Оборотень

Глава 13. Принцессы и враги

Мне нравилось в храме Арион.

Нравилось приходить сюда под конец дня, когда закончились занятия в местной школе. Когда Реона уходила готовить ужин, да и прихожане разбредались по домам, унося в душе частичку местного спокойствия.

В такое время здесь было тихо и по-особому уютно.

Тихое пение птиц где-то под крышей, неслышное в другое время. Едва заметно потрескивающие факела — магически зачарованные, но всё равно не беззвучные. Рассеянный полумрак, мягким одеялом укрывающий большую часть залы.

На виду и на свету оставалась только статуя.

Арион ласково улыбалась на своём постаменте, а её глаза светились искренней любовью и — я не вру, — смотрели прямо на меня.

Мне нравилось находится здесь в любое время. Но именно под вечер здесь становилось особенно уютно. Никто не мешал. Никто не мог услышать — или подслушать, — моих рассказов.

Наивно, пожалуй, но мне нравилось рассказывать ей о том, как прошёл мой день. Именно статуе, а не Реоне, которая периодически спрашивала о том же самом за обеденным столом. Постоянно казалось, что каменная Арион слушает меня внимательнее… Что богиня мне ближе, чем живая женщина, которую я до сих пор не привыкла считать своей бабушкой.

Сейчас до ночи ещё было далековато — только недавно закончились занятия. Время лишь близилось к ужину, но солнце жарило как будто всё ещё полдень. Но я всё равно решилась зайти. Урвать пару минут. Если не тишины, то какого-то совершенно домашнего покоя. Просто улыбнуться статуе и мысленно поздороваться.

В храме было пусто. Ни последователей Богини, мирно сидящих на лавочках и думающих о чём-то своём. Ни Реоны — учитывая, что в ближайшие несколько дней у неё были свободными, без договорённости на божественно-жреческую помощь, это было действительно удивительно.

Возможно, сегодня какой-то особый день? О котором мне не сказали, считая что это очевидно. Впрочем, если бы это было как-то связано с нашим храмом, Реона бы обязательно предупредила. А раз нет, значит всё нормально.

Чуть позже я обязательно спрошу у неё, почему сегодня в храме столь пусто. Но сейчас мне это было лишь на руку.

Я погладила тёплый мрамор и улыбнулась богине.

— Ох и задачку мне задала Реона.

Улыбнувшись, я покачала головой.

Ещё в тот момент, когда женщина озвучила мне этот вопрос, я была готова ответить «можно». Ведь даже если ты её не видишь, ты можешь её чувствовать. И знать, что и как применять.

Однако, вопрос можно было понимать и как «можно ли магичить, если ты не видишь чужую магию», и здесь уже появлялись варианты…

— Мне даже нравится, — я негромко вздохнула. — Хотя и преследует ощущение, что Реона слукавила, дав мне простой вопрос, а я теперь ищу чёрного волка в пустом чулане. Но… Так ведь интереснее?

Я подняла взгляд на лицо статуи. Ответить она мне не могла. Но мне нравилось представлять, что вот эта тень, мазнувшая её по лицу, на самом деле и есть её реакция на мои слова. И не важно, тень от облака ли это была, или случайно пролетавшая мимо окна птица.

Лёгкий ветер будто погладил меня по голове.

Успокаивающе. И почти сразу, возникло ощущение прикосновения к левому предплечью.

Я невольно обернулась, хотя точно знала, что рядом никого нет. И успела заметить, как открывается дверь. Правда, кто именно собирался зайти я не увидела — дверь резко закрыли. Настолько резко, что звук хлопка разнёсся эхом, вынуждая поморщиться.

Странно.

Первый раз вижу подобное. Не то, что дверь захлопнули — хотя и в этом обыденного мало, всё-таки храм. Но то, что кто-то вдруг испугался зайти внутрь, точно впервые.

Медленно я направилась к двери. Может, что-то случилось? Но что может случиться посреди города оборотней? К тому же, тогда бы человек или оборотень, наоборот, стремился бы оказаться внутри храма, а не вот так.

Я вышла на улицу, тут же прикрыв глаза от яркого солнечного света. Проморгавшись, в удивлении оглядела небольшую толпу… Подростков.

