Новый директор

53. Мастер спорта

На строительстве стадиона случилось то, чего так боялся Константин Семенович.

Мастер спорта и чемпион Ленинграда по прыжкам, Эльвира Петровна считалась гордостью школы, полновластным хозяином и непререкаемым авторитетом по физическому обучению. Личную тренировку и работу в одном из спортивных обществ она с успехом совмещала с занятиями в школе. Кроме того, Эльвира Петровна прошедшей зимой защитила диссертацию и получила ученую степень кандидата педагогических наук. Темой диссертации была «Методика прыжка в длину с места». Невысокого роста, коротко остриженная, с сильно развитыми икрами ног, вся порывистая, волевая, она производила впечатление одетого в платье мужчины.

Константин Семенович, как только вышел из школы, сейчас же услышал командный голос физкультурницы:

— Маримов! Сюда! Кто еще с лопатами? Мальчики, вы меня слышите?

— Это юннаты, Эльвира Петровна! Они пришли ямы копать…

— Отставить ямы! Я же сказала — никаких ям! Идите сюда!

Женя Байков с группой своих помощников с обиженным видом стоял в стороне. Неподалеку от этой группы собрались отстраненные от работы юннаты с лопатами. Остальные пионеры-школьники ходили без дела по площадке, ожидая распоряжений.

— Она отменила посадку деревьев, — говорила Агния Сергеевна. — И решила всё переделать по-своему. Футбольное поле на школьном стадионе, по ее мнению, не нужно. Она противница футбола…

— А почему вы молчали? А Ксения Федоровна?

— Со мной она вообще не желает разговаривать. «Не вмешивайтесь не в свое дело» — вот и весь разговор! Таким женщинам я не могу возражать, Константин Семенович. А Ксения Федоровна… Но она куда-то уехала. Кажется, на питомник.

Увидев нового директора, Эльвира Петровна быстрой, пружинистой походкой направилась к нему.

— Здравствуйте, товарищ директор! — сказала она, энергично встряхивая Горюнову руку. — Я очень рада, что тут расчистили площадку. Это была моя инициатива. Я не раз говорила… Но Марина Федотовна слишком тяжела на подъем. Ей бы лишний жир согнать…

— Эльвира Петровна, прежде чем тут командовать, следовало бы поговорить со мной.

— О чем?

— Ну хотя бы узнать, что мы здесь задумали.

— А вы разве что-нибудь понимаете в спорте?

— Кое-что…

— Кое-что — мало. Нет уж, товарищ директор, давайте сразу условимся: физкультура и спорт дело мое и вы, пожалуйста, не вмешивайтесь. Так вам будет и удобней и спокойней.

— Ну что вы говорите, Эльвира Петровна! — попробовала остановить физкультурницу Агния Сергеевна.

— Ничего. Мне нравится такая четкая и прямая постановка вопроса, — спокойно сказал Константин Семенович. — Но нас слышат ученики. Я бы не хотел, Эльвира Петровна, ставить вас в неудобное положение. Идемте ко мне и там обо всем договоримся.

— О чем же нам договариваться? — с преувеличенным удивлением спросила чемпион по прыжкам. — Ну хорошо! Будем договариваться.

— Проходите вперед, а я следом за вами, — сказал Горюнов и направился к стоявшим в стороне школьникам. — Женя, — обратился он к мальчику, — произошло досадное недоразумение. В жизни всякое бывает. Эльвира Петровна не осведомлена, а вы не сумели ей объяснить… Она извиняется за свое вмешательство… Продолжайте, пожалуйста!

— А мы? — спросил Петухов.

— И вы… Делайте всё, как раньше. Агния Сергеевна останется с вами…

— Да. Я уж с ними буду, — подтвердила учительница.

— Константин Семенович, Эльвира Петровна говорит, что футбольное поле не нужно! — дрожащим от обиды голосом сказал Байков. — Здесь площадка для баскетбола и волейбола, а там для гимнастики и легкой атлетики…

— Женя, у вас есть план?

