Новые границы

Глава 19

Никто не ожидал, что повстанцы нападут первыми, но они это сделали. Нас атаковали с двух направлений: по главной дороги и в северо-западной части пригородного посёлка, куда вела грунтовка, по которой я только сегодня ходил в Гордеевск. С той стороны тоже доносилась стрельба.

Гулко колотили автоматические пушки и крупнокалиберные пулемёты. То и дело раздавались взрывы. В небе рокотали винты боевых вертолётов. Те поднялись в воздух сразу после начала атаки, но один задымился и рухнул где-то в лесу. Остальные два выпустили ракеты и поспешили приземлиться, чтобы не попасть под огонь зенитных орудий противника.

Наша рота в полном боевом облачении собралась перед крыльцом заводоуправления. Здесь была небольшая площадь, на которой столпилась половина батальона. А рядом гудели моторами несколько «Носорогов», готовые ринуться в бой.

Меня позвали к великому князю. Тот стоял возле открытых ворот перед колонной бронемашин. С ним находились полковник и офицеры из штаба. И Романова, и Дмитрий Павлович имели полный комплект брони с защитой рук и ног. Забрала из бронестекла были подняты.

— На нас напали повстанцы, — сообщил Дмитрий Павлович. — Не знаю, чего они добиваются. Видимо, считают, что мы не решимся вступить в бой. Они глубоко заблуждаются. Это им с рук не сойдёт. Встретим их как полагается. А для вас, Озёров, есть особое задание. Ваша группа — резерв. Нам надо понять, куда мятежники бросят свои главные силы. Туда и отправитесь. А пока оставайтесь на заводе и ждите приказа.

— Есть! — отчеканил я.

— Можете идти. Будьте наготове, — сказал великий князь и гаркнул зычным голосом. — Внимание всем! Подразделение стройсь! Выходим!

По рациям понеслись команды, взревели моторы, колонну окутали выхлопы, и броневики медленно двинулись в ворота, а рядом с ними зашагали гвардейские отряды. Наша рота осталась на предприятии охранять базу и рассредоточилась, взяв под контроль все направления. Где-то недалеко грохотал бой, а мне приходилось торчать тылу и ждать команду.

Я со своей группой занял позицию на верхнем этаже штаба. Одного бойца отправил на крышу, чтобы тот осматривал местность вокруг. В эфире раздавались переговоры других командиров тактических групп. Все были начеку, но пока противник не появлялся.

Однако и получаса не прошло, как капитан объявил:

— Лейтенант Озёров, роте капитана Разумовского нужна помощь. С северо-запада подошёл сильный владеющий. Маг льда. Это может быть сам Печорский. Срочно выдвигайся со своей группой! Квадрат тринадцать. Как понял?

— Понял. Выдвигаемся, — я достал из подсумка мятую бумажную карту, нашёл квадрат тринадцать. Тот находился не так уж и далеко, буквально в паре кварталов от нас.

Ну вот и нам без дела не придётся сидеть. Я созвал свою группы, и мы бегом двинулись через вторые ворота, ведущие к посёлку, где оборонялся капитан Разумовский со своей ротой. Там вовсю грохотала стрельба, слышались удары чего-то тяжёлого и шипение огня. Магическая схватка была в самом разгаре, и я не хотел пропустить всё веселье.

Навстречу нам бежали шесть гвардейцев — все потрёпанные, в рваной и обгоревшей одежде. Четверо несли раненых. Возглавлял их прапорщик.

— Рота капитана Разумовского? — спросил я.

— Да. Мы отступаем, — ответил лейтенант. — Половина наших там осталась. Они тоже отходят. Слишком сильные владеющие атакуют. Не справляемся.

— Ледяной маг там?

— Да, он кучу народу заморозил. Хрен, что сделаешь.

— Показывайте, куда идти.

— С ума сошли, господин лейтенант? Вас всего десять человек.

— А больше и не нужно.