Большую часть из них я знала — видела на занятиях. С кем-то даже находилась в «одном классе», на одной ступени обучения. Многие из них были старше меня, некоторые даже были старше Киры, хоть и учились вместе с нами. Поэтому-то и удивительно было видеть их сейчас и здесь, именно в таком составе.

Они стояли на площади, перед деревом, за ним, выглядывали из-за домов и кустов… И смотрели на меня.

Наверно, мне полагалось испугаться. Всё-таки почти три десятка подростков оборотней, которых я почти не знала. Откуда бы девчонке из глухомани уметь выдерживать такое концентрированное внимание? Но я лишь растерялась. Момент изображать эмоции был упущен, а пугаться спустя пару долгих минут… Это будет выглядеть издевательством и насмешничеством, даже если они таких слов и эмоций не знают.

— Ты что ли, Мия? — вперёд выступил хмурящийся парень.

Высокий, мускулистый, с коротким ёжиком светлых волос… Пожалуй, немногим старше той же Киры, хотя и выглядит внушительнее, чем наш с Тери тренер фехтования. Смотрит мрачно — так, словно его вторым обликом должен быть медвежий. И с ним мы раньше точно не сталкивались нигде и никак — присутствия в одной классной комнате на одних и тех же занятиях маловато даже для банального знакомства.

— Я.

Отрицать было глупо. К тому же, мне стало интересно, чего ради это собрание. Сомневаюсь, что это будет что-то приятное — слишком недобрыми были взгляды большинства. Которые, к слову, теперь они постарались скрыть. Как будто не пытались во мне дыру только что прожечь, а просто мимо проходили и внезапно наткнулись на редчайшую из редкостей.

Всё это я отметила мимолётно. Скорее по привычке, выработанной за десятки приёмов во дворце. Это же помогло собраться. Что бы ни происходило, лучше быть настороже.

Парень прищурился и презрительно скривился. Не пытаясь скрыть гримасу, а как будто даже наоборот, постарался сделать её более явной. Видимо, чтобы деревенщина вроде меня точно поняла всю глубину его отвращения.

— Ну и чего вылупилась? Цирк здесь нашла?

Это звучало скорее смешно, чем угрожающе. Но, кажется, так считала только я — на лицах остальных подростков отчётливо проступало предвкушение. Хм, нет, они пытались его скрыть… Даже Кира… Особенно Кира! Удивительно, что я заметила её только сейчас — учитывая её ярко-рыжую макушку, практически одну-единственную в толпе. А вот её торжествующая ухмылка была уже не столь удивительна. Непонятна — да, но не удивительна. Однако Кира быстро спрятала её за выражением тревоги и беспокойства.

Однако я — увидела. Заметила. И осознала.

Теперь всё стало не просто понятным, а буквально кристально прозрачным. Я конечно могу ошибаться, но вряд ли они пришли, чтобы просто поговорить по душам.

— Отвечай, когда с тобой разговаривают! — парламентёр, кажется, начал злится.

— Прости, я не помню твоего имени…

Я изобразила виноватую улыбку. Извиняться мне на самом деле было не за что, но нарываться на ссору раньше времени было не рационально, а выяснить в чём суть этого представления — иначе и не назвать, — хотелось.

— Ну конечно!

Он сделал громкое «пф» — словно лошадь, и головой тряхнул соответствующе… Я даже засомневалась в своей оценке его второго облика. Но не помню, чтобы когда-нибудь слышала об оборотнях-лошадях.

— Откуда ж такой деревенщине как ты, запомнить моё имя?

Я нахмурилась. Эта фраза звучала… Оскорблением? Я растерялась.

Он ведь явно пытался меня задеть, но я совершенно не представляла, как стоит себя повести. Обижаться на это всерьёз я не могла. Даже наигранно… Не могла. Хотя интонация его была презрительной чересчур, но… Он ведь, если говорить его языком, тоже деревенщина. Простой парень, который на занятиях в местной школе сидит со мной в одной классной комнате. И, думаю, не сильно ошибусь, если предположу что науки ему даются не слишком сильно. Он выглядит так, будто его удел махать мечом или, в крайнем случае, кузнечным молотом.

Обижаться же на его слова было так же глупо, как обижаться на детский лепет или птичьи трели.

Кажется я слишком сильно задумалась над ответом — переговорщик начал злиться и говорить громче.

— Эй, ты чё, блаженная что ли, как тётка твоя?

