Новый директор

21. Завуч старших классов

Ирина Дементьевна вернулась из колхоза, где отдыхала у родных, намереваясь заняться ремонтом комнаты и кое-какими домашними делами. В школу решила идти пятнадцатого числа.

Сообщение завхоза Островой о назначении нового директора хотя и не было для нее большой неожиданностью, всё же встревожило ее. В период выпускных экзаменов Борис Михайлович дал ей понять, что Марина Федотовна не справляется с работой и что он думает о другом директоре. Сначала Ирина Дементьевна решила, что он имеет в виду также и ее, но, поразмыслив, отказалась от этого предположения. «Но почему какой-то Горюнов из милиции? — думала она. — Почему из милиции? Где он раскопал этого Горюнова? И почему даже не предупредил? Правда, ее не было в городе, но он мог бы и подождать».

В роно, куда она отправилась на другой же день, ей показали приказ. Замятина она ждать не стала и отправилась в школу. Сокращая дорогу, Ирина Дементьевна свернула в переулок и здесь увидела одного из учеников девятого класса.

— Здравствуйте, Ирина Дементьевна! — еще издали приветствовал ее юноша.

— Здравствуйте, Уваров. Давно приехали?

— Уже две недели. Вы в школу, Ирина Дементьевна?

— Да.

— Я тоже.

Некоторое время шли молча. Занятая своими мыслями, Ирина Дементьевна не обращала внимания на спутника, на то, как он несколько раз пристально посмотрел на нее и почему-то при этом смутился.

— А вы за лето очень похорошели, Ирина Дементьевна, — собравшись с духом, проговорил Игорь. — Загар вам идет!

Завуч строго взглянула на ученика, но вместо того чтобы рассердиться и «поставить его на место», только усмехнулась. Рядом с ней шагал уже не мальчик, а сильно возмужавший юноша, и в глазах его, казалось, было столько невинного восхищения, что Ирина Дементьевна «рассудку вопреки» простила ему эту вольность. Всё-таки она была не только педагог, но и женщина.

— У нас новый директор, — сказала она.

— Да, я уже слышал. Ну что ж… Директора приходят и уходят, а вы остаетесь, — с улыбкой заметил Игорь и, подумав, продолжал: — В нас вы всегда найдете крепкую поддержку. Поверьте мне… Стоит вам только намекнуть… Мы вас в обиду не дадим! — с горячей преданностью закончил он.

— Уваров, а вы не замечаете у себя излишней самоуверенности и, я бы даже сказала, некоторого цинизма?

— Ну что вы, Ирина Дементьевна! Разве можно моим словам придавать такое серьезное значение, — тоном обиженного мальчика отозвался Игорь. — Ведь я еще ребенок!

— Ребенок с усиками.

— Разве?

Юноша невольно провел пальцем над верхней губой. Сегодня утром, разглядывая себя в зеркале, он тоже заметил, что пушок над губой стал больше и крепче. Если его побрить, то начнут расти уже настоящие усы.

— Наблюдая вас, я всегда приходила к какому-то двоякому впечатлению, — медленно проговорила Ирина Дементьевна. — С одной стороны, вы примерный комсомолец, хороший ученик, неглупый, начитанный, мужественный… Одним словом, у вас много прекрасных качеств, о которых, кстати, вы отлично знаете. С другой стороны, в вашем характере, во взглядах есть что-то порочное… Почему, например, вы так упорно уклоняетесь от всякой общественной работы?

— Мне кажется, Ирина Дементьевна, что общественная работа — это не главное в жизни.

— А что главное?

— На данном этапе главное для меня — пятерки.

— А на следующем этапе?

— Еще не знаю… Время покажет… И я не карьерист по натуре, Ирина Дементьевна. Я не хочу мешать другим… общественникам.

— Вы считаете, что общественная работа нужна для карьеры?

— А разве нет? Ведь вы им в характеристиках потом напишете, что данный ученик проявил себя как активный, сознательный, прилежный общественник… А это сыграет бо-ольшую роль при поступлении в вуз.