По словам прапорщика, капитан Разумовский с остатками своей роты, находился уже недалеко, и мы помчались к нему на помощь. Свернули на ближайшем перекрёстке, пробежали мимо длинного кирпичного здания с заколоченными окнами, похожего на какой-то заброшенный цех, и на ещё один отряд.

Здесь было уже человек пятнадцать. На земле лежали двое раненых, ещё двоих, не настолько тяжёлых, перебинтовывали сослуживцы. Среди бойцов, которые оставались на ногах, четверо создавали заклинания, посылая град из огня, камня и энергетических стрел куда-то на соседние улицы.

Впереди на перекрёстке горели два броневика, а на дороге лежали несколько трупов. Дома там были порушены какой-то сильной магией. Хорошо ещё, что в посёлке мало народу проживало.

Рослый боец в помятых бронежилете и каске, создававший огненные заклинания, заметил, как мы выбежали из-за угла, и чуть не метнул в нас огненный шар.

— Стоять! Кто такие? — крикнул он. — Не подходить!

— Капитан Разумовский? — спросил я. — Нам нужен капитан Разумовский.

— Это я. А вы кто?

— Лейтенант Озёров. Меня к вам на помощь послали.

— Это хорошо. Против нас ледяной маг. Великий мастер. У нас уже силы на исходе. Справитесь?

— Попробую.

— И да, надо держаться всем вместе. Ни у нас, ни у них нет никаких опознавательных знаков. Когда вы выскочили, я думал, вы мятежники. Осторожнее будьте.

— Понял. Так где они?

— Они идут! — закричал кто-то, и на перекрёстке, где дым горящих бронемашин затягивал улицу, появились пять человек в военной форме. Они направлялись к нам.

— Оборонительное построение! — закричал капитан, и я своим приказал сделать тоже самое.

Идущие преобразились: один стал ледяным, второй — каменным, перед остальными возникли силовые поля. Все пятеро двигались к нам уверенным шагом.

Я окружил себя защитной пеленой и направил в противника тёмные вихри. Нас осыпало каменными и ледяными стрелами. Враг находился ещё далеко, а магия на таком расстоянии утрачивает часть силы, и всё же ледяные пики взрывали землю, словно снаряды, что говорило об их невероятной мощи.

На нас шёл великий мастер, вероятно, сам подполковник Печорский, но для меня это не стало сюрпризом. Я лишь порадовался, что, наконец, получу возможность доделать начатое и уничтожить его. Даже искать не пришлось.

Капитан кинул навстречу врагами три огненных шара, а я одним рывком преодолел половину расстояния между мной и ледяным магом. И в этот момент всю улицы застлали потоки морозного воздуха. Дома вокруг и дорога заледенели. Моя защитная пелена ожидаемо не пропустила вражескую магию. Я кинул взгляд назад: там капитан Разумовский орудовал огнём, отчаянно борясь с холодом. А с неба продолжали сыпаться острые снаряды.

Печорский стал создавать и отправлять на нас четвероногих ледяных существ. Улица была слишком узкой, и ни одно не пробежало мимо меня. Всех испепелила тьма. Передо мной возникли ледяные торосы, но и их тьма не пожалела. Преграды стали рассыпаться у меня на глазах. Когда путь был расчищен, я сосредоточился на своей главной цели.

В это время к противнику подоспело подкрепление — человек двадцать с карабинами. Загремела беспорядочная стрельба. Кажется, они думали, что пули смогут меня убить. Ошиблись.

Пока чёрные змеи со всех опутывали и атаковали со всех сторон Печорского, на остальных обрушился град тьмы. В ответ летели огромные ледяные копья, но они рассыпались пеплом, даже не коснувшись меня.

Град тьмы очень быстро стал уничтожать слабых владеющих. Вначале упал один, второй, третий, четвёртый рассыпались в прах. Среди подоспевшего подкрепления, кажется, было много обычных солдат, и они гибли моментально. Чёрные змеи тем временем поразили каменного мага, который рухнул как подкошенный и, кажется, ранили одного из энергетиков. Остатки отряда противника ринулся за угол, прячась от моей магии. Сбежал и Печорский.