— Что? — я посмотрела на него недоверчиво.

— Блаженная, говорю, — он повторил с громким причмокиванием, будто сладость ест. — Как Реона эта.

— Тикс, не надо, — чей-то испуганный возглас потух в недовольном «тш» от остальных зрителей.

— Повтори?

Я произнесла это тише, медленно подходя ближе и не отрывая взгляда от его самодовольного лица.

— Не, ну точно — блаженная. — он довольно хохотнул. — Значит, правду бают, что и богиня ваша «тю-тю». И жрица её разумом помутилась. И побродяжку такую ж себе взяла.

Кажется, моё промедление придало ему уверенности. Скривился парень с откровенным пренебрежением, возвышаясь почти на голову и глядя мне прямо в глаза. Сверху вниз.

Во взгляде у него плескалось самодовольство, удовлетворение от того, что он меня «задел» и «унизил». Вот только разума я там не увидела. Он просто повторял чьи-то чужие слова… Возможно искренне в них веря, упиваясь их звучанием, но совершенно бездумно. Так же, как отвечал диковинные термины на занятиях в школе.

Я подняла голову, от чего зрители примолкли, вновь делая вид что их совершенно не волную ни я, ни наш разговор с этим Тиксом. Обвела площадь взглядом — выискивая истинного владельца несправедливых замечаний.

Даже не удивилась, увидев полную превосходства насмешку на лице Киры. Снова.

Рыжая пряталась за спинами соучеников, оставаясь как будто вне всего этого. И смотрела на меня с тем же самодовольством, что и этот несчастный болванчик, изображавший забияку.

— Эй! На меня смотри, когда я с тобой…

От протянутой руки Тикса я просто увернулась.

— …разговариваю?..

Он замолчал, удивлённый. А я просто медленно пошла через площадь.

Меня провожали взглядами, но никто не разбегался с криками ужаса или громким смехом. Все просто… Ждали?

От этого стало противно.

Аристократия в этом плане была честнее — они никогда не скрывали, что ими движет выгода. А эти… Дети притворялись, что они друг другу друзья, но сейчас с нетерпением ожидали, чем закончится представление. И, кажется, им было даже всё равно, что в итоге окажется на коне.

А я просто шла. К Кире.

Я не считала её врагом. Нам не за что было бороться и не из-за чего. Мы слишком разные.

Однако сейчас, при всей этой толпе, при огромном количестве людей — оборотней, что возможно даже более важно, — оскорбили Реону. Нашу общую наставницу — а ведь для Киры она наставницей была дольше… Оскорбили громко, во всеуслышанье… И богиню, которой мы обе собираемся служить… Уже служим! Её тоже оскорбили.

Кира ничего не сделала. Не остановила — а я не верю, что она не знала, что собирается сделать эта толпа. Не осадила своего друга — а я не верю, что они с этим болванчиком не дружны. Да и сейчас… Она выглядела слишком довольной для человека, который удивлён подобными высказываниями.

Я не сомневаюсь в том, что рыжая причастна. Да что там, я уверена, что именно она зачинщик. И точно так же я уверена, что её целью была я. Однако оскорблять Реону это было уже чересчур.

Теперь я просто не могла пройти мимо. Не могла сделать вид, что ничего не понимаю… Не могла спустить им подобную… Не дерзость — подлость. А то и вовсе предательство.

Дальняя от меня часть толпы заволновалась — негромкие голоса, шуршание одежды.

Я не оборачивалась. У меня сейчас было более важное дело.

Остановившись перед Кирой, без предупреждения, не дав ей даже открыть рот, я залепила ей пощёчину.

Хлопок эхом разнёсся над площадью, заставив вспорхнуть редких воробьёв и сдавленно охнуть немногих присутствующих девчонок.

— Ар… Мия?! Как это понимать?

Голос Реоны тоже разнёсся над площадью — звенящий от еле сдерживаемой ярости.

А глаза Киры напротив меня, вопреки ожидания, сверкнули торжеством.

Я поджала губы, встречая этот взгляд.

Что ж… Видимо, я её недооценила — вряд ли столь своевременное появление Реоны может быть случайностью. Теперь игнорировать отношение рыжей не получится… Но и терпеливо пропускать её нападки я больше не собиралась.

Если она хочет, чтобы мы стали врагами… Да будет так.