— Есть.

— Он утвержден?

— Да. Но она преподаватель… Мы сделаем, а она придет и всё заново…

— Без вашего согласия Эльвира Петровна больше ничего менять не будет. Вы поняли меня? Если она вас не убедит, не докажет…

— Мы же ей говорили…

— Она назвала нас болванами, а Женю щенком, — пожаловалась Рыжук. — С ней много не поспоришь…

Сзади кто-то дернул Алису за платье, но девочка даже не оглянулась.

— Я думаю, что теперь всё ясно. Не будем понапрасну терять время.

— Ясно… — хором ответили школьники.

В кабинете директора Эльвира Петровна застала завуча:

— Здравствуйте, Ирина Дементьевна. Вы уже вернулись?

— Как видите.

— Загорели. Спортом занимались?

— Ну еще бы… Всё лето рыбу ловила.

— Какой же это спорт! Для инвалидов и стариков. Нет! Учителей нужно будет по-настоящему расшевелить. Утром зарядку, в большую перемену разминку… Я решила этим вопросом заняться нынче вплотную. С новым директором я, конечно, договорюсь. Всё-таки мужчина и не успел зажиреть.

— Вы уже познакомились с ним? — с улыбкой спросила Ирина Дементьевна. Она почему-то не могла говорить с мастером спорта серьезно. К счастью, та не замечала иронии.

— Да. Сейчас будем разговаривать. Я как раз и хочу поставить перед ним вопрос о физкультуре для учителей. Одной тут не прошибить. Разработала несколько вариантов комплексных упражнений… Ну, а в дальнейшем опыт нашей работы распространим на все школы.

— Да… С ним или очень легко договориться или совсем невозможно, — как о пустяке, сообщила Ирина Дементьевна. — Одно из двух. Боюсь, что вы по-разному смотрите на некоторые вещи.

— Например?

— Например, на дисциплину.

— А разве на дисциплину можно смотреть по-разному? Двух дисциплин не существует.

— Как же так не существует? Есть сознательная дисциплина, а есть и палочная.

— Пустые слова! Никакой разницы нет. Дисциплина всегда сознательная. Если я подаю команду, то все выполняют ее сознательно. Как же иначе. Или команды просто не знают и, значит, необходим показ. Другое дело, когда упражнение трудное…

— Вот вы ему и докажите!

— Вряд ли придется доказывать такую чепуху.

Вошел Константин Семенович. Ирина Дементьевна, не зная, что произошло на стадионе, и боясь, что Горюнов не разберется в мастере спорта, как педагоге, и попадет под обаяние «званий», сразу вступила в разговор.

— Мы говорили о дисциплине, — начала она. — Эльвира Петровна считает, что между палочной и сознательной дисциплиной никакой разницы нет и что это не стоит даже доказывать.

— Я не согласен с Эльвирой Петровной, — усмехнулся Константин Семенович. — Палочные методы разработаны одним теоретиком полтораста лет назад. Вы, наверно, просто забыли, Эльвира Петровна… Пять принципов подавления и управления дикой резвостью детей: угроза, надзор, запрещение, приказание, наказание.

— Да, да. Совершенно верно! — подумав, согласилась мастер спорта. — Но, честно говоря, я не забыла, а первый раз слышу об этом. Неужели полтораста лет? Здорово! А как фамилия этого теоретика? Песталоцци? Мы проходили в институте историю педагогики, но так, в общих чертах.

Дальнейший разговор в таком духе неизбежно превратился бы в издевательство, и, хотя глаза Ирины Дементьевны искрились весельем, Константину Семеновичу стало стыдно.

— Нет, не Песталоцци, — сказал он, садясь за свой стол. — Эльвира Петровна, вы слышали о том, что наша школа теперь опытная?

— Нет. Первый раз слышу. Неужели? А вы знаете, это хорошо! Я как раз хочу поставить один эксперимент. Вводить физкультуру для учителей…

— Одну минутку…

— Вы не согласны?

