Ничего личного

Глава 21

Вряд ли Лидия захочет пропустить такое мероприятие, как прием в честь спонсоров Британской библиотеки. Гловер размышлял, как ему продержаться там не меньше двух часов и не убить эту женщину. Пожалуй, единственным якорем, способным не дать ему сорваться, была Кэти.

Правда, его предложение о первом совместном выходе в свет было встречено без энтузиазма.

— Мне надо закончить статью, — она посмотрела на часы. Было без пяти шесть. — Работы еще на час, как минимум.

— У тебя есть тридцать минут на статью и еще тридцать на сборы. Выезжаем в семь.

Голос Индейца в трубке телефона звучал так безапелляционно, что захотелось поспорить с ним хотя бы принципа.

— Я не успею заехать домой переодеться. Или ты поведешь меня на прием в джинсах?

Хотя те, что были на ней сегодня, выглядели очень даже ничего. Бледно-голубые и расклешенные от колена в стиле 70-хх. Если бы прием проводился в честь лауреатов какой-нибудь литературной премии, Кэти в них выглядела бы вполне уместно.

— Мой водитель доставил твое вечернее платье и туфли. Кэти, пожалуйста, не спорь. Ты мне нужна сегодня.

Прозвучавшая голосе босса такая нехарактерная для него усталость, заставили девушку проглотить уже готовый извергнуться поток возмущения. Вот только нужно было узнать имя предателя:

— И кто же ему отдал мои вещи?

— Леонардо был очень любезен.

Ну, Лео, погоди.

С другой стороны, только Лео мог так аккуратно упаковать платье в чехол, что даже гладить не пришлось. Махнув рукой на издержки феминизма в собственном характере, Кэти выбрала в гардеробной новое белье. Шелковые кружева цвета шампанского совершенно не ощущались на коже, зато облекли самоуверенность в алмазной крепости панцирь.

— Ты еще не готова? — Александр в черном шелковом смокинге стоял на пороге спальни.

— Беру десять минут дополнительного времени? Можно?

— Конечно. — Он прошел в комнату и уселся в обтянутое синим шелком кресло. — Не торопись.

Такое терпение по мнению Кэти заслуживало награды, и потому она причесывалась и красилась в одном белье. Когда все было закончено, накинуть платье оставалось делом десяти секунд. Сегодня она вывернула его светлой стороной наружу.

— Выпьем по глотку перед выходом?

Индеец выглядел подозрительно задумчивым и, кажется, вовсе не беспокоился о том, что они могут опоздать. Он медленно тянул свой виски, хмурясь каким-то явно нерадостным мыслям. В конце концов, подумала девушка, если он вдруг передумает ехать, она будет только рада. Сбросив туфли, она забралась с ногами на диван и смотрела в окно, на разгорающиеся внизу огни города.

— В этом платье ты похожа на Примаверу (39).

Кэти не заметила, когда Гловер успел сосредоточить все свое внимание на ней. От его упорного неотступного взгляда стало как-то не по себе. Вообще сегодня он был до жути похож на того мужчину, каким она увидела его в первый раз в зале «Рэдиссон блю» — наглухо закрытого и опасного. Пожалуй, надо попробовать заговорить ему зубы.

— На самом деле, на той картине Весна не изображена. Только Венера, Хариты и ангелочки. И Флора.

Он поставил стакан на столик и придвинулся ближе:

— Ну, раз у нас такой интеллектуальный разговор, то ты сейчас больше всего похожа на Лолиту. Такая юная… Все мужики в зале будут смотреть только на тебя. Надо что-то с этим делать.

У Кэти было замечательное предложение — никуда не ходить. Но высказать его она не успела. В следующую секунду сильные руки подняли ее в воздух, перевернули и закинули на мягкую спинку дивана. Встать не получилось: одна ладонь Гловера прижимала ее к дивану, вторая уже пробралась под подол платья и двигалась вверх.

— Индеец, это плохая идея!

— Помолчи, Малявка. Я все сделаю сам. Это будет быстро.

Он собрал кружево трусиков в кулак и потянул.

— Не смей рвать мое белье!

Индеец уже навалился на спину и тяжело дышал ей в шею:

— Ошибаешься. Это мое белье. Я за него заплатил.

