Николай I Освободитель // Книга 9

Глава 11

Весна нового 1848 года ознаменовалась созывом большой международной конференции по разделу сфер влияния в Африке. Принимал конференцию Париж, и надо признать, что французы устроили из этого настоящий дипломатический фестиваль, стремясь напомнить всем соседям, что славные дни галлов еще совсем не ушли в прошлое.

Забавно, что первоначальным инициатором данного процесса выступила Португалия, которую наше сверхактивное заселение земель в Южной Африке немало насторожило и даже испугало возможностью потери вообще всех своих территорий на Атлантическом и Индийском побережье континента.

Необходимость разграничений территориальных претензий на черном континенте была уже относительно очевидна всем странам. Просто потому, что тут и там начали регулярно возникать мелкие вооруженные конфликты, грозящие перерасти в итоге в большую войну, а она была банальным образом никому не нужна. Во всяком случае пока.

Египет в Ливии, не смотря на предварительные договоренности, никак не мог провести границу с Францией. На юге стычки случались между англичанами, бурами, зулусами и русскими казаками. В районе Гвинейского залива и вовсе было не протолкнуться, тут имелись фактории чуть ли не у всех европейских стран. Включая даже Пруссию и Сардинское королевство.

Непосредственным же толчком к созыву конференции стал инцидент с попыткой занятия англичанами территории вдоль реки Нигер на три сотни километров в глубь Африканского континента, что было расценено в Париже как нарушение их зоны влияния. Кабинет Карла Х направил в Лондон достаточно резкую ноту, в которой недвусмысленно намыкалось на возможность начала открытого противостояния в колониях в случае, если подданные королевы Виктории не умерят своих аппетитов. В Лондоне почесали затылки и решили, что ссориться с возможным союзником против России из-за куска никому не нужной пустыни — глупо, и отступили. Уверен на сто процентов, что будь Великобритания в том состоянии, в котором она была в эти годы в моей истории, отступиться бы пришлось уже французам, но тут расклады сил все же были несколько иными.

При этом к непосредственному участию в работе конференции были приглашены только три страны — Великобритания, Франция и Россия, а всех миноритарных игроков банальным образом прокатили, заставив ждать решения «взрослых дядек» за дверью. Это очевидно никому не понравилось, но и выказывать державам первого эшелона своё недовольство тоже никто особо не стал — глупо это и малопродуктивно.

По нашему предложению Африку предстояло разделить на три большие зоны влияния, внутри которых уже каждая из «великих» держав сама строила взаимоотношения с более мелкими игроками.

— Смотри, — сам я на конференцию не поехал, отправил Александра, которому опыт большой дипломатии в будущем будет совсем не лишним. Перед отъездом я позвал его к себе в кабинет на последний инструктаж. — Самое главное — будущий Суэцкий канал, впрочем, поскольку он еще не построен, да и Египет держит перешеек достаточно крепко, не думаю, что за него будут сильно драться.

Странным образом в эти времена далеко не все верили в успех этого инфраструктурного проекта. Многие считали, что его в итоге постигнет участь канала в Никарагуа, и все закончится большим пшиком. Естественно переубеждать мы никого не торопились, скорее наоборот, каждую неудачу, растрату или задержку в сроках строительства дополнительно раздували в прессе аккуратненько выкупая свободные акции, которые обещали резко взлететь в цене после достройки канала и прохода по нему первых судов.

Идея к тому же заключалась в том, чтобы взять в свою «зону отвесвенности» Египет, в этой реальности представлявший собой достаточно крепкое и активно развивающееся государство и тем самым уменьшить площадь территорий, которые должны были отойти непосредственно Российской империи. Ну а за это получить самые лакомые куски без особого торга.

— Что еще?

— Еще Южная Африка, — я очертил прямоугольник, захватывающий предполагаемые места будущей добычи золота и алмазов. Не уверен, что попал на сто процентов, все же не так хорошо я помнил географию этого региона, а многих городов, за которые можно было бы зацепиться, еще просто не существовало. — Здесь есть залежи золота и алмазов. Огромные, во много раз большие чем в Калифорнии. Пока они не открыты, и никто о них не знает, нужно обязательно установить над этими землями наш контроль.

