Новые границы

Глава 17

Вертолёты летали весь день, перебрасывая людей, продовольствие и боеприпасы на север, где случилось восстание двух гвардейских батальонов. Было похоже на подготовку к боевым действиям, хотя офицеры по-прежнему ничего конкретного не говорил. Капитан Воронцов подробностей происшествия не знал или просто делал вид, что не знает, чтобы не отвечать на постоянные вопросы.

Место, где нас высадили, я узнал. Это были предместья Гордеевска. Гвардия сразу же перерезала ведущую в город трассу, установив блокпост. Командование расположилось в управлении небольшого завода, растянувшегося возле дороги, а остальные продолжали торчать на улице. Никто не понимал, что происходит. Кто-то сказал, что повстанцы захватили Гордеевск, и эта весть сразу же разлетелась по всему подразделению.

Как назло ещё и дождь начался. Защищались от льющейся с неба воды кто чем мог, в основном с помощью магии. А после обеда нас отправили на то же предприятие, но только не в контору, а в цеха. Здесь и пришлось обустраиваться.

Тут подполковник Апраксин объяснил, наконец, всему личному составу, зачем нас пригнали в эти края.

Случилось восстание. Офицеры шестого и седьмого батальона взбунтовались против императора, покинули свои позиции и захватили ближайший губернский центр — Гордеевск, взяв в плен главу одного из местных родов, чтобы остальная аристократия не сопротивлялась. Повстанцы заняли городскую управу и дворец генерал-губернатора. Нам же командование поставило задачу выбить их оттуда. В идеале нам должны были помогать губернская гвардия и охраной местных князей, но те могли отказаться, чтобы не подвергать опасности жизнь заложников.

Зачем повстанцы это сделали, какова была их цель — ничего этого нам не объяснили. Я тоже плохо понимал, чего они хотят добиться, но подозревал, что данный шаг как-то связан с арестами в Москве.

Ближе к вечеру меня позвали в штаб. Тот находился на верхнем этаже заводского управления в просторном кабинете, похожем на директорский.

Полковник Романова была уже тут, восседала за рабочим столом во вращающемся кожаном кресле. На её лице читалось нервное напряжение. Я не привык её видеть в таком состоянии. Чувствовалось, что произошедшее стало для неё серьёзным потрясением.

Напротив стола как раз стоял небольшой кожаный диван. Марина Сергеевна велела присаживаться, а сама жадно отпила воду из стакана.

— Слушайте, Алексей, — обратилась она ко мне по имени, — вы знаете в общих чертах, что случилось, поэтому не буду повторять. У нас большие проблемы. Два батальона владеющих, пусть и в неполном составе могут такого натворить, что потом долго разгребать придётся. Не говорю уж о том, что раскол в гвардии — это само по себе ужасно. Не знаю, чем всё закончится. Надеюсь, информация не просочится в прессу, — Романова снова выпила воды, словно её мучила сильная жажда.

— Где Дмитрий Павлович? — спросил я.

— Дмитрий Павлович уже летит сюда, но сомневаюсь, что его присутствие что-то изменит. А вот вы можете. В эти сложные времена нам всем необходимо сплотиться, чтобы защитить отечество от никому ненужного раскола.

— Объясните, в чём причина восстания? Это связано с арестами?

— Да, именно. Спецслужбам удалось выйти на организаторов готовящегося заговора. Многие были арестованы. Последнюю неделю вся пресса из-за этого на ушах стоит. Заговорщики планировали, что шестой и седьмой батальоны поддержат нового императора после свержения Александра. Там у них больше всего единомышленников. Что, собственно, и произошло. Шестой батальон возглавляет подполковник Трубецкой, седьмой — подполковник Печорский. Они знают, что с заговором покончено и что их всех ждёт арест, поэтому пойдут до конца, им терять нечего. Они взяли заложников — семью некого господина Сафонова и местного генерал-губернатора. Трубецкой и Печорский рассчитывают, что благодаря этому губернская гвардия и охрана Сафоновых не выступит против них.

— Артура Сафонова? — переспросил я.

— Да, кажется, так его зовут. Владелец местной нефтяной компании.

— Знаю. Это мой тесть.

— Да неужели? Получается, что ваш родственник в беде.

— Надеюсь, он не вступил в сговор с повстанцами?

— У меня есть информация, что он — заложниках. Больше ничего.

— А что от меня требуется? Вы же не просто так меня сюда позвали.

Марина Сергеевна устало потёрла лоб:

— Алексей, я очень надеюсь, что вы с нами и с государем. Мне приходится полагаться на вас. Всем нам приходится. Возможно, от вас зависит судьба империи.