Только внезапно накатившая злость не позволила пролиться слезам.

— Я тебя поняла. Больше не прикоснусь к вещам, за которые платишь ты.

Его рука замерла, затем вернулась на бедро и сжала его. Некоторое время Гловер дышал ей между лопаток, потом отстранился. Платье скользнуло вниз, прикрывая ноги, и Кэти перевалилась через спинку дивана, подальше от него.

Александр отвернулся, чтобы налить себе еще, а девушка схватила большую сумку с ноутбуком и почти бегом направилась к двери. Клатч и туфли лежали в опасной близости к Гловеру, и подойти к нему ближе она не рискнула.

— Кэти, прости меня. — Он так и стоял с пустым стаканом и бутылкой в руке. — Я не должен был с тобой так поступать. Это я во всем виноват, ты здесь ни при чем.

Дальше случилось невероятное: в два шага преодолев разделяющее их расстояние, Индеец опустился перед растерянной девушкой на колени и уткнулся лицом ей в живот.

— Ты чуть не изнасиловал меня, сукин ты сын.

— Прости, — глухо повторил он, — сам не знал, что способен на такое.

Она все еще колебалась:

— Объясни, что произошло.

Его тело напряглось и затвердело, как камень. Кэти не отстранялась, но и не пыталась его подбодрить. Она просто ждала.

— На этом приеме будет… один человек, которого я ненавижу. Мне надо было расслабиться.

— Вот таким образом? За мой счет?

Его хватка стала крепче, отчаяннее.

— Если не сдержусь, я могу убить его.

Тяжелая сумка упала на ковер рядом с ним. Тело Кэти скользнуло вниз и вот она уже устроилась у него на коленях, гладя и теребя его волосы:

— Индеец, миленький, не пугай меня так. И, главное, не горячись. Я уверена, — она слегка отклонилась назад, чтобы посмотреть ему в глаза, — этот человек действительно совершил что-то ужасное. Но ты снимешь с него скальп потом, хорошо, да? Чтобы с чувством, с толком, с расстановкой. Ага?

— Ага. — Смешное слово, детское.

Легкие быстрые поцелуи, словно касания крыльев бабочки:

— Ты ведь мне потом все расскажешь, правда? Потом, не сейчас.

Он кивнул. Да, потом, когда он вспомнит другие слова, кроме нецензурных.

— А, может, не пойдем никуда? — Кэти легко провела пальчиком по его брови. — Залезем под одеяло и прекрасно проведем время. Как считаешь?

Нарисованная ею картина была настолько соблазнительной, что Гловер поспешно встряхнул головой, отгоняя непрошенные видения. Нет, нельзя. Рано или поздно, придется встретиться лицом к лицу со своими демонами. И он знал, что лучше сделать это как можно раньше.

— Нет, пойдем. Только, прошу тебя, постарайся держаться рядом со мной. Не отходи далеко.

Кэти задумчиво накручивала на палец прядь его волос:

— Как думаешь, министр образования на приеме будет?

Вот умеет же она задавать вопросы. Удивившись, Гловер на секунду полностью забыл о Лидии Мелвилл.

— Наверняка. А что?

— Какой ужас. Буду теперь держаться за твой хлястик до белых пальцев.

— Почему?

— Да слышала кое-что о нем. Теперь опасаюсь. А вдруг придется с ним за руку здороваться?

Александр рассмеялся — громко и от души. Он знал обо всех этих людях столько всякой грязи, что вполне был способен потерять аппетит лет этак на десять. Кэти не догадывалась, что ей еще предстоит, если она решит продолжить карьеру журналиста.

— Понимаешь, — она доверчиво смотрела ему в глаза, — когда знаешь о ком-то что-то некрасивое, трудно общаться с ним как с нормальным человеком. Может, мне к психологу сходить, как думаешь?

Повинуясь неожиданному порыву, он обнял ее крепко-крепко, а затем помог подняться с пола.

— Боюсь, дорогая моя, что тут даже гипнотизер не поможет.

