Оборотень

Глава 14. Бал для Лонесии (Часть 1)

Лонесия злилась.

Её раздражало всё. Абсолютно всё!

Король, который решил, что он вправе распоряжаться её жизнью… Если б не прямой — и подкреплённый магией! — запрет, Лона бы уже всё высказала этому… Человеку! Который считает себя её отцом.

Ничтожество, которое стало королём по недоразумению. Которое не понимает ничего. Которое не разбирается абсолютно ни в чём. Которое только и может корчить надменные рожи и командовать… Как будто он тут король!

Лонесия сама себе напоминала зверя в клетке.

Её практически заперли в комнате, приставив стражников и зачаровав окна и двери, чтобы она не сбежала!.. Словно она преступница какая.

И, самое обидное, что и Шонель — родная мать, уверявшая, что всегда будет за неё и никогда не будет иначе, — тоже встала на его сторону! Не важно, что она не говорила этого вслух. Лона знала, что у матери есть способы влиять на своего недотёпу-братца. Не раз видела своими глазами. И раз мать этого не сделала — раз она не добилась отмены этой дурацкой помолвки с каким-то там тупым мужланом, — значит она предала её! Обманщица!

Будь у неё возможность, она бы высказала всё, что о них думает. Принцесса всерьёз обдумывала идею разрыдаться перед матерью, лишь бы разжалобить её — добиться своего, как и всегда.

Но Шона не пришла проведать Лонесию днём, когда вернулась в замок. Сначала умчалась разговаривать с Лерионом, а потом ушла куда-то абсолютно задумчивая… Нужны ли другие подтверждения тому, что Лона права в своих подозрениях?!

Лонесия злилась. Но ни разбитая ваза, ни порванное в порыве гнева платье, успокоиться не помогли. Скорее уж наоборот. Ей бы помогло накричать на кого-нибудь, но… Служанки, что помогали с подготовкой к балу, были уже привычные и попытки вывести их на разговор игнорировали. У одной из них и вовсе в руках был массивный артефакт, видимо на случай, если девушка начнёт чудить.

Конечно, Лонесия знала о магии не так уж много, но тут бы даже недалёкая Астерия догадалась бы, что артефакт опасен — служанка держала его обеими руками и беспрестанно опасливо косилась.

Но даже после их ухода, Лона продолжила сидеть в кресле. Здравый смысл победил желание нарушить планы, испортив собственную причёску и платье. Да и жалко было, всё же девушке понравился и наряд, и то, как уложили волосы, несмотря на то, что повод по-прежнему раздражал до зубовного скрежета.

До бала оставалось не больше получаса, когда в покои зашла Шонель.

— Как ты тут?

— Избавиться от меня решили?! — зло прищурившись, прошипела Лона.

— Успокойся, — Шонель поморщилась. — Никто от тебя избавляться не собирается. Лерион в самом деле желает тебе добра.

— А не пошёл бы он с этим самым добром?..

— Лона! — женщина повысила голос, глядя на дочь укоризненно. — Я понимаю твои чувства, но он — король. Не забывай об этом и веди себя соответственно.

Девушка недовольно надула губы, но на мать не подействовало.

— Мы всё решим. Просто — не делай глупостей.

— Да, да, да…

Лонесия закатила глаза, совершенно не стесняясь демонстрировать недоверие.

— Лона! Не вздумай. Делать. Глупости!

— Да поняла я! — огрызнулась принцесса. — Поняла. Не кричи только.

Шонель посверлила дочь взглядом, но та выглядела хоть и недовольной, но вполне разумной.

— Я всё решу, не переживай. А теперь идём. Нас уже ждут.

С нежностью погладив дочь по плечу, женщина первой вышла из комнаты.

Вынужденная подчиниться, Лонесия снова скривилась, глядя в спину матери со злостью.

Решит она, как же. Тоже ведь побоится пойти против короля. В последнее время Лонесия всё чаще замечала, что Шонель уступает перед натиском Лериона. На любовь к матери это не влияло — по крайней мере пока ещё, — но вот уважения стало меньше.

Поэтому следовать приказу Лонесия не собиралась.

Точнее… Она не собиралась делать глупостей — только то, что следует.

Может, она не сможет отменить эту дурацкую помолвку. Но сдаваться просто так Лона не собиралась!

***

Огромная зала была заполнена народом полностью. По крайней мере, так казалось, ведь гости не стояли на месте: пока не начались танцы, можно было неспешно прогуливаться, здороваясь с прочими присутствующими.

