Оборотень

Глава 19. Важное послание

Король оттаял. Великодушно он дал Лонесии на сборы целые сутки.

Вчера весь дворец слышал истерику, что закатила по этому поводу принцесса-бастард. Сегодня же об этом напоминало опухшее от слез лицо Лоны – скрыть следы не помогла даже косметика. А помогать при помощи магии леди Шонель отказалась так же принципиально, как и магистр.

Астерия не могла скрыть своего злорадства, стоя на крыльце, чуть позади от отца и левее.

На сестру, так же, как и на её печально-испуганную фрейлину, она не смотрела. И вопросов не задавала, хотя страсть как хотелось, чем эта несчастная заслужила своё путешествие в договорное «долго и счастливо». Но Астер закономерно рассудила, что это очередная традиция – ведь никого, кроме неё их присутствие не удивляло. А выглядеть в очередной раз неотёсанной деревенщиной она не желала.

Процессия, которой предстояло отправиться в путь через несколько минут, внушала восторг и трепет. Целых две кареты, пяток телег с провизией и прочим скрабом. Полсотни королевских гвардейцев. И два десятка стражей от северян, которые из-за своих мускулистых фигур напоминали очеловеченных горных троллей из сказок. На них заглядывались все служанки, да и Астер, уж на что была равнодушна пока к мужчинам, не могла перестать рассматривать их.

– Так и не скажешь, что они из нашего королевства, – негромко призналась Астерия брату.

– Только формально, – Терион качнул головой, не отводя настороженного взгляда от воинов. – Северные баронства всегда старались оспорить власть короля.

– Я… Не помню этого, – с сомнением призналась Астер.

– Я найду тебе потом книгу, только напомни. А то я могу не успеть.

– Ты снова уезжаешь? – Астерия напряглась.

– Да, – брат кивнул. – Не могу же я всю жизнь сидеть подле отца?

– Но почему сейчас?

– А когда? – он едва заметно улыбнулся. – Я молод и хорош собой. Не обременён ни семьёй, ни властью как таковой. Когда, если не сейчас?

– Когда-нибудь, – буркнула Астерия, отводя взгляд.

Известие о скором отъезде брата, с которым они только-только нашли общий язык, расстроило. При том, гораздо сильнее чем даже отъезд тёти Шонель. Про Лону говорить не приходилось, потому что её отъезд Астерию исключительно радовал. И она от всей души желала, чтобы Лона так и осталась на Севере, не возвращаясь более ко дворцу. Даже на какие-то особые торжества. Нет, нет и нет, пусть осваивает Север и налаживает связи.

– Увы, Астер. Это невозможно, – спокойно произнёс Терион. – Мы – дети короля. Каждый из нас должен делать то, что должно.

– Вот только тебе должно уехать, чтобы приключаться и путешествовать. А мне должно носить дурацкие платья, слушать скучные уроки и тухнуть в одиночестве.

– Ты не будешь одна. Я покину замок, но это не сделает нас вдруг чужими друг другу. Мы по-прежнему будем общаться. Я буду присылать тебе письма так же, как Корнелия. Буду рассказывать всякое интересное, а ты будешь жаловаться мне на зануд учителей.

Астер упрямо мотнула головой и промолчала.

Писем Корнелии она не видела. Знала, что служанка приносит их иногда, но… Так ни одного и не открыла. Это были письма не ей, а Мии. И влезать в них… Невежливо, нечестно. И до жути обидно. Потому что… Хоть Астер и успела убедится в том, что жизнь младшей сестры была не сладкой, в глубине души всё равно сидела эта обида – у Мии были сестра и брат, тогда как у самой Астер только тётя, которая, как выяснилось, её обманывала.

– Кстати, знакомься. Это Льюис Кодвелл. Будущий муж нашей сестры.

Астерия не вздрогнула лишь по тому, что следила за приближением этого мужчины. Не ждала знакомства, просто хотела понять, какой он. Сможет ли Лона подбить его на какие-то безумства – во вред Астер, например.

