Ничего личного

Глава 20

Кэти чувствовала себя обладателем внезапно свалившегося на нее богатства. Весь этот субботний день с утра до позднего вечера принадлежал ей одной.

Все началось с того, что рано утром ее разбудил легкий поцелуй в плечо. Приоткрыв один глаз, девушка взглянула на будильник — стрелка приближалась к отметке с цифрой «восемь». В ванной шумела вода, Индейца под одеялом уже не было. Пожалуй, ей тоже пора было вставать, но так хотелось подремать еще. Во всяком случае, у нее в запасе оставалось еще минут пятнадцать, пока не освободится ванная.

Вернувшись в спальню, Александр обнаружил Кэти сидящей ровно посередине кровати, но все еще с закрытыми глазами.

— Ты уходишь?

— Да, еду в Лидс.

— Важные дела?

Девушка сползла с кровати и поплелась в ванную. Гловер поймал ее по дороге, чтобы чмокнуть в нос:

— Ты задаешь очень много вопросов.

Кэти приоткрыла один глаз и тут же закрыла его.

— Ты прав. Лучше, если мне будет все равно.

Вот умела она сказать нужные слова в нужный момент. На самом деле ему вовсе не хотелось, чтобы ей было все равно, и эта мысль беспокойной мошкой зудела в голове, пока он натягивал брюки и застегивал рубашку.

Когда Кэти в роскошном шелковом халате появилась на кухне, Александр уже готов был ехать.

— Кэти…

— Да?

Чайник завис в воздухе, девушка посмотрела на Гловера.

— Я еду к Салли. Мне нужно с ней поговорить.

— Удачи. Буду за тебя волноваться.

Неожиданно ему захотелось улыбнуться. Вот так-то лучше.

Влезать на каблуки ради Оливера Рэмзи Кэти не стала. Хватит с него и тонкого свитера с широкой горловиной, открывающей одно плечо. Отсутствие на этом плече бретельки лифчика давало пищу для размышлений.

Перемены во внешности Кэти Оливер оценил, как только увидел ее входящей в комнату посещений, и не отводил глаз все время, пока она шла к его столу.

— Это действительно то, что я подумал, — он указал на ее обнаженное плечо.

— Совершенно верно.

Рэмзи со свистом втянул воздух сквозь сжатые зубы:

— И у тебя грудь так стоит без лифчика?

Девушка фыркнула, словно разговаривала с несмышленым младенцем:

— Мне всего двадцать четыре. Почему бы ей не стоять? И вообще… советую вам для разнообразия иногда смотреть мне в глаза, мистер Рэмзи.

— В ваших глазах светится разум, а это чертовски отвлекает от более важных дел. Но… — Кэти было забавно наблюдать, с каким усилием Оливер собирает мысли в кучку. — Надо признать, пишете вы отлично. Я тут кое-что зачитал ребятам, смеялись, как дети.

— А как насчет нашего героя? Я угадала?

— В яблочко с первого выстрела.

Первая глава была посвящена Плохишу. Две недели назад Кэти, вытаращив глаза, слушала байки о похождениях некоего влиятельного политика, чье имя Рэмзи, конечно, называть не стал, но описал так ярко, что не узнать этого господина было просто невозможно. Но так же невозможно было и поверить, что грозный министр, громогласно призывающий «поставить на место зарвавшихся милитаристов из стран третьего мира» и устанавливать демократию «железным кулаком», и пузатенький джентльмен в трусах, носках и галстуке, просивший проституток отшлепать его за плохое поведение, был одним и тем же человеком.

Вместе с тем осознание, что большинство мужчин, обладающих почти неограниченной властью, при ближайшем рассмотрении оказываются не злобными и страшными, а всего лишь трусливыми и смешными, странным образом успокаивала.

— Итак, — Кэти включила диктофон, — кто у нас следующий?

— Как продвигается книга?

Кэти плотнее прижала трубку к уху, когда голос Макдермида чуть не был заглушен подошедшим к перрону поездом.

— Легче, чем я ожидала. Спасибо за совет, кстати.

— Какой?

— Выставить наших шалунов в смешном виде. Подозреваю, что они скорее согласились бы предстать перед публикой бандой Джеков Потрошителей, чем стадом ослов с морковкой в заднице.

— Какая еще морковка? — Возмутился Хью. — Девочка моя, ты способна вставить им такую петарду, которая порвет их на сотню хомяков. Дерзай! Я в тебя верю.

Кэти насмешливо хмыкнула:

— Ну, спасибо тебе, добрый человек. А теперь скажи, зачем ты мне на самом деле позвонил?