Чёрным облаком я ринулся следом за ними и быстро настиг за поворотом.

Меня тут же заморозило. Руки, ноги, тело и даже лицо покрыла непроницаемая корка льда. К счастью, ненадолго. Стоило мне укрепить свою защитную пелену, как чары противника рассеялись пеплом.

Я швырнул в Печорского два копья, а в остальных — россыпь тёмных сгустков. Ещё один солдат упал на дорогу, проеденный насквозь тьмой. Другие бросились в разные стороны, прячась от моей магии. И только Печорский остался, где был. Ледяной человек стоял посреди улицы, готовый сразиться со мной один на один.

— Прикажи своим людям сдаться. Иначе погибнут все, — поговорил я.

— Тебе не сломить меня, чёрный колдун! — грозно ответил Печорский — Государь потерял рассудок, раз приблизил тебя к себе.

— Никто меня к себе не приближал, не говори глупости. Мы все занимаемся одним делом.

— Хватит врать!

— Врать? Благодаря мне мы добились победы над тьмой. Надо быть слепым, чтобы этого не видеть.

— Очередная ложь! Только глупцы не понимаю, как ты втираешься в доверие к нам. Но мы — не слепые!

— Да, вы — не слепые, вы — тупые. Или очень хитрые. Решили из меня врага сделать, чтобы гвардию на восстание подбить? Других поводов не нашлось?

— Заткнись!

— Только зря людей гробишь. Они могли бы принести пользу в борьбе с тьмой.

— Хватит болтовни! Знаешь, если уж честно, мне всё равно, кто ты. Но ты не нашей стороне, а значит — умрёшь.

— Ну это мы ещё посмотрим.

Я направил в Печорского потоки тьмы, а он в меня — потоки морозного воздуха. Наша магия столкнулась на полпути. Ко мне побежала дорожка изо льда, мои ноги оказались скованы, но лёд быстро рассыпался, и я освободился. А вот когда мои чары ударили в Печорского, тому пришлось закрыться десятком ледяных щитов. Вокруг него вихрями крутилась чернота, «съедая» магическую броню.

Схватка оказалась недолгой. Когда капитан Разумовский и мой отряд догнали меня, бой закончился. Остатки подполковника Печорского валялись на грунтовой дороге в куче серого песка. Другие повстанцы решили не сопротивляться. Попрятались кто куда и даже на глаза нам попадаться не рисковали.

Я доложил своему капитану о результатах проделанной работы и получил приказ удерживать участок, на котором мы сейчас находились, и по возможности выбить противника за пределы посёлка. Где-то неподалёку до сих пор громыхала стрельба, и мы с людьми капитана Разумовского отправились туда.

Мы двигались по улице, ведущей к окраине посёлка. Вначале шла моя группа, закрывшись со всех сторон силовыми полями, а уставшие бойцы Разумовского плелись следом. Впереди зеленел лес. На дороге валялись изуродованные трупы в военной форме, догорал «Носорог», окутывая улицу дымом, ещё два стояли брошенные.

Из пустующего, покосившегося дома на нас обрушились энергетические клинки. Наш отряд сгрудились за силовыми полями. Я окутал себя защитной пеленой. Чёрные вихри залетели внутрь избы, и та начала постепенно рассыпаться. Не знаю, что случилось с теми, кто там прятался, но когда дом рухнул, атаковать нас больше никто не пытался. Мы осмотрели двор, никого не обнаружили. Двинулись дальше.

На перекрёстке опять наткнулись на гвардейцев. На параллельной улице стояли нескольких военных, и наши открыли по ним огонь из карбинов. Я кинул россыпь тёмных сгустков и двинулся навстречу противнику. Те сразу же убежали за избы. Я почти дошёл до перекрёстка, когда из-за угла ближайшего дома кто-то крикнул, чтобы мы не стреляли. Дескать, свои.

Я приказал выходить с поднятыми руками. Двое вышли и объяснили, что они тоже из нашего батальона, только из другой роты. Опять возникла путаница, но, к счастью, на этот раз обошлось без жертв.

