Оборотень

Глава 10. Нечего бояться (часть 2)

Погрузившись в репетицию того, как она будет благодарить Симу, Астерия даже не заметила, как прошла через забор. Не заметила появившейся на минуту двери, позволившей войти. Не заметила, как поднималась по тропе, благо та была одна и без развилок.

И удивлённо замерла, лишь обнаружив что стоит в саду возле «своей» башни.

Растерянно оглянувшись назад, Астер не обнаружила тропы, по которой поднималась. Лес за изгородью, да и сами кусты выглядели достаточно внушительно — пройти через них, не заметив этого…

— Действительно — магия, — девочка недовольно буркнула себе под нос.

Осталось лишь вздохнуть. Астерия подумала, что вероятно зря она так невнимательно слушала магистра — тётя про подобные секреты в родном замке точно не рассказывала. Да и отец больше потчевал сказками про благородных королей, не менее отважных рыцарей, и прекрасных принцесс — очень интересные, но как выяснилось, слабо походившие на реальность.

В родном саду родного замка, Астер почувствовала себя намного увереннее.

Вспоминать о том, как недавно чуть не расплакалась посреди площади от страха, было забавно. Словно страшный — и нелепый! — полуденный сон.

Вот только в волосах запуталось несколько листьев, светлое кружево подола было запачкано зелёным травяным соком. Нигде, кроме как на лесной тропе, Астер так испачкаться не могла — дорожки в саду были исключительно ухоженные и выложенные камнем.

В задумчивости, девочка неторопливо побрела к замку. Краем глаза отмечая какую-то неправильную суету, Астер остановилась недалеко от крыльца, удивлённо распахнув глаза и неверяще вслушиваясь в чужой разговор.

— Отец, я клянусь тебе, я отговаривала её!

Лонесия.

Она стояла, заламывая руки, и убеждала хмурого короля…

Астер сделала шаг, собираясь спросить, куда они подевались с площади, да ещё так быстро.

— И ты утверждаешь, что Астерия ушла из замка в город? Зная, насколько это может быть опасно?!

— Она так и сказала, что никто ей не указ! Что, раз она наследница, никто не посмеет помешать ей делать всё, что она захочет!

От такой наглой, бессовестной лжи, у Астерии дыхание перехватило. Только обвинить сестру в обмане девочка не успела.

— Ваше Высочество! — Малика выпалила это чересчур громко.

Служанка выглядела запыхавшейся и встревоженной, но сейчас на её лице отчётливо была видна радость. Вот только Астер испытала лишь досаду — её присутствие заметили не так, как она того хотела.

— Астерия, — голос отца был сердитым. — Где ты была?

— Отец, я…

— Мы тебя уже два часа найти не можем! — король не дал ей закончить.

Он злился. Астер понимала — надеялась, — что отец просто слишком тревожился за неё, вот только смотрел он на неё хмуро, как будто она виновата в чём-то ужасном. А за его спиной шумно всхлипывала Лонесия… И отец не видел её торжествующего взгляда и ухмылки, появившихся на краткий миг и замеченных лишь Астерией.

— А что такого?!

Астер была дочерью своего отца. Наследницей по крови и статусу! Вместо оправданий, она подошла ближе и вскинула голову, даже не думая оправдываться — тоже разозлилась. На несправедливые обвинения, на незаслуженные упрёки и на то, что своё недовольство отец изливает на неё, а не на Лонесию, которая заслуживает того гораздо больше!

— Ты ушла. Никого не предупредив. И пропала!

Желание что-то объяснять пропало совершенно. Астерия упрямо сжала губы, не осознанно копируя отца.

— Отец! — громкий крик не подобал принцу, но принадлежал именно ему.

Добежав, виноватый и в то же время заметно весёлый Терион, остановился рядом с младшей сестрой, часто-часто дыша.

— Астер, ну ты и бегать, — он шумно выдохнул, выпрямляясь, и серьёзно посмотрел на короля. — Прости меня, отец! Это я утащил Астерию на тренировку, не дав даже в комнату зайти!

Король нахмурился ещё сильнее, глядя на сына с подозрением. Астерия покосилась на брата с недоумением. А Лонесия, не скрываясь, скривилась, как будто ей подсунули прокисший лимонный сок.

— На два часа?

— Мы заигрались, — Тери пожал плечами с каменным лицом.

— … Допустим, — король прикрыл глаза, а когда открыл — его лицо заметно смягчилось. — Прости, дочь. Просто я… Испугался.

Это слово далось ему с трудом, так же, как и виноватая улыбка, и Астер поспешно кивнула. Опустила голову, скрывая собственное смятение. Разве короли могут чего-то бояться?

