Ничего личного

Глава 16

— А на нас не будут пялиться? — Кэти явно тянула время.

— Конечно, нет. Смотри, весь Брайтон выходит по субботам на променад, чтобы целоваться.

Похоже, так оно и было. По мокрому асфальту не спеша плыли прочно пришвартованные друг к другу парочки, и каждая третья взятая на абордаж женщина уже и не думала оказывать сопротивление.

— Действительно, — сказала Кэти. — А чем мы хуже?

По ощущениям было даже лучше.

— Ты ведь старше меня на двадцать лет, — задыхаясь пробормотала она, когда Индеец затянул ее в узкую щель между сувенирной лавкой и морским рестораном.

— На восемнадцать, — поправил ее Гловер. — И все эти годы я посвятил оттачиванию своих навыков.

— Это я уже заметила. И оценила. — Кажется, ей удалось упорядочить и дыхание и мысли в голове. — А теперь застегни мою блузку и отведи куда-нибудь поесть.

Дальше тянуть с делами было нельзя и между салатом и дуврской камбалой Гловер задал вопрос, так портивший ему аппетит.

— Ты знаешь Бориса Мелвилла?

Мужа твоей любовницы, подумала Кэти?

— Видела издали. В один достопамятный вечер.

Индеец смущенно хмыкнул и отодвинул тарелку.

— «Индепендент» берет у него интервью. Завтра в пять часов, в баре отеля «Коринтия». Но…

— Но?

— Он хочет говорить именно с тобой?

— Почему со мной? — Удивилась Кэти. — Меня даже нельзя назвать серьезным журналистом. Я всего лишь штампую розовые картинки со звездами и ничего не смыслю в политике.

— Я бы так не сказал, особенно после той твоей статьи о нашем премьере. Говорят, что Гордон Браун чуть не покалечил своего пресс-секретаря, когда ему на стол положили эту бомбу.

Да какая-там бомба, скромно подумала Кэти. Всего лишь сухая коровья какашка. Но с наилучшими пожеланиями.

— Думаешь, Мелвилл ее прочитал?

Босс с сомнением покачал головой:

— Надеюсь, что нет.

Ситуация несколько прояснилась.

— То есть Мелвилл хочет, чтобы ему помогли предстать перед читателями с наилучшей стороны?

— Вот именно. Тем более, что наш Борис решил баллотироваться в мэры от партии «зеленых».

Поверх фарфорового чайника с чаем на Гловера смотрели два ехидно прищуренных зеленых глаза:

— И ты тоже хочешь, чтобы я приделала ему крылышки и нимб?

— Ну уж нет, — поверить, что такая продувная бестия, как Мелвилл, может излучать ангельское сияние, мог только слепой и глухой. — Пиши, как найдешь нужным, все равно Равик отредактирует. Тем не менее, он заготовил перечень вопросов. Сейчас… сейчас перешлю их тебе.

На оставшуюся часть дня Кэти была потеряна для Александра. Она рассеянно поковыряла десерт, а затем, держась за руку Гловера, добрела до машины — и это все не отрываясь от экрана своего айфона.

— Да он действительно собирается облиться сахарной глазурью и залезть на елочку рождественским ангелом. Рядом с ним даже мать Тереза будет смотреться ханжой из дамской благотворительно организации.

— Твои руки развязаны, поступай, как считаешь нужным, — Гловер уже не завидовал Борису.

— Пожалуй… да. Я немного изменю сами вопросы и их порядок. От себя добавлю разве что парочку самых необходимых. — Девушка бормотала, разговаривая то ли с Александром, то ли сама с собой.

— И при этом совершенно изменишь общее направление беседы?

— Ты не возражаешь?

Теперь настала очередь Александра удивляться:

— С чего бы это?

— Ну… — Кэти забавно сморщила нос. — Вы с ним, можно сказать, родственники. По женской линии.

Гловер слегка сбавил скорость:

— Скажи мне, что ревнуешь. Мне будет очень приятно это услышать.

Радовать его Кэти вовсе не собирались:

— Как по-твоему, миссис Мелвилл заинтересована в карьере мужа?

Хотела ли Лидия стать женой мэра Лондона? Лучше спросите, хочет ли утка плавать. По заверениям самой Лидии, ее брак уже лет десять находился на грани краха. Что могло скрепить отношения супругов, живущих под постоянной угрозой развода? Правильно, взлет карьеры Бориса.

— Уверен, что да.

— То есть, она должна знать, с кем он встречается и кому дает интервью?

Ситуация открывалась Гловеру с новой стороны.

— Думаешь, она тебя знает?

— Ну… — наконец Кэти полностью оторвалась от своего айфона, — учитывая, что она сама пришла ко мне домой…

— Что? — Гловер затормозил так резко, что только ремень безопасности удержал девушку от столкновения с торпедо.