Астерия — скучала.

Сопровождаемая одним лишь братом, она старательно улыбалась. Делала вид, что ей нравится. Что ей интересно выслушивать однообразные приветствия и комплименты от знати. И искренне, хоть и не показывая этого, радовалась, что сама не обязана отвечать тем же. Небольшое преимущество члена королевской семьи — возможность самой решить, как следует ответить. Благо, на подобном рядовом приёме не было кого-то действительно знатного, кому пришлось бы демонстрировать равноценное уважение.

Пожалуй, если бы не необходимость фланировать по зале в компании брата, было бы вообще чудесно. Впрочем, большой вопрос, кто из них и кого сопровождал. С придворными общался в основном Терион. Даже в тех случаях, когда обращались непосредственно к Астер… Или особенно в этих случаях?

Девочка мысленно поморщилась.

Тери ведёт себя словно курица-наседка с яйцом. Это раздражало. Но если бы Астер попросили сказать, что из этого её бесит больше, она бы не смогла ответить.

Оставалось лишь улыбаться. Кивать. И ждать подходящего момента — достаточно высокого гостя, чтобы ответить ему самостоятельно и доказать Териону, что она не зря наследница. Что она не идиотка… Пусть даже и совершила пару оплошностей.

Но разговаривать с баронами или графами Астер по-прежнему не собиралась. Даже если их платья выглядели дороже её собственного, а количества украшений на даме хватило бы, чтобы устлать весь пол в ванной комнате принцессы.

— Ваше Сиятельное Высочество, — с лёгкой улыбкой поклонился эльфийский посол.

Сопровождавшая его девушка тоже изобразила неуклюжий поклон, но Астер проигнорировала её. Очевидно ведь, что столь плохие манеры могут быть лишь у какой-нибудь баронессы, родителям которых не хватило денег на нормального учителя этикета.

— Доброго вечера, Сиятельный посол, — легко улыбнувшись, Астер изобразила свой поклон.

Чуть более резкий и порывистый чем надо. И, со стороны, вероятно, выглядящий не сильно лучше, чем реверанс спутницы посла… Но Астер ведь принцесса. Наследница же. Ей — простительно, ведь она многие лета провела за стенами башни, где особо не было возможности практиковаться.

Короткий взгляд на брата подсказал, что впечатлить ей определённо удалось… Правда Терион старательно смотрел в сторону и выглядел так, будто возносит молитву богам.

— Да… Благодарю, Ваше Высочество, — с некоторым замешательством поблагодарил эльф.

Астерия великодушно кивнула и, подхватив брата за руку, плавным шагом направилась дальше, оставив собеседника в недоумении. При этом, собой девочка была искренне горда.

— Астер, это было… — вздохнув, Терион оборвал сам себя и покачал головой.

— Вот видишь, — Астерия кивнула с довольным видом. — Я вполне могу и сама справиться со всеми этими разговорами. Ничего сложного.

— Астерия…

Принц расстроенно качнул головой, показывая своё отношение к тону сестры. И сразу же повторно, но уже с улыбкой, адресованной очередной паре гостей, жаждавших запечатлеть королевским отпрыскам своё почтение. Но разговор с сестрой был важнее, чем исполнение наскучившей повинности.

Убедившись, что гости отвлеклись, Терион отвёл сестру ближе к окну. Там аристократов сейчас было меньше всего, и стоял стражник — можно было поговорить спокойно, не отвлекаясь на всех проходящих мимо. И не боясь, что их подслушают.

— Я до сих пор не могу понять, ты действительно знаешь так мало или же настолько хорошая актриса…

— Я не вру, — нахмурившись, отозвалась девочка.

Обвинение во лжи — сравнение с актёрами! — её задело. Меньше всего ей хотелось в этом походить на всех этих двуличных придворных, которые даже гадости друг о друге говорили с улыбкой участливым тоном. Как Лонесия!

— Нет ничего плохого в том, чтобы быть хорошим актёром, — со вздохом произнёс Терион. — Или актрисой.

— Вот заладил!.. — девочка притопнула в раздражении. — Ты обещал, что будешь помогать и поддерживать, но пока я слышу только ахи-вздохи и обвинения в обмане.

Астерия отшатнулась от брата.

— Я не… — поджав губы, принц поймал сестру за локоть, не позволяя уйти. — Астерия. Скажи мне, ты действительно не знаешь этикет, или же всё это искусная игра, затеянная с целью убедить аристократию в том, что ты глупее, чем есть на самом деле?