— А ты, молодая леди, — голос отца стал строже. — Лонесия, пойдём. Ты расскажешь мне, зачем наврала про сестру. Да ещё и так наврала.

— Я не…

У старшей принцессы не получилось ни убежать, ни оправдаться. Слышать её сбивчивый неловкий лепет отец не пожелал, буквально приказав оставить его до уютного кабинета.

Глядя им вслед, Астерия чувствовала недоумение. Не было обиды на обман Лонесии — это ведь было ожидаемо на самом то деле. Удивительно, что она почему-то позволила себя уговорить на очевидно глупый поступок. Разве что немного злорадная надежда, что Лона всё-таки получит наказание, соответственное проступку.

— Зачем ты?..

Вопрос не формулировался. И взгляд на брата Астер не поднимала, чувствуя перед ним толику вины. Ведь он же пытался её отговорить… Но гордость и восхищение в глазах подруг Лоны почему-то оказались в тот момент важнее всяческих доводов разума.

Принц помолчал, и тяжко вздохнул, от чего Астерии стало ещё более неуютно.

— Потому что у меня осталась только одна младшая сестра… — Терион печально улыбнулся. — И я не хочу потерять ещё и её.

***

Разговор с Лонесией не дал ничего.

Она размазывала по щекам горькие слёзы и клялась в том, что не имела ввиду ничего такого.

«Я не знала, куда ушла Астер и тревожилась»!

Стражи сказали, вы ушли вместе.

«Астер заставила меня!..»

Стражи сказали, что это ты уговорила её.

«Мы хотели прогуляться лишь до ограды!..»

На каждый аргумент у неё находился свой, практически полностью противоположный предыдущему заявлению. И виноватой, раскаивающейся она не выглядела.

Лерион успокоился на пятом вопросе, а на десятом покачал головой и махнул рукой, признавая бессмысленность этой беседы, и отпустил девушку. Лона просияла довольной улыбкой — словно не она только что размазывала по щекам слёзы, — чирикнула дежурное «спасибо, отец, вы так великодушны», и величественно покинула кабинет короля. Словно это она устраивала допрос и теперь решилась удалиться, благородно оставляя короля в одиночестве.

Это было неприятно. И откровенно противно.

До этого дня, до этого момента, Лерион всё ещё верил в то, что его семья крепка. Что случись беда, его дети сплотятся воедино — как когда-то они с Шонель, после смерти родителей и старшего брата.

А теперь всё рушилось.

И была ли та жизнь, та семья, какой её считал он, в реальности?.. Или же существовала лишь в его глазах, затуманенных верой в родственные узы.

То откровение — про то, что Лонесия дочь сестры, а не его, — всё ещё казалось ему бредом. Но сейчас Лерион был готов наконец увидеть эту правду. Принять наконец жестокую истину.

Папка с доказательствами, собранными парой доверенных людей, лежала рядом с почти такой же по толщине папкой от Виарно, которую так и не поднялась рука выкинуть. Но даже не заглядывая внутрь, Лерион уже знал, что Мишель не врал.

Однако поступок Лонесии разбередил душу, напомнил о собственных несовершенствах — и сподвиг наконец вникнуть в то, о чём рассказывал друг. Изучить бумаги пристально и вдумчиво. Сравнивая данные в обеих докладах. И не позволяя мечтам о дружной семье затуманить взор.

Информация о том, что «матери» Лонесии никогда не существовало, и существовать не могло в принципе, почти не удивила — в те времена голова короля болела о засухе на севере королевства, но никак не об интрижках. Зато дата рождения «принцессы-бастарда» совпадала с датами отдыха Шоны на Южной границе Нерении, да и местом рождения значился храм Арион, в котором Шонель провела тот год.

В папке Виарно же нашлись и другие бумаги, совершенно не прошенные Лерионом, но любовно подшитые доклады и наблюдения, педантично занесённые на пергамент и подтверждающие нелюбовь Шоны к детям самого Лериона. Выбор учителей более низкой квалификации, отказ от тех, кто был хорош, но чем-то не понравился Лоне, и наоборот.

По отдельности они казались мелочью — хотя какую-то часть король всё же смог вспомнить. Но все вместе складывались в неприятную и в чём-то даже ужасающую картину.

Как если бы Шонель сама метила на королевский трон.

— Бред!

Одно дело, внутрисемейные дрязги. В конце концов, он и сам не факт что любил бы всех своих племянников или относился бы к ним как к родным. Но притязания на трон — это практически предательство. Обвинять в этом Шону всё равно, что обвинить его самого в преступлении против короны!

Абсолютнейший бред!