— Мысль интересная, но нам нужно сначала договориться о главном… Кто из нас будет руководить школой… Вы или я?

— Странная постановка вопроса…

— Постановка вопроса вполне естественная. Я утвердил план строительства стадиона, вы его отменили. Я просил юннатов посадить деревья, вы отменили…

Эльвира Петровна не привыкла обсуждать с директорами свои действия, а потому всё остальное произошло быстро, хотя и несколько неожиданно.

— Понимаю, — с явной угрозой сказала она. — Вас не устраивает моя кандидатура? Извольте! Могу подать заявление об уходе!

Чемпион Ленинграда ждала, что сейчас директор возьмет свои слова обратно, извинится, пообещает не вмешиваться в ее работу, начнет уговаривать ее не сердиться…

Но всё случилось иначе. Константин Семенович молча достал чистый лист бумаги, положу его перед учительницей, снял колпачок с вечной ручки и протянул ее со словами:

— Пожалуйста. Я не буду возражать.

Эльвира Петровна знала и о таком методе «укрощения незаменимых», но отступать было уже поздно. Покраснев, она схватила перо и, не долго думая, стала писать заявление об уходе — по собственному желанию.

Никто ее не остановил.

Проводив взглядом кандидата педагогических наук, которая вышла из кабинета с гордо поднятой головой, Ирина Дементьевна повернулась к директору.

— Ну и что же вы собираетесь делать с ее заявлением? — спросила она, еще не веря тому, что произошло.

— Отдам в приказ. Бухгалтерия произведет окончательный расчет, — ответил Константин Семенович, намереваясь наложить резолюцию, но задержался. — А разве вы хотите возражать?

— Если бы я возражала, то сделала бы это сразу.

— Я так и подумал.

— Ну, а если допустим, что я возражаю? — с лукавой улыбкой спросила она. — Тогда что?

— О-о! Тогда бы я, наконец, понял, какой я осел.

— Почему?

— Потому что не мог отличить медь от золота, настоящее от фальшивого, — с грустью ответил Константин Семенович, чем очень развеселил завуча.

— Ну и ну! Не ожидала! — со смехом воскликнула она. — Это почти комплимент! Но шутки в сторону! — переходя на серьезный тон, продолжала Ирина Дементьевна. — Ведь я вас предупреждала, Константин Семенович. Вы думаете, что она одна такая? Многие наши учителя мало чем от нее отличаются. Одна Маслова чего стоит. Работают они, правда, в несколько иной форме…

Ирина Дементьевна ежедневно видела и всё глубже понимала, чего добивается Константин Семенович от педагогов. Видела она и результаты такой «демократической системы», как выразилась Ксения Федоровна в разговоре с ней. Случай с мастером спорта лишний раз подтверждал непримиримость нового директора к «ежовым рукавицам».

— Я знаю учителей, — проговорил он, наложив резолюцию и отодвигая заявление.

— Значит, я всё-таки была права, когда сказала, что их надо гнать из школы?

— Нет.

— Но ведь вы только что это проделали!

— Да, но у нас нет ни времени, ни средств, чтобы перевести ее в «нашу веру». Я не считаю ее безнадежной, но звания и успехи, как мне кажется, очень ее испортили.

— А Лизунову вы тоже не считаете безнадежной?

— Если бы она была помоложе…

— И поумней, — подсказала завуч.

— Да, и поумней, — вынужден был согласиться Константин Семенович.

— Тогда она не была бы Лизуновой, — сказала Ирина Дементьевна и расхохоталась.

Засмеялся и директор. Откинувшись в кресле, он погрозил ей пальцем:

— Вы упорно хотите мне доказать, что есть люди безнадежные, с которыми не стоит и возиться. Ничего не выйдет, Ирина Дементьевна. Есть плохие воспитатели, а безнадежных людей нет, если конечно они психически нормальны. Не спорю, что сила привычки — великая сила, но привычки дело наживное. Поставить людей в другие условия — и привычки начнут меняться вместе с поступками.