— Что за бред ты несёшь?!

Возмутилась Астер шёпотом, вспомнив о том, что они по-прежнему на балу и стоит всё же быть чуть осторожнее в высказываниях… Хотя бы в высказываниях в отношении родных.

Всё же, как бы девочка не относилась к излишней опеке брата, глубоко в душе она была ему благодарна. Пусть даже его поддержка была специфичной — её по-прежнему было в разы больше, чем от кого-либо другого.

— Значит всё-таки недостаток знаний… — Терион покачал головой. — Жаль.

Стражник неподалёку негромко кашлянул и звякнул доспехами, переступив на месте. Вряд ли он сделал это специально, но и принц, и принцесса, не сговариваясь, оглянулись по сторонам. Толпа как будто стала чуть упорядоченнее — многие неторопливо занимали места поближе к трону, возле которого стоял король в сопровождении сестры и дочери-бастарда.

— Нам тоже стоит подойти туда, — хмурясь, произнесла Астерия.

— Сейчас… — Тери кивнул, предложив сестре руку. — Пойдём.

Медленно, величественно они направились в сторону трона. Терион бросал по сторонам подозрительные взгляды, не забывая при этом улыбаться, да и сама Астерия старалась не хмуриться слишком уж явно.

— Астер, — брат произнёс совсем тихо. — Ты практически оскорбила эльфийского посла.

— Чем это? — девочка буркнула недоверчиво.

— Ты попрощалась в ответ на его пожелание, — сквозь зубы прошипел принц, растянув губы в улыбке.

— Я не… — Астер пришлось так же изобразить улыбку. — Нет.

— Да, — он сжал её руку чуть сильнее.

— Нет… Ты драматизируешь!

— Нет. Вспомни…

Разговор пришлось прекратить — они оказались в самой гуще толпы и их разговор могли услышать. Ни Астерия, ни Терион этого не хотели.

На самом деле какого-то особого регламента, требующего непременного присутствия всех членов семьи возле тронного возвышения, не было. Однако вид на предстоящее мини-представление там открывался самый лучший. И Терион, и Астер не желали отказывать себе в возможности полюбоваться зрелищем. Только если принц делал это из соображений безопасности и политики, Астерию больше интересовало именно зрелище. Посмотреть на него поближе, чтобы заметить больше нюансов и полнее насладиться происходящим.

Вблизи стали заметны спокойная улыбка короля, постное лицо Шонель, и кривая улыбка Лонесии, которая выглядела скорее гримасой. Как будто будущая невеста пыталась хоть как-то себя сдержать — соблюсти хотя бы какое-то подобие приличий. А позади, в тени, хмурясь, стоял магистр Виарно в компании очередного стражника.

Они успели вовремя.

Двери залы распахнулись, впуская небольшую процессию. Не опоздавшие, а сваты, соблюдающие старинную, пусть и редко используемую ныне, традицию.

Впереди шёл молодой мужчина — пожалуй, по возрасту он выглядел ровесником Мейсона, мужа Корнелии. На взгляд Астерии даже симпатичный. Тёмные волосы, шрам над бровью, камзол, напоминавший скорее какую-то военную форму, чем парадный камзол — у Териона было что-то похожее, но поскромнее, и более светлого оттенка серого.

Сопровождало его трое. Двое, кого можно было принять за родителей, и слуга, который нёс шкатулку.

Дальше всё по регламенту: поздороваться, вручить дары, озвучить желание заполучить руку и сердце самой прекрасной из здесь присутствующих дам — Лонесии.

Традиционное лицемерие навевало скуку только на Астер. Ей пришлось потрудиться, чтобы не выдать себя просящимся наружу зевком. Зевком не от усталости, а от того, насколько всё было предсказуемо.

— Отец!..

Лона попыталась возмутиться. Это чувствовалось по её позе. По глазам. По тону, которым было сказано это «отец» — пожалуй, будь в Лонесии чуть больше магии или приложенного к ней усердия, она бы испепелила короля на месте одним этим словом.

Вот только звук словно просто исчез. Лона продолжала открывать губы, но короткого взгляда назад хватило для понимания картины. Магистр смотрел мрачно, держась за амулет на шее и негромко что-то бормоча. Да и спокойствие отца — и Шонель, — который даже не дёрнулся и не обернулся. Ни на миг не сбился в своей ответной речи, где звучала радость от того, что столь героический барон, как Кодвелл-младший, станет достойным супругом для одной из принцесс.