— Мария Сергеевна, не преувеличивайте и не драматизируйте. Кучка владеющих в этой дыре мало что способный изменить, поэтому никакая судьба империи от этого не зависит. Но на меня можете положиться. У меня нет интереса связываться с заговорщиками. Я даже не понимаю, из-за чего сыр-бор. Из-за споров, кто истинный император? По-моему, совершенно глупо. Скажите конкретно, что от меня требуется?

— Спасибо, Алексей, за то, что с нами. Его Величество будет вам признателен. Сперва необходимо разработать детальный план грядущей операции и определить, какова будет ваша роль. Вероятно, придётся штурмовать центральные кварталы. Печорский и Трубецкой без боя не сдадутся. Прольётся много крови, но, боюсь, другого выхода у нас нет.

Слова Романовой звучали жёстко, но в них чувствовалась внутренняя боль. Похоже, Марина Сергеевна принимала слишком близко к сердцу предательство соратников. А у меня мелькнула мысль, что можно попытаться обойтись малой кровью. Если я, используя свои способности, незаметно подберусь к Трубецкому и Печорскому и ликвидирую их, остальные повстанцы лишатся предводителей и могут сдаться.

Я представил, насколько кровавым будет столкновение между крупными подразделениями владеющих, и понял, почему Романова так расстроена. Погибнут лучшие воины империи. Вероятно, даже придётся остановить наступление в тёмных областях, что, конечно же, не есть хорошо. Я должен был устроить всё так, чтобы восстание закончилось быстро и с минимальными потерями. Тогда все вернутся к выполнению своих основных обязанностей, и мы не утратим свои достижения в областях тьмы.

— Скажите вот что, — попросил я. — Если Трубецкой и Печорский погибнут, что будут делать остальные? Насколько они принципиальны в данном вопросе?

Романова поджала губы и задумалась:

— Кто бы мог сказать, что будет. Наверняка, многие солдаты просто выполняют приказы, но есть вероятность, что им уже успели промыть мозги, и все они теперь считают Фёдора истинным императором.

— А если они всё-таки сдадутся, что их ждёт? Смерть?

— Тут уж всё зависит от воли императора. Они считают, что — да. Однако мне думается, Александр Павлович многих пощадит, если они сложат оружие и покаются в содеянном.

— Вы уверены, что восставшие не сдадутся? Может быть, получится их убедить?

— Сейчас сложно делать прогнозы. Мне бы хотелось выслушать ваши предложения?

— Мои? Вы хотите, чтобы я разработал план операции? Разве для этого у вас нет советников?

— У вас большая сила, Алексей, и во время планирования вас придётся учитывать как самостоятельную боевую единицу. Но только вы знаете в полной мере свои возможности. Поэтому я и подумала, будет разумно выслушать ваше мнение. Что конкретно вы могли бы сделать, для достижения победы?

Было похоже, на меня действительно возлагают большие надежды. Пожалуй, даже слишком большие. Уж не считает ли Романова, что я в одиночку воевать буду?

— Смотря, какую тактику вы изберёте, — проговорил я. — Если вы собираетесь открыто атаковать противника, я буду поддерживать ударные отряды на главном направлении, где соберутся самые сильные владеющие. Но есть другой вариант. Можно попытаться ликвидировать командиров восставших батальонов. И я склоняюсь именно к нему. Если всё получится, остальные могут сдаться.

— Ладно. И как именно вы собираетесь устранить Печорского и Трубецкого?

— Буду импровизировать. Если узнаю, где они находятся, попытаюсь незаметно подобраться и убить. Или наоборот, наведу шороху в тылу и выманю их. Надо подумать, что лучше. Но только сразу говорю, что не надо переоценивать мои силы: воевать в одиночку с двумя батальонами владеющих я вряд ли смогу.

— Я понимаю и не требую от вас невозможного. Вы нужны империи живым. Хорошо, мы с Дмитрием Павловичем обдумаем предложенные вами варианты. Спасибо, что вы с нами, Алексей. Ваша помощь будет достойно вознаграждена.

Я хотел было сказать, что не за награду это делаю, но подумал, зачем лишняя скромность? Награда мне не помешает. Но, конечно, моей основной мотивацией было продолжать уничтожать тенебрисов. Конфликты аристократии внутри страны могли положить конце всем благим начинаниям. А мне не хотелось, чтобы люди прекратили давить тёмных.

Серое сентябрьское небо висело над Гордеевском. Близился вечер. Ещё час — и начнёт темнеть.