– Льюис, знакомься, это моя младшая сестра, Её Высочество Астерия.

– Польщён, – Кодвелл коротко поклонился, прижав руку к груди возле сердца. – Уже сейчас вы сияете подобно бриллианту.

– Моей сестре вы такие же комплименты делали? – Астер скептически поджала губы.

– Если вы говорите о моей невесте… Нет. Ей комплименты другие.

– Подешевле, – Терион не удержался от тихого смешка.

– Просто иные, – укоризненно поправил его Льюис.

Когда они стояли рядом, было заметно, что Кодвелл всё же немного старше. При этом держались они ровно, будто старые друзья и это вызывало у Астер недоумение.

Она, конечно, успела застать друзей брата – точнее, его свиту. Видела, что там атмосфера царила простая, дружеская. Но Льюис к ним не относился, и Астерия не могла припомнить, чтобы слышала о нём хоть когда-то, до того как отец объявил его будущим супругом Лонесии.

Астер нахмурилась, находя взглядом сестру, но та по-прежнему стояла на своём месте. С той лишь разницей, что теперь возле неё изнывало от жары и тряслось от страха не одна, а сразу три её подружки-напёрсницы.

– Вы любите Лонесию? – неожиданно для самой себя спросила Астер.

Кодвелл и Терион, что вели негромкий разговор, замолчали. Брат выглядел немного удивлённым, а Льюис нахмурился, но почти сразу расслабился, словно что-то поняв.

– Астер, не стоит, – Тери предупредительно покачал головой.

Он стрельнул взглядом в сторону стражи, слуг, что сновали туда-сюда, и которые могли подслушать разговор. Потому что никакой защиты вокруг них не было, а сама их троица выглядела достаточно провокационно, чтобы привлечь неуместное любопытство окружающих.

– Я люблю Север, – медленно проговорил барон. – Люблю наше королевство. Люблю горы и гонки на санях по снегу. Но свою невесту… Пока я знаю недостаточно, чтобы делать столь громкие заявления.

Астерия качнула головой и подняла взгляд, прямой и упрямый. Шипение Териона сбоку она услышала, но не смутилась и уж тем более не подумала опускать голову.

– Если сестра попросит вас о… – она сделала многозначительную паузу, надеясь, что мужчина достаточно догадлив и поймёт. – Что вы выберете?

Терион негромко выругался, и Астер повернула голову, чтобы встретится взглядом с отцом. Король смотрел прямо на неё и не выглядел особо довольным. Но Астерия лишь поджала губы, ни капли не устыдившись.

– Я не стремлюсь к власти, – понизив голос, произнёс Кодвелл. – И независимо от желаний моей невесты, супруги… Или других северных баронов. Моя верность… Принадлежит королю. Законному королю. И его наследнице.

Последнее слово он произнёс еле слышно и Астер медленно, почти незаметно кивнула, показывая, что услышала.

Как относиться к подобному откровению, она пока не знала. Однако, оно вселяло надежду. И в тоже время тревожило. Потому что построено было так… Как будто Кодвелл хотел намекнуть, подсказать на то, откуда предстоит ждать проблем.

– Отрадно слышать. Надеюсь, так будет и впредь.

***

– Тоскуешь?

Лерион поморщился от бесцеремонного вторжения друга в свои покои. Открыл глаза, но на мага укоризненный королевский взгляд впечатления не произвёл.

– Думаю.

Вздохнув, Лерион сел на софе, чтобы иметь возможность общаться с Виарно более удобно.

– Этот Варлан заявил, что не надо ему награды лучшей, чем возможность и дальше преданно служить на благо Нерении.

– Разве плохо? – магистр пожал плечами и с удобством устроился в кресле напротив. – Ты ведь всё равно собирался заменить совет после отъезда Шонель, так почему бы и не совместить полезное с необходимым?

– Чудесная идея! Заменить взрослых, умудрённых опытом советников на молокососа, – Лерион скривился. – С тем же успехом я мог ввести в совет Териона. У них разницы года три, но сын хотя бы точно будет верен.

– И его введи, – Мишель вновь пожал плечами.

