Николай I Освободитель // Книга 9

Интерлюдия 6

Все, стоп! Привал! — Длинная вереница людей, неспешно бредущая под палящим южным солнцем, услышав команду тут же потеряла стройность и начала сбиваться в кучки, так сказать, по интересам.

Черные носильщики, набранные из народа нгони, регулярно страдающего то от набегов родственных им воинственных зулусов, то от откровенного геноцида со стороны буров и португальцев, они увидели в прибывших в Африку русских возможных защитников и охотно шли к ним на службу. Тем более что и белые колонизаторы, исповедуя старый принцип разделяй и властвуй, с удовольствием делали ставку на более слабые племена дабы в перспективе ослабить более сильные. В итоге именно из нгони были набраны первые туземные полки, часть которых уже была переправлена на «большую землю» или в Эфиопию, где были не редки случаи стычек с прибрежными мусульманами. Те же нгони в данном случае выполняли роль основной рабочей силы, и в составе экспедиции их была примерно половина от общей численности.

— На обед? Или на дневку, вашбродь? Коней надыть напоить, жарень какая.

— На дневку. Рассёдлывай лошадей, корми, пои, себя не забудь, — капитан Сидоров, являвшийся главным «военачальником» экспедиции тоже спрыгнул с лошади и передал поводья подскочившему к нему денщику. Достал из кармана платок, вытер пот, поискал глазами профессора Кеппена, и найдя его среди небольшой группы студентов, решительно двинул к ученому-географу.

Второй большой группой были белые казаки, переехавшие в Африку после упразднения Донского и Терского казачьих войск. Они составляли основную ударную силу отряда, были увешаны оружием с ног до головы и с большим удовольствием скинули на «черных нехристей» — что кстати было не совсем справедливо, православная церковь с большой готовностью принялась за миссионерскую деятельность, и с прошлого года в Новом Смоленске была учреждена первая на африканском континенте епископская кафедра, относящаяся к московскому патриархату, — всю бытовую работу, а сами лишь зорко следили за окрестностями. Никаких боевых действий изначально не предполагалось, экспедиция была сугубо мирного свойства, однако места здешние оставались дикими, белым человеком нехоженые и оттого зело опасные. В таких случаях надежный винтарь лучше далеко не убирать и патрон из патронника не доставать, целее будешь.

— Петр Иванович я вас прошу, держите ваших архаровцев под контролем. Тут и львы в траве могут прятаться, и змеи всякие и Бог еще знает, что, — капитан постарался по максимуму убрать из голоса раздражение, однако у него это получалось откровенно плохо. Кабинетный ученый, всю жизнь занимавшийся географией юга России неожиданно в свои шестьдесят решил рвануть в Африку и заделаться знаменитым первооткрывателем. Заодно взял с собой десяток приближенных студентов, среди которых, страшно подумать, была даже одна девушка, и это фактически была третья большая группа. — Давайте хоть здесь в тысячах километров от дома не будем устраивать балаган.

— Господин капитан, — Кеппен был мало того, что старше Сидорова, он еще в чине был выше, имея за плечами действительного статского советника, что в переводе на военные чины соответствовало генерал-майору. Из-за этого отношения двух мужчин складывались достаточно сложно, — ваше дело командовать вашими солдатиками, со своими людьми я уж как-нибудь сам разберусь, без подсказок со стороны.

— Да пошел ты в жопу! — Тихо, сквозь зубы процедил капитан, дождавшись пока начальство отойдет в сторону и не сможет услышать его эмоциональную реплику, — сожрет кого-нибудь из вас местная живность, это будут только ваши проблемы.

Он развернулся и пошел проверять то, как его люди устроились, и все ли получили положенную обеденную пайку.

Как Лешка — теперь уже Алексей Ефимович — попал в Африку это была вообще отдельной историей. Закончив юнкерское училище, он распределился обратно в свой полк сначала ротным субалтерном — забавно, но его обязанности практически не поменялись с тех пор как он был прапорщиком, — а потом спустя пару лет получил штабс-капитана и собственную роту под командование. Но вот дальше карьерный рост был практически закрыт, перескочить с должности ротного куда-то выше было сложно, просто потому что батальонов по штатному расписанию имелось в четыре раза меньше, чем рот, и соответственно вакансий перманентно не хватало, чтобы удовлетворить всех желающих.