В центре города толпились бронемашины. Тут были всякие: и колёсные «Носороги», и гусеничные «Титаны», и «Ониксы», и прочая техника. Складывалось впечатление, что взбунтовавшиеся гвардейцы забрали с собой автопарк какого-то механизированного полка. Главная площадь и несколько улиц вокруг были оцеплены, и все направления находились под прицелом пулемётов и автоматических пушек. Даже владеющему просто так не подойти, по крайней мере, обычному.

Я не видел для себя трудности в том, чтобы проникнуть в охраняемую часть города. Способность к перемещению, натренированная мной за последнее время, очень в этом помогла. Я забрался на крышу одного из домов за пределами оцепления и чёрным облаком перелетел на соседнее здание, оттуда — на следующее и так до тех пор, пока не оказался над центральной площадью.

Нападать пока не планировал. Это была всего лишь разведка. Следовало выяснить, какие силы противника находятся в городе и, самое главное, найти командиров восставших подразделений — подполковников Трубецкого и Печорского.

С крыши одной из пятиэтажек я осмотрел площадь. Тут находились фонтан, городское управление и ресторанчик, где мы ужинал в тот день, когда я впервые оказался в Гордеевске. Место это ничуть не изменилось с тех пор, если не считать бронемашин, которых здесь стояло полно. Пересчитав их все, я занёс информацию в блокнот. Народу тут и раньше было немного, а сейчас люди в штатском и вовсе появлялись редко. Зато солдаты в гвардейской полевой форме толклись повсюду: и рядом с рестораном, и возле крыльца здания городской управы, и возле тентованных военных грузовиков.

Впрочем, заметил я здесь не только гвардейцев, но и пограничников. Это могло означать, что бунтовщики переманили на свою сторону несколько обычных подразделений, что усложняло нашу задачу. Чем больше народу, тем более кровопролитной будет битва.

Мы и так оказались в незавидном положении. Город придётся штурмовать, что повлечёт большие потери, как среди наших подразделений, так и среди мирных жителей. Кроме того, нас слишком мало, чтобы окружить повстанцев, а если это не сделать, они, начав проигрывать, просто уйдут.

Однако, как мне казалось, у повстанцев весьма слабая идеологическая позиция. Скорее всего, половина гвардейцев, особенно рядовые и сержантский состав, вообще не понимаю, что делают и зачем. Не все готовы идти до конца, не все разделяют взгляды своих командиров. И если Трубецкого и Печорского ликвидировать, многие сразу же сдадутся. Именно так я считал и именно на этом настаивал сегодня утром на офицерском собрании, куда меня тоже позвали. Пообещал, что попытаюсь убрать обоих подполковников, но пока даже найти их не мог.

К сожалению, долго оставаться незамеченным мне не удалось, как бы старательно я ни прятался за коньком крыши. Дома были не настолько высокими, чтобы с земли никто не смог бы меня обнаружить. Какой-то боец внизу, кинув случайный взгляд на мою пятиэтажку, обратил внимание остальных солдат, с которыми беседовал, на человека на крыше. Я не стал дожидаться, пока они поймут, что за ними следят, и спрыгнул во двор, где никого не было.

Переместился через двор, вышел на улицу. Я был в штатском — джинсах, олимпийке и кепке, надвинутой на глаза, и ничем не отличался от большинства городской молодёжи. Поэтому стоящая на улице рядом с «Носорогом» группа гвардейцев не обратила на меня ни малейшего внимания, когда я проходил мимо.

Одно дело сделано. Я запомнил основные позиции противника и записал количество обнаруженной бронетехники. Теперь надо узнать, где держат моего тестя Артура Сафонова. Есть вероятность, что — в его собственном особняке. Туда я и направился.

Хоть город был небольшим, но у меня ушло много времени, чтобы добраться до усадьбы Сафоновых. Уже стемнело, когда я увидел впереди жёлтые окна особняка. Также издали заметил броневик, притаившийся чёрной коробкой возле главных ворот, и часового. Значит, дом Сафоновых тоже оккупировали. В любом случае, мне придётся проникнуть на территорию и узнать, где прячут главу рода и других членов семьи. Повезёт, если здесь. Хотя я бы на их месте не стал бы держать заложников в собственном доме.

Мне не составило труда пробраться на территорию поместья — подобное я проворачивал не раз. Сад был огромный, а рядом с домом, кажется, находилось несколько камер — я ещё в прошлый раз заметил их, когда общался с Артуром Сафоновым. Наверняка, гвардейцы следят за территорией в реальном времени, поэтому следовало быть максимально осторожным.