— Точно! Хорошо, что напомнила, — вот умел Хью убедить собеседника, что это он больше заинтересован в выполнении просьбы Макдермида. Ничего, подумала Кэти, когда-нибудь я тоже так научусь. — Не могла бы ты проведать Эдди, что-то я за него беспокоюсь.

С этого и надо было начинать. Кэти хорошо знала, что по пустякам Хью беспокоиться не умеет.

— Что с ним?

— В том-то и дело, что не знаю. Он два месяца работал, как каторжный, поднял уйму материала, выклевал мне все левое полушарие… эээ…

— Мозга, — подсказала Кэти.

— Ну, хорошо. Пусть будет мозг. Так вот, он уже три дня не отвечает на звонки. Как ты думаешь, у него запои случаются? Или он курит травку? Что вообще с ним могло произойти?

Давая Эдриану Броуди рекомендации для работы, Рафаэль заверял, что ничем подобным его школьный приятель не увлекается. Тем больше было поводов тревожиться за него.

— Конечно, заеду.

После переезда родителей за город Эдди стал почти полноправным хозяином небольшой квартиры с двумя спальнями в южной части Ламбета (38). Стараниями матери, время от времени навещавшей его в Лондоне, окончательно загадить квартиру не удавалось, но, по мнению Кэти, сейчас ей не помешала бы генеральная уборка.

Вопреки опасениям Хью, стоявшая на кухонном столе бутылка виски была пуста лишь наполовину. Все остальные поверхности были заставлены грязными чашками и завалены картонными коробками из-под китайской лапши и риса.

Задумчиво оглядев царящие на кухне мерзость и запустение, Эдриан предложил девушке посидеть в гостиной.

— Хочешь чего-нибудь выпить? Пива? — Пива в холодильнике не нашлось. — Или чаю?

Кэти сомневалась, что в этом доме осталась хоть одна чистая чашка.

— Глоток виски.

В шкафу над мойкой нашелся стакан, и, прихватив со стола бутылку, Кэти прошла в гостиную.

— Что, Хью прислал? — Парень развернул свое кресло на колесах и тоже потянулся к виски.

Скрывать причину своего визита не было смысла.

— Да. Интересуется, не помер ли ты еще?

— Был бы посмелее, уже давно бы сам себя порешил.

Кэти видела, что банальности вроде «у тебя вся жизнь впереди» и «отчаиваются только трусы» сейчас не пройдет. Эдди, хоть и небритый и всклокоченный, выглядел сосредоточенным и злым. Скорее решительным, чем отчаявшимся.

— Что тогда? Пьешь или колес наглотался?

Ответом ей была кривая ухмылка:

— Не дождетесь.

Важно было разговорить его, дальше все покатилось само собой. По мере понижения уровня виски в бутылке лицо парня смягчалось. Его глаза уже не казались Кэти двумя оловянными пуговицами, он даже пару раз вполне по-человечески улыбнулся.

— Знаешь, мне иногда даже стыдно бывало. Казалось, что я еще дешево отделался, — он похлопал широкой ладонью по подлокотнику коляски. — Особенно когда встречался с теми, кому досталось больше, чем мне. У Дэша Вулфа, например, обе руки похоронены в Афгане. А Киран Мастерс только пальцами шевелит да говорит кое-как. Ни дать ни взять, чурка с глазами.

Он глубоко затянулся сигаретой, а затем запил горький дым не менее горьким виски. Кэти пила маленькими глотками и помалкивала — поддерживать разговор от нее не требовалось.

— Когда был там, — Эдди покрутил рукой в воздухе, и девушка кивнула, понимая о каком «там» идет сейчас речь, — уже через три месяца готов был палить и по детям и по старикам, только бы выбраться оттуда живым. А теперь…

Его голос затих, и Кэти придвинулась ближе, чтобы дотянуться по его колена.

— Что теперь?

— А теперь думаю, зря.

— Зря?

— Не надо было мне возвращаться… таким. Лучше бы сразу.

Кэти вздохнула и сильнее сжала пальцы. Ответом ей был хриплый смешок.

— Можешь мою коленку не тискать. Я все равно ничего не чувствую. Раньше хоть боль была. И пальцами на ногах мог пошевелить. И даже стояк по утрам случался. — Он снова глотнул огненной воды, теперь уже из горлышка. — Ты извини, что я так откровенно. Но ведь я уже не мужик…

— А что говорит врач?

