Ничего личного

Глава 28

Глупо было рассчитывать, что от Гловера удастся хоть что-то утаить. До субботы оставалось еще три дня, а сидящий за кухонным столом Индеец уже смотрел на Кэти таким холодным взглядом василиска, что сделанный им же сэндвич застрял у нее в горле.

— Что ты задумала?

— Я?

Молчание в ответ, Гловер смотрел все так же пристально, не мигая. Мелькнула лихорадочная мысль: а куда нельзя смотреть, когда врешь — вправо вверх или влево? Нет, надо смотреть ему прямо в глаза. Здесь правило одно: кто моргнул первым, тот и проиграл.

Моргнула Кэти. Что поделаешь, придется признаваться:

— В субботу пойду ловить Бориса Мелвилла на живца. Как выяснилось, ему нравится грязный секс.

— Что-о-о? — Ответом на ее честность был рев такой силы, чуть скальп с головы не сорвало.

— Ой, вот не надо сцен, — к Кэти вернулся аппетит. — Чем ты недоволен? Мелвилл грязный политик, я журналист. Правила игры давно известны. Он прячется, я иду его искать.

— Кэти, ты дура. — Нет, он все-таки сильно разозлился. — Борис играет в другие игры. Он сидит в засаде у тропы, и пожирает всех, кто подходит к нему слишком близко.

Пришлось признаваться дальше:

— Мы с живцом не одни идем. С нами трое мужчин.

— Кто? — На щеке Александра проступил и зашевелился крупный желвак.

— Мик, Лео и Эдди. — Девушка с вызовом смотрела в хмурое лицо.

— Мик? — Гловер побарабанил пальцами по столешнице. — Ну, ладно.

— А теперь извинись и скажи, что я не дура.

Кажется, поторопилась. Индеец перестал пускать огонь из ноздрей, но дымок еще курился.

— Мелвилл натравит на вас или бандитов или полицию. Я склоняюсь в сторону бандитов.

— Нас прикроют сверху. — Ну вот, она раскрыла все карты.

— Кто? — Не менее упрямо повторил Гловер.

Кэти смотрела исподлобья, как ребенок, не желающий извиняться перед старшими за порванное воскресное платье:

— Тобиас Клейтон.

Александр уставился в пространство и снова забарабанил пальцами по столу, затем нехотя признал:

— Извини, Кэти, ты не дура.

Кэти немного подождала, ожидая подвоха, но молчание затягивалось.

— Ну, что? Тогда я пошла? — Она приподнялась со стула.

— Еще пару минут. Что ты задумала? Надеешься получить видео?

— Да.

— И опубликовать его?

— Вероятно. Клейтон просил сначала показать ему.

Гловер поставил локти на столешницу и чуть подался вперед:

— Он не пропустит твой материал ни в сеть, ни на телевидение.

Кэти вздохнула, она и сама сомневалась насчет Тобиаса. Да, он ненавидел Мелвилла и мечтал закопать его, но скандал с кандидатом от партии накануне выборов в конечном счете был ему не на руку.

— Думаешь, он постарается замять дело?

— Совсем не дура.

— И использует запись в своих интересах? Например, будет шантажировать Мелвилла?

— Умница. Следующий вопрос: как в таком случае поступишь ты? Отдашь материалы Макдермиду? Я бы на его месте взял. Жареный кандидат в мэры вознесет его рейтинг до небес.

Кэти покачала головой:

— Не могу.

— Не можешь?

— Я обещала Марине, той девушке вернуть ее паспорт и разобраться с бандитами, ее контролирующими.

— Не хочешь подвести проститутку? — Александр обошел вокруг стола и остановился у Кэти за спиной.

— Не могу.

— А рейтинг? Это была бы настоящая сенсация. К твоим гонорарам сразу можно будет приписать один ноль. Ммм? — Он наклонился и провел кончиком пальца по шее вдоль воротника блузки.

Пальцы были теплыми, но по плечам Кэти пробежал холодок, а на предплечьях кожа покрылась пупырышками. Ведь знает же, где дотронуться, гад. Подманил. Приручил. Заморочил.

Девушка потерла руки, прогоняя оцепенение.

— Нет.

— Нет? — Индеец оттянул воротник в сторону и коснулся губами позвонка у основания шеи. — Какая ты хорошая девочка, Кэти. Добрая, честная. Теперь я еще больше хочу на тебе жениться. Давай, а?

— Да ладно тебе!

Девушка сорвалась со стула и почти бегом обогнула стол.

— Стоп. — Теперь они стояли напротив друг друга, разделенные широкой мраморной столешницей. — Принесешь видео мне. Я гарантирую, что твоя Марина получит свободу и паспорт.

— И все? — Недоверчиво поинтересовалась Кэти. — А дальше что?