Через главный вход я не пошёл. Обогнул дом по саду, держась на солидном расстоянии, и, заметив глухую стену, направился к ней. Дематериализовал её, проник внутрь. Оказался в тёмном помещении, похожем на большую кладовку, заваленную всем подряд. Кое-как добрался до двери, опрокинув то ли вёдра, то ли кастрюли, попавшиеся под ноги, сквозь дверь вышел в коридор и стал искать путь в покои членов семьи.

На верхнем этаже я услышал женские голоса, доносящиеся из комнаты. Зашёл в широкую распахнутую дверь в просторную гостиную и обнаружил двух женщин, играющих за столом в карты. На диване же у стены сидели две девушки. Одна вышивала, вторая — совсем ещё подросток — читала книгу. Все удивлённо уставились на меня.

Одна из играющих в карты женщин была постарше, лети пятидесяти, другая чуть помоложе. Обе — в свободных платьях, похожих на домашние. На запястьях красовались блокирующие браслеты. Значит, передо мной заложницы.

— Добрый вечер, дамы. Не помешал? — поздоровался я.

— Кто вы такой? — удивилась женщина, что постарше.

— Меня зовут Алексей Озёров. Скорее всего, вы обо мне слышали.

Женщины переглянулись.

— Алексей Озёров… Как мы могли о вас не слышать, — холодно произнесла старшая. — Меня зовут Наталья Сафонова, и я, кстати сказать, — мать Валерии.

— Очень приятно, — проговорил я учтиво, не показывая виду, что удивлён встречей со своей тёщей. — Жаль, что нам пришлось познакомиться при таких обстоятельствах.

— Как вы здесь оказались? Мы не ожидали вашего визита, — Наталья Сафонова по-прежнему вела себя холодно. Очевидно, в этом доме гостеприимства мне ждать не следовало.

— Знаете, я тоже не планировал идти к вам в гости, однако обстоятельства оказались сильнее меня. Город захватили повстанцы, мне стало известно, что главу рода держат в плену и, как я вижу, не его одного. Верные императору войска сейчас стоят под Гордеевском, готовые подавить восстание. Но если вас всех не освободить, боюсь, ваша охрана и губернская гвардия останутся в стороне, а нам не помешала бы помощь. Где ваш муж? — я протараторил всё это не одном дыхании, понимая, что времени мало.

— Так значит, вы — наш спаситель? Как это благородно с вашей стороны, — в голосе Сафоновой чувствовался сарказм. — Однако пришли вы, господин Озёров, не по адресу. Мужа здесь нет. Его увезли. Куда — не сказали. Придётся вам поискать в другом…

Не успела Наталья Сафонова закончить фразу, как со стороны лестницы послышались шаги и голоса. Сюда направлялось несколько человек. Видимо, я всё-таки попал на одну из камер.

— Где его искать? — торопливо спросил я.

— В другом месте. Не знаю, где, — отрезала старшая Сафонова. — Говорю же, сами сидим в неведении. Бегите. Сюда идут. Они не будут рады вашему визиты.

— Тогда спешу откланяться. Если что, меня здесь не было.

— Разумеется.

Не знаю, сколько гвардейцев охраняло особняка, но вряд ли так много, что я не смог бы их всех перебить. Однако пока у меня не было планов вступать в бой с повстанцами, тем более самого главного, Артура Сафонова, здесь не оказалось. И где его искать, никто не знал.

Я подошёл к ближайшей стене, дематериализовал её и спрыгнул вниз на улицу. Став облаком чёрного дыма, метнулся к каменной ограде, что виднелась за деревьями. Через пять минут я находился за пределами усадьбы.

Значит, Артура Сафонова держат в другом месте. Здесь только его семья. Не удивительно. А где его искать, мне не сказали. Не дали даже никаких зацепок, а без этого заниматься поисками смысла нет. Надо возвращаться к своим.

До завода, ставшего местом временного базирования двух гвардейских батальонов, я добрался к ночи, но никто из командования до сих пор не спал. Меня сразу же позвали на совещание, где присутствовали и Романова, и приехавший недавно великий князь Дмитрий Павлович, и ещё несколько штабных офицеров. Передал им информацию. Также сегодня в разведку ходили два мага воздуха, умевших становиться невидимыми. Они тоже добыли кое-какие данные. В целом общая картина прояснилось, можно было приступать к штурму.

— Эти негодяи должны ответить за свои преступления, — возмущался великий князь. — Его Величество требует подавить восстание в ближайшие дни. Если до этого времени никто не сдастся, пощады им не будет.