Не выдержав, Лерион захлопнул папку и, не давая себе передумать, убрал их обе в дальний ящик стола. Тяжко вздохнул, поднимаясь из-за стола, — ему требовалось пройтись. Развеяться немного, выдохнуть… И поговорить с другом. Признать, что тот был прав, вслух… И извиниться за собственную вспыльчивость.

Потому что королевская гордость вещь, конечно, полезная. Вот только друзей у короля не так уж много. А признать ошибку и вовсе не зазорно.

А ещё — посоветоваться. Только Мишелю, с которыми они были знакомы с детства, Лерион мог поведать о собственном плане не боясь неожиданностей или, тем хуже, подлостей.

Только Виарно не побоится честно сказать, насколько глупа затея удалить Лонесию подальше от дворца. От греха подальше. И чтобы лучше разобраться в происходящем.

На краю сознания настойчиво зудела мысль, что Лона могла бы претендовать на трон, в отличие от Шоны, но Лерион её успешно игнорировал.

Глупости это всё. Всему причиной обычные семейные дрязги и ничего кроме.

***

Шонель коротко постучалась и, не дожидаясь ответа, вошла в гостиную, где сейчас веселилась Лонесия с подругами.

Музыкант играл на лютне что-то легкомысленно-весёлое, девушки смеялись, развлекаясь вышивкой, и громко — и не думая как-то скрываться! — обсуждая недавнюю выходку.

Безмятежный вечер светских леди выглядел максимально неуместно — Шона уже была в курсе краткосрочной пропажи наследницы, ради поисков которой на уши поставили весь замок. И, хотя Астер уже четыре часа как нашлась, наблюдать за столь беззаботным весельем было странно.

Шона громко скрипнула зубами — на неё не обратили внимания совершенно. Лонесия не прервала свою хвалебную речь, в которой однозначно прозвучали слова «ловко», «я её» и «обманула», и на вошедшую женщину даже не посмотрела.

Громкий хлопок в ладоши жрица сопроводила капелькой магии, из-за которой одна из струн лютни попросту лопнула. Инструмент было жаль, да и музыкант, которого струна хлестнула по пальцам, был не виноват, но Шонель была слишком зла, чтобы думать о таких мелочах.

— Девочки, я бы хотела поговорить с принцессой наедине.

В звенящей тишине голос жрицы прозвучал подобно скрежету льда — такой же холодный и пугающий.

Ошарашенные фрейлины поспешно закивали, и торопливо покинули гостиную, побросав вышивку на местах, где сидели. Да и лютнист не заставил себя долго ждать, выскользнув из комнаты практически самым первым.

Даже поклониться забыли — раздражённо отметила Шонель, и перевела сердитый взгляд дочь.

— Ты объяснишь мне, что это было?

— Обычный светский вечер, — Лонесия пожала плечами, продолжая улыбаться. — Ты ведь и сама говорила, что это полезно — знать, чем живёт наш народ.

Шонель мысленно поморщилась. Такая трактовка её не устраивала, но сейчас это следовало отложить в сторону, и сначала разобраться с более важным вопросом.

— Я не про ваше собрание. Я про то, что ты сделала с Астер.

— А что я сделала с Астер? — Лона притворна удивилась.

— Ты решила поиграть со мной в игры? — со злостью прищурилась Шонель.

— Конечно же нет, — девушка скривилась, садясь ровнее. — Но с Астерией всё было продумано!

— Продумано?! — Шона цокнула языком и покачала головой, складывая руки перед грудью. — В таком случае, поведай мне, какую пользу для нас несёт твоя окончательная ссора с наследницей?

— Не с наследницей, а всего лишь с Астер, — Лона раздражённо отмахнулась. — Всё прошло как надо. Астерию видели в городе и, я тебя уверяю, через пару дней нужные люди придут к воротам замка каяться в содеянном грехе.

— Ей тринадцать! Какой, к Ортану, грех?!

— Неподобающее поведение. Вульгарное и простолюдинское! — Лонесия вскинула голову, поджимая губы. — Как она одна гуляла по городу. Как смеялась над уличным представлением. Как обижала несчастных бродяжек. И как надменно общалась со всеми встречными.

— Лона…

Шонель покачала головой, прикрыв ладонью глаза, и не удержалась от тяжкого вздоха.

— Почти двадцать лет уже Лона! — девушка вскочила с дивана и притопнула ногой. — Ты обещала, что трон будет моим гораздо раньше. Но последние лет пять ты только и твердишь о том, что мы должны… Что я! Должна дружи-и-ить с Астер.

Последнюю фразу она протянула с нескрываемым отвращением.

— Твой сегодняшний… Поступок, очень сильно это усложнит, — Шона поджала губы, глядя на дочь с неудовольствием. — Теперь вина точно лежит на тебе. И придётся извиниться по-настоящему.

— Ни за что!