— Дальше по обстоятельствам.

Она упорствовала:

— Что ты сделаешь с записью?

— Можешь быть уверена в одном: я выжму из Мелвилла все, что смогу. Верь мне девочка, — он подошел, встал совсем близко и ласково поцеловал в кончик носа, — с этой минуты мы работаем в одной команде.

— Это как? — Ей и вправду очень хотелось поверить.

— Ты бьешь палкой по траве…

— А ты?

— А я жду, когда выползет змея. Со змеей разберусь сам.

— А, ну конечно. Трава, палка, змея. Теперь все ясно. Тринадцатая стратагема. (Здесь ссылка на китайский средневековый трактат «36 стратагем». Стратагема — хитроумный план.) И к черту подробности.

— Вот видишь, как все просто, — усмехнулся он.

Кэти мягко оттолкнула Гловера и, подхватив с пола сумку, побежала к лифту. Она ненадолго задержалась перед разъехавшимися в стороны металлическими дверями, чтобы помахать в воздухе пальцем:

— Что-то мне кажется, что твое «как просто» совсем не просто так. Пока. До вечера.

— До вечера… — он подождал, когда закроются двери лифта и загудит в шахте подъемный механизм, — … насмешливая любовь моя.

Установить и включить камеру Марина могла уже с закрытыми глазами. Эдди натаскивал ее, как гончую перед королевской охотой. В течении недели она раза четыре приходила к нему в дом, понемногу перенося свои вещи, тогда и тренировались. Было решено, что после съемок Марина здесь и останется. Будет ждать свой паспорт и вольную от Игоря.

Парень радовался ей как щенок. Ей отдали самую большую спальню на втором этаже, объяснив свой широкий жест тем, что он вообще редко поднимается наверх. Может быть и редко, отметила она, но комната и ванная были чисто вымыты, а в шкафу ее ждали две упаковки нового постельного белья. Интересно, он сам додумался или Лиса подсказала?

Вечером в пятницу она снова приготовила ужин, а Эдди купил вино, так и получилось, что они как-то незаметно засиделись допоздна. С этим парнем легко было болтать о чем угодно и молчать тоже было легко. Марина научилась не отводить взгляд от его коляски и неподвижных ног на подножке. Уж чего-чего, а жалости Эдриан Броуди не вызывал, хоть и не корчил из себя супермена.

— А зачем ты вообще пошел в армию?

— Не хотел брать кредит на учебу в колледже. Мать болела, отец, считай, работал на ее лекарства, так что рассчитывать на своих стариков я не мог. А армия давала образование и профессию. Я, например, связист и схемотехник. До уровня инженера, конечно, не дотягиваю, но довольно приличный.

— То есть стрелять и взрывать ты не хотел?

— Ну, такие идиоты тоже попадаются, но я к ним не отношусь. Да и вообще… Ты бы видела тех, кто приходит в армию в шестнадцать лет. Некоторые и читают-то по слогам. Служба помогает им встать на ноги. Налоговые льготы, служебное жилье, медицинская страховка, квартиры для семейных.

— И все бы хорошо, — с пониманием подхватила Марина, — если бы не посылали на войну.

— Вот именно, — Эдди с кривой улыбкой потянулся в своем кресле и заложил руки за голову. Дельтовидные мышцы под футболкой вздулись шарами, напряглась шея, а грудь приподнялась каменной плитой. Девушка в смущении отвела глаза. — Лох — это судьба. А на войне, оказывается, стреляют.

— «Пуля дырочку найдет», — как могла перевела Марина.

— Это точно, — все так же спокойно согласился Эдди. — Только меня нашел осколок. Мы попали под минометный обстрел. Да ладно тебе, — заметив погрустневшее лицо, парень потянулся и сжал ее пальцы, — со мной все в порядке. Как говорится, смерть пописать отпустила. Другим пришлось хуже.

Какое мне дело до других, подумала Марина. Я их не знаю, а ты сидишь передо мной, такой веселый, красивый, и ничем тебе уже не поможешь. Странно, даже слезы от таких мыслей навернулись.

— Нет, — тихо возразила она, — с тобой не все в порядке.

Ее руку сжали сильнее.

— Уже все хорошо, поверь. Признаю, было хреново. Сам бы я не справился, но мне помогли.

— Кто?

— Кэти и Хью Макдермид, друг ее отца. А когда-то Хью помог Кэти.

— А теперь вы помогаете мне.

— Вот видишь, — он указал глазами на ее пальцы, все еще пребывающие у него в плену, — это все равно как войти в круг. Сначала кто-то берет за руку тебя, потом ты сам подаешь кому-то руку.

Значит, они впустили ее в свой круг? Похоже, что да, раз не пытаются просто откупиться деньгами, а дают убежище и хотят освободить.