— А если сдадутся, ваше высочество? — поинтересовался один из штабных офицеров. — Что тогда с ними делать?

— Все, кто сдастся до начала штурма, получат помилование. Таково слово императора. Разумеется, это не касается зачинщиков. Их судьба решена. Однако пока я не вижу, чтобы кто-то спешил складывать оружие. Бунтари проявляют упорство.

Насчёт упорства, великий князь, конечно, загнул: мы с ними даже в бой пока не вступали. Тем не менее, ситуация всё равно оставалась плачевной. Если начнутся бои, пути назад не будет.

— Хотим мы того или нет, нам придётся пойти на штурм, — проговорила Романова. — Трубецкой и Печорский понимают, что их казнят, и постараются до конца удерживать власть в своих руках.

— Прошу прощения, что влезаю, — я сидел в стороне и слушал разговор офицеров, но тут не смог не вмешаться, — но я остаюсь при своём мнении, что необходимо ликвидировать в первую очередь зачинщиков. Тогда остальные, вероятнее всего, сдадутся. В противном случае погибнет слишком много народу. Они превратили центр города в крепость.

— А что вы предлагаете? — великий князь развалился в кресле, подперев подбородок кулаком. Вид Дмитрий Павлович имел мрачный. — Вам даже не удалось выяснить, где они находятся.

— Я предполагаю, что они либо в городской управе, либо в губернском дворце. Если дадите мне ещё один день, я проникну в каждое из этих зданий и попытаюсь найти зачинщиков. А если не получится, вырежу как можно больше офицеров. Это хотя бы облегчит штурм.

— Офицеры достаточно сильны, — заметила Романова.

— Думаете, я погибну? Это крайне маловероятно, если не выйду один против целого батальона, — заверил я. — Остальное не так уж и важно. Позвольте попробовать. У нас есть ещё один день?

— Его Величество требует разобраться с проблемой как можно скорее, — напомнил Дмитрий Павлович. — Нельзя долго затягивать.

— Но и торопиться — тоже, ваше высочество. В таких делах спешка только повредит.

— Мы ведь всё равно будем планировать операцию, — полковник Романова вопросительно посмотрела не великого князя. — На это уйдёт день-два. Лейтенант Озёров может попытаться осуществить задуманное.

— И только всех переполошит, хотя… — Дмитрий Павлович задумался. — А почему бы и нет? Хорошо, лейтенант Озёров, действуйте. Попытка не пытка. Но будьте, пожалуйста, очень осторожны. Там два батальона владеющих, и среди них есть великие мастера. Шутки шутить они с вами не станут.

Получив разрешение, я рано утром отправил искать зачинщиков восстания.

Первым делом решил проверить городскую управу. Двухэтажное правительственное здание находилось в центре недалеко от ресторана, где мы ужинали во время первого моего посещения Гордеевска. На главной площади по-прежнему было полно солдат и бронетехники, а вооружённые отряды контролировали все подступы, но я, как и вчера, был в штатском, поэтому смог подобраться к объекту довольно близко, даже не прячась.

Затем свернул во дворы и чёрным облаком пронёсся прямиком к ограде, за которой находилась территория, прилегающая к городской управе. Временно дематериализовал кусок забора и прошёл сквозь него. Здесь стояли несколько военных грузовиков и два «Носорога», лежали зелёные ящики… много ящиков. Солдат не заметил, но за машинами кто-то разговаривал. Следующим рывком я добрался до стены здания, оставшись незамеченным. Камер здесь не оказалось.

Тем временем над городом раздавался голос из громкоговорителей, предлагавший бунтовщикам сдаться. До них доносилась информация, что император обещал помиловать тех, кто сложит оружие сегодня и завтра, однако, судя по тому, что я видел на улицах, восставшие гвардейцы пока не торопились принимать столь щедрое предложение. Они готовились к бою.

Вначале я заглянул в коридор на первом этаже, но не обнаружил там ничего, кроме нагромождения вдоль стен какие-то вещей и коробок. Тогда отправился на второй этаж по боковой лестнице, оказавшейся как раз рядом местом моего проникновения. Наверху тоже людей не было, но в одном из кабинетов раздавались голоса, и я двинулся туда, чтобы проверить, не там ли штаб. Не успел и трёх шагов сделать, как из ближайшей комнаты вышел человек в военной форме с лейтенантскими погонами. Мы столкнулись почти нос к носу.

Шпион из меня оказался паршивый. Значит, придётся действовать привычными методами. Сегодня разведка не была приоритетной задачей.