– Ты!.. Издеваешься, да?

Виарно согласно кивнул, уже не скрывая своего веселья.

– Никакого уважения. А я ведь твой король, твой сюзерен, а ты…

С досадой махнув рукой, король встал со своего дивана и прошёлся по комнате.

Он прекрасно понимал, что друг специально его подначивает. Пытается отвлечь от тоски, просто в своей привычной манере.

Лерион не мог скрывать от самого себя, что в самом деле чувствует дискомфорт, осознавая, что сестра уехала. Не на пару дней, как уже бывало ранее, а на полгода. Минимум на полгода. И не куда-нибудь, а в Северные баронства.

Король поморщился, пользуясь тем, что стоит лицом к окну – Мишель не заметит эмоций друга.

Несмотря на все прошедшие годы, Лерион так и не смог простить северянам смерти родителей. Да и старшего брата было немного жаль – если бы не его гибель, то и родители бы пожили подольше. И хотя брак Лонесии и присутствие там Шонель должны были помочь налаживанию отношений, где-то в глубине души продолжал жить этот страх, что и сестра уже не вернётся.

Несмотря на всё, что она сотворила с его собственной семьёй, терять её Лерион был не готов.

– Терион не пойдёт в совет, – после продолжительной паузы произнёс король. – Он уже выпросил разрешения отправиться в путешествие. Мир хочет посмотреть.

– Совсем как ты когда-то, – задумчиво отозвался Виарно со своего места.

– Да, – помрачнев, согласился Лерион. – Но я уже разрешил.

Он повернулся к другу и посмотрел на него серьёзно. Уже не как друг с детства, а как король. Требовательный и не расположенный к панибратству.

– Тебе надо будет усилить защиту Астер. Подобрать ей других учителей. Лучше. Строже. Если ситуация повторится… Я хочу, чтобы ей было проще, чем мне в своё время. Хочу быть уверен, что она справится.

– Она уже наследница, – маг пожал плечами, не впечатлившись переменой в настроении Лериона. – И у неё останутся брат и сестра.

– В путешествии может случится что угодно. А у Корнелии рано или поздно появятся свои дети… Да и Мейсону до того, чтобы надеть корону не так уж далеко. А когда он сядет на трон, никто не позволит Корни помогать другому королевству. Дружественному, но слабому.

– Ты преувеличиваешь, Ваше Величество.

Виарно покачал головой. Без осуждения, скорее с сочувствием.

– Возможно, – через силу согласился Лерион. – Но… Что-то назревает. И я хочу быть уверен, что Астер будет в безопасности. Иначе как я потом буду смотреть в глаза Кармель?

Мишель нахмурился. Такие слова из уст друга ему не нравились. Как не нравилась и эта уверенность в том, что история прошлого повторится, больше подошедшая бы последователям Судьбы, но никак не королю.

Вот только и обнадёжить его было нечем. Потому что сам Мишель ощущал нечто подобное, и слава всем богам, что не постоянно, иначе бы вовсе уже сошёл с ума.

– Я сделаю всё, что в моих силах. Но я – не бог, Лерион.

– Тогда я оставлю на тебя обучение Астер. Лишь тебе я могу это доверить.

– Ты мог бы попросить Гортензию…

– Забудь.

– Она была бы лучшим вариантом.

– Ещё раз говорю, забудь. Как бы я ни попросил… Она ни за что не согласится обучать Астер. Ничему. И никогда.

***

Давно отзвучал перестук копыт. Осела пыль за последними телегами. Солнце совершило полный круг по небосклону, сменившись россыпью звёзд. Но разговор с Терионом по-прежнему не покидал головы Астер.

Эти его слова… Его уверенность в том, что у Астерии есть Корнелия.

Старшая сестра, которую Астер и не помнила толком. Лишь эмоции злости и обиды… Даже внешне – перед глазами вставал только официальный портрет. Лишённый какой бы то ни было оригинальности, но всё равно вызывающий в девочке лишь негатив.