— Осторожней, — попросила она, — не дрова везешь. Лидия Мелвилл приходила ко мне домой вчера вечером.

— Зачем?

— Если опустить всяческие околичности и предисловия, то за тобой.

Чтобы уверенная, сдержанная Лидия явилась к сопернице устраивать разборки… это было немыслимо.

— И что ты ответила?

— Сказала: забирайте на здоровье.

Кэти надоело изображать веселье. Ее действительно злила эта любовная драма двух немолодых людей, а еще больше злило то, что ее вынудили стать ее участницей.

— Кэти, — Индеец был очень серьезен и вел теперь машину аккуратно. — Мы с Лидией расстались.

Вот и очень плохо, подумала Кэти. Хотя, какая-то надежда еще оставалась.

— Надеюсь, не из-за меня?

— Из-за тебя.

Господи, все еще хуже, чем она думала. Девушка готова была посочувствовать Лидии Мелвилл, если бы не одно «но». Та посмела угрожать ее брату. Теперь следовало прояснить все окончательно:

— Вы долго были любовниками?

— Лет двадцать.

Кэти почувствовала, как холодок коснулся ее ступней и начал поднимать по ногам верх.

— И у вас все было хорошо?

— Мы привыкли друг к другу. Было удобно. — Гловер понимал, к чему ведут эти вопросы, и решил говорить начистоту.

— И расстались в один момент? Просто потому, что появилась я?

Пожалуйста, пожалуйста, скажи «нет», просила про себя Кэти. Александр словно услышал.

— Не вини себя. Теперь я понимаю, что это все равно бы произошло. И скорее рано, чем поздно.

Его слова не позволили предательскому холоду добраться до сердца. Но как же неприятно было чувствовать себя причиной чужой боли.

— И почему ты ко мне прицепился, Индеец, а? — Тихо спросила она.

Только легкая усмешка в его голосе позволяла надеяться, что он не абсолютно серьезен:

— Ты та женщина, которую я всегда хотел, но опасался заказывать онлайн.

Горячая ладонь опустилась ей на шею под затылком, то ли поглаживая, то ли разминая мышцы.

— Поедем ко мне?

— Ну уж нет, — мстительно процедила Кэти. — Я еду домой.

— Почему? Я тебя испугал?

Еще нет. Но, наверное, она испугается, когда поверит в правдивость его слов. Александр Гловер хотел забрать ее всю, целиком и, возможно, насовсем. С этой мыслью нужно было как-то освоиться.

Неожиданная злость снова заставила развеселиться. Девушка помахала в воздухе айфоном с открытым списком вопросов.

— Вообще-то ты мне работу подкинул. Кто будет план интервью писать? Вильям наш Шекспир? Вези меня домой, Индеец.

Уже высаживая Кэти перед домом, Гловер не отказал себе в удовольствии подхватить ее за талию и крепко притиснуть к груди. Девушка почти висела в воздухе, касаясь земли лишь кончиками пальцев.

— Пришли эти вопросы мне, — он тронул губами кончик ее носа.

— Ты же развязал мне руки? — Возмутилась она.

— Хорошо, тогда пришли их Равику.

Уже отойдя на несколько шагов, Кэти повернулась к Гловеру и крикнула:

— Кстати, я убрала тебя из моего «Найди друга».

— Почему? — Никуда ты от меня не денешься, подумал Александр, но спросить все-таки было нужно: — Ты решила поменять правила?

— Я вдруг поняла, что на самом деле правил не существует.

Развернувшись, Кэти побежала через дорогу к дому.

— Как тебе план интервью?

Позвонить Густаву Александр смог только в четвертом часу на следующий день.

— Неплохо, — усмехнулся в трубку Равик, — Борис будет неприятно удивлен.

— Да ладно тебе. Нет такой ситуации, из которой наш общий друг не найдет себе лазейку.

— Не скажи. Кэти его все-таки прищучит, — в голосе редактора звучало уважение. — Он будет выглядеть идиотом, если попытается отделаться общими фразами, и конченым негодяем, если будет отвечать правду. Значит, ему придется лгать ей в лицо.

Гловер пожал плечами. Лгущий Борис Мелвилл был явлением совершенно обыденным. Вот честного Бориса Мелвилла можно было бы показывать публике за деньги.

— И что ему помешает?

— Девочка раскопала кое-что интересное. Если это интервью увидит свет, конкуренты Мелвилла на выборах сразу бросятся проверять ее фактаж и наверняка что-нибудь да и обнаружат.

Александр быстро соображал: он не собирался идти на открытый конфликт и потому перед печатью отправит материал Борису. Но откажет ему в авторизации и не позволит вычеркнуть неудобные вопросы. И тогда Мелвилл будет уже заинтересован в том, чтобы интервью вообще не увидело свет. А затем они поторгуются.