— А вы рассчитываете на свою фамилию?

— Ну что вы! Я рассчитываю только на себя… и на свои пятерки.

Широкая канава, вырытая поперек панели для прокладки каких-то труб, преградила путь. Юноша легко перескочил и остановился на холмике земли с намерением помочь завучу. Во всякое другое время и с другим спутником Ирина Дементьевна, не задумываясь, перемахнула бы через канаву с такой же легкостью, но сейчас, повинуясь педагогическому, а может быть и женскому чутью, свернула на проезжую часть улицы и обошла препятствие.

— Ирина Дементьевна, — осторожно начал Игорь, присоединяясь к завучу, — вы нашли в моих взглядах что-то порочное…

— Я думаю, что это наносное, и со временем уйдет.

— Ирина Дементьевна, порочность — это миф, созданный людьми благонравными, когда им было нужно объяснить, почему некоторые из нас бывают так странно привлекательны, — постарался сказать выразительно Игорь.

— Ну вот… Ну что это такое! Откуда вы это взяли? Вы же не станете меня уверять, что это ваше?

— Вам не нравится? — уклонился от прямого ответа Игорь.

— А вам нравится? — спросила завуч и, видя, что юноша молчит, повторила: — Вам нравится эта глупость?

— Глупость с вашей точки зрения или с точки зрения педагога?

— А это уже дерзость!

— Извините. Я просто хотел проверить… Некоторые идеи очень оригинальны. Вы не беспокойтесь за меня, Ирина Дементьевна! Если мне приходится слышать или читать что-нибудь такое… не предусмотренное школьной программой, то я отлично об этом знаю… и всегда помню.

— Интересно, а с Мариной Федотовной или с Софьей Львовной вы тоже так разговариваете?

Софья Львовна была учительницей истории и воспитателем девятого класса, где учился Игорь.

— О школьной программе? — спросил Игорь.

— О порочности.

— Ну что вы, Ирина Дементьевна! Вы думаете, что я действительно ребенок и не в состоянии разбираться, с кем и как можно разговаривать, — обиженно сказал Игорь. — Да если бы Софья Львовна услышала что-нибудь подобное, она бы такой шум подняла!

— А со мной можно?

— Да. С вами можно говорить откровенно о чем угодно. Если я ошибусь, вы поправите, если заблуждаюсь — наставите на путь истины, и никогда не будете зарабатывать на наших ошибках политический багаж…

Это была явная лесть, но в тоне Игоря звучала неподдельная искренность, а прямой взгляд чистых серых глаз не мог лгать. Ирина Дементьевна поверила. Да и как не поверить таким приятным словам!

Не доходя до школы, они остановились. Там творилось что-то непонятное. Несколько окон в первом этаже было открыто, и оттуда, как дым, летела густая пыль.

Оживленно перекликаясь и хохоча, ребята вытаскивали на пустырь парты, столы, шкафы. Между ними с деловым видом ходил мужчина в рабочем халате. Он осматривал извлекаемую мебель, что-то отбирал, распоряжался.

— Что они делают? — с удивлением спросил Игорь.

— Я, кажется, догадалась. Это ломаная старая мебель. Освобождают столовую, — объяснила Ирина Дементьевна. — Но откуда он столько ребят набрал?

— Ну, это несложно. Дали команду по цепочке, — ответил Игорь.

— Да… но он только вчера назначен!

Константин Семенович сидел в своем кабинете и, слушая Акима Захаровича, поглядывал из окна на пустырь.

— Конечно, дети есть дети! — говорил учитель рисования. — Видишь, как они охотно принялись за дело. А почему? Потому что это ново. В этой работе есть какое-то творчество… А трудности наши во многом зависят от города. Большой город. Много соблазнов, много впечатлений, улица, кино… И чем способней ребенок, чем предприимчивей его натура, тем больше тянет его на улицу…

— Не согласен! — перебил его Константин Семенович. — Когда-то я тоже думал так. Но вот пришлось мне однажды побывать на конференции учителей народов Крайнего Севера. Там другие условия жизни… Тундра. Ребят свозят на учебный период в школу, и живут они в интернатах. Там нет ни города и никаких особенных соблазнов. А трудности, оказывается, такие же, как и у нас. Плохая успеваемость и дисциплина.

