Ничего личного

Глава 14

Надо будет купить запасной телефон с номерами для самых близких, подумала Кэти. За время, пока ее айфон, выключенный, отлеживался на дне сумки, ей поступил один звонок от Гловера (Индеец выполнял свое обещание насчет не более одного звонка в день), пара от Эбби и еще несколько от черепашек-ниндзя.

Но ничего не поделаешь, поговорить с Хью хотелось спокойно и обстоятельно, так что пришлось на пару часов пожертвовать спокойствием близких. Уже, выйдя от Макдермида и стоя на тротуаре перед его домом, Кэти с блаженной улыбкой набрала сообщение Гловеру:

«Устала, как собака, сегодня на приключения сил уже нет. С индейским приветом, К.»

Еще один звонок брату, и Кэти снова отключила айфон. Она действительно устала и на самом деле собиралась провести этот вечер в своей гостиной на своем замечательном ковре из джинсовых лоскутов. И еще ей требовалось собраться с мыслями и обдумать предложение, на которое не очень хотелось соглашаться.

Честно говоря, ей был больше по душе проект с серией интервью с военными, ветеранами войн в Афганистане и Ираке. Да, эти разговоры были мучительны даже для нее, не говоря уже о списанных по инвалидности парнях. Но, хоть и говорят, что на войне правда погибает первой, эта работа была честнее и даже чище многого, что приходилось делать журналистам.

Вот только за нее уже взялся Эдриан Броуди, тот самый одноклассник брата. И у него неплохо получалось, надо признать. Трудно сказать, что больше способствовало его успеху, тот ли факт, что к ветеранам обращался такой же как они брат по оружию, которого не утратившая своих амбиций бывшая империя наградила инвалидным креслом, но парни были с ним откровенны. Вряд ли хорошенькая девочка, не нюхавшая еще ни дерьма ни пороха, смогла бы завоевать их уважение и доверие.

Поэтому Хью предложил пока придержать амбиции и начать с дерьма. Дерьмо это в настоящее время пребывало в тюрьме города Рочестер и звалось Оливер Рэмзи.

— Какой еще Рэмзи? — Кэти невольно поморщилась при упоминании «профессии» Оливера.

— Вот так проходит слава мирская, — притворно вздохнул Хью. — Семь лет назад его имя, можно сказать, гремело. В определенных кругах, конечно.

— Не помню, — пожала плечами девушка.

— Конечно, — согласился Макдермид, — ты была еще маленькая и не интересовалась сутенерами. Все больше на учебу налегала, помнится.

— Хью! Ты отправляешь меня к сутенеру? — Смех победил возмущение.

— Бери выше, нашего Оливера можно было назвать художником своего дела. Это тебе не грязный поц, нелегально импортирующий в Англию румынок и украинок, чтобы потом подсадить их на наркоту и отправить на улицу. Наш клиент был птицей высокого полета.

А вот это уже было интересно. Кэти поставила свою чашку на стол и наклонилась вперед, не желая пропустить ничего из того, что Хью собирался сказать.

— Хочешь сказать, что он аристократ среди отбросов?

— Именно. И водил знакомство с самыми настоящими аристократами…

— Крррасавчик.

— … и с крупными бизнесменами…

— Везунчик.

— … и с политиками.

— Счастливчик.

— И все эти люди до сих пор у власти. Понимаешь, к чему я веду?

Кэти понимала. Через два года Рэмзи ждало освобождение, и на пенсию он пока не собирался. Он никого не сдал, не позволил ни журналюгам ни полиции добраться до припрятанного компромата и теперь рассчитывал на справедливую компенсацию своих потерь. Гарантией его здоровья и жизни должна была стать книга воспоминаний. А вспомнить Оливеру Рэмзи было что, уж поверьте.

— Ты понимаешь, что все эти люди не бросили своих привычек? Просто они нашли себе других поставщиков белого дерева. А так же черного и желтого.

— Понимаю…

— И сведения, которыми располагает Оливер дадут нам возможность начать расследование самостоятельно. Это хорошая сделка: ему книга, нам новый материал по его наводке. Все, что мы сможем раскопать сами, будет принадлежать нам.

— А Гловер в курсе?

Посвящать Индейца в эти раскопки говна мамонтов совсем не хотелось. Слишком велика была вероятность, что он попытается оттереть Кэти от такой работы.

— Ему я ничего не говорил и не скажу. Он близок со многими из этих людей, а, как известно, ворон ворону глаз не выклюет.