Астерия прошлась по своим покоям и вернулась в спальню. В замешательстве остановилась возле тумбочки, где ожидали своего часа письма от Корнелии.

Астерия даже и не знала толком, сколько их там. Одно? Два? Вряд ли больше. Корнелия ведь не глупая и, не получив ответа ни на одно из них, должна была понять, что его и не будет. И забросить эту мысль.

Девочка прошлась по комнате вновь.

В окно заглядывала луна, укоризненно намекая, что пора спать, но Астер прекрасно понимала, что не уснёт. Потому что эти письма всё время незримо присутствовали в комнате, напоминая зудение комара над ухом. Можно было отвлечься, но стоило лишь расслабиться, и они вновь напоминали о себе. А теперь про них же сказал Терион. Да ещё и в таком ключе, что Астерию весь день внутри потряхивало от желания высказаться, насколько сильно он ошибается, и что вообще всё иначе!

Вот только, если чему девочка и научилась за эти неполные два месяца, так это тому, что иногда лучше промолчать. И, в этой ситуации, чтобы обрушить на Териона всю мощь того, насколько сильно он неправ… Надо было прочитать письма. Открыть и прочитать хотя бы одно из них. Чтобы апеллировать конкретными фактами, а не только лишь бурлящими внутри эмоциями.

Шумно выдохнув носом, Астер подошла к тумбочке, полная решимости.

Открыть, прочитать и убедиться. И порвать их на мелкие-мелкие кусочки, чтобы перестали наконец давить незавершённым делом!

Она распахнула дверцу тумбочки и замерла, глядя на три ровных стопки писем. Гораздо больше, чем одно или два. Но растерянность быстро сменилась осознанием – это письма, что получала Мия, притворяясь ею, – и вновь вернулось раздражение.

В порыве злости, Астерия вытащила из тумбочки всё, что попалось под руку. На кровать полетели письма и деревянная шкатулка, в которой что-то глухо стучало.

Настоящее богатство. Чужое богатство.

Астер нахмурилась, поджала обиженно губы и упрямо мотнула головой. Прошлась по комнате вновь, пытаясь успокоится.

Мия – притворялась Астерией. Эта комната – принадлежит Астерии. А значит и всё, что здесь находится… Тоже принадлежит ей. По какому угодно праву. Раз оно здесь, значит это её собственность!

Что-то было в этой мысли неправильное. Что-то не давало покоя. Но… Луну скрыли облака, на улице пошёл мелкий дождь, и Астер решилась.

В конце концов, Мие это всё уже не пригодится. А ей… Поможет. Вдруг там всё же есть что-нибудь полезное? Что-нибудь… Важное. Касающееся тех моментов, что знала Мия, но не могла узнать Астер.

Включив свет поярче, девочка забралась на кровать и придвинула к себе письма.

Конверты выглядели одинаковыми, но на всех значилось, что отправитель Корнелия. Однако в уголках обнаружились подписи карандашом, обозначающие даты получения.

Астер рассортировала их по порядку, постепенно успокаиваясь. Смогла убедить себя, что это просто книга. Своеобразная, быть может, но не более того. Просто книга, где может быть какая-то информация. Полезная или развлекательная – не столь важно. Но, главное, что это то, что Астер обязана знать, если не хочет вновь попасть впросак, как на последнем балу.

Начав читать с первых писем, что были адресованы и уже прочитаны Мией, Астер неожиданно погрузилась в это. В самом деле, будто читает роман в письмах или в виде дневника – потому что ответы младшей сестры угадываются только из того, что пишет Корнелия.

Уже на втором письме, не выдержав, Астерия притащила тетрадь и перо, чтобы моменты, показавшиеся особо ценными, выписать для себя. Оправдывая это тем, что крайне важно знать, что происходило при дворе оборотней за эти годы. Они ведь ближайшие соседи и соратники, которые могут стать хуже иных врагов. Тем более, что Корнелия упоминала и послов других стран, что также могло пригодится и Астерии.

К пятому письму сон оказывается окончательно забыт, и даже выглянувшая вновь луна не смутила Астерию. Она уже привыкла, освоилась. Да и злости оказалось значительно меньше, чем любопытства.