— Поэтому ты начал так активно переселять сюда казаков? — После секундной заминки уточнил Саша и дождавшись моего кивка переспросил, — но откуда ты знаешь про золото, если оно еще не открыто?

— Знаешь, сын, — я задумчиво почесал отросшую щетину на щеке. — Я обещаю, что когда-нибудь тебе все расскажу. Все, что знаю и все, что объяснит тебе странные моменты, связанные с моим правлением. Лет через десять, когда наконец решусь полностью отдать тебе бразды правления ты получишь ответы. А пока не спрашивай и просто доверься.

— Хорошо, — не то чтобы Александр удовлетворился такой отповедью, но конкретное дело сейчас было важнее, — что еще?

— Много где в Африке есть ценные ископаемые, но боюсь все их охватить мы все равно не сможем, поэтому нужно сосредоточиться на главном.

Нефть в Ливии и Гвинейском заливе, уран в Конго и Мали, алмазы в Анголе. Много чего хотелось бы ухватить, однако стоило смотреть на вещи реально. Лучше взять то, что можно использовать в ближайшем будущем, а остальное отложить на потом. Золото можно добывать и использовать уже завтра, а уран нам серьёзно понадобится только лет через пятьдесят-семьдесят, с ним можно и обождать. Как в той присказке — сначала едим твое, а потом каждый свое.

Торговались долго. Каждый пытался нагреть соседа и по максимуму оторвать себе самые жирные куски. При том, что никто реально не знал, что находится в глубине континента — первые белые исследователи только-только начали проникать вглубь центральной части Африки — это перетягивание каната смотрелось особенно комично, и конечно мое знание того, что я хочу получить в первую очередь, тут давало неоспоримое преимущество.

В итоге, по результатам продлившейся почти три месяца конференции, континент разделили так. В зону ответственности Российской империи отошел кусок на северо-востоке Африки. Границу провели по 11 градусу западной долготы — с отсчётом в качестве 0 от Пулкова — отделив Египет от Французских владений от Средиземного моря до 10 градуса северной широты. Тут граница поворачивала на запад и захватывала кусок с выходом в Гвинейский залив, а с юга наша территория была ограничена 2 градусом северной широты и упиралась в Индийский океан. В Южной Африке мы смогли вырвать себе полосу между 29 и 23 градусом южной широты. В нашу зону влияния отошли еще никем не признанные и фактически еще не оформившиеся бурские республики и Абиссинское королевство.

Англичанам досталась вся центральная Африка и территория Капской колонии с южной оконечностью континента, плюс им для ровного счета добавили Мадагаскар. В их зону влияния определили территории Португалии и Нидерландов, поскольку в этих странах Лондон имел значительное влияние.

Ни португальцам, ни голландцам это в итоге на пользу не пошло, это в моей истории Британия могла быть великодушной по отношению к более слабым союзникам, и не препятствовала их освоению африканских богатств. Тут же Лондон был куда более голодным, поэтому в течение следующих двух десятилетий тихой сапой подгреб все земли в пределах своей зоны ответственности под себя. Выплатив правда неудачникам кое-какие компенсации, но не думаю, что в Лиссабоне или Амстердаме остались довольны таким разменом.

Ну а Французы соответственно забрали себе весь запад континента с независимыми — пока еще — Марокко, Либерией и кое-какими испанскими владениями. При этом в договоре отдельно прописывалось, что все острова лежащие у делимого нами подобно апельсину из мультика континента — кроме Мадагаскара — в договор не входят. И у нас, и у Французов и конечно у англичан имелись опорные базы флота во многих местах Индийского и Атлантического океанов и терять их естественно никто не хотел

Каждой из трех участниц конференции отошло примерно по десять миллионов квадратных километров территории, что в целом всех удовлетворило, поскольку давало простор для экспансии на следующие несколько десятилетий. При этом сразу после заключения договора Французы уже в двустороннем порядке сменяли кусок побережья Гвинейского залива на Мадагаскар, к которому них, судя по всему, какая-то особая тяга.