Кэти невольно подумала, а не был ли ее босс и сам клиентом Рэмзи? Не то, чтобы она была уверена в порядочности и, хе-хе, нравственной чистоте Гловера. Просто при его, как бы это сказать, способностях, вряд ли ему нужно было покупать женщин.

Кстати, о способностях… нет, сегодня она поедет домой. Надо сосредоточиться и укрепиться духом, прежде чем, зажав нос, ступить в расстилающееся перед ней бескрайнее море пороков человеческих.

Поддавшись малодушию, Кэти жалобно проскулила:

— Почему все скандалы с политиками обязательно связаны либо с коррупцией либо с сексом? Никакого разнообразия.

Макдермид понимающе ухмыльнулся:

— Хотелось бы списать все на недостаток воображения человека-мужика, но истина не менее банальна. Для чего люди вообще идут в политику?

— Полагаю, не для того, чтобы отдать сирым и убогим свое горящее сердце.

— Прекрасный образ, — одобрил Хью. — Оливеру понравится. Кэти поморщилась. — Власть открывает путь к деньгам, а деньги дают новую власть. Кто вступил в этот круг, обратно уже не выйдет. По доброй воле, я хочу сказать.

Ну, что ж. Если им удастся дать пинка некоторым особо зарвавшимся, пусть так и будет. И все же, почему…?

— Но как они не боятся связываться с проститутками? Ведь мы как были пуританами пятьсот лет назад, так и остались. Попадись один раз, и тебя закопают навсегда.

Хью насмешливо подмигнул:

— Знаешь, наше общество само себя загоняет в ловушку с этой нравственностью. Я бы вообще не судил неверных мужей так строго. Тем более, если они занимаются политикой.

Ничего себе! А ей казалось, что она хорошо знает старинного отцовского друга.

— Это почему же?

— Очень просто. То, что власть предержащие не могут делать со своими женами, они делают со своими странами.

Кэти продолжала размышлять над словами Хью, когда закрыла за собой дверь собственного дома.

— Я пришла! Есть кто живой?

Сбросив туфли и положив сумку на подзеркальный столик, она уже собиралась первым делом пройти на кухню, как раздался звонок в дверь. Кого еще принесло так не вовремя?

Упс. На пороге стояла Лидия Мелвилл — элегантная, надменная, невозмутимая.

— Добрый вечер. Вы ко мне?

Мелькнула идиотская мысль, что эта женщина разыскивает Гловера и решила начать с Кэти.

— Да. Нам нужно поговорить.

Кэти сильно сомневалась, что ей нужно разговаривать со старшей любовницей ее босса, но ее мнением, кажется, не интересовались. Лидия явно намеревалась войти внутрь. Девушка уже собиралась отодвинуться в сторону, когда та неожиданно замерла на пороге с приоткрытым ртом. Кэти быстро обернулась через плечо. Между гостиной и кухней стоял задумчивый Микеланджело в одних спортивных брюках.

— Кэти, ты не видела мой свитер?

Парень собирался на вечернюю пробежку.

— Не мой размер, не интересуюсь, — ответила она и повернулась к Лидии.

Та так и стояла с открытым ртом и остекленевшими, как у мороженой трески глазами. Да уж, подумала Кэти, полуголый Мик — зрелище не для слабонервных. Надо уводить Лидию, пока Лео не выцарапал ей глаза.

— Через квартал отсюда есть итальянская кондитерская, давайте побеседуем там.

Сглотнув, Лидия кивнула и быстро спустилась на дорожку. Сумка, туфли — через десять секунд Кэти присоединилась к незваной гостье. В конце концов, если придется услышать что-то очень неприятное, она возместит нервные затраты одним эклером. Или двумя.

Начинать Лидия не торопилась. Вероятно, чтобы компенсировать недавнее замешательство, она с подчеркнутым безразличием разглядывала Кэти. Ее собранные в хвост волосы, пушистым помпоном выглядывающие из-за правого уха, серый пиджак с закатанными до локтей рукавами, тонкие пальцы без колец, обнимающие чашку чая.

Вчерашняя студенточка. Милая, свежая мордашка. Трудно было представить ее в вечернем платье на приеме. Скорее, в парке на роликах или на велосипеде. Не иначе, Александр выжил из ума, если решил связаться с малолеткой.

— Кэти Эванс? Я не ошибаюсь?