Ирина Дементьевна слушала с интересом, но глаза при этом блестели насмешливо. Однако это не смущало Константина Семеновича. Слишком он был убежден в своей правоте.

— Не уклоняйтесь, пожалуйста, — остановила она директора. — Мы говорим об учителях. В какие условия вы можете их поставить, чтобы они изменили свои привычки и убеждения? Я допускаю, что они на словах будут соглашаться, а на деле поступать по-старому. И как вы об этом узнаете?

— Дело не во мне. Дело в общешкольном коллективе. Ученики сами скажут учителю, если он будет действовать вразрез с общим стилем.

— Где? Как? Когда?

— На комсомольском собрании.

— Вы хотите разрешить комсомольцам критиковать учителей!? — с удивлением спросила Ирина Дементьевна, но сейчас же на ее губах заиграла многозначительная улыбка. — Ну, знаете ли! У них и без того авторитет не очень высок… Вряд ли они будут в восторге.

— Почему? Всё равно же ученики между собой критикуют.

— Ну мало ли что между собой!

— А вы подумайте… В каком положении оказывается учитель, когда его критикуют между собой ученики? Они ему такое припишут! А он даже защищаться не может. Не лучше ли сказать всё честно и прямо в глаза на собрании? Затем… почему комсомольцам на предприятиях можно критиковать своих руководителей, а школьникам нет? Что это за исключение?

— А знаете что… — горячо сказала Ирина Дементьевна. — Я согласна, Константин Семенович. Считаться с мелкими обидами, с мещанским самолюбием… Да ну их к черту в конце концов. В самом деле! Учительница невзлюбит мальчишку, травит его, а он не смей пикнуть!.. Критика еще никому не вредила. Но сделать это надо осторожно, постепенно. От случая к случаю.

— Безусловно! — удовлетворенно проговорил Константин Семенович и неторопливо спросил: — Скажите, пожалуйста, когда вы наказываете ученика, что вы при этом чувствуете?

— Ну, это смотря по тому, какого ученика, за что и как наказывать! — ответила завуч. — Конечно, никакого удовольствия я при этом не испытываю. Я правильно поняла ваш вопрос? Могу добавить, что действительно некоторые учителя любят наказывать. Есть и такие.

— Мне всегда казалось, что учителей необходимо освободить от унизительного права и обязанности наказывать детей. Учитель должен воспитывать словами. Сделать замечание, упрекнуть, остановить…

— О-о! — с веселым удивлением протянула Ирина Дементьевна. — Это что-то совсем новое.

— Часто, очень часто наказывают не того, кого следует, и наказанный оказывается героем. Бывает, что этим правом злоупотребляют, и дети привыкают к наказаниям.

— Я согласна, Константин Семенович. Напрасно вы меня убеждаете. Но что делать? Как быть с дисциплиной?

— Сами дети должны следить за дисциплиной. Они сами будут наказывать нарушителей. И можете быть спокойны: наказание будет всегда справедливым и действенным.

— Вы имеете в виду школьный патруль?

— Да. В самое ближайшее время на педагогическом совете мы решим этот вопрос. Учителя, родители, служащие и, наконец, сами школьники, в случае необходимости, будут обращаться с заявлениями в школьный патруль… Нет. Вероятно, к тому времени уже будет суд школьной чести. При суде будут организованы следственный и оперативный отделы — для расследования поступающих заявлений и жалоб. Будет прокуратура и защитники. Всё как в жизни…

— Что ж… для детей это интересная игра.

— Пускай игра! Взрослые тоже играют, как говорил Макаренко. Но через эту игру мы свяжем школу с жизнью, укрепим дисциплину и постепенно создадим для учителей условия… Условия, о которых мы начали говорить вначале.

— Браво! Квадратура круга решена! — с удовольствием проговорила Ирина Дементьевна. — Все мои сомнения растаяли, как туман. И знаете, Константин Семенович, очень интересно так работать! С перспективой!