Ну и конечно в такой ситуации преимущество в продвижении наверх отдавали молодым выпускникам военных вузов, у которых вся жизнь была впереди, и которые могли в итоге дослужиться и до генеральских орлов на погонах, а сорокалетние капитаны так не редко и уходили в отставку с должности ротного.

В последние годы правда с появлением в армии новых вакансий в штатном расписании — в первую очередь это штаб батальона, где теперь имелось две офицерские должности, плюс увеличение количества различных вспомогательных служб, так же требующих офицерского пригляда — продвижение по карьерной лестнице стало куда проще, что с другой стороны все равно не отменяло «бутылочного горлышка» между званиями капитана и майора.

Еще в качестве альтернативы всегда можно было, конечно, подать рапорт о переводе куда-нибудь на окраину империи, где толковых офицерских кадров хронически не хватало. Всякого отребья, из которого при желании можно было набрать хоть дивизию — навалом, а вот более-менее головастые командиры в задницу мира ехать не спешили, им и дома всегда применение находилось.

Алексею же неожиданно — хотя, как неожиданно, все сроки производства его в капитаны вышли, и нужно было либо давать чин, либо отправлять в отставку, — предложили скататься в Африку, забрать там навербованных черных рекрутов и вернуться с ними в Египет. Там как раз были расквартированы русские части охраны строящегося Суэцкого канала и отказалось, что черные рекруты из Африки переносят местную жару куда лучше белых русских из-под Рязани.

В качестве награды за такой вояж командование предложило ему капитанские погоны и возможность потом этими самыми же черными рекрутами командовать. С возможным последующим переводом на большую землю по окончанию командировки, но этот вопрос был командованием аккуратно опущен, так что капитан полагал, что придется ему все равно отправляться в отставку. Но уже капитаном — а может и майором, если повезет — и покатавшись по миру, что отдельно приятно.

— Я понимаю, счастье, с какой стороны не посмотри — сомнительное, — пожал плечами тогда вызвавший его полковник Егорьев, — однако других вакансий у меня для тебя просто нет. Либо в Африку, либо в отставку. На мир посмотришь опять же за казённый счет, а то поди дальше Царьграда никуда и не выбирался. А там львы, слоны, бизоны — где еще такое увидишь.

Мысли свои насчет всего этого африканского зоопарка тогда еще штабс-капитан Сидоров разумно придержал при себе, но на озвученное предложение в итоге согласился. Зачем нужно было возить чернокожих африканцев из колоний в Россию, он понять так и не смог, резоны насчет снижения демографического давления, упрощения заселения этих земель русскими переселенцами и в конце концов евгенических тонкостей по поводу привнесения в русскую кровь небольшой толики африканской для улучшения породы были для бывшего крестьянина слишком сложными.

Путешествие по морю-океану заполнилось капитану Сидорову бесконечной пьянкой в компании таких же командировочных офицеров и несколькими ужасными сутками, когда их пароходик попал в шторм на траверсе Африканского Рога, и его день и ночь мотало туда-суда подобно щепке в тазу. Взбесившийся вестибулярный аппарат, запах блевотины, шум бьющихся в борт волн, носящиеся с выпученными глазами по палубам члены экипажа… Тогда Алексей подумал, что идея выйти на пенсию простым штабс-капитаном была не так уж и плоха. Уж точно лучше, чем вариант с безвестным утолением где-то посреди взбесившейся морской стихии.

Но нет, они не утонули, и пароход в итоге благополучно пришвартовался у причала в Петрограде Южном, где внезапно оказалось, что туземный батальон, которым Сидоров должен был командовать благополучно уплыл на Дальний Восток для усиления китайской границы, через которую постоянно шастали всякие банды, состоящие из ханьского отребья. После присоединения северного берега Амура и Приморья к России было принято решение о депортации всех лиц ханьской национальности, — немногочисленных нужно признать — проживавших ранее на этих территориях, что последние восприняли без всякого восторга. Это естественно приводило к постоянным стычкам, набегам банд, прочим непотребствам и соответственно необходимости держать в тех местах достаточно значительные контингенты. Ну а африканцы в этом плане были банально дешевле чем русские. Да и не жалко их было, если говорить совсем честно.

И так Алексей, можно сказать, буквально подвис в воздухе. Учитывая тот момент, что телеграфной связи с метрополией в этих местах до сих пор не было — и ожидать ее появления в ближайшие годы было бы наивно — а возвращаться обратно без подопечных — вообще странно, капитан оказался в совершенно дурацком положении.

Тут ему и предложили взять на себя военное руководство охраной экспедиции, уходившей из Петрограда Южного в глубь континента с исследовательскими картографическими и миссионерскими целями.