Кэти кивнула. Конечно, Лидия Мелвилл не ошибалась. Судя по тому, как оперативно эта женщина появилась на пороге ее дома, она не просто узнала адрес, но навела справки и уже некоторое время сидела в засаде. Возможно, тот серебристый мерседес у дома напротив принадлежит ей.

— Мне жаль, что я помешала вам утром…

Лидия смотрела, не моргая. Кэти философски пожала плечами:

— Ничего страшного. Мы уже закончили.

Ой, сорвалось. Но уж очень неприятной оказалась Лидия Мелвилл при ближайшем рассмотрении. А теперь, когда по холеному лицу пробежала рябь, из-под безупречной маски выглянуло что-то совсем неприглядное.

— Вы показались мне порядочной девушкой. И я не хотела бы, чтобы вы пострадали, как многие другие.

Кэти снова кивнула и, собрав волю в кулак, постаралась придать лицу заинтересованное выражение. То, что выталкивали наружу губы Лидии, в данный момент не имело значения. Сами по себе слова не несли никакого смысла. Гораздо интереснее было наблюдать за ее лицом и следить за мимикой. В углу рта крошечная морщинка, но помада в нее не затекла, значит, перед разговором Лидия поправила макияж. И свежеприпудренный нос не блестит. Неужели эта встреча с никому не известной журналисточкой так важны для миссис Мелвилл? Кэти не могла поверить, что эта холеная и опытная женщина могла увидеть в ней хоть мало-мальски значимую угрозу.

— Он может быть очень жестоким…

Девушка с интересом наблюдала. Наглая улыбка, косые от постоянного вранья глаза, туго натянутая на скулах кожа — неужели это супруга нашего будущего мэра?

— …хотя на первый взгляд производит совершенно иное впечатление.

Смысл произносимых слов противоречил интонации, сухой и безразличной. Голос сам собой затухал к концу фразы, что было верным признаком того, что говорящий и сам не придает значения сказанному, а когда Лидия останавливалась, чтобы сделать вдох, ее челюсти сжимались и раздувались ноздри. Нет, это было не сочувствие, обида или страх — только злость и глухое раздражение.

— Спасибо, но вы напрасно утруждались. Я уже поняла, что Александр человек не простой. Полагаю, он ест младенцев и любит запах напалма по утрам? Что еще?

Вероятно, холодная сдержанность давалась Лидии Мелвилл с немалым трудом, раз она теперь вцепилась пальцами в край стола и наклонилась вперед:

— Не советую шутить со мной. И запомни, дурочка, я никому не позволю встать у меня на пути.

Кэти растерянно моргнула. О чем говорит эта холеная красавица? На каком пути она, маленькая Кэти Эванс, может встать у медиа-магната и его высокопоставленной любовницы? Одно это предположение заставило ее расхохотаться.

— Простите, Лидия, но сейчас вы похожи на графиню, гоняющую горничных из мужниной спальни. К чему столько пафоса, если через месяц я ему надоем, и об этой истории вообще никто не вспомнит?

Лидия Мелвилл пыталась справиться с дыханием. Неужели девчонка не замечает, как сильно она зацепила Александра? Он даже бежал за ней до лифта, черт его побери!

— Просто не забывай о моих словах, и все у тебя будет хорошо. У тебя и твоего брата. Поняла?

Рыжая нахалка вмиг подобралась: глаза потемнели, приблизившись цветом к срезу битого зеленого стекла, веснушки ярче обозначились на побелевшей коже, даже волосы теперь больше напоминали пучок медной проволоки.

— Я не люблю, когда угрожают мне. И не прощаю, когда угрожают моим близким. — У Лидии хватило наглости насмешливо поднять брови, и Кэти решила бить с ноги: — А мистер Гловер, думаю, не любит, когда им пытаются манипулировать. Так?

Лидия пожала плечами:

— Мое слово против твоего. Кому он поверит?

— Вам, конечно. Можете не сомневаться. — Кэти достала из пиджака металлический прямоугольник. На первый взгляд его можно было принять за зажигалку. — Это диктофон. Всегда записываю разговоры. Привычка.

— Ах ты, дрянь!

— И он еще работает, — пояснила Кэти. — Хотите что-то добавить?

Да, Лидия очень хотела: дотянуться ногтями до лица этой девчонки. Дрожа от напряжения, она быстро взяла сумочку, шелковый шарф и вышла из кондитерской. Кэти устало откинулась на спинку стула:

— Три эклера с собой, пожалуйста.