— Думаю, он будет в бешенстве, — за этим утверждением слышался незаданный вопрос.

Да, в последнее время Борис часто стал терять над собой контроль. Драться пока не пытался, но свою прежнюю расчетливую и холодную язвительность утратил напрочь. Гловер несколько раз становился свидетелем конфликтов, когда лицо Мелвилла багровело от притока крови, а белый воротничок глубоко врезался в раздувшиеся от напряжения мышцы шеи. Это был какой-то новый Борис. Ясно было одно: он перешел некую невидимую для остальных грань, и теперь никто не знал, чего следует от него ожидать.

Кэти с ее неожиданными вопросами могла подействовать на него, как красная тряпка на быка. Густав умел понимать друга без слов:

— Пожалуй, я ее подстрахую.

Надо отдать Кэти должное, она тоже подстраховалась, как могла. Сидя в углу бара с газетой и чашкой кофе, Равик ухмылялся деловитому виду, с которым Эбби Куинлан расставляла перед Кэти бутылки с водой и стаканы. Мисс Эванс явилась на встречу со своим личным ассистентом (три раза «ха»), ведь она стала такой важной птицей. Вот собирается брать интервью у будущего мэра Лондона, например.

Было не очень удобно, что все происходящее за столиком в глубине зала Густав мог наблюдать лишь в большое зеркало за спиной бармена, но зато и его никто не видел.

Первые полчаса, по его расчетам, можно было не волноваться. Так оно и было: Мелвилл улыбался, кивал, даже пару раз наклонился вперед, чтобы кончиками пальцев коснуться запястья Кэти. Видеозапись не велась, а девушка выглядела такой безобидной и беспомощной, что Борис позволил себе расслабиться. Зря, как вскоре выяснилось.

Какой-то из вопросов Кэти заставил Мелвилла резко выпрямиться и сглотнуть воздух. В этот момент он был похож на окуня, обнаружившего крючок в только что проглоченном червяке и осознавшего, что этот крючок вот-вот у него вырвут вместе с желудком.

Равик отложил газету и отодвинул соседний стул, загораживающий ему проход. Зато Кэти улыбалась все так же простодушно, а Эбби по-прежнему деловито строчила в большом блокноте с желтыми листами. В следующие пятнадцать минут Борис убрал крепко сжатые кулаки под столешницу и цедил ответы сквозь зубы. Кэти, заканчивай, мысленно попросил девушку Густав. Я ведь могу и не успеть.

Мелькнувший в зеркале силуэт мужчины в темном пиджаке, позволил ему с облегчением перевести дух. Гловер собственной персоной приблизился к стулу Бориса, чтобы пожать ему руку, а затем жестом указал, что будет ждать у барной стойки.

Мелвилл заметно расслабился, наверное, решил, что тяжелая артиллерия пришла на помощь именно ему. Две бутылочки воды и чашка кофе помогли ему продержаться до конца интервью, после чего Борис бодро порысил к туалету, чтобы снять напряжение. Мимоходом, он хлопнул Александра по плечу:

— Пять минут, дружище. Закажи мне двойной скотч.

Когда дверь в дальнем конце зала закрылась за Мелвиллом, головы девушек и босса повернулись в сторону Равика. Похоже, Борис был здесь единственным, кто не заметил его присутствия. Пришлось сунуть газету в карман и подойти к их столику. В последний раз он так смущался, когда Мелани, его дочь, с подругами обнаружили его дежурящим у входа в ночной клуб, где девчонки отмечали очередной день рождения.

— Ну, и как вам наш будущий мэр? — Поинтересовался он у девушек. — Симпатяга, правда.

— Довольно мерзявый, — сообщила Эбби, убирая в сумку блокнот и диктофон. — И весь скользкий какой-то.

— Точно, — согласилась Кэти. — Такое впечатление, что соврет даже если спросить, как пройти в сортир.

— После него так и хочется руки вымыть.

— Ага, и продезинфицироваться. Снаружи и изнутри.

— Хорошая идея, — заключил Равик. — Кстати, насчет дезинфекции. Здесь через два дома есть отличный паб. Называется «Полторы пинты».

Девушки переглянулись:

— Ну, что ж. Полторы так полторы. Нам хватит.

Гловер проводил их долгим взглядом. Следующий час ему было суждено провести в обществе Бориса Мелвилла, неудивительно, что сейчас он чувствовал себя каторжником, прикованным к высокому барному стулу.

— Выпьешь? — Спросил он подошедшего к стойке Густава.

— Здесь? Не стоит. Пожалуй, пойду догоню девочек.

— Предатель. — Зависть в голосе Александра прозвучала настолько искренне, что заставила Равика рассмеяться.

— Не завидуй. Лучше побыстрей избавься от этого засранца и приходи в «Полторы пинты».