Россия и Англия тоже подписали двусторонний договор об обмене территориями проведя границу между нашей зоной влияния и Капской колонией от Атлантического океана по реке Оранжевой с уступкой королевства Лесото Лондону. Англичане в свою очередь немного подвинулись на Индийском побережье, где русские поселения вокруг бывшего Дурбана лежали чуть южнее договоренной 29 параллели, тут граница была проведена по реке Мтвалуме, которую русские переселенцы уже перекрестили в «Желтую» за характерный цвет воды.

Был установлен пятилетний переходной период, в течение которого великие государства должны были либо убрать свои поселения, базы и фактории из чужих зон ответственности либо заключить отдельные договора, регламентирующие их деятельность. Так Россия, например, должна была свернуть свою деятельность на севере Гвинейского залива в районе реки Волта, где у нас уже имелась пара поселений. Всех колонистов оттуда мы вывезли к устью реки Санага в течение следующих двух лет и передали эти земли французам.

Вместе с разграничением сфер влияния в Африке, вместо одних проблем на нас обрушилась целая пачка других. В первую очередь это бурские поселения за рекой Вааль, которые признавать протекторат Николаева над собой отнюдь не торопились. При этом учитывая активный поток русских переселенцев — ежегодно в эти благодатные земли, отличающиеся прекрасным климатом и плодородной почвой, переселялись до пяти тысяч человек, а с открытием Суэцкого канала предполагалось, что этот поток увеличится вдвое или втрое — было понятно, что рано или поздно конфликт неизбежен.

Пока русские переселенцы селились в основном близ океана на просторах от бывшего Дурбана — теперь поселение на этом месте называлось Новым Смоленском — до устья реки Мапуту, где был основан Петроград Южный. Однако уже скоро земля на берегу должна была закончиться, что неизбежно должно было привести к проникновению колонистов в глубь континента.

При этом общая численность буров в этих местах едва ли превышала сто тысяч человек. Достаточно солидно как для Африки, но совсем не много по меркам Европы. Лет десять-пятнадцать и русских тут будет уже просто больше.

Была еще проблема с местными неграми, которые на самом деле были не совсем местными. Если мне не изменяет память, то доминирующие на этих территориях Зулусы, доставившие так много хлопот англичанам и португальцам, были такими же пришельцами только из глубины Африканского континента.

С этим агрессивным и живущим в основном с набегов народом у наших переселенцев так же быстро начали происходить регулярные стычки, однако преимущество белого человека в оружии мгновенно показало вооруженным в основном холодным оружием дикарям, кто в доме хозяин. В будущем я планировал формировать из зулусов туземные полки и вывозить их для службы метрополию или просто в другие точки Земного шара. Так и дешевые войска всегда под рукой будут и самых агрессивных аборигенов мы уберем из их общества.

Повторять ошибки европейцев из моей истории я не собирался. Там сначала из местных формировали армии для защиты колоний и поддержания порядка, а потом очень сильно удивлялись, когда эти самые наученные колонизаторами вояки их из Африки и выбросили. При помощи внешних сил, конечно, но кто сказал, что тут этого не будет происходить.

Такое разделение целого Континента в стиле Тордесильясского договора, по которому весь мир был поделен между Испанией и Португалией в пятнадцатом веке, очевидным образом понравилось далеко не всем в мире. Не в восторге было правительство Испании от того, что огромную некогда империю, согласно этому договору, свели до уровня второстепенного европейского государства. Протест заявил госдепартамент США, где традиционно выступали за свободу мореплавания и открытые рынки, не забывая при этом у себя дома повышать ввозные пошлины для защиты собственных производителей.

Удивление подобным решением высказал и Берлин. Наш младший партнер уже успел забыть ситуацию десятилетней давности, когда само существование королевства зависело от того, придет Россия на помощь или нет, а с королем Фридрихом Вильгельмом IV отношения у меня в итоге сложились совсем не такие теплые как сего отцом. Фридрих Вильгельм не скрывал своего мнения о том, что Пруссия достойна большего нежели быть вторым номером у Российской империи и с интересом поглядывал на германские земли Дании, Ганновера и даже Австрии. Только понимание того, что Берлин не потянет пока полноценную войну против той же Франции, сдерживало Прусских милитаристов от необдуманных шагов.