От рукопожатий Кэти была избавлена самым простым и естественным способом: одна ее рука оказалась прочно зафиксирована на локте Гловера, а вторая была занята бокалом шампанского. Прием оказался небольшим — всего около сотни приглашенных — и Индеец, как оказалось, был знаком почти со всеми. Кое-кто из подошедших поздороваться с боссом узнавал и ее: мужчины кивали, широко улыбаясь, а их дамы растягивали губы в вежливой улыбке и внимательно сканировали девушку холодным взглядом.

Пожалуй, их внимание нельзя было назвать откровенно враждебным, но так иногда смотрят женщины, когда в поезде их просят убрать сумочку со свободного места.

Плохиша на приеме не было, зато явились Лизунчик, Папочка и Кусака. Именно под такими прозвищами они проходили у Оливера. Кэти решила, если получится, сфотографировать их для Рэмзи, пусть порадуется удачному вложению своего капитала. Учитывая, как высоко по социальной лестнице вскарабкались эти стареющие шалуны, они на многое пойдут, чтобы прикрыть былые грешки. Особенно интересно было то, что все они пришли с женами — любезными, элегантными и доброжелательными леди. Наверное, старый сводник Рэмзи и здесь оказался прав: нет существа более хладнокровного и толстокожего, чем жена политика.

Поймав на себе очередной ледяной взгляд, девушка не удержалась и тихо спросила:

— Почему все эти женщины смотрят на меня так, словно я стащила у них кошелек?

Плечо в черном смокинге слегка приподнялось и опустилось:

— Обычно я выхожу на официальные мероприятия с Викторией. Может быть, они удивлены?

Может быть Гловер спал с некоторыми из них? Таких вопросов Кэти задавать не собиралась. Гораздо интереснее было бы догадаться самой.

— Так, может быть, не стоило их так шокировать?

— Нет, — Индеец крепче прижал ее руку к своему боку, — пусть привыкают.

Теперь настала очередь Кэти пожать плечами. Ну, пусть. В конце концов, это ее ни к чему не обязывает.

И все же было ужасно интересно, кто же тот человек, встречи с которым ее непробиваемый босс так опасался? Гловер одинаково радушно пожимал руки и финансистам, и политикам, и нескольким скучающим среди чопорной публики рок-звездам. Ни один мускул не дрогнул на его лице, когда к ним приблизился Борис Мелвилл под руку с супругой.

На самом деле холодок между Александром и Лидией мог заметить только посвященный. Она не протянула ему руку для пожатия, ограничившись кивком, а узкую щель, в которую превратился рот Индейца за пять шагов вполне можно было принять за улыбку. Кэти сразу захотелось найти себе какое-нибудь срочное дело где-нибудь подальше от этих троих. Например, в туалете. Но сбежать именно сейчас было делом безнадежным. Во-первых, хватка Гловера на ее запястье уже напоминала стальной капкан, а во-вторых, Борис Мелвилл по никому непонятной причине был рад видеть именно Кэти Эванс. Хотя и делал вид, что полностью поглощен разговором с Александром.

— Дружище, ты, конечно, прокатил меня с интервью, но я решил не держать зла.

Как же, так ему и поверили.

— Рад это слышать, — в голосе Гловера не слышалось напряжения, словно обманывать надежды наиболее вероятного кандидата в мэры было для него делом совершенно обыденным.

— Да, все к лучшему, как говорится. Сейчас я сотрудничаю с «Экономистом». Джефф Паркер считает, что у меня отличные перспективы.

Кэти постаралась натянуть на себя маску примерной школьницы, которую отчитывает строгий директор, и которая усиленно делает вид, что не замечает его расстегнутой ширинки. Похождения мистера Паркера, главного редактора «Экономиста», в узких кругах известного под кличкой Бешеный Кролик, были уже описаны ею в четвертой главе книги Рэмзи.

Интересно, мог Мелвилл что-то знать о Паркере? Или о своей жене с боссом? Во всяком случае, сейчас он изображал из себя довольного жизнью рубаху-парня.

— Признаюсь, был момент, когда я подумал, а зачем мне вообще все это нужно?

То есть, тонул, и не знал, за какую щепку схватиться, чтобы выплыть, перевела для себя Кэти.