Эдди скривился, то ли от выпивки, то ли от вопроса:

— К черту врачей. Я и так уже весь штопанный-перештопанный, как старый матрас. Хватит с меня.

Некоторое время они молчали. Рот наполняла горечь, и Кэти незаметно сглотнула. Сидящий рядом с ней парень, длиннорукий, сгорбленный, казался ей сейчас почти стариком. А ведь он ровесник брата, подумала она. Ему не может быть больше двадцати восьми. Что же вы с собой делаете, мальчики?

— Кэти, можно я на тебя посмотрю?

Его голос звучал так робко, что девушка не сразу поняла, о чем ее просят. Несколько секунд она, сосредоточенно хмурясь, вглядывалась в лицо Эдди, затем встала со своего места и пересела к нему на колени. Он наклонился вперед и, глубоко вдохнув воздух, замер в нескольких сантиметрах от ее шеи:

— От тебя так хорошо пахнет. — Затем откинулся назад и потянулся к широкой горловине свитера. — Можно?

Боясь расплакаться, Кэти прикусила губу и кивнула. Кончики жестких пальцев скользнули по шее от уха к ключице, сжали эластичную ткань и после недолгого колебания осторожно растянули свитер на плечах. Одежда поползла вниз к локтям и парень судорожно вздохнул, когда чуть ли ему не в лицо выпрыгнули тугие груди и уставились на него розовыми сосками.

Теперь он дышал открытым ртом и медленно склонялся вперед. Внезапно печаль на лице Кэти сменилась удивлением и почти сразу возмущением. Оттолкнув Эдди обеими руками, она вскочила на ноги и начала поспешно приводить себя в порядок.

— Знаешь что, бедный сиротка, найди себе подружку и не пудри мне мозги! Нет, ну надо же! Попалась, как последняя дурочка. Эдди, ты гад. Я все Рафу расскажу.

Парень в ответ смотрел на нее радостно выпученными глазами и, даже не стесняясь, поспешно ощупывал себя в области ширинки.

— Кэти…

— Заррраза…

— Кэти…

— Если хоть кому-нибудь расскажешь, я тебе сама там все отрежу. Тупым ножом!

Он шумно вздохнул и развел руками, признавая очевидное.

— Ты вернула меня к жизни. Кэти… ты даже не представляешь, что ты для меня сделала.

Она уже не злилась, только сокрушенно покачала головой. Какие же вы все-таки глупые, люди-мужики. Ох, только бы Хью не узнал. Он ведь ее со свету сживет своими шуточками.

— Пока Эдди. Дальше веселись без меня.

Он молча катил вслед за ней к двери и окликнул только, когда она потянула вниз латунную ручку:

— Кэти…

Девушка устало обернулась:

— Ну, что еще?

— Классные сиськи. Такие и мертвого из могилы поднимут.

— Пока, гад.

Дорога от Лидса до Лондона под проливным дождем заняла больше ожидаемых четырех часов и вымотала последние силы. Ныла затекшая спина, покалывало виски, что-то неприятное ворочалось в желудке.

Прислонившись спиной к большому зеркалу, Гловер ждал, когда двери лифта откроются в холле его пентхауса. Дом встретил тишиной и темнотой. Не включая света, он прошел в гостиную и настороженно замер посреди комнаты. Тишина казалась живой, дышала равномерно и сонно.

Сразу стало легче. Александр разулся на пороге спальни и бесшумно подошел к кровати. Кэти лежала на своей половине кровати, свернувшись клубком — маленький комочек под большим одеялом. Спит, нет ли, понять было невозможно.

Плюнув на душ, он быстро сбросил одежду и, даже не тратя время на поиск пижамных брюк, скользнул в постель. Ужасно хотелось схватить и прижать к себе это теплое мягкое тельце, но останавливала мысль, что руки у него холодные, а его девочка уже согрелась и спит. Осторожно коснулся губами теплого плеча.

— У меня есть сын.

Она сонно вздохнула и пошевелилась:

— Целый взрослый сын?

— Да. Не знаю, что мне теперь делать.

Теперь ее вздох был недовольным:

— Элементарно, Индеец. Детей надо любить.

— И все? — Усомнился он. — Так просто?

— А что тебе еще надо? — Совершенно искренне удивилась Кэти. Она поерзала, подползая ближе и устраиваясь у него на полусогнутых коленях. Теперь они лежали, плотно прижавшись друг к другу, как ложки в буфете. — Ладно. — Разрешила она великодушно. — Грейся уже.

____

(38) Ламбет — район (боро) Лондона