Астер не сдержала злорадства, увидев кислое лицо Лонесии, которая поняла, что её возмущений абсолютно никто не слышит. А когда сестра обратила на неё внимание, девочка даже и не подумала сделать улыбку меньше.

Лона прищурилась, а её глаза сверкнули торжеством, после чего она поспешно отвернулась. Сильнее выпрямила спину и изобразила нежную улыбку для своего новоявленного жениха.

Астерия в её игру не поверила. Мысленно усмехнулась и отвернулась, рассматривая толпу.

Аристократы расходились в стороны неторопливо, негромко обсуждая новость — пусть и не ставшую действительно неожиданной, но всё равно весьма и весьма интересную.

По повелению короля, музыканты начали играть что-то более громкое и весёлое — более подходящее для праздничных танцев.

— Злорадствуешь?

Астерия дёрнулась, когда голос сестры раздался практически над ухом, и нахмурилась, поворачиваясь к ней.

— Всего лишь рада за тебя, — девочке удалось поддержать нейтральный тон.

— Злорадствуешь, — не слыша, кивнула сама себе Лона и криво улыбнулась. — Уже думаешь, как займёшь мою комнату, будешь носить мои платья, а мои фрейлины станут приносить свежие сплетни.

Астерия посмотрела на сестру с недоумением. Её слова звучали абсурдно и вынуждали усомниться в здравом уме.

Безусловно, среди платьев Лонесии могло быть что-то красивое… Так же, как и её комната могла ей самой казаться самой прекрасной из всех во дворце. Но Астер скорее согласится переехать в крошечные старые покои, которые в далёком детстве делила с Мией, чем займёт комнаты Лоны. Донашивать же чужие платья… Насколько бедственным должно стать её положение, чтобы она согласилась на подобное?.. И насколько же жалко она выглядит в глазах Лоны, если та говорит это всерьёз?!

Последняя мысль Астерии особенно не понравилась, и девочка нахмурилась сильнее.

— Что за бред?

— Не оправдывайся, — улыбка Лоны стала снисходительной. — Я давно знаю, что ты мне завидуешь.

— Видимо, счастливая новость повредила твой разум, — зеркально отразив улыбку сестры, Астер покачала головой.

Помня о придворных, приходилось держать лицо — зато насмешку в голосе можно было не скрывать.

— Ох, ну конечно же. Глупая маленькая Астер сбежала из башни и теперь такая самостоятельная…

В притворном умилении, Лонесия приложила руку к щеке и усмехнулась злее.

— Только мой жених — северянин. А значит, в скором времени ты будешь мечтать о том, чтобы носить мои платья и доедать с моей тарелки, лишь бы ещё хоть немного прикоснуться к былой роскоши.

— Ты всё-таки бредишь, — Астер скептически покачала головой. — Ты всего лишь бастард. И для твоего жениха ничем не лучше породистой кобылы с конюшен отца… Даже хуже — кобылу бы ему позволили выбрать самому.

— Ах, бедная, маленькая глупая девочка-из-башни, которая по-прежнему верит всему, что ей говорят…

Улыбка Лонесии стала откровенно мерзкой. Да и голос её сделался приторно-слащавым от излучаемого девушкой превосходства. Астерию передёрнуло — слишком насыщенными оказались эмоции сестры.

Девочка стиснула зубы, убеждая себя, что скандал сейчас пойдёт на пользу лишь ненавистной сестре. И попытка обличить её, раскрыть всем её истинное лицо, выставит в плохом свете лишь саму Астер.

— Придумай что-нибудь получше.

— Именно из-за того, что я всего лишь бастард, — совершенно не слыша, продолжила Лона, — Мой муж меня будет любить…

— Ты — бредишь, — Астерия покачала головой.

— Да-да, конечно, — улыбка Лоны стала надменной. — Утешай себя тем, что ты наследница и что папочка тебя любит, — она наклонилась ближе. — Только правда такова, что на тебя никто не взглянет, даже если ты будешь сидеть на горе золота и с короной из цельного бриллианта.

Покровительственно похлопав сестру по плечу, Лонесия выпрямилась и с видом королевы вернулась к своему жениху.

Астерия проводила её недоверчивым взглядом, с трудом борясь с желанием отряхнуть плечо, которого касалась сестра.

Посмотрела на то, как Лона откровенно флиртует со своим женихом и, скривившись, отвернулась.

Не оставляло ощущение, что только что её выставили идиоткой. Оставалось лишь понять, в чём именно.