— Придётся! — женщина придавила дочь взглядом. — Если ты не хочешь получить ответных пакостей.

Лонесия надула губы и скрестила руки перед собой, даже не думая соглашаться с матерью.

— Да пойми, ты, дурёха! После сегодняшнего в вашей ссоре виновница снова ты. И, случись что, Лерион встанет на сторону Астер. И я не смогу опять его убедить в том, что это не так. А ведь он может не ограничиться простым разговром с попыткой узнать правду — как сегодня. Он вполне может и тебя сослать в какой-нибудь замок неподалёку. И никаких тогда балов, охоты и прогулок в компании фрейлин.

— Это несправедливо!

— Я тебя предупреждала, — Шона, не выдержав, закатила глаза.

Лонесия надула губы, а её глаза опасно заблестели слезами, вызвав у женщины новый приступ раздражения.

— Перестань ломать комедию! Раньше надо было думать, что делаешь и зачем.

— Я тро-о-он хочу, — девушка шмыгнула носом, обиженно глядя на мать. — Ты обещала, что он моим будет. Астерию опорочить и всё, никто её королевой над собой видеть не захочет. Корнелию никто не позовёт, а значит…

— А значит, что на трон бы сел Терион, — Шона укоризненно покачала головой.

Её раздражала эта необходимость объяснить очевидное.

— И-и-и, — Лонесия часто-часто заморгала, с трудом удерживаясь от того, чтобы разрыдаться. — И-и что теперь де-елать?

— Я что-нибудь придумаю, — женщина вздохнула.

Оглядев дочь ещё раз придирчивым взглядом, покачала головой и вышла, отстранённо обдумывая то, как можно повернуть сложившуюся ситуацию в свою пользу.

А с Лонесией она ещё раз поговорит позже. Убедится, что та всё правильно поняла и больше не будет проявлять столь неуместную инициативу.

Счастье ещё, что Астерия оказалась достаточно сообразительна и смогла выкрутиться без потерь.

Шонель замедлила шаг и тонко улыбнулась — на этом можно будет сыграть.

***

После того, как Астер вернулась в свои комнате во дворце, Виарно предпочёл вернуться в башню. К тишине и спокойствию.

Лерион же подумал о том, что его друг предпочёл избежать немного навязчивого внимания сюзерена в его лице. Всё же последние пару месяцев — после окончательной потери Мии, — он стал весьма неприятным собеседником.

Магия на башне пропустила короля внутрь без препятствий, но в дверь кабинета Лерион всё-таки постучал. Хотя и не сомневался, что Мишель прекрасно знает о его приходе.

— Обходите владения, Ваше Величество?

Маг с неохотой отложил синий конверт магического письма и выжидающе посмотрел на короля.

Лерион вздохнул и зашёл в комнату, прикрывая за собой дверь.

— Скорее поддерживаю легенду о том, что и раньше ходил в башню просто так.

— Самая последняя собака в нашем замке знала, что здесь живёт одна из принцесс, — сухо ответил магистр.

— Вот как…

Откровение было неприятным и неожиданным. Хоть король и не считал себя гуру интриг, но был уверен, что те несколько самых доверенных слуг были достаточно молчаливы.

— Уже неважно, — Лерион поморщился, но заставил себя отвлечься от обдумывания возможного наказания. — Я пришёл… Извиниться я пришёл.

Магистр недоверчиво покачал головой и слабо улыбнулся.

— То есть, теперь ты мне веришь?

— Да… Да, — увереннее повторил Лерион, открыто встречая взгляд друга. — И за ту фразу, про Симону, тоже извини. Я не должен был…

Магистр просто кивнул. Заметно было что королю неловко: всё же статус накладывает свой отпечаток, и просить прощения — пусть даже у единственного друга, — сложно.

— И что ты теперь будешь делать? — Виарно прищурился, глядя на друга с лёгкой улыбкой.

— Думаю, пришла пора показать себя хорошим отцом, — Лерино пожал плечами. — И помочь наконец старшенькой найти себе мужа…

— И не боишься поссориться с сестрой?

— Думаю, я смогу найти нужные аргументы. Всё же я всё ещё король.

Лерион был полон решимости. В конце концов, он сегодня чуть не потерял Астерию из-за глупости Лонесии. И надо было быть полным идиотом, чтобы проигнорировать столь явного диверсанта в своём доме.

— Да и к тому же, — король неожиданно усмехнулся. — Знаешь, мне тут недавно один хороший человек сказал, что если я и дальше буду всё спихивать на сестру, то имею шансы упустить и остальных своих детей.

Виарно тоже усмехнулся, поняв завуалированный реверанс в свою сторону.

— А Шону я убежу. Не сомневайся.