— Неужели!

— Да. Позднее я говорил с учителями из маленьких городов, из сельских местностей. Везде одно и то же.

— В чем же дело?

— В системе образования! Подумать только… тысяча девятьсот пятьдесят пятый год, а в школе по-прежнему старые методы и формы работы. Некоторые считают эти старые формы работы испытанными и проверенными. Неверно считают, по привычке! А кроме того, они не знают и не хотят знать других форм… Кто это пришел? — спросил Константин Семенович, заметив красивую стройную женщину с молодым человеком.

— Сама Ирина Дементьевна пожаловала! — объявил Аким Захарович, взглянув в окно.

— А юноша?

— Игорь Уваров. Сын знаменитого отца. Интересный паренек! Умный, очень развитой, но избалованный и, как мне кажется, хитрый.

— Н-да… — задумчиво произнес Константин Семенович. — Вот она где, настоящая трудность!.. А как к нему ребята относятся? Он пользуется среди них влиянием?

— Кроме трех или четырех приятелей. Остальные его почему-то недолюбливают, — подумав, ответил учитель. — Их ведь не обманешь улыбками. Разве только девочек.

— Сюда идут.

— Раньше времени пришла. Беспокоится. Ну, держись, Константин Семенович. С ней надо быть большим дипломатом.

Ирина Дементьевна, сдержанно отвечая на приветствия детей, прошла в школу. Игорь остался на улице. Поднявшись на второй этаж и услышав звонкий голос Ксении Федоровны, завуч направилась в актовый зал.

Небольшая комната слева от сцены, где обычно переодевались и гримировались драмкружковцы, была открыта, и туда из методического кабинета юннаты переносили учебные пособия.

— Ирина Дементьевна, здравствуйте! — вызывающе блестя глазами, очками и всем своим видом, поздоровалась естественница.

— Что это за переселение? — спросила завуч.

— Переселяемся… Дождались наконец! Получили подходящую комнату для работы.

— А методический кабинет?

— Закрывается за ненадобностью… Давно пора! — с подчеркнутым злорадством сказала Ксения Федоровна и, увидев рыжего мальчишку, тащившего большую кипу папок, побежала наперерез. — Максим! Не сюда, не сюда, Максим! Это вниз, в библиотеку!

— А там закрыто.

— Положи пока на скамейку, около двери.

Минуты две Ирина Дементьевна молча наблюдала за переселением. Над головой раздавался грохот передвигаемой мебели. Там, на третьем этаже, тоже происходило что-то неизвестное и без ее разрешения. В душе молодой женщины рождались обида, неприязнь и даже враждебное чувство к новому директору. «Как он смел так бесцеремонно, неделикатно, не посоветовавшись с ближайшими своими помощниками, начать такую ломку? — думала она. — Привык в милиции…»

— Не троньте, девочки! Вам тяжело! — кричала Ксения Федоровна. — Надо позвать старших мальчиков. Инна, сбегай вниз!

«С какой стати он отдал методический кабинет биологам… Распоряжается, как диктатор».

— Инна! — остановила завуч пробегавшую мимо девочку. — Что это за грохот наверху?

— А там художественную мастерскую устраивают!

«Это что еще за новости! Художественная мастерская! В средней школе!»

Возмущенная и взволнованная, направилась завуч к лестнице, но, увидев поднимавшегося учителя рисования, отвернулась к окну и сделала вид, что не заметила его. Ей не хотелось встречаться и говорить с этим странным человеком, пока не прояснится ее положение. В голову пришла тревожная мысль: «А что, если и она, как Острова, в связи с приходом нового директора будет уволена? Может быть, он потому и не считал нужным предварительно разговаривать с ней».