Полсотни писем для Мии закончились под утро. Но Астер поняла это лишь благодаря робкому закату, что розовым окрасил бумагу в руках.

Письма для Мии – кончились. Но непрочитанными и не распакованными остались ещё восемь конвертов, перед которыми Астер замирает, недоверчиво всматриваясь в карандашные даты. Теперь понятно, что их ставила не сама Артемия, а служанка. И… Значит эти письма Корнелия отправляла Астерии?

Астер упрямо покачала головой.

Старшая сестра не могла знать, что Астерия теперь снова Астер, и никаких дублёров, самозванцев и подмен больше нет. Никак не могла!

Но эта мысль разбилась, стоило лишь открыть первое же письмо. Увидеть дружелюбное, какое-то мягкое «здравствуй, моя милая Астер». К Мие такого обращения не было – ни в одном из писем младшей близняшке не упоминалось имя.

Всё ещё не веря, Астер нервно, не заботясь о бумаге, вскрыла остальные конверты, но везде неизменно было обращение.

Милая Астер. Дорогая Астерия. Упрямая моя Астерия… Астерия, Астерия, Астерия.

От этого почему-то закружилась голова и девочка зажмурилась, падая на кровать спиной.

Всё это время. Корнелия знала? Получается, и Терион знал? Или…

Астерия ощутила себя упрямой идиоткой. Ровно той, какой её считал Терион. Той, которой она чуть не выставила себя на балу. И, видимо, той, которой в самом деле являлась всё это время, цепляясь за какие-то придуманные себе принципы.

Как будто ей предлагали вкусное яблоко в карамели, а она воротила нос, не желая даже попробовать.

От тоски, огорчения и какой-то глупой обиды захотелось выть. Почувствовать себя волком, вроде жениха Корнелии, хотя бы на пару минуточек.

Однако Астер смогла сдержать свой порыв. Зажмурилась, закрыла глаза руками и шумно выдохнула.

Сожаление не исчезло до конца. И Астер понимала, что ещё не раз и не два она будет себя корить за проявленную твердолобость. Но сейчас показалось более важным дочитать письма. Вот прямо сейчас, до того, как придёт служанка, дабы разбудить к завтраку.

Мысль о служанке помогла собраться. Прокравшись к двери, Астер закрыла её на замок и лишь после этого вернулась на кровать, чтобы погрузиться в чтение.

Волнение – вернулось.

Оказалось, проще убедить себя в том, что нет ничего зазорного прочитать условно чужую переписку, чем найти смелость, чтобы узнать, что Корнелия хотела сказать самой Астер. Без посредников и прикрас.

Но любопытство пересилило. В очередной раз. Любопытство и понимание, что второй раз вернуться к письмам будет сложнее. Оно, безусловно, будет терзать неведением, но…

Девочка помотала головой и просто притянула к себе первое письмо. Начинавшееся с «моя милая Астерия».

Ничего страшного в нём не оказалось. Но и той теплоты, что чувствовалась в письмах к Мие – не было. Вот только вместо обиды, Астерию настигла растерянность.

Письмо было обычным. В меру официальным, в меру дружелюбным. Лишённым фамильярности, что вполне подошла бы переписке сестёр. Рассказывающем об обычной жизни Корнелии так, словно они только-только познакомились: о её друзьях, о забавных, но не порочащих происшествиях, о разнице культур и этикета.

Находясь в замешательстве, Астер взяла следующее письмо. И ещё одно. И лишь отложив в сторону последнее из них, поняла, что это в самом деле было знакомство. Мягкая, ненавязчивая попытка установить связь.

Потому и обращение весьма формально. И темы в меру нейтральные. И регулярность, несмотря на отсутствие какой-либо обратной связи.

Стала понятна и уверенность Териона. Наверняка он со старшей сестрой общается регулярно и знает о её попытках подружиться с Астер. И даже то, что молчал до сегодняшнего утра, не удивляет – упрямство их семейная черта, и Тери не мог об этом не знать.