В общем, пруссаки выкатили нам претензию по поводу того, что Парижский договор фактически закрывает им возможность участия в колонизации Африки. Мол Россия ведет себя не «по-союзнически».

— Видите ли, дорогой Отто, — передо мной стоял еще один встреченный в этом времени исторический персонаж. Молодой Бисмарк, ему еще тридцати пяти не было, мало напоминал себя старого, портреты которого помнились мне из учебников истории. Во всяком случае примечательными «моржовыми» усами дипломат пока не обзавелся. Бисмарк пока числился заместителем посла Пруссии в Николаеве, однако его шеф барон фон Вертер как раз приболел и отправился на родину для лечения, поэтому обязанности посла временно упали на плечи самого будущего «железного канцлера». — во-первых, никто не запрещает прусским компаниям учувствовать в освоении Африки и извлекать из ее недр прибыль. На наши заморские территории будут также распространяться положения Таможенного союза о свободе движения товаров и капиталов. Я, кстати, хочу вам напомнить, что эти положения также распространяются на наш Дальний Восток, Аляску и другие многочисленные территории империи, где почему-то прусских негоциантов до этого видно не было. Ну кроме того, что-то я не слышал об остром желании вашей страны завладеть колониями на африканском континенте до подписания Парижской конвенции. Где прусские фактории в Африке? Где говорящие на языке Канта конкистадоры? Сколько у вас сейчас представительств на побережье Гвинейского залива? Два? Это не серьезно. Вот возмущение португальцев я понять могу, но с ними Лондон, уверен, договорится полюбовно. А ваши возмущения звучат несколько надуманно, не находите?

В конечном итоге конфликт замяли, не доводя его до кипения. Пруссаки сейчас были действительно больше сосредоточены на подготовке к новой войне с Данией, Берлин не скрывал, что желает все-таки забрать себе Шлезвиг-Гольштейн, и на собственные колонии просто не имел средств. Ну и разрывать с Россией сложившиеся между нами достаточно тесные отношения пруссаки тоже был очевидно не готовы. Около 70% внешнеторгового оборота королевства приходилось на страны Таможенного Союза, и было понятно, что в случае выхода из него, экономика королевства такого потрясения может и не выдержать. Ну а собственных 15 миллионов населения даже с учетом 2 миллионов саксонцев Берлину явно не хватало чтобы поглотить все производимые на территории Пруссии товары. Да и с едой у восточных немцев без русского и балканского зерна вполне могли возникнуть проблемы, не критичные, конечно, но по карману бы они точно ударили.

В сущности, Пруссия, так и не получив богатые западногерманские земли в этом варианте истории, осталась достаточно небольшим королевством без серьезных перспектив к дальнейшему расширению и превращению в империю. Даже теоретически возможное присоединение к королевству того же Шлезвиг-Гольштейна и даже Ганновера серьёзно исправить ситуацию не могло.

И вообще демография Пруссии, откровенно говоря, отставляла желать лучшего. За тридцать пять лет население этой страны, даже с учетом последующих территориальных приращений, увеличилось всего на 50%. Для сравнения население России за тот же период выросло более чем вдвое, и разрыв только продолжал увеличиваться с каждым годом. В таких условиях огромный рынок империи был для наших немцев в сто раз важнее каких-то там колоний, пусть даже это несколько било по самолюбию.

Что же касается передела Африки, то еще несколько лет шел процесс уточнения границ и взаимных обменов территориями. Местных правителей при этом никто естественно не спрашивал, и ситуация, когда одно территориальное образование оказывалось — при наличии удобной границы по реке, например — разделенным между зонами влияния разных Великих Держав, случалась повсеместно. Впрочем, был и позитивный момент — серьезных конфликтов на почве территориальных претензий в Африке между державами первого и второго эшелона после состоявшейся в Париже конференции не случалось потом больше двадцати лет, так что, как ни крути, свою миссию это мероприятие выполнило.