— Некому взять у нас на себя такую ответственность, понимаете, господин капитан, — военный комендант города шестидесятилетний майор Петровский пригласил капитана к себе и принялся его тщательно обхаживать. Он не был Алексею прямым начальником и приказывать не мог, но видимо старику очень прижало, поскольку он с самого начала стал засыпать оказавшегося по случаю в этих местах военного весьма заманчивыми обещаниями. — Три сотни человек экспедиции. Одних черных носильщиков полторы сотни. Казаки, ученые эти, будь они не ладны, церковников целая куча. Тот же батальон фактически. Погуляете по Африке с полгодика, посмотрите местные красоты, а я за это время вам новый батальон наберу из местных, и можете возвращаться домой как планировали. Никакой опасности — местные дикари не используют огнестрел, а ротой солдат можно отбиться практически от любого местного племени. А я вам за это благодарность выпишу и к награде представлю, без гарантий конечно, но все равно плюсом будет.

Капитан немного подумал и согласился. Не то что бы ему сильно были интересны африканские красоты, но и бездельничать несколько месяцев на краю мира ему тоже совсем не улыбалось. Так и спиться не долго в самом деле. Ну а дальше были длительные сборы, формирование отряда и бесконечный, кажется, поход от Петрограда Южного на северо-запад в глубь континента к большим соленым озерам, о которых исследователям стало известно от местных чернокожих.

Сложнее всего было пересечь прибрежную полосу высоких холмов, являющуюся естественным водоразделом и отделяющую береговую лесистую местность от покрытой саванной континентальной. Пару раз на группу людей пытались охотиться большие кошки, вызывающие у жителя средней полосы России естественный интерес, однако их отогнали парой выстрелов в воздух. Была мысль поохотиться и добыть столь впечатляющий трофей, но что с ним делать на пути «туда», когда в ближайшие месяцы предстояло отмахать пару тысяч километров по незнакомой местности, было решительно непонятно.

А вообще с охотой проблем не было. Саванна просто кишела живностью, а животные не знающие опасности порохового оружия спокойно подпускали людей на сто пятьдесят-двести метров, что было как-то даже не спортивно. Но вкусно.

Радовала погода. Вообще климат в этих местах был поразительно ровный. Средняя температура летом — южным летом, то есть с декабря по февраль — в районе двадцати градусов, зимой — в районе десяти. Плодородная почва, пригодная для земледелия позволяла собирать по три урожая в год, так что не удивительно, что поток переселенцев в южную Африку только рос от года к году. Даже южные черноземные земли империи никак не могли бы сравниться по благодатности с тем, что имелось на юге Африки, про среднюю полосу рискованного земледелия и говорить нечего. Если добавить сюда льготные займы на обустройство и освобождение от налогов на десять лет, то даже переезд за полмира уже не выглядел в таким уж пугающим.

Отношения со своими подопечными у капитана Сидорова не сложились с самого начала. Его двойственный статус, когда офицер мог командовать охраной, но не мог никак вилять на научников и церковников — «отделение» из полутора десятка молодых крепких монахов было четвертой большой группой в составе отряда, впрочем, их повадки выдавали в подвижниках людей опытных, за которыми особого пригляда не требовалось — ставил его в дурацкое положение. Даже после того как на отряд пару раз нападали — пытались напасть скорее — какие-то молодчики из местных племен, а одного бедолагу из носильщиков отошедшего до ветру скрал лев, отношение ученых к безопасности не изменилось. Поразительная беспечность.

К искомому озеру — фактически это был не один водоем, а целая система мелких связанных между собой протоками озер разного размера, занимающая просто огромную площадь — вышли уже в середине декабря. С приходом лета и смещением экспедиции на север ближе к экватору все сильнее начала прижаривать погода. Местным носильщикам — конечно фактически груз ехал в основном на вьючных лошадях, а набранные негры использовались для общего обеспечения жизнедеятельности отряда, но все продолжали их почему-то называть носильщиками — привыкшим к такому климату повышение температуры было нипочем, а вот «бледнолицые» начали заметно страдать.

Потеряли еще троих людей, из которых, что было особенно неприятно, один был студентом из научной группы. Молодой безусый юнец, насмотревшись на отношение к безопасности со стороны своего шефа, умудрился — видимо от большого ума — сожрать какой-то ядовитый плод и ушел за два дня в муках, показывая остальным, что голову все же иногда включать стоит. Просто для собственного выживания.