Стрельба на нашем фланге смолкла, а потом — и на трассе. Было похоже, повстанцы отступили.

Штурм был назначен на следующий день. Хоть нас и потрепало, но и противник тоже понёс потери, а главное, лишился своих предводителей. Нам же на подмогу пришли свежие силы — два пограничных батальона. Тем не менее своим нападением повстанцы показали, что не намерены сдаваться, и хоть Романова упрашивала Дмитрия Павловича подождать ещё сутки, великий князь был непреклонен. Он жаждал поскорее уничтожить врагов императора.

Ночь прошла тихо. Утром в назначенное время на дороге перед заводом выстроились колонна бронемашин, оба гвардейских батальона и один обычный. Я находился впереди вместе с великим князем, штабными офицерами и самыми сильными владеющими, которые должны были единым кулаком раздавить «жалкие остатки мятежников». Именно так планировал Дмитрий Павлович.

Мы готовились выдвинуться с минуты на минуту, как вдруг на дороге показались люди. К нам шла целая толпа, размахивая над головой белыми флагами. Они сдавались.

Здесь была гвардейская рота и две — из пограничных войск. Пока их заковывали в блокирующие кандалы, к нам вышла вторая группа повстанцев, а, спустя какое-то время, — ещё одна. Весь день мы принимали пленных. Их оказалось столько, что на всех блокираторов не хватало. Вот только большинство сдавшихся являлись не гвардейцами, а обычными пограничниками, командование которых зачем-то примкнуло к мятежу.

Повстанцев увозили на транспортном вертолёте. Император вроде бы и обещал помилование, и сдались мятежные подразделения формально в отведённого сроки, но прежде их предстояло допросить, чтобы выявить степень причастности конкретных лиц к организации восстания, и определить, кого можно отпускать, а кого — нет.

Однако сдались не все. Капитан Воронцов обмолвился, что город, вероятно, всё равно придётся штурмовать, поскольку там кто-то остался. Точной информации об этом не было, тем не менее, на следующий день разлетелся слух, что в Гордеевске укрепилась целая рота владеющих, а кто-то говорил даже о батальоне.

Ближе к обеду меня вызвали в штаб. Я зашёл в кабинет, и мой взгляд сразу же упал на крупного мужчину, сидевшего за столом вместе с Романовой и великим князем Дмитрием Павловичем. Это был мой тесть, которого повстанцы держали в плену. Видимо, он заглянул засвидетельствовать почтение своим освободителям.

— Алексей Михайлович, хотел вам представить главу одного из крупнейших родов Гордеевска, но внезапно выяснилось, что вы не только знаете друг друга, но и состоите в родственных отношениях, — проговорил Дмитрий Павлович, когда я вошёл и поздоровался. Сегодня великий князь имел вид гораздо более весёлый, чем все предыдущие дни.

— Да, достопочтенный господин Сафонов — мой тесть, — проговорил я. — Рад, что с вами всё в порядке.

— Алексей Михайлович? — Артур Сафонов выглядел настолько удивлённым, что даже потерял ненадолго самообладание. — Вот уж не ожидал! Какая встреча! Я тоже ужасно рад вас видеть!

Сафонов, без сомнения, лукавил, что рад меня видеть, хотя, учитывая все обстоятельства, ему стоило, как минимум, быть мне благодарным.

— Насколько мне известно, вы попали в плен? — спросил я чисто из вежливости.

— Всё верно. Эти супостаты меня в подвале держали в конторе моей компании. А потом сказали, что уходят, и освободили.

— Хорошо, что всё закончилось так быстро и с минимальными жертвами, — сказала Романова. — Между прочим, не последнюю роль в освобождении Гордеевска и вашей семьи сыграл Алексей Михайлович. Именно он ликвидировал главарей восстания.

— Большое спасибо вам, Алексей Михайлович, что посодействовали и помогли всем нам, — заулыбался Сафонов. Наверное, сейчас он всё-таки был рад, что я оказался его зятем. — Вы сделали великое дело. Эти бунтовщики могли много бед натворить. Как они вообще посмели! Вы не представляете, эти подонки разграбили мою коллекцию артефактов! Я всю жизнь собирал самые редкие образцы — и тут такое горе!