***

Бал это сплошное развлечение! Красивое платье, танцы, вкусная еда, галантные кавалеры, интересные разговоры.

Астер невольно покачала головой, поражаясь тому, как могла быть настолько наивна раньше.

Пышная юбка светло-фиолетового платья вынуждала предвигаться чуть не гуськом. Хитрая причёска неприятно стягивала волосы. А тонкий золотой венец на голове уже сейчас казался неудобным.

А ведь приём и не начался толком — не все гости ещё пришли.

Необходимость ждать раздражала.

Тем более ждать вот так. Сидя в гостиной в компании Териона и ожидая, когда соизволят прийти остальные. Гости — в бальную залу, Лона и отец — сюда, в гостиную, церемониймейстер — тоже сюда, чтобы с поклоном сообщить, что собрались все.

Это казалось невероятно глупым, но ведь тради-и-иция.

— И кто только придумал такой порядок, — пробурчала Астер.

— Думаешь, если бы мы присутствовали в зале с начала приёма, было бы лучше? — Терион не удержался от усмешки. — Король со своими детьми, который ожидает прибытия подданных — было бы лучше?

Астерия поморщилась — уже пожалела, что решила выразить недовольство вслух. Разумеется, она прекрасно понимала то, о чём говорит брат. Просто хотела немного выпустить эмоции, пока ещё есть такая возможность.

— Разумеется, нет, — девочка тяжко вздохнула, поднимая на принца тяжёлый взгляд. — Но и причин ждать начала именно здесь, а не в своей комнате, тоже не вижу.

— А как же ощущение родственной поддержки?

Наследница красноречиво скривилась, не став вслух озвучивать, что думает по этому поводу.

— Не переживай, — Терион оглянулся на закрытую пока ещё дверь. — У тебя ещё будет возможность сравнить с предложенным тобою вариантом… И самостоятельно решить, что всё-таки лучше и удобнее.

— В самом деле?

Астерия недоверчиво нахмурилась, но ответить принц уже не успел — в комнату вошёл по-королевски невозмутимый отец в компании хмурящейся Шонель и кривящей лицо Лонесии, которая, казалось, сейчас расплачется или закатит безобразную истерику — оба варианта казались равновероятными.

— Лерион, ещё не поздно всё отменить, — голос тёти звучал сухо.

— Мы уже закончили этот разговор, — король остался невозмутим и улыбнулся своим детям. — К тому же, прибыли почти все гости — наш выход через пару минут.

— Брат, ты… — женщина одарила племянников недовольным взглядом и сказала явно не то, что собиралась вначале. — Ты совершаешь ошибку.

— Хватит, Шона. Мы — закончили этот разговор.

Астер невольно поёжилась. Хоть выражение лица у отца не изменилось, но в голосе появились совершенно непривычные ноты — их хотелось сравнить с ледяной сталью, — от них по спине мурашки побежали.

Это, пожалуй, второй раз, когда Астерия видела его таким. И искренне порадовалась, что сегодня причиной является не она.

Меньше чем через минуту в дверь постучала служанка, с поклоном сообщив, что прибыли все гости. Король покинул гостиную первым, не оборачиваясь.

Астер не смогла сдержать вздох облегчения — находиться рядом с таким отцом было неприятно. И тут же наткнулась на пылающий злостью взгляд Лонесии.

Очевидно, сестра восприняла радость девочки как-то неправильно, потому что лицо её скривилось ещё больше, став почти некрасивым. И гостиную Лона покинула второй, прошипев что-то однозначно неприятное в адрес Астер — но негромко, чтобы не услышал вообще никто. Ведь тогда и обвинить девушку будет не в чем.

Астерия скривилась — после того выхода в город она так и не простила Лонесию. Причём злилась и на обман, и на сам розыгрыш, и — больше всего, — на собственную доверчивость, из-за которой вообще позволила подобное.

Злость придала сил. Платье перестало казаться громоздким, а венец — тяжёлым.

Во-первых, она не собиралась хоть в чём-то уступать Лонесии. Она наследница, а не оборотень лысый, она просто не может уступать какой-то там бастарду!

А во-вторых… Она просто обязана насладиться этим балом. Просто на зло сестре.

Это конечно не равносильно поступку Лоны, но…

Астер — наследница.

И может себе позволить быть великодушной по отношению к врагам.