не поворачивает головы, кажется, даже не дышит. Все, что он делает, это просто сидит и держит поводья. Но почему-то ни у кого не возникнет сомнений, что правит каретой именно это существо.

А сама карета тоже примечательна. Хотя бы тем, что колеса с узорными деревянными спицами не издают звуков. Ни скрипа самих колес, ни звука приминаемой почвы, словно карета невесома и не едет, а плывет над землей.

Борта кареты с первого взгляда не покажутся украшенными, только над головой возничего примечательный череп из серебра в размер нормальной человеческой головы. Но если приглядываться к карете дольше, чем пару мгновений…

О, лакированные бока черного дерева покажут удивительные картины. Сначала станут заметны чуть вдавленные линии, затем они превратятся в более темные узоры. А если упорствовать и приглядываться дальше, то узоры сложатся в лики страдающих существ различных рас, двери карты обзаведутся ручками в виде сжатых в кулаки костяных рук, а под немного выступающей крышей кареты покажутся смеющиеся тени, строящие рожицы всякому, кто будет вглядываться слишком долго.

У любого праведного человека от такой кареты не то, что волосы дыбом станут, душа от страха на тот свет отлетит. Понятно, почему подобные кареты стали страшной легендой, ночным ужасом и предупреждением всем тем, кто отмахивается от страшных сказок.

А в окнах кареты, всегда прикрытых черными бархатными шторками, иногда вспыхивает синий огонек, бликуя на стеклах, словно дверь не в карету, а в настоящую преисподнюю. Зрелище, внушающее до мурашек даже меня.

— Потрясное творение, — поцокал я языком, глядя на приближающееся темное чудо из-под рук неизвестного мастера.

Сначала я не понимал, что такого ужасного кроется за легендой о Черной карете. И только увидев, осознал. Таинственность и страх, что исходит от нее, вот причина всех страшилок.

Ведь я вообще не ощущаю никаких сил от кареты, возничего или коней. Ни силы Эн, ни силы чужой души, ничего. Но я вижу все это, и не иллюзию, это уж точно. И поджилки трясутся, себе то признаюсь.

Я встречал нежить, и не тупых зомби из фильмов техногенной эпохи, а настоящих Духов, что стоят на границе между миром живых и мертвых. Я видел призраков людей, сражался с одичавшими порождениями той стороны ни раз и не два.

Черт побери, да мой первый убитый Дух был нежитью! Призраком, захватившим первого друга из Мастеров. Друга и врага потом. Кто знает, может именно та одержимость стала причиной… Сейчас уже бессмысленно гадать о прошлых делах и временах. Единственное, что важно, это то, что в нежити я кое-как разбираюсь.

Уж Духа, косящего под вырвавшегося из власти мира мертвых и настоящую нежить я всегда отличу. Мир мертвых всегда казался мне просто отдельной областью огромного мира Духов в те времена. Сейчас я уже так не считаю, предпочитая не обманываться легкими догадками.

Но даже в начало Цикла, во времена пробуждения всех ужасов и воплощений людских кошмаров это было такой редкостью, что мне хватит пальцев на руках, чтобы посчитать каждый случай. Нежить это редкость, потому что мертвые никогда не отпускают свое. Особенно обратно, в живой и цветущий мир.

Но вот, я вновь вижу перед собой порождение той стороны. Причем настолько загадочное, что не в силах осознать ее природы. Кто построил эту карету, кто правит поводьями? За счет чего двигаются мертвые кони? Энергия, противоположная Эн, силе жизни, всегда оставалась для меня загадкой. Причем той, которую не горю желанием разгадывать.

А Черная карета все ближе… Решаться или отступить? Нелепый вопрос. Зря пришел что ли?! Храбрость в кулак, шаг вперед!

Стоило встать на предполагаемом пути и вытянуть перед собой отрезанную голову, как карета встала. Копыта коней твердо врезались в землю, продавив явно немалым весом. Кони всхрапнули, вывалив языки, пораженные трупными ядом, потрясли головами, встряхивая черными гривами. Оскал у коняшек явно не для травоядного наборчик, клыки острее кинжалов.

Но не из-за реакции мертвых коней я застыл, как кролик перед удавом. Капюшон возничего резко, дергано повернулся ко мне, открывая тьму под тканью.

Я чувствую взгляд оттуда, неживой, без эмоций, он ощупал меня с ног до головы и остановился на подношении. Придирчиво, как мне показалось, возничий оглядел голову Тихой Сабли, чуть кивнул.

Резко и неожиданно открылась дверь Черной кареты. Ослепительно для глаз вырвался свет и синее пламя, чьи языки тут же рванулись ко мне. Признаюсь, булки сжались и холодной пот по спине тоже прошиб, но на вид я оставался все так же невозмутим.

Как будто каждый день у меня выхватывают отрезанную голову руки из пламени какой-то неизвестной инфернальной твари. Я и моргнуть не успел, как голова исчезла из рук, вновь потемнело и щелчок закрытой двери кареты возвестил о принятии подношения.

Еле слышный цокот копыт снова создает дорогу среди безжизненной пустоши, плавно и без звука продвигается карета, крутятся колеса, хохочут тени искаженными ликами под крышей… И я шагаю следом, таинственным способом не отставая, но и не приближаясь к карете ближе чем на три метра.

За каретой исчезли запахи и звуки, только глядя по сторонам понимаешь, что двигаешься. Изредка в узком окне сзади кареты вспыхивают синие отблески. Шаг за шагом иду, а мыслей толковых в голове не появляется, в сознании будто мороз поселился, вымораживая чувства и разум до состояния тупой марионетки.

Я встрепенулся, ущипнул себя на нижнюю губу. Фух, чуть не повелся на эффект кареты, Тихая Сабля предупреждал! А ведь на меня она почти не должна действовать из-за подношения, какого же тем, кто следовал за каретой просто так? Так тихо и пугающе. Словно следуешь за каретой в мир мертвых.

И пускай мне этого никто не сказал, да и не ждал я, но… Добро пожаловать на Фестиваль Черепов.