Рассвет загорался всё сильнее, проникал в комнату уже не розовым, а обычным солнечным светом, напоминая, что завтрак всё ближе и ближе. И решать, как быть, надо уже сейчас.

Астерия неуверенно качнула головой, но прежняя злость и обида не возвращались. Не на Корнелию уж точно. Да и Мию винить тоже не получалось. Только себя.

Письма Астер сложила аккуратной стопкой и убрала обратно в тумбочку. Не сомневаясь ни секунды в том, что с ними стоит сделать.

Ни о каком порвать, сжечь или ещё как-то избавиться не могло быть и речи. Как-то совершенно незаметно эти письма стали восприниматься не просто как своя вещь: ценная и важная. Но и как кусочек потерянной за годы связи с сестрой… С сёстрами. Хотя говорить о связи с Мией было странно, учитывая знание о том, что её больше нет.

Задумавшись об этом, Астер упрямо качнула головой. Иррационально, но в смерть своей близняшки она не верила. Не просто не верила, а словно бы ощущала обманчивость этого. Без какого-либо подтверждения или даже мало-мальской основы.

Выдохнув, Астерия потянулась за загадочной шкатулкой. Которая совершенно точно принадлежит Мие, и вряд ли предназначена для того, чтобы её открывал чужой. Но Астер разумно рассудила, что они с Мией ближе, чем просто сёстры – дёрнула головой, отгоняя мысль о том, сколько лет они делили на двоих одну жизнь, – и подняла крышку.

Астер зажмурилась, подумала запоздало, что не стоило действовать столь безрассудно. Но взрыва не случилось. Ничего не хлопнуло, не щёлкнуло, не рассыпалось и не засверкало магией. И девочка решила открыть глаза.

В шкатулке лежал портрет красивой женщины и изрядно потрёпанное письмо. Оно отличалось от всех прочих не только тем, что лежало обособленно, но и зеленоватым оттенком, который приобрело, видимо, от времени.

И начиналось с ошеломляющего, обезоруживающего обращения к Мие – по имени. Даже размытое от капли воды, оно всё равно угадывалось безошибочно.

Астер подняла голову, впервые за день всерьёз засомневавшись в правильности того, что делает.

Письма Корнелии, как ни крути, были более… Официальными. Предусматривающими, что их кто-то может прочесть, и оттого избегающими конкретики и деталей. Но здесь… Это было личное письмо. Исключительно личное. Для Мии и только для неё. Не допускающее, что оно попадётся в руки хоть кому-то другому.

Астер в самом деле почувствовала себя так, словно с грязными сапогами лезет в чужую душу. И даже если никто об этом не узнает…

Настоящая дилемма. Если Мия в самом деле мертва, ей всё равно, кто прочитает её письма. Но если странное ощущение правдиво, и младшая сестра всё ещё жива… Это письмо помогло бы её лучше понять.

Моргнув, Астер опустила глаза на бумагу, что всё ещё держала в руках. С удивлением признала, что она хочет понять Мию лучше. Узнать её лучше. Хоть немного узнать её настоящую, а не ту злодейку, какой привыкла считать, будучи запертой в башне. Ещё немного узнать её, почувствовать то, что переживала она… Хотя бы частично.

И это желание перевесило.

Шумно выдохнув, Астер мысленно попросила у Мии прощения.

Письмо – читала медленно и вдумчиво. Но вопросов после его прочтения стало только больше.

Кто такой Оракул, что за статуя. И почему Мия вдруг является последовательницей Арион?

– Если Арион будет милостива, мы встретимся снова, – словно мантру, повторила Астерия строчку из письма и зажмурилась.

Ни одному из богов Астерия не поклонялась. И ранее никогда особо и не думала о них – ни отец, ни тётя не баловали девочку историями о богах, предпочитая им сказки. Но сейчас… Отчаянно хотелось поверить в то, что они в самом деле могут на что-то повлиять.

Однако, после прочтения писем, Астер точно знала, на что может повлиять она сама.

И что следует сделать в первую очередь.