Второго негра укусила ядовитая змея, а третий просто не проснулся утром и причины его смерти установить не удалось. Впрочем, никто, если честно, особо и не пытался.

Еще одним кстати поводом для конфликта стал, так сказать географический фактор.

— Я настаиваю на том, что отряд не должен уходить в глубину территории, которая формально находится под английским протекторатом, — в ответ на заявленную профессором цель идти дальше на север, капитан сделал попытку обратиться к голосу разума. Но безуспешно.

— Вы что, капитан, научились пользоваться секстантом? Ну так на пять сотен километров вокруг вы такой единственный знаток, — хмыкнул Кеппен. — Залезли чутка на чужую землю ну и что. Мы же тут не сокровища ищем, а с исследовательскими целями. Не думаю, что кто-то будет против.

— Я по возвращении буду вынужден доложить по инстанции, — уже сейчас отряд находился выше разграничительной линии, проходящей по 22 параллели, а профессор надумал идти дальше еще на север, там якобы текла какая-то крупная река, на которую учёному резко возжелалось посмотреть. Проблема была даже не столько в формальном нарушении границы — кто бы ее тут в серьез соблюдал, — сколько в том, что так далеко экспедиция изначально уходить не собиралась, и никаких достоверных сведений о этой местности не имелось ни у ученых, ни у военных.

— Докладывайте кому хотите, это ваша работа, — ученый махнул рукой и сочтя разговор оконченным повернулся к капитану спиной.

Проблема была в том, что чем дальше на север уходил отряд тем сложнее было коммуницировать с племенами местных негров. Если набранные на юге проводники изначально достаточно свободно общались в представителями встреченных по пути племен — иногда приходилось сначала пострелять, иногда — принести дары, но в итоге общий язык как-то находился — то здесь у негров уже был другой язык и приходилось искать дополнительных переводчиков увеличивая цепочку передачи посланий до четырех человек. И вот это уже было совсем неудобно и чревато непониманием, а что будет дальше на севере, капитану даже представлять не хотелось.

А меж тем экспедиция критически зависела от покупки продовольствия у местных племен. Да, мясо можно было добыть охотой, но все остальное приходилось как-то выменивать. Понятное дело, что взять с собой провизию из дома на несколько сотен человек с расчётом на полгода просто не представлялось возможным. В конце концов вьючные лошади тоже имели пределы по грузоподъемности, а кроме еды приходилось тащить еще целую кучу всякого разного включая даже какое-то научное оборудования. И несколько тонн образцов — какие-то камни, ракушки, засушенные растения, насекомые и еще одному Богу известно что — набранных в пути.

В итоге весь отряд обойдя озера по широкой дуге — оказалось, что они занимают колоссальную площадь в 25 тысяч квадратных километров, и только путешествие по берегам водоемов заняло у экспедиции около месяца — люди вновь двинулись на север.

Здесь саванна — однообразные травяные ландшафты с торчащими тут и там кустами уже успели путешественникам порядком надоесть — постепенно сменялась лесостепной зоной. Начали попадаться лесные островки, а погода становилась еще более жаркой и влажной. Тысячекилометровая разница с параллелью Петрограда Южного тут уже чувствовалась буквально кожей.

— Ну что скажете капитан, стоило ради такого зрелища идти так далеко? — Ученый почти кричал, перекрывая голосом рев воды, но при этом на его лице отображалось такое самодовольство, как будто он только что плошку сметаны навернул. Впрочем, ради справедливости, Кеппен имел на подобные чувства полное право.

— Стоило, — был вынужден признать Алексей. Он был человеком простым и даже приземленным, однако столь невообразимое чудо природы стоило того, чтобы идти к нему добрых три месяца. — Вы как первооткрыватель имеете право дать ему имя. Что думаете?

Огромный водопад шириной в два километра с ревом низвергал на сотню метров вниз тысячи тонн воды. В воздухе висела густая водяная взвесь, от которой буквально все мгновенно стали мокрыми, гул бил по ушам, однако оторваться от этого зрелища было действительно сложно. Участники экспедиции стояли на берегу и смотрели на природное чудо с открытыми ртами и каждый понимал, что ничего более красивого он в своей жизни уже не увидит.

— Александра. В честь покойной государыни императрицы, — Кеппен практически не думал перед тем как ответить. — Уверен Его Величество оценит такое имя, фактически вся экспедиция была устроена на его личные деньги, никак иначе мы его отблагодарить бы и не смогли.