— А Кэти…?

Договорить она не успела, прерванная звонком колокольчика перед входной дверью. Это оказалась Лисичка-сестричка, легка на помине.

— Ну, как настроение? Решила заехать, подбодрить, — на стол опустилась еще одна бутылка красного вина.

— «Шато Мутон-Ротшильд», — прочитала Марина. — 2003-й год. Ой, кажется оно дорогое.

— Не переживай, — Эдди уже тянулся за штопором. — Кэти у нас девушка Робин Гуд. У богатых берет, бедным дает.

— Вот не надо пошлости и грязи, — ехидно поправила его Лиса. — Бедным ОТдаю. Тебе ли не знать, — добавила она со значением.

Эдди только хмыкнул. Спрашивать Марина не стала, все имеют право на свои секреты. Достав из шкафа третий бокал, она поставила его перед Кэти. Эдди наполнил его наполовину и тоном радушного хозяина разрешил:

— Ну, давай, подбадривай нас.

Честно говоря, вид у Кэти был не очень бодрый. Она вертела в пальцах ножку бокала и не торопилась поднимать глаза:

— У меня возникли сомнения насчет нашего дела.

Эдди понял с полуслова:

— Хочешь отказаться?

— Не знаю. С одной стороны, не вижу другого способа вернуть паспорт, но чувство при этом гадкое.

— Есть такое, — парень положил локти на стол и тоже опустил голову. — Сами ее к нему отправляем. Марина, может… ну его нафиг. Послушай, — он снова схватил девушку за руку и заговорил быстро, не отводя взгляда от ее лица. — Если оформить брак, фиктивный, конечно, ты сможешь остаться здесь. И с жильем на первое время проблем не будет. А хочешь, — забывшись, он потянул ее на себя, — совсем здесь оставайся. Все равно сижу здесь один, как сыч.

Рот Эдди сложился в кривую усмешку, но глаза горели надеждой. Самое интересное, что Кэти тоже смотрела заинтересованно и разочарования не выказывала. Едва справившись со сползающей вниз челюстью, Марина стукнула кулаком по столешнице:

— Нет! И не смейте ставить себя на одну доску с Мелвиллом. Я хочу, слышите, хочу, чтобы он получил то, что заслуживает. Он ведь не прекратит, если я уйду.

Теперь оба сидели с опущенными вниз уголками рта. Конечно, Мелвилл свои забавы не бросит. Найдет себе новую грушу для битья.

— Ты уверена? — Вот ведь упрямый осел.

— Да. — Она была уверена. По многим причинам. И то, что не хотела чувствовать себя жертвой, играло в ее решении не последнюю роль. — Мелвилл… он просто животное, которое по какому-то недоразумению ходит на двух ногах. С вашей помощью я верну его на четвереньки. А после, — Марина щелкнула ногтем по бокалу, — мы с вами выпьем за мир во всем мире.

Кэти подняла брови, обдумывая ее слова:

— Хороший образ. Не против, если я его использую в какой-нибудь статье?

— Всегда пожалуйста!

Хищно оскалившись, Кэти повернулась к Эдди:

— Теперь видишь, мальчик, что женщин обижать себе дороже?

Парень в притворном ужасе замахал руками:

— Боже упаси, я себе не враг.

Марина задумчиво смотрела на эту странную парочку. Ну вот, опять дурачатся. Ведь у обоих в прошлом были потери и боль, а они сидят, хихикают, как два пионера. Посмотрела бы она на эту Лису, если бы вся ее жизнь рухнула в одночасье. Вот на глазах осколками разлетаются надежды на будущее, самоуважение, человеческое достоинство. И пока ты цепляешься за крошечную надежду когда-нибудь собрать и склеить себя по кусочкам, приходит двуногая скотина и на твоих же глазах топчет эти осколки в пыль.

Ладно, в конце концов, в школе я ходила на физкультуру. А там учили перепрыгивать через козлов. Скоро все кончится, я поеду домой, увижу бабушку и маму. Мамочка, мама… подуй мне на сердце, как в детстве дула на разбитую коленку.

Эдди внезапно замолчал, и Кэти боялась вернуть свой бокал на стол, чтобы ни одним случайным звуком не нарушить этой тишины. Он не отводил взгляда от Марины, а та неподвижно смотрела в черный вечер за окном или… нет, куда-то дальше. Ее глаза казались бездонными провалами на бледном лице, а низко склоненная набок голова словно покоилась на чьем-то плече.

Кэти удалось бесшумно сползти со стула и так же осторожно выйти из кухни. Оставив бокал на комоде для перчаток и шарфов, она потянула на себя ручку входной двери и в последний раз оглянулась в сторону льющегося из кухни света. Разбирайтесь между собой сами, милые мои, подумала она. Мое плечо ждет меня дома.