— Сожалею о вашей утрате, — проговорил я, понимая, зачем на самом деле Сафонов тут околачивается. У него же великая утрата!

— Поэтому я и прошу посодействовать в поисках негодяев. Уж я-то это просто так не оставлю!

— Да, к большому сожалению, не все мятежники сдались, — Дмитрий Павлович нахмурился. — Подлые негодяи просто сбежали. И господин Сафонов обладает некоторыми сведениями.

Как оказалось, меня позвали не только для того, чтобы я встретился с родственником. Сафонов владел некой важной информацией, хотя она и не стала для меня сюрпризом. Он рассказал, что несколько мятежных офицеров не захотели сдаваться и ушли из города. Куда именно — разумеется, не сказали. Вероятнее всего, в область тьмы.

Вариант у них был сейчас один: найти где-нибудь на севере островок, не затронутый тьмой, и там обосноваться. Искать их вряд ли кто-то станет в тех краях — и без них забот хватает. А они будут промышлять охотой и натуральным хозяйством, возможно, делать вылазки в города за необходимыми вещами — в общем, вести полудикую жизнь. Ну или, что вероятнее, попытаются достать новые документы или вовсе уехать из страны.

Впрочем, что бы они ни предприняли, теперь это забота службы тайных дел. А от нас требовалось зачистить Гордеевск, если там кто-то из повстанцев до сих пор оставался.

Этим мы и занялись на следующий день, и ожидаемо никого не обнаружили. Среди мятежников не нашлось дураков торчать в городе и ждать, когда их ликвидируют. Все, кто не сдался — бежали в тайгу.

В целом, победа оказалась относительно бескровной. Были, разумеется, и погибшие, как с нашей стороны, так и со стороны мятежников, но всё могло закончиться куда хуже, если бы противостояние затянулось.

А потом из новостей я узнал, что многие восставшие действительно были помилованы. При этом гвардейцев перевели в обычные подразделения с понижением в звании. То есть два гвардейских батальона мы всё-таки потеряли.

В Томск мы вернулись семнадцатого сентября. Мне как раз пора было ехать домой. И так из-за дурацкого восстания на два дня задержался. Но не тут-то было. Внезапно оказалось, что указом Его Величества мне даровали землю, и поэтому пришлось ещё на некоторое время остаться в Томске, чтобы уладить все вопросы, связанные с оформлением участка.

Участок был солидный — восемь тысяч десятин, почти четвёртая часть моего первосибирского имения. Вот только закрадывались подозрения, что полезная площадь там совсем небольшая, поскольку находились мои новые владения не где-нибудь, а в недавно сформированном Усть-Катайгинском особом округе, где лишь болота да мёртвый лес.

Что сказать, спасибо императору за «награду», удружил. Я, конечно, прекрасно понимал, что в интересах государства развитие недавно освобождённых территорий. Но мне-то что делать с этим бесполезным куском земли? Только налоги за него платить? Конечно, его можно было продать, однако стоила земля в тех местах сущие копейки.

В итоге я поразмыслил немного и решил подождать с этим вопросом. Во-первых, с уходом дыхания бездны земля постепенно «оживёт». А во-вторых, регион в скором времени может начать развиваться бурными темпами. И то, и другое, без сомнения, увеличит стоимость земли, и это позволит мне продать её выгоднее, если, конечно, я захочу это делать.

Также я решил разведать свои новые владения на предмет полезных ископаемых. Да, это будет стоить недёшево, но если что-то найдётся, хотя бы какой-нибудь уголь, то можно попытаться развить данную отрасль. Но лишь после строительства рубрумитовой шахты, конечно же.

Но в первую очередь следовало туда съездить и посмотреть, что и как. Может, не всё так плохо. Но это потом. Вначале я хотел отправиться домой, там тоже было много дел. Например, свадьба с Олей, отец которой на днях приехал в отпуск.