— Ведь у меня есть все, чтобы быть счастливым: выносливая печень, любимая работа, верная жена…

Ну, конечно, знает. И судя по взглядам, которыми обменялись Лидия с Гловером, для них это вовсе не было сюрпризом.

— Но, с другой стороны, есть люди, готовые поддерживать меня до конца…

Интересно, чем Борис их зацепил?

— И если уж удача так и крутится перед носом, надо хватать ее за тугую задницу. Так, дружище?

И Мелвилл подмигнул… Кэти.

Подождав, когда Борис с Лидией удалятся на безопасное расстояние, девушка спросила:

— Он ведь все знает про вас с Лидией?

— Да.

Судя по всему, Индейца этот факт совсем не беспокоил. Напротив, спину Мелвилла он рассматривал с деловитым интересом, словно на ней уже была нарисована мишень.

— И он никогда не пытался отомстить тебе?

Гловер пожал плечами:

— Зачем? Ему было выгоднее использовать меня.

Кэти вздохнула и покачала головой:

— Не понимаю…

— Чего именно?

— Сто лет назад люди благородные за подобное вызывали друг друга на дуэль.

— Действительно, интересно. Я как-то об этом не думал. И в чем причина перемен, по-твоему?

— Ну, к счастью, изменились не все. Простые парни до сих пор не разучились бить морду хахалям жены.

Симпатии Кэти были явно на стороне простых парней. Вместе с тем нельзя было не признать ее правоту. Александр и сам в течение многих лет наблюдал, как деньги и власть вымывают благородство из людских душ, как кальций из костей. В результате хрупкие ломались, и наверху оставались гибкие, цепкие, легко приспосабливающиеся. Те, кто мог прожить и без внутреннего стержня. Само понятие благородства и чести девальвировалось, как истертая монета.

Он презирал и использовал таких людей, забывая подумать, а каким, собственно, стал он сам?

— Все, я больше терпеть не могу, — Кэти с усилием вытянула руку из-под локтя Гловера. — Пусти.

В дамской уборной с синими бархатными скамеечками и цветами в расписной фарфоровой вазе около зеркала стояло всего три женщины. Одной из них была Лидия Мелвилл.

При появлении Кэти все три замолчали. Меня обсуждали, подумала Кэти. Судя по ехидным лицам, Лидия изложила приятельницам не самую лицеприятную версию отношений мисс Эванс с мистером Гловером. Вытирая мокрые после мытья руки, девушка приветливо улыбнулась всем трем. Пожалуйста, леди, выскажитесь, не держите это в себе, мысленно предложила она. Дамы немедленно воспользовались ее приглашением:

— А вот и наша дебютантка, — растягивая слова протянула женщина с неподвижным от вколотого ботокса лицом.

— Да, милочка, поздравляю, — присоединилась к ней вторая, с крупными бриллиантовыми серьгами, — это все равно как в первый раз зайти в казино и сорвать банк.

Кэти изобразила крайнюю степень внимания и полнейшее недоумение:

— Не понимаю, о чем вы, леди.

— О том, как вы, дорогая, взбодрили нашего призового холостяка. Кажется, у него появился шанс дойти до финишной черты. На этот раз.

Так вот как называют Индейца у него за спиной. Кэти решила, что делиться этими знаниями она с боссом, пожалуй, не станет. Вежливо улыбнувшись сплетницам еще раз, она принялась вытирать руки с удвоенным старанием. Лидия, помалкивала, лишь улыбалась многозначительно, зато ее спутницы чирикали, как пара бешеных воробьев:

— Но будьте внимательны, детка. Он уже не раз срывался с крючка.

— Да, — мечтательно закатила глаза ботоксная мумия, — столько разбитых надежд, столько неоправданных ожиданий.

Ну уж нет, сердито решила про себя Кэти. Не дождетесь. Она швырнула в мусорную корзину смятую бумажную салфетку и подняла левую руку с растопыренными пальцами, демонстрируя отсутствие помолвочного кольца.

— Вы ошибаетесь, дамы. Я просто сплю с ним и больше ничего. — Уже стоя перед распахнутой дверью, она обернулась и улыбнулась в последний раз. — Для собственного удовольствия.

____

(39) здесь имеется ввиду картина Боттичелли «Весна»